Она вернулась домой такой же чистой, какой была до того, как исчезла. Но Дант знал: никто в это не поверит, и все сочтут, что он ее обесчестил.
«Боже, да ведь ее семья уже уверена в этом!» В конце концов, он действительно был повесой. Он понимал, что со стариком маркизом согласятся все, кто хоть немного слышал о его репутации. И никто не вспомнит о том, что именно Дант вернул девушку домой. Разразится скандал, не идущий ни в какое сравнение со всеми прошлыми. Репутация у Данта настолько плоха, что он лично не понесет никаких потерь.
Основной удар придется именно по Джиллиан. Маркиз прав: жизнь ее будет сломана. Ни один порядочный человек не согласится взять ее в жены, и, куда бы она ни пошла, за ее спиной будут шептаться о том, что ее соблазнил Повеса… Впрочем… Дант отодвинул от себя нераспечатанный конверт:
— Меня не заинтересовало ваше предложение.
Адамли сурово взглянул на него:
— Тебе мало? Скажи, сколько ты хочешь?
— Дело не в этом, милорд. Я хотел бы договориться с вами на принципиально иных условиях.
— Иные условия? Что ты задумал?
— Все очень просто, милорд, — не спуская с него глаз, проговорил Дант. — Вместо того чтобы взять эти деньги, я прошу у вас руки вашей дочери.
Глава 18
Маркиз пораженно уставился на Данта. Примерно с минуту он молчал. Кожаное кресло скрипнуло, когда он поднялся из-за стола и отошел к распахнутому окну, повернувшись к Данту спиной. В кабинете было тихо, только тикали на столе часы в медном корпусе. За окном по мостовой простучали конские копыта, и проехала карета.
Дант ждал.
Ждать пришлось не очень долго.
Маркиз резко развернулся, упер широко расставленные руки в стол и со злостью закричал:
— Будь ты проклят, Морган! Будь прокляты твои бесстыжие глаза! Будь проклят твой язык! Будь проклята ваша фамильная наглость! Как ты посмел даже подумать о том, что я могу согласиться на такое?! Кто ты такой вообще? Погоди, я сам тебе скажу! Ты — Повеса Морган! Человек, который обесчестил бессчетное число женщин! Уж не думаешь ли ты, что я поверю в то, что три года ссылки изменили тебя? И чтобы моя Джиллиан стала твоей женой? Да пусть уж лучше она вообще никогда не выйдет замуж, пусть она до конца жизни останется старой девой, но я никогда не обреку ее на кошмарное существование рядом с тобой! Чтобы моя дочь вышла за тебя? Ты спятил, Морган!
Дант решил не обращать внимания на этот поток брани. Но старик, похоже, и не собирался успокаиваться:
— Впрочем, нет, ты не дурак. Тебе, конечно, известно, что за Джиллиан я даю весьма солидное приданое. Поэтому ты и не хочешь брать те двадцать тысяч, которые я предлагаю за то, чтобы навсегда избавиться от тебя! Ты решил выждать и заполучить кусок пожирнее!
Терпение Данта почти иссякло. Его можно было обвинить во многом, в частности и в нахальстве, но охотником за богатыми невестами он никогда не был. Пытаясь удержать себя в руках, Дант вобрал в легкие побольше воздуха, медленно выпустил его и негромко проговорил:
— Я не прошу у вас приданого, милорд. Мне оно не нужно. Более того, я готов сам заплатить вам те же двадцать тысяч, чтобы вы ответили согласием на мое предложение.
— Значит, дело вовсе не в деньгах? В чем же тогда? Ага, кажется, я знаю! Похоже, ты задумал с помощью моей дочери купить себе репутацию порядочного человека. Не так ли, Морган? Ну, так вот что я тебе скажу: плевать я хотел на твои деньги. Ищи дурака! Тебе меня не подкупить, и я не собираюсь приносить свою дочь в жертву твоим гнусным планам. У тебя был шанс сделать себе честное имя. Когда умер твой отец, ты должен был спокойно принять его титул и, остепенившись, зажить так, как живем все мы. У тебя была возможность доказать всем нам, что ты не хуже других. Уверяю тебя, в этом случае все твои прошлые проделки были бы забыты. Но ты не пожелал перемениться и в итоге зашел слишком далеко. Это же надо, встал на пути у самого короля! Связался с его любовницей! Что ж, по крайней мере, за этот фокус тебе пришлось дорого расплачиваться. Ты получил по заслугам. А теперь в тебе, видите ли, заговорила совесть! Так вот, дочь я тебе не отдам. Она выйдет замуж — если, конечно, вообще когда-нибудь выйдет — только за человека, который полюбит ее и окружит уважением, которого она достойна. Я не допущу, чтобы мою Джиллиан жалели и смеялись над ней, чтобы у нее за спиной шептались все твои прежние подстилки. Не бывать этому!
Дант молча смотрел на маркиза. Уж в чем в чем, а в том, что старик не заботится о благополучном будущем своей дочери, его никак нельзя было заподозрить. Дант его даже в чем-то понял, ибо сам недавно в полной мере ощутил груз отцовской ответственности.
— Но почему вы думаете, что я не оценю Джиллиан по достоинству? Почему вы думаете, что я не смогу окружить ее нежностью и заботой?
— Почему? Да потому что мне хорошо известно, кто ты такой. Прости за прямоту, Морган, но ты просто не способен привязаться к женщине. Даже к дюжине женщин! Нет, я не отдам тебе дочь.
— Почему бы нам не спросить об этом ее саму?
— Спросить? Ее?
— Да. Давайте сейчас пригласим сюда Джиллиан и спросим, хочет ли она быть моей женой, а? Предоставим ей право решать, выйдет из меня хороший муж или нет. В конце концов, речь-то о ней, ведь именно Джиллиан придется быть жертвой, как вы изволили выразиться. По-моему, именно она должна выбирать свою судьбу.
Маркиз смерил его яростным взглядом:
— Если бы Джиллиан была сейчас в себе, я, возможно, и позвал бы ее, Морган. Данное Джиллиан воспитание позволяет ей по любому вопросу иметь свое собственное здравое суждение. Она умеет отличать зерна от плевел. Но я прекрасно видел, что творилось в той комнате, и был бы последним дураком, если бы стал сейчас полагаться на ее мнение. От меня не укрылось, какими глазами она смотрела на тебя, с каким благоговейным трепетом жалась к тебе в продолжение всего разговора. Не знаю, что ты с ней сделал, Морган, но она тебя почитает за святого. Ей необходимо отделаться от наваждения, а для этого побыть со своей семьей и выйти из-под твоего пагубного влияния. Так что возьмешь ты эти деньги или нет — уже не важно. Важно, чтобы ты убрался из моего дома, и побыстрее. Один!
— Боюсь, это будет невозможно сделать, милорд. Видите ли, я дал обещание Джиллиан, что не уйду без нее, если она сама меня об этом не попросит. И я собираюсь сдержать свое слово.
Маркиз ухмыльнулся, и в этой его ухмылочке Дант почуял для себя что-то нехорошее.
— Жаль, что придется разочаровать тебя, Морган, но у тебя нет выбора. В настоящий момент наша Джиллиан находится уже далеко отсюда. Помнишь, несколько минут назад за окном проехала карета? В ней была Джиллиан. Она уехала, и поэтому задерживаться тебе здесь просто нет смысла.
Дант молча поднялся и распахнул дверь в гостиную. Лорд Адамли не обманул его: комната была пуста.
— Негодяй, — пробормотал Дант не оборачиваясь.
— Это уж как тебе будет угодно. Дант устремил на него гневный взгляд.
— Вы хоть понимаете, что тем самым рискуете ее здоровьем? Вы, конечно, думаете, что действуете в интересах своей дочери, но из-за этой вашей идиотской выходки она может навсегда лишиться памяти, понимаете? И как вы после этого будете мириться со своей совестью?
Маркиз лишь отмахнулся:
— Вздор! Я разговаривал с нашим лекарем, и он заверил меня, что Джиллиан сейчас нужен только покой и отдых, знакомая с детства обстановка и окружение людей, которые ее любят. Я настаиваю на том, чтобы ты убрался из моего дома и больше не предпринимал попыток встретиться с ней, и, поверь, я требую этого именно ради ее здоровья. Ты с ней больше не увидишься, не заговоришь. И не пиши, ибо я распорядился, чтобы Ньюпорт уничтожал все конверты с твоей печатью. А если ты, Морган, не пожелаешь прислушаться к моему совету, я невзирая ни на какие скандалы, обвиню тебя в похищении. Да еще и в колдовстве, так как все говорит о том, что ты напустил на мою дочь какие-то темные чары. А тебе известно, как в наши времена поступают в Англии с чернокнижниками. Если ты не оставишь мою дочь в покое, я позабочусь о том, чтобы его величество услал тебя так далеко, откуда ты до конца жизни не смог бы вернуться.
Зачем они пришли сюда?
Джиллиан в очередной раз задавала себе этот вопрос, пока они сидели в небольшой гостиной мадам Ольги. Ей уже трудно было скрывать свое нетерпение. Дорри и Клер удалось уговорить ее поехать с ними только потому, что они заверили Джиллиан, что это ненадолго. Они сказали, что вернутся в Адамли-Хаус раньше, чем Дант закончит свой разговор с маркизом.
Однако сколько уже времени прошло, а они все сидят и сидят здесь. И служанка вновь наполняет их чашки жасминным чаем. Дорри пришла сюда за заказанным платьем. По крайней мере, она так сказала. Но его что-то все не несут и не несут. От нечего делать Джиллиан принялась изучать лица своих невесток, которые просматривали рисунки с выкройками, разложенные по золоченому столику на тонких и изящных ножках. Джиллиан пристально вглядывалась в обеих женщин, пытаясь вспомнить, какие у нее были с ними отношения в прежней жизни.
Дорри была очень хорошенькой. Как и Джиллиан, она была невысокого роста и миниатюрна. Пепельного оттенка светлые волосы прекрасно гармонировали с большими и удивительно голубыми, словно колокольчики, глазами, которые светились теплом и добротой. Причем беременность только подчеркивала это.
Клер была ее полной противоположностью. Высокая, статная, с темными волосами, забранными наверх, чтобы полностью открыть ее лицо с классическими чертами. Высокие аристократические скулы, прямой изящный нос и темные глаза, взгляд которых, казалось, пронизывал человека насквозь. С самой первой минуты у Джиллиан сложилось впечатление, что Клер ее недолюбливает. И вообще похоже было, что она довольно прохладно относится ко всем членам семьи и особенное презрение питает к мужу Реджинальду.
Вот она оторвалась от рисунков и взглянула Джиллиан прямо в глаза. Девушка смутилась и отвернулась.
— Расскажи нам, милая, что ты делала, пока жила одна у лорда Моргана?
Джиллиан заметила в глазах Клер какой-то странный блеск.
— Да что рассказывать? После того как Дант нашел меня тогда на дороге, мы поехали в его имение Уайлдвуд в Дербишире. О, это очень красивое место. Дом окружен высокими густыми деревьями и горами, верхушки которых прячутся в облаках. Но мы там были вовсе не одни. В Уайлдвуде много прислуги, а через некоторое время к Данту приехала его подруга маркиза Сигрейв. Леди Сигрейв — очень приятная и милая женщина.
Клер неискренне улыбнулась, и от этой ее улыбки Джиллиан стало еще больше не по себе.
— Ах да, ну конечно… наша славная добрая Кассия. А тебе известно, что в свое время ее обвинили в убийстве родного отца?
— Клер! — воскликнула Дорри, едва не подавившись чаем. — Ты же отлично знаешь, что леди Сигрейв давным-давно признали невиновной в этом.
— Да, так говорили. Но ведь Кассия находится в дружеских отношениях с королем Карлом. О, они очень близки. Так что как знать, может быть, он нарочно вместо нее повесил того незадачливого герцога?
Дорри покачала головой:
— Его величество не казнит человека, если наверняка не уверен в том, что тот виноват. И потом, не забывай, что Кассия также дружна и с королевой Екатериной. Она даже помогла спасти жизнь ее величеству, когда та захворала несколько лет назад.
— О да, еще бы, милая Доротея. Ходили слухи, что королеву Екатерину отравили чаем. Но она не умерла. И тогда Кассия помогла поставить ее на ноги. Чем не прекрасный способ отвести от себя угрозу возможных подозрений? Я не сомневаюсь, что после того случая их дружба стала еще крепче. Кассии это на руку. Кто же заподозрит свою спасительницу в том, что она обманывает тебя с твоим мужем?
Джиллиан не верила своим ушам. Убийца? Любовница короля? Но Кассия показалась ей такой доброй, внимательной. И было видно, как сильно она любит своего мужа Рольфа. Нет, Джиллиан не могла поверить во все те ужасные вещи, о которых рассказывала Клер. Этого просто не может быть!
— А лорд Морган был к тебе добр? — вдруг спросила Клер, вновь глядя девушке прямо в глаза.
— Да, очень. Он приносил мне по утрам чай, бисквиты и джем из кухни и не вставал с моей постели до тех пор, пока я все не съедала.
Клер всем телом подалась вперед:
— Ты хочешь сказать, что он сидел у тебя на постели? Ты хочешь сказать, что лорд Морган видел тебя по утрам, когда ты была deshabille (раздета (фр.))?
Джиллиан растерянно посмотрела на невесток, чувствуя уже, что сказала что-то такое, чего не следовало говорить. Обе женщины даже привстали со своих мест и напряженно ждали ее ответа.
— Между нами не было ничего неприличного, если вы об этом подумали. Дант просто следил за тем, чтобы я съедала свой завтрак. Мне это нужно было для скорейшего восстановления сил. Дант показал себя образцовым джентльменом.
— А, ну разумеется, — усмехнулась Клер.
— На твоем месте я ни за что не стала бы повторять отцу то, что ты нам только что рассказала, Джиллиан, — посоветовала Дорри. — Ему это очень не понравится. Особенно в свете той истории…
— Какой истории?
Дорри покачала головой, уже жалея, что заговорила об этом.
— Да так, ничего. Ты тогда была еще слишком юной, и тебе ничего не говорили. Нечего и сейчас вспоминать.
— Как же нечего, Доротея? — вмешалась Клер. — Ты уж давай расскажи. По-моему, Джиллиан следует знать всю правду о ее так называемом «образцовом джентльмене», Данте Тремейне.
— Право же, Клер, все это в прошлом, и, думаю, не стоит сейчас…
— Мы с лордом Морганом одно время были любовниками, — объявила Клер, не обращая внимания на протесты Дорри.
Джиллиан потрясение уставилась на нее. Судя по выражению лица Клер, та весьма гордилась сказанным.
— Вы были любовницей Данта?
— Да, впрочем, если быть совсем точной, он меня соблазнил. Это было пять лет назад. Тогда я была совсем как ты сейчас: молоденькая и впечатлительная. С братом твоим у нас что-то не ладилось. Реджинальд предпочитал проводить время за карточным столом, а не со мной. Я очень страдала, остро ощущала свою ненужность, и лорд Морган, то есть Дант, хорошо понял это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42