в
серьез и честно он говорит только о делах компании. Ц Ну, будь.
Ц Ага.
Приближаясь к двери, я громко засвистел. Я взялся за ручку; дверь подалась
навстречу, не оказав никакого сопротивления.
Ц О-оп, Ц вырвалось у меня.
Ц О-оп, Ц сказал входящий Рон Немик. Я придержал для него дверь. Уже в кор
идоре я понял, что начинал насвистывать «Янки-Дудл-Денди».
Из-за двери донесся жизнерадостный свист Эйба «Знал я одну старушку, что
проглотила мушку».

Глава двенадцатая

Меньше чем через час я стоял в позе Джорджа Вашингтона на переправе чере
з Потомак Ц одна нога на верхней ступеньке, рука на поручне Ц и медленно
скользил вверх, по диагонали, соединяющей вестибюль и место моего назнач
ения. Звук эскалаторного двигателя стал неразличимым, хотя я еще ощущал
слабый ритм щелчков, пробивающихся между ступеньками, и догадывался, что
это щелкают звенья цепи, которая тянет меня вверх, намотанная с обеих сто
рон на зубчатые барабаны; звуки вестибюля тоже были приглушенными, вписы
вались в общий звуковой фон, а каждый отдельный цокот каблучков секретар
ши казался резким мазком краски, расплывающимся по бледной размытой акв
арели. С такой высоты, с высот социологии и статистики, укороченные в перс
пективе сотрудники двигались по определенным маршрутам: одного за друг
им их вталкивала с постоянной скоростью в вестибюль вращающаяся дверь; о
ни группировались перед лифтами, панели прибытия которых только что зас
ветились; они вновь построились в вечную четырехголовую очередь к банко
мату; время от времени двое служащих, торопливо двигаясь пересекающимис
я курсами, в радостном удивлении вскидывали руки и обменивались любезно
стями, и одновременно обходили друг друга аккуратно по часовой стрелке,
полукругом, чтобы встать на прежний курс спиной вперед, выдержать обязат
ельную паузу в зоне чужого притяжения, а затем по обоюдному согласию зав
ершить мертвую петлю, развернуться и поспешить дальше.
Как я взялся за поручень, так и не перехватывал его, но поручень скользил в
верх чуть медленнее, чем ступеньки (буксовал? проскальзывал?), и положение
моей руки изменилось, локоть согнулся сильнее, чем в начале пути. Я перест
авил руку повыше, перед собой. Странно было думать, что из-за разницы скор
остей ступени эскалатора должны периодически обгонять на круг сопрово
ждающий их участок поручня: поскольку пробуксовка на моем эскалаторе со
ставляла примерно фут на один подъем или два фута на полный цикл, при полн
ой длине поручня, равной ста футам, движущаяся лестница обгоняла поручни
на целый круг один раз за пятьдесят оборотов Ц как те гоночные машины с п
ереводными картинками; думаешь, что они идут ноздря в ноздрю с Фойтом или
Ансером, а на самом деле отстают на несколько кругов, и кто их водители? Жа
лкие, разочаровавшиеся в жизни люди Ц это чувствуешь инстинктивно, а мо
жет, новички или фанатики, для которых главное не победа, а участие.
То, что поручни движутся медленнее, чем ступеньки, я заметил благодаря не
давно приобретенной привычке стоять неподвижно всю поездку, а не шагать
вверх по эскалатору. На плавное скольжение я переключился, только прораб
отав в компании примерно год. Пока я не получил эту работу, я ездил на эска
латорах сравнительно редко Ц в аэропортах, торговых центрах, в метро, в к
рупных магазинах, и постепенно у меня сформировались твердые представл
ения о том, как полагается вести себя на движущейся лестнице. Ваша задача
Ц ступать с обычной скоростью, будто поднимаясь по лестнице дома, чтобы
двигатель поддерживал, а не заменял ваши физические усилия. «
Отис», «Монтгомери» и «Вестингауз» не предполагали, что на изобретенных
ими механизмах пассажир будет делать пару шагов, потом останавливаться
и прибывать к месту назначения позднее, чем если бы энергично шагал по не
подвижной, неэлектрифицированной лестнице. Эти люди ни за что не стали б
ы тратить целые состояния и человеко-годы работы инженерной мысли, чтоб
ы сконструировать машину, обладающую всеми внешними характеристиками
типичного лестничного марша Ц отдельными ступеньками, приемлемым укл
оном, полированными перилами Ц только для того, чтобы здоровые люди на в
ремя замирали, бесцельно водя перед собой глазами, пока не приезжали на с
ледующий этаж. Изобретателей вдохновляли не лыжные подъемники и не фуни
кулеры, а мопеды, помогать которым взбираться на холмы приходится силой
ножных мышц. Однако люди этого не понимают. Зачастую в универмагах я заст
ревал за спинами двух неподвижных пассажиров эскалатора и испытывал ос
трое желание схватить их за плечи и подтолкнуть вперед, выступить в роли
инструктора тургруппы, заявив: «Аннетт, Брюс, хватит витать в облаках. Вы н
а движущейся лестнице. Почувствуйте , как ваши пружинистые, по
дпрыгивающие шаги сливаются с неутомимой работой эскалатора. Понаблюд
айте, как с медлительностью вязкого сиропа меняется ракурс потолка и пол
а над вами и вокруг вас, вне всякой связи с сигналами, поступающими от ваши
х работающих ног. Неужели вы не понимаете, что, стоя плечом к плечу, вы не то
лько мне преграждаете путь? Неужели не видите, что даете понять всем, кто с
ейчас встает на эскалатор у подножия и робко ищет вдохновения, что продв
ижение вперед неизбежно будет остановлено? Эти люди колебались, не зная,
стоять неподвижно или идти, вы пагубно повлияли на их решимость! Из-
за вас они вынуждены потратить свое время впустую! И они, в свою очер
едь, станут препятствием для тех, кто последует за ними Ц таким образом, в
ы положили начало лени и затору, который может просуществовать нескольк
о часов. Неужели это вам не ясно? » Иногда я невежливо останавли
вался вплотную за спинами застывшей парочки, всем видом выражая бессмыс
ленное нетерпение, повисая на хвосте у посторонних людей, пока те (со сдер
жанными возгласами и извинениями, которых я не заслуживал) не начинали ж
аться к стенке, пропуская меня. Расчистить дорогу легче при спуске: мой гр
омкий топот разгонял всех по сторонам.
Но за целый год поездок на офисном эскалаторе я изменился. Теперь я стано
вился пассажиром движущейся лестницы четыре раза в день, а иногда шесть
и более, если приходилось среди рабочего дня спускаться в вестибюль, что
бы добраться лифтом до отделов компании, находящихся на двадцать шестом
или двадцать седьмом этаже, и привычные мысли, ранее связанные с такими п
оездками, стали чересчур частыми. В целом мое восхищение эскалатором уси
лилось, внедрилось до мозга костей, но каждая отдельная поездка уже не га
рантировала знакомых теоретических выкладок или состояния раздражени
я. Меня уже не так волновало, входило ли в планы изобретателей имитироват
ь обычную лестницу или нет. А когда после первых месяцев работы я снова оч
утился в универмаге, я смотрел на широкие неподвижные спины стоящих впер
еди покупателей с новым интересом, но без напряжения: их поведение было е
стественным и понятным; стремление стоять истуканом с острова Пасхи в тр
ансе моторизованного вознесения между конструкциями торговой архитек
туры казалось оправданным. В одном из более ранних случаев, поднимаясь в
«Товары для дома», чтобы прикупить кастрюлю «Ревир» в пару к уже имеющей
ся тефлоновой сковородке и дооснастить кухню [39]
39
После многолетнего потребления пищи, которую готовили для меня «С
ейлерз» и «АРА», в первые месяцы самостоятельной готовки я с новым интер
есом изучал происхождение вскипающих пузырьков в кастрюле «Ревир», ожи
дая, когда сварятся ракушки «Рондзони»: в самом начале кипения ртутные ш
арики отрывались только от определенных точек дна кастрюли и всплывали,
для изменения состояния им требовалась легкая шероховатость или неров
ность металла; затем несколько занавесок из бусин среднего размера подн
имались оттуда, где параллельные витки электрической спирали особенно
плотно прилегали к дну кастрюли; далее, когда начинали всплывать вязкие,
ленивые, как жабы, пузыри бурного кипения, у меня запотевали очки Ц и я вс
поминал, как много лет назад родители будили меня, прерывая сновидения, в
которых я пытался всосать через тоненькую соломинку на редкость густой
коктейль. Отец вносил меня в ярко освещенную кухню, весело приговаривая:
«Опять круп, опять круп», его вихры торчали во все стороны, он держал меня
над паром, вьющимся над маленьким чайником, который подносила мама. Я дел
ал вдох; хрипы таяли в разветвлениях бронхов за грудиной, и я дышал, радост
но думая о пляшущем голубом пламени газа, расплющенном о дно чайника, Ц о
том же самом пламени, над которым через несколько лет мне позволили обжа
ривать хот-доги, наколотые на вилку: капающий с них жир высекал быстро гас
нущие искры, особенно заметные, если погасить лампу, хотя из-за бледно-же
лтого оттенка видимые даже при дневном свете, а от жара темнел рельефный
рисунок на обоих концах хот-дога. Словом, я протирал очки и вываливал раку
шки «Рондзони» в бурлящую воду: после шипения в кастрюле наступал момент
полнейшего водяного покоя. Но я обнаружил, что если не помешать ракушки и
менно в эту минуту, их порция уменьшится Ц часть прилипнет ко дну кастрю
ли.
, я даже поставил пакет с покупками (в нем лежали костюм, рубашка, гал
стук, и в отдельном пакетике Ц удлинитель для телефонного шнура из «Рад
ио Шэк») на ступеньку рядом с собой и ненадолго прикрыл глаза. Это удоволь
ствие постоять неподвижно я перенес и на будничные эскалаторы; в конце к
онцов я стал действовать совершенно по-новому; никогда не нарушал длинн
ое, досужее путешествие переставлением ног, наслаждаясь им, как жители п
ригородов наслаждаются постоянными интервалами своих поездок в электр
ичке, а когда мимо топали другие пассажиры, я относился к ним с симпатией.
Иногда ко мне возвращалось былое раздражение, особенно на эскалаторах п
одземки, но теперь я винил не только застывших пассажиров, но и конструкт
оров машины: ясно ведь, что ступеньки слишком высоки, что их высота наруша
ет функциональное соответствие между неподвижными и движущимися лестн
ицами, поэтому пассажиры не в состоянии понять, что от них требуется.
Я уже проделал почти две трети пути до бельэтажа. За моей спиной, у подножи
я эскалатора, уборщик принялся за поручень, за который держался я, Ц еще
один оборот, и отпечаток моей руки будет стерт. Каждые несколько футов мо
я ладонь проезжала мимо выпуклого полированного стального диска, вдела
нного в наклонную поверхность между эскалаторами, движущимися в разных
направлениях. Я провожал диски взглядом. Об их назначении я никогда не за
думывался. Может, они прикрывают головки крупных крепежных болтов? Или п
росто заставляют одуматься тех, кому приходит в голову скатиться по длин
ному полированному склону между эскалаторами? Этот вопрос, сжатый до раз
меров привычного укола любопытства, возникал у меня раза два за квартал,
но никогда не стоял настолько остро, чтобы позднее я вспомнил о нем и прин
ялся искать ответ.
Приближающийся диск был наполовину освещен солнцем. Падая с пыльных выс
от термического стекла поверх стокрылого, тридцатифутового, не привлек
ающего внимание, неизвестно как подвешенного осветительного прибора, н
апоминающего металлическую решетку в старинной ванночке для льда, прон
изывая свободную середину просторного помещения, солнечный свет огиба
л мой эскалатор и двигался дальше, уменьшившись на 3/4, доходя до газетного
киоска, встроенного в мрамор в глубине вестибюля. Я чувствовал, как подни
маюсь в этом луче: рука зазолотилась, ресницы заискрились сценическими п
ротеиновыми ореолами, один шарнир очков засверкал, привлекая взгляд. Мет
аморфоза не была мгновенной: для нее понадобилось столько же времени, ка
к и для разогрева спиралей тостера до оранжевого оттенка. Проходили лучш
ие минуты обеденного перерыва и, вероятно, самая приятная часть поездки
на эскалаторе. Моя движущаяся тень появилась далеко в стороне, заскользи
ла по полу вестибюля, потом сложилась над освещенными солнцем кипами жур
налов в киоске, толстых, как учебники, разделенных деревянными перегород
ками Ц «Форбс», «Вог», «Плэйбой», «Гламур», «Мир ПК», «М» Ц так густо нафа
ршированных рекламой, что они издавали плещущий звук при пролистывании
прохладных страниц глянцевой бумаги «кромкоут». Вызванные теплом и выр
азительной текстурой, ко мне один за другим явились четыре характерных о
браза Ц три знакомых, а один новый, причем каждый предыдущий указывал на
последующий. Мне представились:
(1) Полосы леденцового глянца на краях целлофановых оберток ряда пластин
ок в моей гостиной Ц в том виде, в каком они появлялись перед глазами по в
ечерам, когда я возвращался домой с работы.
(2) Выброшенная сигаретная пачка, все еще завернутая в целлофан; и особенно
удовольствие пройтись по ней газонокосилкой, разбрызгав блестящую упа
ковку и бумагу по сухой траве.
(3) Перепаханные газонокосилкой останки несладкой булочки, которые я уви
дел однажды ясным субботним утром по пути к метро. Судя по белым крошкам, б
улочка была размером с картофелину, и подойдя поближе, я узнал в ней безвк
усный, но симпатичный хлебец, который бесплатно прилагали к заказу в бли
жайшем китайском ресторанчике, торгующем на вынос. Газонокосилка перее
хала булочку на засеянном травой откосе, круто спускающемся к тротуару (
должно быть, когда-то в прошлом улицу расширяли): глядя на нее, я представи
л себе нерешительность, мелькнувшую на потном лице носильщика: «Камень?
Ц Нет, булочка, Ц Остановиться? Ц На таком крутом склоне? Еще чего! Ц То
гда жми!», а потом Ц понизившийся рык двигателя, карточный шелест, и на ме
сте китайской булочки остался аккуратный кружочек разбросанных белых
крошек.
(4) Гигантский комок попкорна, взрывающийся в дальнем космосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23