– Вы невзлюбили меня, потому что мои мать и сестра плохо относились к вам, а мой отец вмешиваться не желал. Я совсем вас не замечал, когда вы были девочкой, но никогда не относился к вам плохо, разве не так?
– Никогда? А в последние годы?
– В последние годы? – переспросил Мэтью. – О, полагаю, вы снова говорите о несостоявшемся браке с Дэниелом Бутом. Я сделал это ради вас, для вашего же блага, поймите, Изабелла. Он не тот мужчина, который вам нужен.
– А вы – именно тот?
– Да, и я люблю вас, Изабелла. Я преклоняюсь перед вами. Поверьте, вы полюбите меня, если захотите, если не оттолкнете сейчас.
– Возможно, я полюбила бы вас, Мэтью, возможно, относилась бы к вам с уважением, если бы вы проявили уважение ко мне. Но вы всегда вели себя так же, как сейчас, вы требовали любви. Конечно, раньше я была свободна и могла бороться с вами. Но теперь не могу. Не могу сопротивляться и кричать в этом доме. Я здесь служанка, а вы – гость. И я не могу потребовать, чтобы вы оставили меня в покое. Разумеется, мне не хочется, чтобы меня судили и повесили. Но если бы вы действительно любили меня, то не стали бы вести со мной эту жестокую игру, не стали бы принуждать меня…
– Это все потому, что вы не хотите…
Мэтью вдруг умолк и приложил палец к губам. И тотчас же послышались шаги, и они увидели герцога, медленно шедшего по холлу. Его светлость пересек холл и вышел в картинную галерею.
– Ищет вас? – спросил лорд Броклхерст, снова поворачиваясь к Флер. – Он у вас как сторожевой пес, не так ли, Изабелла? Герцог и хорошенькая гувернантка… Вы дарите ему то, в чем отказываете мне? Но будьте осторожны. Изабелла. Если я узнаю, что вы действительно уступили ему, вас повесят, обещаю.
– Это ваше объяснение в любви?
– Это слова ревнивца. Изабелла. Я люблю вас… – Он снова принялся целовать ее.
Наконец Мэтью отпустил ее, и она, с облегчением вздохнув, направилась обратно в гостиную.
Мистер Уолтер Пенни обрадовался, увидев гувернантку, ему очень хотелось потанцевать с мисс Доббин.
Сидя за фортепиано. Флер думала о последнем разговоре с Мэтью и о его угрозе.
Глава 15
Герцог даже обрадовался, узнав о том, что Сибилла устраивает танцы в гостиной. Многие гости любили танцевать, к тому же танцы – в любом случае игра в шарады. Да, музыка была весьма приятной, мисс Доббин и Флер Гамильтон очень неплохо играли. К счастью, гувернантка на сей раз не обиделась, когда ее попросили помузицировать в гостиной.
Вечер, по мнению герцога, был довольно удачный, и лишь одно обстоятельство беспокоило его светлость: исчезли Сибилла с Томасом, а также Флер и Броклхерст.
Герцог почти не сомневался в том, что Сибилла и его брат уже восстановили свои прежние отношения. Более того, они даже не очень таились, и гости, конечно же, это заметили. А вот Флер Гамильтон, покинувшая гостиную вместе с Броклхерстом… Он же говорил ей, что в Уиллоуби она находится под его защитой. Но, судя по всему, девушка покинула гостиную добровольно. Возможно, ей было даже приятно, что ее заметили и проявили к ней интерес.
Но ведь у нее был ужас в глазах, когда она впервые увидела Броклхерста. Они делали вид, что едва знакомы, и все же он назвал ее по имени. Изабеллой. Броклхерст – владелец Герон-Хауса. Возможно, Флер говорила об этом имении.
«Гер…» – произнесла она и тотчас умолкла.
Герцог понимал, что должен развлекать гостей, должен улыбаться дамам и танцевать с ними. И все же он решил покинуть гостиную: ему хотелось найти Флер и убедиться, что с ней ничего не случилось.
В холле не было ни души: слуг отпустили на ночь. И все же герцог услышал чьи-то голоса. Может, они доносились из-за колонны? Или из-под арки, ведущей на лестницу? Он пересек холл, но никого не заметил. А голоса смолкли. Или ему показалось?
Внезапно он вспомнил о верхней галерее – там имелось укромное место, где они с Томасом часто прятались, когда были мальчишками; затаившись наверху, они разглядывали гостей отца или подслушивали разговоры слуг.
Может быть, там, на верхней галерее, Томас с Сибиллой? Может, подняться туда? Или окликнуть их?
Герцог понимал, что серьезный разговор с женой и братом неизбежен в любом случае, однако решил на время отложить его.
Но где же Флер Гамильтон и Броклхерст? В прошлый раз он нашел их в картинной галерее. Возможно, они и сейчас туда направились.
Герцог решительно шагнул к двери и вошел в полутемную галерею – свечи горели только в одном из канделябров. Мужчина и женщина стояли в самом конце, стояли, слившись в объятиях. И она, похоже, не сопротивлялась.
А может, ему просто кажется, что Флер не сопротивляется? Может, она нуждается в помощи?
Герцог направился в дальний конец галереи. Услышав его шаги, они отпрянули друг от друга.
Перед ним стояли Сибилла и Томас.
В следующее мгновение герцогиня отвернулась, делая вид, что смотрит в окно. А лорд Томас, взглянув на брата, улыбнулся.
– Мне захотелось взглянуть на портреты наших предков, – сказал он. – Но, увы, сейчас, наверное, для этого не самое подходящее время. Придется зайти завтра, когда будет светло.
– Да, зайдите завтра, – кивнул герцог. – Только перед этим мне придется поговорить с вами, Томас. А сейчас.., полагаю, вас ждут в гостиной. Мы с Сибиллой тоже скоро там появимся.
Лорд Томас взглянул на герцогиню, по-прежнему смотревшую в окно.
– Вы хотите вернуться со мной, Сибилла? Или с Адамом?
– Она вернется со мной, – сказал герцог.
Герцогиня молчала.
Лорд Томас пожал плечами:
– Как хотите. – Он тронул герцогиню за плечо. – Так вы остаетесь, Сибилла?
Она снова промолчала.
Лорд Томас кивнул брату и направился к выходу.
Герцог дождался, когда за Томасом закроется дверь, потом взглянул на жену:
– Ну, Сибилла…
Она наконец-то повернулась к нему и с дрожью в голосе проговорила:
– Адам, что же вы теперь собираетесь делать?
– А что я, по-вашему, должен сделать? Как далеко у вас все это зашло? Вы снова стали любовниками?
Она рассмеялась:
– Вы разведетесь со мной, если я скажу «да»? В таком случае будет грандиозный скандал, не так ли?
– Нет, я не собираюсь разводиться с вами, Сибилла, Мне кажется, вы прекрасно это знаете. И вы должны понимать, что у вас есть определенные обязательства перед Памелой. А Томас.., он должен остаться в прошлом. Вы обещали мне это, когда выходили за меня замуж.
– А был ли у меня выбор?! – закричала она. – Какой у меня имелся выбор? Я была в отчаянии – ведь вы прогнали Томаса. И потом, Адам, вы умоляли меня выйти за вас замуж, пока мой отец не узнал правды. У меня просто не было выбора. Вы жестокий человек, Адам!
– Возможно. Но и вы не идеальная супруга, Сибилла.
Так что придется терпеть друг друга, ведь мы сами во всем виноваты.
– Вы что, обвиняете меня? – спросила герцогиня, глядя на мужа с ненавистью. – Обвиняете, а сами даже не желаете прикоснуться ко мне. Люди, которые подобрали вас на поле боя… Лучше бы они оставили вас лежать там.
– Полагаю, нам пора вернуться к гостям, – сказал герцог.
– И вы еще говорите, что я не выполняю свои обязанности, – продолжала Сибилла. – А вы сами? Можете ли утверждать, что выполняете свои, Адам? Можете ли сказать, что никогда не изменяли мне?
Он пристально посмотрел на нее, однако промолчал.
– Думаете, я не догадываюсь, почему вы так часто уезжаете в Лондон? Думаете, что я не понимаю, почему вы вдруг решили, что Памеле нужна гувернантка? Не говорите мне об обязанностях. Да, я не могу обойтись без Томаса, но вы сами виноваты в том, что так случилось. Это все из-за вашего распутства и жестокости.
Сибилла всхлипнула, и герцог подал ей носовой платок.
– Вы сами понимаете, что это не так. Вытрите глаза, Сибилла. Нельзя надолго оставлять гостей.
Они молча направились к выходу. В холле герцог взял супругу под руку.
Когда Сибилла вошла в гостиную, на губах ее играла улыбка.
* * *
Флер последней покидала гостиную. Разобрав нотные тетради, она решила отнести их в музыкальный салон, прежде чем идти к себе. Ложиться в постель ей не хотелось, хотя она и чувствовала себя ужасно усталой. Флер боялась, что во сне ее снова начнут терзать кошмары – после разговора с Мэтью этого вполне можно было ожидать.
Поставив подсвечник на фортепиано, она положила на место нотные тетради. Потом снова подошла к инструменту.
Это фортепиано, большее по размерам, чем то, которое стояло в гостиной, и с более чистым звуком, казалось, притягивало ее, манило… Флер прикоснулась пальцами к клавишам.
Затем медленно проиграла гаммы и села на стул.
Закрыв глаза, она довольно громко заиграла сонату Баха.
Ей казалось, что музыка поможет освободиться от мучивших ее мыслей.
Может быть, она сможет хотя бы на время забыть об угрозах Мэтью.
Доиграв сонату до конца, Флер открыла глаза. Думая о том, что ей все же придется лечь в постель, она со вздохом поднялась.
– Вы замечательно играли, мисс Гамильтон, – раздался у нее за спиной мужской голос.
Герцог Риджуэй! Флер обернулась.
– Я не хотел тревожить вас, – сказал он. – Но вы так чудесно играли… Я проходил мимо и не мог не зайти.
– Простите, ваша светлость, я просто занесла ноты. Но не могла удержаться, присела на минутку.
– После того как играли весь вечер? – улыбнулся герцог. – Я должен поблагодарить вас за это, мисс Гамильтон, я очень вам признателен.
– Я играла с удовольствием, ваша светлость.
Он подошел к ней поближе.
– Это вы были наверху, в галерее? Вы были с Броклхерстом?
Флер похолодела.
– Да, ваша светлость, – Вы пошли с ним по доброй воле? Или он заставил вас?
– Нет, не заставлял, ваша светлость.
Она посмотрела в темные глаза герцога. Неужели ее теперь уволят?
– А это что такое? – Он указал на ее чуть припухшую верхнюю губу.
Флер молчала.
– Все происходило с вашего согласия?
– Да. – Она сглотнула. – Да, ваша светлость.
Он внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
– Пойдемте в библиотеку, выпьем по стаканчику на ночь.
Герцог направился к библиотеке. Открыв дверь, обернулся и вопросительно посмотрел на Флер. Она молча вошла в библиотеку, ярко освещенную свечами.
Герцог налил Флер немного хересу, а себе бренди. Потом указал ей на удобное кожаное кресло, стоявшее у камина.
– За ваше здоровье, мисс Гамильтон, – сказал он, усаживаясь в другое кресло. – И за ваше счастье. За иллюзорное счастье, не так ли?
Герцог отпил немного из своего бокала.
Флер тоже сделала глоток. Она по-прежнему молчала.
– Расскажите о себе, – попросил герцог. – Разумеется, только то, что можете. Кто учил вас играть?
– Моя мать, когда я была маленькой девочкой. А потом играла в школе.
– В школе? А где это было? Впрочем, можете не отвечать на этот вопрос. А как долго вы там учились?
– Пять лет. Я училась в Бродридже. Меня отправил туда мой опекун. Я говорила об этом мистеру Хаутону.
Герцог кивнул.
– А вам там понравилось? – спросил он.
– Мне кажется, я получила хорошее образование. Но там были слишком суровые наставницы.
– Скажите, а дома к вам хорошо относились?
Флер немного помолчала.
– Я была счастлива, пока были живы мои родители. А потом… Потом мне многое пришлось пережить.
– Значит, в семье опекуна вас не любили, я правильно понял? А они не пытались поскорее выдать вас замуж?
Флер вспомнила о двух джентльменах – обоим было за пятьдесят, – делавших ей предложения. Когда она, восемнадцатилетняя, отказала им, кузина Кэролайн пришла в ярость.
– Да, пытались, – кивнула Флер.
– Но у них ничего не получилось, – улыбнулся герцог. – Полагаю, у вас твердый характер, мисс Гамильтон.
Наверное, в семье опекуна вас называли упрямой.
– Да, иногда.
– А мне кажется – очень часто. Вы так и не встретили человека, за которого хотели бы выйти замуж?
– Нет, не встречала, – ответила Флер.
Она тотчас же вспомнила ночные кошмары, в которых к ней являлся Дэниел.
– А мне кажется, встречали…
Флер опустила глаза.
– Вам не разрешили выйти за него замуж, не так ли?
Она молча кивнула.
– Так почему же вы покинули свой дом? – допытывался герцог. – Почему ваш возлюбленный не уехал вместе с вами?
– Дэниел забыл обо мне, – сказала Флер.
– Значит, его звали Дэниел… Но вы ведь его любили? А может, и сейчас любите?
– Нет, это было давно. Теперь все в прошлом.
Герцог допил бренди, поставил на столик бокал и поднялся на ноги.
– Что ж, – пробормотал он, – уже поздно, пора спать.
Флер протянула ему свой бокал, и он поставил его рядом со своим. Затем предложил ей руку и, внимательно посмотрев на нее, спросил:
– Скажите, вы доверяете мне? Может, вам помочь? Ведь вы пошли с ним не по доброй воле, не так ли? Вы же не хотели с ним идти?
Он осторожно провел пальцем по ее верхней губе.
Она крепко сжала его руку.
– Флер, почему вы уехали в Лондон? Почему ваш Дэниел не приехал за вами?
– Он не знал, что я убежала, – сказала она, все еще сжимая его руку. – Он и сейчас не знает, где я.
– Если бы я любил вас, Флер, если бы знал, что и вы меня любите, то непременно отыскал бы вас, где бы вы ни находились.
Она взглянула на его шрам. Затем, глядя ему прямо в глаза, проговорила:
– Нет, не отыскали бы. Никто не может любить так сильно. Любовь не может быть такой. Она эгоистична и жестока.
И я ни в чем не виню Дэниела, он ни в чем не виноват.
– И все же, Флер… Если бы я любил вас, то нашел бы, поверьте.
Она усмехнулась:
– Вам просто так кажется, ваша светлость. Такой любви не бывает.
И вдруг она поняла, что он хочет поцеловать ее. Поняла за несколько мгновений до того, как его губы коснулись ее губ.
Флер еще успела бы отступить – ведь он не держал ее и не прижимал к стене, однако не стала противиться, даже не сделала попытки уклониться. По-прежнему сжимая руку герцога, она закрыла глаза…
Губы герцога были чуть влажными и теплыми. А его поцелуй.., он совершенно не походил на поцелуи Мэтью и мистера Чемберлена.
Наконец он отстранился и, обнимая ее одной рукой, тихо проговорил:
– Не отвергайте меня, Флер, пожалуйста. Не оставляйте меня, не бойтесь ничего.
Она крепко прижалась к нему и вдруг вспомнила, как он стоял перед ней обнаженный, такой огромный и мускулистый, с ужасными шрамами на боку и на ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37