Наконец последняя уцелевшая после слиян
ия молочная компания в листовке сообщила, что прекращает доставку на дом
, и переходный период завершился. Кажется, это случилось в 1971 году. Горевал
ли я? Всю грусть вытеснило смущение Ц оттого, что мы связались с неудачни
ками, которых можно приравнять к развозчикам льда и угля на лошадях, к чис
тильщикам от «Фуллера», к соединению с абонентом через оператора, Ц и эт
о в эпоху Бразилиа, «водяных зубочисток», суставчатых рукавов на колесах
, телескопически выдвигающихся из ворот аэропорта и прижимающих пласти
чные виниловые присоски к дверям заполненных пассажирами самолетов, и э
скалаторов.
Но поскольку все эти постепенные перемены завершились прежде, чем я повз
рослел, всякий раз при мысли о них меня так и подмывало уклониться от исто
рии, вдаваясь в недостоверные эмоциональные подробности. Маме понадоби
лось несколько лет, чтобы прекратить рассеянные попытки оторвать треуг
ольнички на картонке не с той стороны Ц несмотря на мои внушения, что оди
н отворот приклеивают надежнее, а второй помечают словами «Открывать зд
есь», вписанными в силуэт стрелы Ц пренебрегать этим обстоятельством з
начило не принимать полезное изобретение всерьез. Утром, закончив стрич
ь лужайку или подравнивать кусты, отец готовил холодный кофе и часто ост
авлял пакет молока на столе, с открытым носиком . И здесь мои мы
сли перескочили, на этот раз сознательно, на великолепный отцовский кофе
: несколько ложек растворимого кофе с сахаром, превращенные в смертоносн
ый сироп ровно четвертью дюйма горячей воды из-под крана, в которой раств
орялись гранулы, а затем Ц четыре или даже пять кубиков льда, вода Ц до п
оловины стакана, и молоко Ц доверху; льда было так много, что, пока кубики
таяли, шипели и потрескивали, а вокруг них клубились молочные водовороты
, отец не доставал ложкой до дна стакана, чтобы размешать напиток
Ванночка для ледяны
х кубиков заслуживает исторической справки. Поначалу это были алюминие
вые посудины, с вставляющейся внутрь решеткой из планок и рычагом, похож
им на рукоятку тормоза Ц неудачное решение: чтобы лед отстал от металла,
приходилось держать решетку под теплой водой. Помню, я видел, как пользов
ались такими ванночками, но сам к ним не прикасался. А потом вдруг появили
сь пластмассовые и резиновые лотки, по сути дела формочки разного дизайн
а Ц для очень мелких кубиков, для больших кубов, для ледышек с закругленн
ым верхом. Некоторые тонкости стали понятны лишь со временем: например, н
ебольшие вырезы в перегородках, отделяющих одну ячейку от другой, позвол
яли воде переливаться, выравнивая уровень; это значило, что всю ванночку
можно быстро наполнить, проведя ею под краном, будто играя на губной гарм
онике, или же пустить воду тоненькой, как ниточка, струйкой, и держать ванн
очку под углом, чтобы из единственной наполняемой ячейки вода растеклас
ь по соседним, и постепенно захватила весь лоток. Межклеточные перегород
ки были полезны и после застывания воды: когда ванночку сгибали, чтобы из
влечь кубики, можно было вынимать их по одному, поддевая ногтем край леды
шки над вырезом в перегородке. Если же подцепить ледяную культю не удава
лось, поскольку уровень воды в ячейке был ниже выреза в перегородке, можн
о было высвободить все кубики, кроме одного, а потом перевернуть ванночк
у Ц и последний кубик вываливался сам. Еще можно было изогнуть пластмас
совый лоток так, чтобы отделить от перегородок все кубики, а потом, словно
лоток Ц раскаленная сковорода для блинчиков, подбросить их. Кубики друж
но подпрыгивали над своими ячейками примерно на четверть дюйма, большин
ство плюхалось на место, но самые легкие взлетали выше, приземлялись бес
порядочно, зачастую удобной неровной гранью вверх Ц они и попадали в ст
акан первыми.
. Он задумал выпустить мокко под названием «Кафе-Оле» в бутылках, и м
одель такой бутылки с броским логотипом в духе росчерка Зорро, наискосок
пересекающим этикетку, стояла у нас на каминной полке еще долго после то
го, как от проекта отказались. Стоит упомянуть и про дотационные полпинт
ы молока, которые мы покупали в школе за четыре цента, а потом опустошали н
аперегонки, одним леденящим мозг засосом через бумажную соломинку Ц эт
и мистические четыре цента ассоциируются и с высоким стаканом молока на
плакате с изображением четырех групп продуктов, и с правилом, согласно к
оторому ежедневно следует выпивать по четыре стакана молока. Этому прав
илу я ревностно следовал, в случае необходимости заглатывая все четыре с
такана в один присест перед сном.
Все эти ностальгические воспоминания, вызванные герметичным пакетом, с
били меня с курса, исказили смысл простого изъявления благодарности за п
рекрасный дизайн упаковки, который стал распространенным, когда я был ма
леньким. Предчувствую времена, когда я смогу думать о молочных продуктах
и сыре как полагается взрослому, которого не отвлекает патина непастери
зованной сентиментальности, но пока, если не считать недавнего случая со
сливочным сыром и нарезанными оливками, к цепочке моих мыслей о молоке п
рибавилось лишь одно звено: с некоторых пор от молока меня воротило. Когд
а я учился на первом курсе колледжа, распространилось мнение, будто «от м
олока прибавляется слизи», следовательно, при простуде его следует избе
гать Ц так началось мое разочарование. Вскоре после этого я заметил, что
от молока у меня появляется налет на языке и скверно пахнет изо рта, а от з
апаха, как уже было сказано, я всеми силами старался избавиться. Через нес
колько лет выяснилось, что у Л. аллергия на молоко Ц от него начиналась ди
арея с кровяными сгустками; наблюдая, как по телевизору кто-нибудь выпив
ает полный стакан холодного молока, Л. с отвращением стонала. Прежде чем о
на поняла, что аллергия вызвана физическими причинами, она приписывала с
вою неприязнь отцовскому влиянию: по словам Л., у ее отца молочные продукт
ы ассоциировались с какой-то жизнерадостной жестокостью, с блондинисты
ми меццо-сопрано Ц лагерными вожатыми в вагнеровских рогатых шлемах, к
оторые восседали среди люпинов и опустошали одну чарку за другой, на гла
зах толстея щеками и коленками. Л. смутно помнилось, как отец цитировал «Г
ерманию» Тацита Ц что-то про «варваров, мажущих волосы маслом». (Или это
был не Тацит, а Аммиан Марцеллин?) И я, проникнувшись ее неприязнью, стал чу
вствовать себя неуютно, когда видел, как полупрозрачная белизна оседает
на стенке стакана, до половины наполненного молоком, суживаясь там, где к
то-то подносил стакан к губам; досада на все приступы диареи, которые пере
несла Л., пока не поняла, что у нее аллергия, смешивалась с моим глубоким же
ланием ни в чем не походить на масляноволосых. Когда по рецепту Л. предсто
яло добавить в какое-нибудь блюдо молоко, она подозрительно принюхивала
сь к вскрытому пакету, сомневаясь не только в свежести его содержимого, н
о и в том, что отвращение даст ей распознать запах нормального молока. Нак
онец она спрашивала: «Как по-твоему, не скисло?», протягивала мне картонку
, прагматично поджав губы и нахмурив брови Ц это выражение «ты не мог бы п
онюхать эту вонищу?» мне очень нравилось Ц и пристально вглядывалась мн
е в лицо, пока я подносил пакет к носу. Вот и еще одно побочное достоинство
молочного пакета: небольшой ромбовидный носик прекрасно вмещает челов
еческий нос и усиливает малейший кислый запашок; ни одно широкое круглое
горлышко откупоренной молочной бутылки не предназначено для точной ди
агностики.
Значит, десятки моих детских мыслей о молоке перевешивает всего одна взр
ослая. И это справедливо для многих, а может, и для большинства важных для
меня предметов. Наступит ли когда-нибудь время, когда я справлюсь с завис
имостью от мыслей, возникших еще в детстве и с тех пор снабжающих меня пищ
ей для сравнений, аналогий и параллельных ритмов микроистории? Дойду ли
я до точки, когда у меня появится достаточно Ц больше, чем пятьдесят на пя
тьдесят, Ц шансов, что мысль, неожиданно пришедшая мне в голову, не будет
очередным повторением детских размышлений? Будет ли вселенная вещей, о к
оторых мне напомнят, когда-нибудь преимущественно взрослой вселенной? Н
адеюсь, да Ц и если я могу высчитать точный момент прошлого, когда оконча
тельно и бесповоротно повзрослел, эти простые вычисления помогут мне оп
ределить, сколько еще лет пройдет до нового жизненного этапа Ц конца пр
авления ностальгии, начала истинной зрелости. А я, к счастью, способен всп
омнить тот самый день, когда началась моя взрослая жизнь.

Глава седьмая

Это случилось, когда мне было двадцать три года, через четыре месяца посл
е начала работы в бельэтаже, когда у меня имелось всего пять рубашек. Кажд
ую можно было надеть самое большее три раза Ц кроме голубой, которая выг
лядела свежей даже в четвертый раз, если, конечно, три предыдущих не пришл
ись на редкостно жаркие дни. В прачечную принимали не меньше трех рубаше
к сразу, заказ выполняли четыре дня, поэтому часто бывало, что я, вернувшис
ь домой с работы, находил в большом гулком стенном шкафу всего одну рубаш
ку.
Утром в день начала взрослой жизни я получил три выстиранных рубашки, пл
отно завернутые в коричневую оберточную бумагу. Я разрезал шпагат (беспо
лезно пытаться разорвать его в такую рань, а тем более Ц возиться со стре
мительно, но безупречно завязанным узлом) и уронил бумагу вместе с бечев
кой на пол. Мама иногда приносила домой бумажные пакеты с тонко нарезанн
ой вестфальской ветчиной и доверяла мне вскрывать их, и первый момент ра
здевания рубашек чем-то напоминал детское разоблачение ветчины, только
еще приятнее, поскольку на этот раз передо мной предстали давние друзья,
многократно ношеные предметы одежды Ц почти неузнаваемые, как новеньк
ие, без морщин на сгибе локтя и вокруг талии, под ремнем, зато с правильным
и, отчасти умышленными, острыми, как нож, складками и перпендикулярными л
иниями сгибов, только подчеркивающими впечатление отутюженности, возн
икшими либо под воздействием неразборчивой силы гладильных и крахмаль
ных автоматов (например, «гусиные лапки» на рукаве возле манжеты), либо в р
езультате окончательного тщательного сворачивания. Рубашки были не пр
осто сложены: светло-голубые бумажные ленточки туго обнимали каждую по
отдельности в сложенном состоянии, рукава заведены назад, точно рубашки
прятали некий подарок.
Я посмотрел на все три, две белых и долгоиграющую голубую, и решил надеть т
у белую, что была постарее (я носил ее четыре месяца). Целых четыре месяца я
пробыл бизнесменом! Приглядевшись, я заметил следы старения хлопчатобу
мажной ткани: похоже, крахмал она впитывала лучше, чем белая рубашка поно
вей. Я разорвал голубую бумажку, потом вытащил из рубашки жесткую картон
ную прокладку
Этим движением, каким выхватывают оружие из ножен, я восхищался мно
го лет назад у опытных владельцев «полароидов», которые еще до эпохи «Эс-
Экс-70» небрежным жестом совали толстый квадратик пленки между валиками,
наносившими химическое желе на повернутый лицом вниз снимок, а потом пох
аживали кругами, поглядывали на небо, считая про себя шимпанзе, наконец о
тгибали только уголок, а потом действовали уже увереннее, целиком высвоб
ождали влажное, скользкое черно-белое изображение, оставляя после себя
слоистую пахлаву мусора, состоящего из негатива в барочном футляре из мн
огослойной бумаги, на нижней стороне которого иногда можно было увидеть
причудливые зеленые и бурые, как лишайники, пятна просочившегося прояви
теля.
, и бросил ее на кучу скопившихся
И вправду целую кучу: я собирал их, потому чт
о с детства любил рисовать на картонках из отцовских рубашек, хотя они бы
ли белые, с одной стороны глянцевые, стандартного формата, а мои Ц серые и
поменьше; кроме того, я обнаружил, что рубашечную картонку, согнутую коры
тцем, удобно держать у подбородка, подстригая бороду: приступив к работе,
я стал подравнивать ее гораздо чаще. (В тот момент я еще не знал, что так же х
орошо картонка служит совком для мусора).
картонок. Выбранную рубашку я поднял в воздух, поддел мизинцем вор
отник и встряхнул. Она хлопнула, как флаг на консульстве маленькой, но бог
атой страны. Итак, готов ли я ее надеть?
Конечно, моя майка уже была заправлена в трусы; в первые несколько недель
работы я уяснил, что благодаря этой маленькой предусмотрительности раб
очий день становится гораздо более комфортным. И брюки были надеты, но не
застегнуты Ц да, я готов . Рубашка всегда прохладнее, чем ожида
ешь. Я начал застегивать ее со второй пуговицы сверху, смело преодолевая
несильную боль в кончике большого пальца, которым надавливал на пуговиц
у, и слушая тихое поскрипывание и попискивание края пуговицы, трущегося
о тугую петлю. Затем я застегнул все остальные пуговицы на планке, привел
в порядок брюки и занялся манжетами. Застегивать две пуговицы манжет тру
днее всего, поскольку действовать приходится только одной рукой, а крахм
алят манжеты сильнее, чем всю рубашку; но я натренировался так, что мог зас
тегнуть их, почти не задумываясь: надо приподнять пуговицу на правой ман
жете ногтем большого пальца, расправить жесткую от крахмала петлю и слож
ить пальцы так, чтобы пропихнуть одну в другую, а потом повторить процеду
ру с другой манжетой. В ускоренном варианте две симметричных последоват
ельности застегивания манжет напоминали шотландский рил.
Чтобы застегнуть самую верхнюю пуговицу рубашки, пришлось идти к зеркал
у Ц в нем отразился мой подбородок, выпяченный по-бульдожьи, чтобы не меш
ать рукам подбираться к шее. Потом галстук, ремень, ботинки Ц подпрограм
мы, выполняемые автоматически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23