Их рассказы не лишены интереса. Зная о зверствах гестаповцев, о бесчеловечном обращении нацистов с советскими военнопленными, они крайне встревожились, когда большую массу пленных собрали на окраине Москвы. Они опасались, что станут жертвой мести, что их «пешком погонят в Сибирь», где они все вымерзнут. А перед тем, думали они, их проведут сквозь разъяренную толпу, чтобы она могла дать волю своей злобе и ненависти. Вспоминая об этой страшной картине, рисовавшейся тогда их воображению, мои собеседники неизменно говорили, что были поражены выдержкой и спокойствием москвичей, наблюдавших за ними.
Тогда же родился анекдот о том, что, вернувшись из Москвы в свой лагерь, пленный немецкий солдат, взглянув на карту полушарий, висевшую в бараке, спросил товарища:
– Что это за маленькое коричневое пятнышко в центре Европы?
– Это Германия.
– А эта необъятная розовая территория, простирающаяся до самого Тихого океана?
– Это Советский Союз.
– А видел ли фюрер эту карту, прежде чем послать нас сюда?
В послевоенные годы этот анекдот можно было часто слышать в ФРГ.
Процессия пленных была поучительной не только для ее непосредственных участников. За ней наблюдали и дипломаты западных стран, аккредитованные в Москве. В этой своеобразной демонстрации они не могли не усмотреть мощи Советской страны, силы духа советского народа, его стойкости и веры в скорую победу. Психологический эффект конвоирования по московским улицам тысяч и тысяч военнопленных гитлеровского вермахта, еще недавно слывшего «непобедимым», был, несомненно, огромен. Он дал еще один толчок к тому, чтобы лидеры западных держав более трезво взглянули на реальные факты: победа над гитлеровской Германией и ее союзниками была не за горами. Война приближалась к своему завершению, и Советский Союз, несмотря на огромные жертвы, потери и разрушения, выходил из нее еще более могущественным и несокрушимым. Было также очевидно, что в послевоенном мире наша страна станет играть куда более активную роль, чем в период между двумя мировыми войнами, а ее международный авторитет поднимется, как никогда ранее. Наконец, западные политики не могли не задумываться и над тем, что успехи движения Сопротивления в оккупированных державами фашистской оси странах, особенно усилившиеся в результате блестящих побед советского оружия, изменят внутриполитическую обстановку в Европе, если учесть большую роль в этом движении прогрессивных сил, в первую очередь коммунистов, продемонстрировавших величайшее мужество и стойкость в борьбе против захватчиков.
Из всего этого логично было сделать вывод о неизбежности выработки нового подхода к социалистической державе, о необходимости поисков новых путей в международной политике, создания нового механизма сотрудничества между государствами с различными общественными системами. Что касается Советского Союза, то он неизменно придерживался ленинских принципов мирного сосуществования стран с различным социальным строем, призывал к решению возникавших проблем путем переговоров, а не силой оружия, к налаживанию взаимовыгодного сотрудничества. Поэтому при наличии доброй воли со стороны западных держав путь к такому сотрудничеству был бы открыт, однако в Вашингтоне и Лондоне по-прежнему решающую роль играли влиятельные силы, противившиеся идее равноправного сотрудничества с Советским Союзом. Они стремились возродить довоенный антисоветский курс. Существо их замыслов сводилось к тому, чтобы, воспользовавшись тем, что советский народ еще продолжал тяжелую кровавую борьбу против основной массы войск гитлеровской Германии и ее союзников, попытаться оказать нажим на Москву и добиться такого послевоенного устройства, которое отвечало бы экспансионистским устремлениям монополий Соединенных Штатов и Англии.
Эти тенденции нашли выражение в подходе правящих кругов западных держав к структуре новой организации безопасности, ее Уставу, или «основному документу», как тогда его называли.



Конференция в Думбартон-Оксе

ИЗ МОСКВЫ В ВАШИНГТОН

Проблемы послевоенного устройства.

Организация Объединенных Наций приближается к пятому десятилетию своего существования. Ее членами являются около 160 государств мира. Она играет важную роль в международной жизни. Но осенью 1944 года, когда проходила конференция в Думбартон-Оксе, намечались лишь контуры будущей международной организации. Ее предшественница – Лига наций – фактически прекратила свое существование уже в первые годы второй мировой войны. Неспособность Лиги наций пресечь агрессию заставила многих политических деятелей еще в разгар жестоких сражений второй мировой войны думать о том, что нужно сделать, чтобы обеспечить прочный мир для грядущих поколений, чтобы никогда больше не мог потенциальный агрессор ввергнуть народы в новую войну.
Уже в первый день нападения гитлеровской Германии на Советский Союз Советское правительство твердо заявило: враг будет разбит, победа будет за нами! В конце концов так и произошло. Но важно было закрепить эту победу, чтобы тяжелейшие жертвы, которые несли народы в этой войне, были не напрасными, чтобы мир на земле был надежно огражден.
Советское правительство решительно подчеркивало необходимость создания эффективной международной организации по поддержанию мира. Еще 4 декабря 1941 г., когда гитлеровские полчища стояли у ворот Москвы, в совместной Декларации правительств Советского Союза и Польши проблеме послевоенного устройства уделялось серьезное внимание. «После победоносной войны, – говорилось в Декларации, – и соответственного наказания гитлеровских преступников задачей Союзных Государств будет обеспечение прочного и справедливого мира. Это может быть достигнуто только новой организацией международных отношений, основанной на объединении демократических стран в прочный союз. При создании такой организации решающим моментом должно быть уважение к международному праву, поддержанному коллективной вооруженной силой всех Союзных Государств».
Поражения гитлеровцев на советско-германском фронте показали, что их планам не суждено свершиться. Советское правительство продолжало свою линию на создание в послевоенном мире таких условий, которые исключали бы возможность возникновения новой мировой войны. Это нашло свое отражение и в официальном заявлении, которое было сделано на Московском совещании трех министров иностранных дел – В. M. Молотова, Кордэлла Хэлла и Антони Идена, состоявшемся осенью 1943 года.
В принятой на совещании Декларации говорилось, что, признавая необходимость быстрого и организованного перехода от войны к миру и установления и поддержания международного мира и безопасности при наименьшем отвлечении мировых человеческих и экономических ресурсов для вооружений, державы антифашистской коалиции совместно заявляют, что они «признают необходимость учреждения в возможно короткий срок всеобщей Международной организации для поддержания международного мира и безопасности, основанной на принципе суверенного равенства всех миролюбивых государств, членами которой могут быть все такие государства – большие и малые».
Позднее, на Тегеранской конференции руководителей трех держав в ноябре 1943 года, состоялся дальнейший обмен мнениями о послевоенном устройстве и создании международной организации по поддержанию мира и безопасности. В Тегеранской декларации три державы заявили, что прочный мир может быть обеспечен лишь на основе существующего согласия между ними.
Этот вывод указывал реальный курс в международной политике для обеспечения прочного мира – единство действий великих держав. Именно из этого единственно правильного положения исходило Советское правительство при разработке принципов будущей международной организации безопасности.
Перед участниками переговоров в Думбартон-Оксе был еще свежий, но плачевный опыт Лиги наций, которая оказалась неспособной предотвратить вторую мировую войну. Провозглашая своей целью поддержание «вечного мира», Лига наций ничего серьезного не предпринимала для пресечения или подавления грубейших актов агрессии. Вторжение фашистской Италии в Абиссинию, германо-итальянская интервенция в Испании, агрессия японских милитаристов против Китая, угрожающая миру милитаризация германской экономики, наглые захваты гитлеровцев в Европе – все это проходило безнаказанно. Лига наций оставалась глуха к настойчивым требованиям Советского Союза о создании системы коллективной безопасности. В итоге мир был вновь ввергнут в войну.
Главный порок Лиги наций заключался в том, что она оказалась не в состоянии принимать эффективные и решительные меры против нарушений мира. Да она и не располагала действенным механизмом для пресечения агрессии. К тому же западные державы, игравшие первую скрипку в этой организации, вовсе не были заинтересованы в этом, рассчитывая, что агрессоры нанесут первый удар по социалистическому государству.
Печальный опыт Лиги наций необходимо было учесть при создании новой организации безопасности. Вот почему столь большое внимание в ходе переговоров в Думбартон-Оксе было уделено вопросу о процедуре голосования в Совете Безопасности – одном из руководящих органов будущей мировой организации, которому предстояло принимать действенные меры против нарушителей мира. В этом органе важные решения должны были приниматься лишь при согласии всех держав, на которых лежит главная ответственность за поддержание мира.
Но как раз в этом кардинальном вопросе возникли наибольшие трудности. В принципе все участники переговоров в Думбартон-Оксе были согласны, что при принятии важных решений в Совете Безопасности требуется единогласие его постоянных членов (т. е. Советского Союза, Соединенных Штатов, Великобритании, Китая и Франции), поскольку на них лежит главная ответственность за поддержание мира. Однако англо-американские представители предложили сделать изъятие из этого общего правила, если вопрос касается спора, затрагивающего постоянного члена Совета. В таком случае представитель данной, державы не должен был участвовать в голосовании. Нетрудно увидеть, что принятие такого предложения подорвало бы столь необходимое единство действий великих держав. Их сотрудничеству был бы нанесен серьезный ущерб, если бы какой-то из постоянных членов Совета лишился права участвовать в голосовании и Совет Безопасности принял бы решение без него, а тем более против него. Во всяком случае Советский Союз не мог пойти на то, чтобы допустить такую ситуацию, когда западные державы путем механического большинства получили бы возможность диктовать свою волю социалистическому государству.
Кому, зачем и почему понадобилось выдвигать подобное сомнительное предложение, способное подорвать самою основу успешной деятельности Совета Безопасности? Не скрывалось ли за этим стремление ослабить международную организацию по поддержанию мира к выгоде одной определенной державы или группировки держав, рассчитывавших противопоставить себя Советскому Союзу? Некоторые выводы читатель сможет сделать, ознакомившись с последующим изложением дискуссий, которые велись в Думбартон-Оксе осенью 194.4 года. Речь пойдет также и о той работе, которую пришлось проделать на этой конференции советской делегации, выступавшей в пользу международной организации безопасности, которая не повторяла бы роковых ошибок Лиги наций и могла бы действовать быстро и эффективно в защиту мира.
В советскую делегацию, назначенную для участия в переговорах в Думбартон-Оксе, вошли: А. А. Громыко (посол СССР в США, глава делегации), А. А. Соболев, С. К. Царапкин, контр-адмирал К. К. Родионов, генерал-майор Н. В. Славин, проф. С. А. Голунский, проф. С. Б. Крылов, Г. Г. Долбин, М. М. Юнин (секретарь делегации), В. М. Бережков (секретарь-переводчик).
Вылетели мы из Москвы 12 августа 1944 г., а прибыли в Вашингтон лишь накануне открытия конференции, назначенной на 21 августа. Из-за интенсивности военных действий в Атлантике и на Тихом океане был выбран маршрут через Сибирь, Чукотку, Аляску и Канаду.

Через Сибирь

На четвертый день нашего полета, когда мы уже пересекли Урал и летели над Сибирью, из пилотского отсека в салон стремительно вошел командир корабля и взволнованно сказал:
– Союзники высадились на юге Франции! Только что сообщили по радио…
Сразу со всех слетела дремота. А сидевший рядом со мной Сергей Борисович Крылов, расплывшись в улыбке, принялся выкрикивать:
– Ура союзникам! Молодцы, бейте гитлеровцев!..
Высадка на юге Франции, осуществленная почти через два с половиной месяца после того, как 6 июня был наконец открыт второй фронт в Нормандии, явилась важным событием. Она прибавляла еще одну успешную операцию в растущем списке победоносных действий союзников как на Восточном, так и на Западном фронтах. Удары эти, наносимые гитлеровской Германии со всех сторон, звучали в те дни, как прекрасная музыка, возвещавшая приближение долгожданной победы.
Когда все немного успокоились, оба профессора – Крылов и Голунский принялись рассуждать о том, была ли операция на юге Франции запланирована заранее или же это своего рода импровизация англичан и американцев, предпринятая для поддержки наступления, развернувшегося в Нормандии.
– Решение о высадке на юге Франции, – вмешался в разговор Андрей Андреевич Громыко, – было принято в конце прошлого года на Тегеранской конференции, когда обсуждался вопрос об операции «Оверлорд». Ставилась задача лишить немцев возможности подбрасывать подкрепления в Нормандию. Мы тогда, в свою очередь, обязались предпринять летом, вслед за форсированием англичанами и американцами Ла-Манша, наступление на нашем фронте, что и было сделано. Союзники, как видите, тоже выполнили свое обязательство. Нам остается их поздравить…
Все согласились с этим и решили при первой же посадке надлежащим образом отметить данное событие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108