Да, да. Это потому, что он увидел вдруг всю картину
в целом и понял, определил свое место в ней. И место это не из последних… Не
т, не то, чтобы это его воодушевляло, нет. Волновало другое: он все же кое-чт
о может сделать, чтобы помешать содеяться злу… Он это хорошо теперь види
т… И не имеет права бездействовать…
«Ах, как жаль, что бросил курить! Ц с сожалением подумал он. Ц Сейчас бы н
асосался дыму, слегка успокоился… Обдумал…»
Палин в нетерпении прохаживался по своей четырнадцатиметровке, котору
ю наконец выгадал себе на двадцать третьем году семейной жизни. Он вдруг
остановился и, вспомнив, что у него уже год свой домашний кабинет, с видимы
м удовлетворением осмотрел обстановку: диван-кровать, крытый старым, ку
пленным еще там, за хребтом, темным шерстяным ковром, на стене, над диваном
, собственноручной работы чеканка Ц портрет Курчатова, поперек Ц двухт
умбовый стол, стул от гарнитура, который утащил к себе из большой комнаты,
на короткой стене Ц самодельный стеллаж с книгами, томов шестьсот. Худо
жественных и технических, примерно, пополам. На скрипучем паркетном полу
серая паласная дорожка. Все.
Он стоял посредине комнаты в старой, много раз штопанной, но зато очень пр
ивычной полосатой пижаме и смотрел на портрет Курчатова.
Ц Игорь Васильевич… Ц тихо произнес Палин. Ц Ничего не могу поделать…
Сегодня я вижу все и не могу молчать…
Курчатов смотрел на него остро, испытующе, и Палин услышал вдруг его бодр
ый голос:
Ц Даешь открытие!
Ц Даю, Игорь Васильевич… С запозданием, но открыл в себе… Ц он хотел ска
зать «гражданина России», но смутился и тише обычного добавил: Ц Открыл
я в себе, Игорь Васильевич, нечто…
В это время в комнату вошла Соня, жена Палина. Толстая, небольшого роста, с
заплывшей жиром шеей.
Ц Ты с кем это тут говоришь? Ц спросила она писклявым голосом. Маленьки
е водянистые глаза ее из-под вздувшихся подушечками век, словно из амбра
зур, смотрели с беспокойством и подозрением. Ц Ты что, Вова?
Он вдруг ощутил досаду, что надо и ей объяснять все сначала, но затем одерн
ул себя: ведь жена, и ей можно с любого места, хоть с конца… И жгучее чувство
вины перед нею вдруг заполнило душу. Именно он и такие, как он, виноваты в т
ом, что его милая, молодая, красивая Софьюшка стала вот такой…
Многое изменила в ней болезнь, но вот привязанности к нему, любви к нему не
изменила. И он, порою думая об этом, переполнялся теплом и нежностью к ней,
и благодарностью, что она есть, живет в постоянной борьбе с недугом и еще г
де-то берет силы на заботу о нем и сынишке.
Нет! Удивительно стойкий, прекрасный человек его жена! Ему захотелось ск
азать ей эти слова, но что-то остановило его, он спрятал глаза и, смущенно у
лыбаясь, похлопал себя по бокам, ища по старой привычке коробку сигарет. В
спомнил, что бросил курить, махнул рукой…
Ц Видишь ли, Сонечка, они снова хотят лить распады в воду… Ц сказал он во
зможно мягче и с огорчением подумал, что все равно неясно, что все надо объ
яснять: в воду Ц какую воду… А у него в голове уже все заладило, неохота пр
ерываться…
Ц В какую воду? Ц писклявым голосом спросила Соня, с любопытством глядя
на мужа. Прошла, села на диван-кровать. Пружины натужно скрипнули. Ц В как
ую воду?.. Снова кашу завариваешь?!
Ц Не кашу, но добрый борщок! Ц сказал Палин и как-то виновато рассмеялся
, подошел к жене, обнял за плечи и, чувствуя ее отчужденность и неприятие, п
одумал с грустью, что стронуть с места теперь эту некогда очень хрупкую ж
енщину весьма нелегко. И снова жгучее чувство вины перед нею заполнило д
ушу.
Ц Но пойми же, милая Сонечка, сколько лет прошло, а мы снова… Стоим у колод
ца и полон рот слюны… Эх, если бы слюны!.. Не плюй в колодец Ц пригодится вод
ы напиться!
Под испытующим, оценивающим взглядом жены ощущение виноватости не прох
одило…
Ц Эх, Вова… Ц Соня покачала головой. Ц Подумай. У меня диабет… Облучена
… Сашке вон шестой годок только… Тебе сорок три…
Палин увидел, как щелочки между подушечками век наполнились слезами, пот
ом слезы враз сорвались и непрерывными струйками сбежали по бледным щек
ам на цветастый шелковый халат. Он прижал голову жены к себе, ощутил кожей
горячее дыхание.
Ц Успокойся, Сонечка… Прошу тебя… Ну что ты?.. Ц У него тоскливо захолоде
ло в груди. Ц Пойми же, Софьюшка… Советскую ведь власть обманываем… Ну?.. С
коль же можно еще лить-то безнаказанно?..
Ц Лить?! Ц Соня в волнении разомкнула подушечки-веки, и откуда-то со дна
конических ямок-глазниц на Палина изумленно посмотрели обильно промыт
ые слезами и, казалось, совсем обесцветившиеся миндалевидные глаза. Ц И
пусть себе льют!..
Но выражение глаз ее было красноречивее слов: «Господи! И что ей сделаетс
я?! И пусть себе льется… Пускай себе, Володя… Неужто неясно тебе?.. Вся эта жи
знь… А?..»
Ц Советскую власть… Ц простонала Соня. Ц Да она, будь здоров, аккурат б
ез тебя обойдется… Ты свое дело сделал… Что ты о власти печешься?.. Ты о сем
ье думай… Жена Ц диабетик. Облучена. Сашке шестой годок…
Она снова заплакала.
Ц И на кой черт я связала с тобой свою молодую жизнь?! Какие парни вертели
сь, проходу не давали!.. А я… За этого вечного дозика пошла… Что я за тобой пр
иобрела?.. А?..
Ц Ну, успокойся, чудушка ты, ну… Ц ласково сказал Палин и взял руками ее л
ицо. Ц У нас, атомщиков, у всех одно на роду написано Ц тяжкий труд да ранн
яя смерть… Так что, не проиграла особо… А что, плохо мы жили по молодости? В
спомни, Софьюшка, не гневи бога…
Ц А я за атомщика, может, и не пошла бы…
Ц А за кого же?
Ц И не знаю даже, за кого другого, кроме как не за тебя…
Ц Ну вот. И я про то же самое… Ц Палин ласково рассмеялся. Ц А что касает
ся Советской власти, то я вот чую, что именно сегодня ей надобен особо… И, м
ожет быть, более никогда не сгожусь… Я это будто сейчас только понял, Софь
юшка…
Она перестала плакать, притихла.
Ц Ну как ее можно продолжать обманывать, если я доподлинно понял, что обм
ан был, есть и продолжает быть в некотором роде?.. Не могу я… Ведь только я и
знаю об этом… Нет… До меня только теперь дошло это… Вот что… Знают многие,
но дошло только до меня… Я должен что-то делать…
Ц Что же? Ц спросила она, окончательно успокоившись, и внимательно посм
отрела на Палина.
Ц Не знаю. Ну, положим… Написать все подробно в ЦК, например. Но… Оттуда вс
е уйдет в наше министерство. То есть вернется сюда… Круг замкнется. Долга
я история… Это на самый крайний случай, когда сам ничего не сумею… Крик ду
ши, так сказать… Сегодня решение принято. С отсутствием моей подписи не с
читаются. Вода польется. Грязная. Очень грязная… Понимаешь?! Ее разбавят, и
в море уйдет минус девятая степень. Мне не к чему придраться. Формально… О
ни воспользовались двусмысленностью «Норм радиационной безопасности
» в этом пункте. А ведь могут пойти и долгоживущие осколки с периодом полу
распада в десятки и сотни лет, в конце концов, комочки высокорадиоактивн
ой грязи, которую не разбавишь, не размоешь. Вот в чем фокус… Но Алимову и Т
орбину важно выиграть время, пустить блок, а там… Победителей не судят…
Ц Тебе же придется уходить, Вова… Ц сказала Соня. Ц Только пообвыкли н
а новом месте…
Ц Никуда я отсюда не уеду! Понимаешь?! Ц Он стукнул себя кулаком по груди.
Ц Я здесь навсегда! Здесь и помирать будем… Но совесть должна быть чиста
, вот в чем фокус… С годами это понимаешь все больше…
Ц Ты правду сказал? Ц глаза Сони потеплели.
Ц Истинный крест! Ц побожился Палин и рассмеялся, показав крепкие, плот
но пригнанные белые зубы.
Он ощутил вдруг усталость и спросил:
Ц Можно я пройдусь, Соня? Что-то голова загудела… До гаража… Может, промч
усь немного по пустой дороге…
Ц Ну иди… Ц Она встала и, уходя из комнаты, вздохнула: Ц Ох, и зачем тебе в
ся эта забота?.. Ты здоровый, Вовка. Ох, какой здоровый… Подпалишь ты всех на
с, Палин, и сгорим мы голубым атомным огонечком. Ц Она невесело рассмеяла
сь. Ц Иди уж…
Палин быстро оделся и вышел на улицу. На небе ни облачка. Вечер на самой гр
анице ночи. Звезды свежие, красноватые, вздрагивающие. Воздух опьяняюще
остро пахнет весной. Ни дуновения ветерка, но какое-то еле уловимое арома
тное дыхание тревожит душу. Ему слышится, будто что-то чуть-чуть потрески
вает, подвигается слегка, и он думает, что это, наверное, потягиваются от з
имнего сна веточки осины с сильно набухшими мохнатыми почками.
Осина подсвечивалась из окон, отливала красноватым цветом и на фоне темн
о-фиолетового неба была очень красива. Сквозь ветви свежо просвечивали
ранние звезды.
Палин сделал несколько глубоких вдохов, ощущая радостную сладость весе
ннего воздуха, сунул руки в карманы пальто Ц плечи почувствовали натяже
ние, будто от лямок рюкзака, и быстрым размашистым шагом пошел к гаражам.

Гулкий звук его шагов по асфальту сменился мерным похрустыванием, когда
он сошел на гаревую дорожку, и затем резко смягчился, когда он зашагал по у
влажненной еще, приятно пружинящей тропке.
Из гаража повеяло душноватым смешанным запахом бензина, резины, крашено
го железа кузова и еще чем-то очень знакомым и вызывающим веселое чувств
о узнавания, вспоминания всей испытанной дотоле радости быстрого движе
ния.
Но теперь Палина охватило и не отпускало еще какое-то совсем иное чувств
о, похожее скорее на усталость, может быть, на разочарование и вместе с тем
удивление: «Как же это я жил все эти годы, неся в душе груз тяжкий? Радовалс
я, был, кажется, счастлив… До обожания любил эту бензиновую коробку… С вет
ром в башке носился по дорогам России, а вот о самой России как-то недосуг
было… А ведь и прежде жизнь толкала Ц думай, смотри, мысли…»
И он вдруг понял: его жизнь за эти пролетевшие мигом четверть века была ст
оль буднична, столь заполнена мелочами, хотя и важными порою по сиюминут
ной значимости, вожделением к достатку, который долгое время тешил тщесл
авие, что то вопиющее и важное, что должно было всколыхнуть, перепахать вс
е в нем, прошло сквозь него, не задев ни единой струнки души…
Он положил руку на прохладный капот своей бежевой «Волги» и подумал: «Я в
се проглядел: и Соуши, и Марьино, и Порошино… И озера Ц Ильяш, Тихое… И рыба
ков у Черемши… Как все несерьезно… Почти что соучастник…»
Но почему это прошло тогда так легко мимо него, даже не царапнув по сердцу
?.. Какая-то приглушенность сознания, совести. Даже несчастье с Сонечкой н
е пробудило его от спячки. Лес рубят Ц щепки летят… Но когда щепкой оказы
ваешься сам, твои родные и близкие Ц это ведь должно трогать… Но не трога
ло. Многих не трогало… Массовый конформизм и невежество… Курчатов и тот
не до конца осознавал опасность радиации…
Палин быстро сел в кабину, окунувшись в ее душноватый непроветренный объ
ем, несущий в себе запахи поролона, бензина, резины, прошуршал стартером и
, не прогрев мотора, выехал.
Через десять минут он был уже далеко. Дорога шла берегом моря. Захотелось
тишины. Он остановил машину, выключил мотор, высунулся в окно, прислушалс
я. Как будто штиль. Нет, легкое колыхание, едва уловимое, пенистое шуршание
слабой волны о песок. Потянуло сырым запахом водорослей…
Палин завел мотор и поехал дальше. Дорога круто свернула вправо. Мимо про
бежал белесый в свете фар, будто вымерший, кустарник, и вскоре начался лес
. Луч света, как палочка по забору, стучал о частые стволы сосен, берез и оси
н. Деревья проносились мимо и то замедляли свой бег, и почти останавливал
ись на крутых поворотах, то вдруг, будто спохватываясь, убыстряли движен
ие и переходили в галоп на прямых участках.
Тревожное состояние души обостряло внимание к деталям. Иногда Палину ка
залось, что стволы будто обгоняют его, порою же он как бы сам сливался и с л
есом, и с дорогой, и с звездным небом, набегающим и словно подныривающим по
д него. И вот уже все неслось в едином захватывающем круговороте. Асфальт
уходил под колеса, проявляясь неожиданно перед тем, как исчезнуть во тьм
е, контрастными деталями, ямкой, бугорком или камешком розового, не вполн
е вдавленного в битум гравия. Впереди, обочь дороги, в легкой дымке только
что выступившего тумана появилась довольно широкая и ровная полоса. Пал
ин убавил скорость, съехал с дороги и остановился посреди поляны. В свете
фар высветились покрытые искорками росы почерневшие стебли угловатого
цикория и прямого, как свечи, кипрея. Палин заглушил мотор, погасил все ог
ни и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза. Яркие до галлюцинаций к
артины прошлого, обостренные душевным прозрением, овладели всем сущест
вом его Ц он будто сначала стал жить, только с иным, сегодняшним, видением
и пониманием событий и их значения…
«Первый плутоний! Ура-а!..»
Палин испытывал тогда необычайную наполненность, чувство восторга и го
рдости… Игорь Васильевич!.. Борода!.. Победа!.. Долгожданная дорогая победа!
Бомба в кармане!
Блочки плутония из технологических каналов реактора сброшены в подреа
кторное пространство, орошаются водой… Потом из очень глубокой шахты гр
узовым лифтом их поднимут в транспортный коридор и… на бомбовый блок… Ещ
е одно последнее усилие…
Приехал Берия. В бобриковом треухе. В красном кожаном полупальто. На боти
нках новые блестящие калоши. Красная меховая канадка на министре из вещк
омплекта ленд-лизовских грузовиков, которые работали на строительстве
первого бомбового реактора.
Видимо, местное начальство, опасаясь дурного влияния здешних холодов на
столичного гостя, посчитало, что заграничная бекеша надежнее дорогого з
имнего пальто…
Министр без привычного пенсне. Веки припухшие, лицо жирное. Глаза уверен
ные, глаза всесильного хозяина…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15