Поэтому-то я и не поверила, когда она сказала, что в пузырьке духи. Реджинальд удивленно смотрел на сестру:
— Как ты можешь помнить тот случай, про который мы все уже давно забыли? Джиллиан… — Он запнулся. — Твоя память, Джиллиан! Она вернулась к тебе!
Джиллиан на минуту как будто погрузилась в себя. Тот случай с Клер она помнила так ясно, как будто он произошел только вчера. Она улыбнулась:
— Ты прав, Реджи. Память вернулась ко мне. Я даже помню, что у тебя день рождения второго июня и что в детстве ты за обедом засовывал горох себе в карман, лишь бы не есть его.
Реджи рассмеялся. В эту минуту на него было приятно смотреть. Он словно помолодел, вновь стал здоровым. Впрочем, улыбка тут же исчезла.
— И как я сам обо всем не догадался… Я знал, что она меня ненавидит, но мне и в голову не приходило, что Клер может убить меня.
— Поэтому она все эти годы лгала вам про Данта, — продолжала Джиллиан. — Это она заставила тебя вызвать его на дуэль, потому что рассчитывала, что Дант убьет тебя. Но Дант отказался и тем самым сорвал весь ее план.
Реджинальд опустил глаза. Ему трудно было поверить в то, что жена не только хотела убить его, но пыталась сделать это дважды.
— Теперь мне понятно, отчего она с такой горячностью убеждала нас в том, что ты сбежала, — подал голос старый маркиз. — Какой я был болван, что слушал ее! Но ничего, мы разберемся с ней сразу же по возвращении в Лондон, Реджинальд. Мы вышвырнем ее из нашего дома. — Адамли взглянул на Данта: — Похоже, мы в долгу у тебя, Морган. Ты дважды спас жизнь нашей Джиллиан. Я хочу принести тебе извинения за наше прежнее отношение к тебе. — Он обернулся к сыну: — Передай кучеру, что мы выезжаем, как только Джиллиан будет готова.
— Боюсь, из этого ничего не выйдет, лорд Адамли. Джиллиан останется здесь, в Уайлдвуде, — проговорил Дант.
Маркиз побагровел:
— Что ты себе позволяешь? Ты спас ей жизнь, но это еще не дает тебе права решать, что ей делать. Дант пристально взглянул ему в глаза:
— Как ее муж, которому известно, наверное, что она хочет остаться здесь, в Уайлдвуде, я имею право решать, милорд.
Эпилог
— Вот!
Дант дернул за веревочную ручку небольшого сундука, упрятанного под самый потолок чердака. Он поставил его перед собой, поднял крышку и достал на свет маленьких деревянных солдатиков.
— Роялисты. Как и обещал. Смотри, сколько их. И даже со шпагами.
— Совсем как были вы, когда сражались с тем плохим человеком? — спросила Феба. Глазенки ее светились восторгом, пока она внимательно рассматривала солдатиков, одного за другим. — Джиллиан рассказывала мне, какой вы были храбрый.
Дант и Джиллиан сидели рядом на полу чердака и наблюдали за Фебой, которая расставляла перед собой солдатиков. Джиллиан улыбнулась и положила голову Данту на плечо.
Отец и Реджинальд уехали накануне утром. Они остались в Уайлдвуде на ночь, в продолжение которой маркиз долго беседовал с дочерью. Джиллиан передала ему все, что ей рассказывал Гаррик: и про его участие в ее похищении, и про план Клер отравить Реджинальда. А когда она закончила, старый маркиз обратил на Данта взгляд, исполненный искреннего сожаления.
— Никак не думал, что когда-нибудь скажу это, но… мне кажется, Джиллиан получила себе в мужья воистину достойного человека. Она замечательный человек, Морган. Я дурно поступил с тобой, но намерения мои были честные. Надеюсь, что, когда твоя собственная дочь подрастет, ты поймешь меня.
Дант лишь кивнул в ответ и пожал протянутую руку маркиза.
…Джиллиан взглянула на Данта — на человека, которого она любила больше жизни. Теперь их счастью уже ничто не помешает. Перед ними вся жизнь, которую они проведут вместе. Она обернулась на улыбающуюся Фебу. На ее щеках появились две ямочки, совсем как у отца… Несмотря на то, что девочка не была ее родной дочерью, Джиллиан чувствовала к ней искреннюю любовь. Она была счастлива тем, что у нее есть Дант и Феба.
— Очаровательный ребенок, — шепнула она мужу на ухо, пока Феба возилась со своими солдатиками.
— Это верно, — ответил тот. — Жаль только, что моя мать так и не увидела ее.
Улыбающаяся Феба обернулась. Она сидела на полу, со всех сторон окруженная солдатиками.
— Вот, теперь они готовы к сражению. Жаль, что миссис Филливикет нет. — Она вздохнула. — Я забыла ее в Лондоне.
— Мы обязательно съездим за ней, — пообещала Джиллиан.
— Я скучаю без нее. Дант прищурился:
— А ты знаешь… — Он поднялся и подошел к небольшому сундуку, который стоял у стены. — У моей матери было кое-что, возможно, она заменит тебе миссис Филливикет на время. — Он открыл сундук. — Вот она, как я и думал.
Феба вскочила и подбежала к нему. Дант повернулся и протянул ей маленькую куклу, на которой было красивое розовое бальное платье с блестками.
— Эта кукла принадлежала моей матери, когда она была такой же маленькой девочкой, как ты сейчас. Она хотела отдать ее моей сестре, но… Думаю, мама была бы счастлива, если бы узнала, что кукла досталась тебе, Феба.
Девочка взяла куклу.
— Она такая красивая. Смотрите, у нее даже туфельки есть. А как мне назвать ее? Дант улыбнулся:
— Назови ее Хеленой. Так звали мою мать.
— Хелена… — Феба прижала куклу к своей груди. — А ваша мама была на нее похожа? Моя мама говорила, что миссис Филливикет похожа на меня.
— Наверное. У матери тоже были темные волосы, как у этой куклы. И голубые глаза, как у тебя. — Дант стал оглядываться по сторонам, словно искал что-то. — Тут где-то должен быть ее портрет…
Через несколько минут он нашел его. Портрет был сложен с другими картинами, и завернут в полотно. Он достал его, смахнул пыль и показал дочери.
— Это моя мать и твоя бабушка.
— Это Добрая Леди! — вдруг вскричала Феба. — Помните, я рассказывала вам? Когда мама возила меня в Лондон, Добрая Леди всегда дарила мне подарки!
Дант потрясенно смотрел на дочь, отказываясь верить своим ушам.
— Твоя мама возила тебя к этой леди в Лондон? Ты ничего не путаешь?
— Нет. И еще мама все время писала ей письма, и Добрая Леди писала маме, спрашивала про меня. Она была такая хорошая…
Джиллиан вдруг вспомнилось что-то… Стопки писем, перевязанные тесемкой, которые попались ей на глаза во время первого посещения чердака, когда они с Дантом так и не нашли солдатиков. Может быть?.. Она вскоре нашла их и просмотрела первое.
— Смотри, Дант. Это письма Элизы к твоей матери. Тут сообщается о рождении Фебы, о том, как она начала ходить, сказала первое слово… Твоя мать сохранила все письма. Наверное, для тебя. Дант стал читать письма все подряд.
— Значит, она знала о существовании Фебы… Знала — и молчала. Почему они с Элизой держали это от меня в тайне?
Он вновь погрузился в чтение. Джиллиан положила руку ему на плечо.
— Смотри, Джиллиан, она знала про Фебу еще до того, как я уехал во Францию!
— Скорее всего, она ничего не рассказала, потому что любила тебя и не хотела, чтобы ты менялся раньше времени. По той же самой причине молчала и Элиза. Если бы ты узнал о Фебе еще тогда, то наверняка постарался бы забрать и девочку, и ее мать от лорда Овертонского и не посмотрел бы на то, что Элиза — чужая жена. А из-за этого ты нажил бы себе кучу неприятностей и к тому же не был бы счастлив. Элиза и твоя мать хорошо тебя знали, видели, какой ты человек. И, узнав о Фебе, ты вынужден был бы измениться. Но это было бы насилием над собой, ибо тогда ты еще не был готов к этому. Хуже того, со временем ты, возможно, пожалел бы об этом. Дант с улыбкой посмотрел на Джиллиан:
— И это еще не все.
— Что?
Он крепко обнял ее и поцеловал.
— Тогда я не встретил бы тебя, любимая.
Послесловие автора
Как и в случае с первыми двумя книгами этой трилогии, я позволила себе вплести в сюжет романа несколько событии и имен реальной истории.
Эпидемия чумы в Англии действительно имела место в описываемое время, и цифры погибших, названные в книге, насколько мне удалось выяснить, весьма точны. В исторических хрониках того времени говорится, что в канун нового 1665 года в ночном небе пролетела сверкающая комета. Кое-кто воспринял это как предупреждение о конце света. И действительно, когда через несколько месяцев после этого пришла чума, казалось, что прогноз сбывается. Представьте же себе весь ужас тех людей, которым удалось пережить эпидемию и которые считали, что самое страшное уже позади, когда незадолго до наступления полуночи 1 сентября 1666 года загорелась лондонская пекарня в Паддинг-лейн. Пожар уничтожил огромную часть города и вместе с ней пять столетий английской истории.
В ста шестидесяти милях от Лондона, в Дербишире, находится маленькая деревня Эйам с единственной тихой улицей, обсаженной по сторонам тенистыми деревьями. Чума пришла сюда по роковой случайности, ибо сельчане, скорее всего никогда не ступали на шумные улицы Лондона. Они жили своей спокойной и безмятежной жизнью вплоть до начала сентября 1665 года, когда у них разразилась эпидемия.
Благодаря действиям Уильяма Момпессона, сельского священника, жителям Эйама удалось удержать болезнь в пределах своего поселка и не дать ей распространиться дальше. Однако за свой героизм им пришлось заплатить дорогую цену. До чумы в Эйаме проживало около трехсот пятидесяти человек. Пятьдесят из них смогли эвакуироваться из поселка еще до объявления карантина. Когда же чума ушла из Эйама в октябре 1666 года, выяснилось, что за лихое время на деревенском кладбище прибавилось двести пятьдесят девять новых могил.
Граф Девонширский очень помог жителям Эйама. Благодаря ему они были обеспечены пищей и предметами первой необходимости. Мемориальная каменная плита, установленная у минерального источника, который носит имя Момпессона, находится на том самом месте, где во время карантина происходил обмен продуктов на деньги.
Маршалл Хоу, чье имя было упомянуто на страницах книги — когда Дант познакомился с Маки и факельщиком на границе Эйама, — реальное лицо. Городской гробовщик объявил, что все имущество похороненных им людей, погибших от чумы и не имевших наследников, переходит к нему. И хотя у него самого болезнь унесла жену и юного сына, он прожил после этого еще тридцать лет, тратя состояние, заработанное нечестным путем. Маршаллом Хоу в Эйаме в течение многих поколений пугали непослушных детей. Он является чем-то вроде местного злого духа.
Маленькая церковь в деревне Пик-Форест, где обвенчались Дант и Джиллиан, на самом деле была построена усилиями Кристиан Брюс, жены второго графа Девонширского. В церкви продолжали венчать молодых по традиции Гретна Грин вплоть до начала девятнадцатого столетия и заработали на этом кое-какие деньги. В 1878 году церковь была перестроена и приобрела вид внушительного викторианского строения. Венецианское стекло и крыльцо были перенесены в деревенскую читальню.
Камень, который Дант подарил Джиллиан, действительно называется Синий Джон. Он переливается фиолетовым, синим и желтым цветами. Ему приписывается магическая сила, и он на самом деле встречается на всем свете лишь в холмистом и туманном Дербишире.
Все остальное — плод авторского воображения.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42