— Ха! — ответил Мэтью, щелкнув вожжами. — Ты ничего не знаешь о Нате Киркленде. Он любит отбивать женщин. Помнишь поговорку о лисе в курятнике? Это о нем.
— Неправда! — воскликнула Мариетта. — Натан Киркленд во всех отношениях настоящий джентльмен. Он очень добр ко мне.
— Неудивительно, — хмыкнул Мэтью.
— Он добрый! — горячилась Мариетта.
— Он пытался поцеловать тебя?
— Да как ты смеешь?! У тебя нет права задавать подобные вопросы!
— Черт возьми, Этти! — Мэтью резко остановил лошадей. — Если Нат хотя бы пальцем до тебя дотронется, я ему все кости переломаю!
— Мэтью Кейган! Ты…
Он начал целовать ее и целовал до тех пор, пока Мариетта не смирилась. И не только смирилась — она стала именно такой, какой Мэтью хотел ее видеть. Она принадлежала ему, она пылала страстью. От ее рук, обнимавших его за шею, исходил жар. В этот день Мариетта опять была в трауре, который надевала почти каждый день. Лаская ее грудь, Мэтью негодовал: плотная жесткая материя оказалась слишком большим препятствием для его пальцев.
Впрочем, Мариетта быстро справилась с собой, оттолкнула его, села прямо и постаралась выровнять дыхание. А через минуту, поправив жакет и шляпку, как ни в чем не бывало заявила:
— Если ты не потерял разум, то должен был заметить, что Натан влюблен в другую.
«Боже мой, как она хороша! Чертовски хороша. Из нее получился бы отличный напарник!» — Мэтью воочию видел, как Этти хладнокровно расправляется с бандитами и ворами. Да, она бы их лихо скрутила! Достаточно вспомнить историю с Куинном. И он, Мэтью, попал к этой женщине под каблучок.
— Ты хочешь сказать, что он влюблен в Элизабет? — проговорил Мэтью, немного успокоившись. — Я знаю об этом. Не понимаю только, почему Джимми впускает в дом Иуду. Но даже если Нат питает нежные чувства к Бет, это вовсе не означает, что он не будет ухаживать за другой женщиной. Однако на мою женщину я ему заглядываться не позволю.
— Я не твоя женщина. Я сама по себе.
— Ты моя, — возразил Мэтью, пустив лошадей вскачь. — Моя, Этти. И запомни: у нас тут свои обычаи, ты к таким не привыкла, поэтому будь осторожна. Если я увижу, что Нат Киркленд строит глазки или дотрагивается до тебя, клянусь: будь он хоть священником, который дает тебе благословение, негодяй получит сполна, как и любой другой мужчина. И этого урока Нат никогда не забудет.
Наверное, не надо было с ней так разговаривать, подумал Мэтью, но он так увлечен ею, что не всегда может сдержать себя.
Он встал, подошел к окну и стал смотреть на прохожих, изнемогающих под палящими лучами полуденного летнего солнца. Да, после той прогулки в Этти словно бес вселился.
Конечно, Мэтью понимал, в чем дело. Она совершенно не хотела поверить в его любовь. И винить ее за это он не мог, учитывая, что натворил в Марипозе. Они старательно обходили эту тему. Вообще-то Мэтью очень хотелось рассказать, что он увидел, как Этти целует фотографию Дэвида, и ему стало больно, а потом последовала слишком бурная реакция. Но беда в том, что Мэтью боялся. А вдруг в ответ на это признание Этти скажет, что ему до Дэвида далеко и что она не сможет любить его так, как своего покойного мужа? Только такие слова могли заставить Мэтью отказаться от борьбы, и он не хотел, чтобы Этти их произносила.
Дверь тюрьмы вдруг распахнулась, и оттуда высунулась голова Тедди Стэнфилда, заместителя шерифа.
— У мисс Беверли кто-то спьяну открыл стрельбу!
— Проклятие! — Мэтью схватил свою шляпу и двинулся к выходу. — Третий раз за неделю! Трудно поверить, что в таком тихом городишке столько головорезов.
— Сейчас их стало вдвое меньше, — рассмеялся Тед. — С тех пор как вы заняли пост шерифа, местные ведут себя гораздо спокойнее.
— Им надо побыстрее научиться хорошим манерам. Меня вся это выводит из терпения. Не хватало еще тратить время на пьяниц в борделях! Есть дела и поважнее.
Через полчаса они уже вели в тюрьму юного дебошира, который еле передвигал ноги.
— Вы, кажется, понравились мисс Беверли, маршал, — с восхищением сказал Тед. — Как она вас поцеловала!
— Да, уж она в этом знает толк! — Мэтью усмехнулся. — Мисс Беверли, наверное, просто была рада, что ее ковер не запачкали кровью. И перестань называть меня маршалом.
— Слушаюсь, шериф, — бодро отозвался Тедди, подталкивая вперед упрямого арестанта. — Давай же, не падай!
У дверей тюрьмы Мэтью обернулся и увидел Мариетту, которая выходила от доктора Хэдлоу. Она тоже заметила его и застыла на месте, не сводя глаз с пьяницы, которого они волокли. У нее было довольно хмурое лицо, а в глазах застыла печаль.
— Ты справишься один, Тедди? — Мэтью взвалил свою ношу на плечи подчиненного.
— Конечно, — ответил Тедди, чуть не рухнув на тротуар под тяжестью полубесчувственного тела. — Никаких проблем.
— Ну и хорошо, — сказал Мэтью и направился к Мариетте.
Он думал, что она отвернется и уйдет, но нет… Подойдя к ней, Мэтью вдруг вспомнил их первую встречу в Сакраменто, когда Этти отбивалась от Куинна и его парней. Неужели это было всего три месяца назад? Ему казалось, что прошли годы.
Сегодня, как и в тот день, Мариетта была одета в элегантное черное платье, сшитое по последней моде. Во всяком случае, так решил Мэтью. А сколько на ней украшений! Длинные серьги из оникса, красивые дамские часы на цепочке — тоже из оникса, брошь в виде букета цветов. И все черное. Даже в выборе украшений она соблюдает траур, с некоторым удивлением подумал Мэтью. Ее красивые белокурые волосы были гладко зачесаны. На фоне черной шляпки с траурными лентами и кружевами серые глаза казались больше и темнее, чем обычно.
— Добрый день, миссис Колл.
— Добрый день, маршал, — спокойно ответила Мариетта.
— Почему ты одна? Где Берти?
Она кивнула в сторону салуна, откуда выходил Либерти. Увидев Мэтью, он улыбнулся, приподнял шляпу и, повернувшись, пошел обратно.
— Братья Дроганы — надежные стражи, маршал Кейган. Они оставляют меня в покое только тогда, когда появляетесь вы.
— Потому что я не опасен! — засмеялся Мэтью. — И теперь я шериф, дорогая, — напомнил он ей. Ему многим приходилось напоминать об этом, прогуливаясь по городу. — Я больше не маршал.
Мариетта расстегнула свою сумочку и вытащила оттуда белоснежный носовой платок, на котором была вышита большая буква М.
— Ты должен стать им снова. — Она принялась энергично вытирать ему губы.
На платке осталось ярко-розовое пятно.
— Э-э… а-а!.. — изумленно мычал Мэтью.
— Очень мило, — пояснила Мариетта, засовывая платок в сумочку. — Прелестный оттенок.
— О, дорогая, не расстраивайся! Я все объясню.
— Не сомневаюсь, маршал Кейган, — сказала Мариетта нарочито вежливым тоном, будто разговаривала с кем-то на великосветском рауте. — Но, к сожалению, мне пора идти. Я не имею возможности выслушать вас. До свидания.
Она повернулась, но Мэтью остановил ее, взяв под локоть.
— Не надо так, — прошептал он, прижимая Мариетту к себе. — Для этого нет причин. Мисс Беверли поцеловала меня за то, что я избавил ее от пьяницы. Ты же видела, мы с Тедом волокли его в тюрьму. Она была очень благодарна, потому что все обошлось без лишнего шума. Ничего больше не было, клянусь! Послушай, милая, — продолжал Мэтью, стараясь придать своим словам большую убедительность. — Ты же знаешь, что с тех пор, как мы встретились, я не взглянул ни на одну женщину.
Мариетта удивленно подняла брови.
— Ну, ладно. Может, и взглянул. Но будь я проклят, если до кого-нибудь дотронулся. По крайней мере, — быстро поправился Мэтью, когда Мариетта снова попыталась вырвать руку, — не я был инициатором. Если хочешь, могу поклясться могилой матери.
— В самом деле, маршал Кейган?
— Я говорю чистую правду.
— Очень хорошо, сэр, я вам верю, — сказала Мариетта без особой уверенности в голосе. — Впрочем, это не важно. Мне все равно.
— Неужели?!
— Мне все равно!
— Хорошо. Тогда не будем больше об этом. — Он кивнул на дверь, из которой только что вышла Мариетта. — Ты заходила к Хэдлоу? Все в порядке?
— Да. — Щеки Мариетты окрасились легким румянцем. — Худшее уже позади. Через месяц-другой тошнота пройдет.
— Слава Богу! — с облегчением сказал Мэтью. Он никогда не слышал, чтобы у кого-нибудь акклиматизация протекала так болезненно, и от всей души надеялся, что Этти скоро оправится. — Ты очень похудела и стала почти прозрачная.
— Это естественно, во всяком случае, так мне сказали. — Она опустила глаза. — Но скоро я опять начну набирать вес.
— Да? — Мэтью не смог скрыть удивления. Конечно, ей нужно пополнеть, но каким образом это произойдет, если она ест мало, словно птичка? Мариетта сердито посмотрела на него:
— Я не собираюсь превращаться в толстую корову, если ты об этом думаешь. Я наберу ровно столько килограммов, сколько нужно, не больше.
— Да, правильно, — примирительно сказал Мэтью. — Док Хэдлоу разбирается в таких делах лучше нас с тобой. Я разговаривал с ним на прошлой неделе. О тебе.
— Вот как? — удивилась Мариетта. — Он мне ничего не сказал.
— Мне тоже, — признался Мэтью. — Сначала. Но, когда я объяснил, что ты страдаешь из-за меня, он смягчился.
— О, Мэтью, — заворчала Мариетта, — напрасно ты это сделал. Люди должны думать, что это от Дэвида. Я же тебе говорила.
— Милая, мне все равно, если хочешь, пусть будет от Дэвида. Но я всегда признаю свою вину, если сделал что-то не так.
— Знаю, — ответила Мариетта более спокойным тоном. — И что же тебе поведал доктор Хэдлоу? Представляю, как он удивился.
— Да, он был немного удивлен, но все-таки сказал, что осталось всего несколько месяцев, и ты опять будешь как новенькая. — Мэтью покачал головой. — Знаешь, дорогая, женщины тяжело переносят такие вещи. Не то что мужчины.
Мариетта расхохоталась:
— Еще бы! Мэтью, ты очень смешной.
Мэтью нравилось смешить ее, хотя он не понимал, как это у него получается.
— Ты идешь домой? — спросил он, и Мариетта кивнула. Мэтью взял ее за руку. — Я тебя провожу.
— В этом нет необходимости. И разве ты не собираешься возвращаться в тюрьму?
— Вот провожу тебя и вернусь. — Мэтью улыбнулся. — Да, я ведь еще не спрашивал тебя сегодня. Ты выйдешь за меня замуж, Этти?
— Нет, спасибо, маршал Кейган.
— Шериф Кейган, — снова напомнил он. — Неужели ты не устала все время говорить «нет»?
— Конечно, нет, — усмехнулась Мариетта. Несколько минут они шли молча, потом Мариетта тихо сказала:
— Я скоро уеду из Санта-Инес, Мэтью. Недели через две.
Он сжал ее руку. Они уже не раз говорили на эту тему. Пришла пора положить конец этим глупостям.
— Ты не уедешь, Этти! Заруби это себе на носу. Никуда ты не уедешь.
— Я получила письмо от отца. Я все ему рассказала, и он просит меня приехать в Сакраменто, чтобы быть рядом. Потом начнется судебный процесс… Папа думает, что в обмен на информацию о Чемберсе ему разрешат выбрать место заключения.
— Вполне возможно. Он имеет право отбывать срок в любой федеральной тюрьме.
— Да, папа так и написал. Он хочет выбрать такое место, где мне будет удобно, где меня никто не знает. Я просто скажу, что мой муж умер, не объясняя, когда и почему. Видишь, все отлично устроилось. Тебе не нужно больше волноваться и опекать меня. И ты опять сможешь стать федеральным маршалом.
— Я ведь ушел в отставку, ты не забыла?
— Но начальство было против, — возразила Мариетта. — Я все знаю от Элизабет. Она сказала, что федеральный маршал в Лос-Анджелесе будет очень рад заполучить тебя обратно на любых условиях.
— Еще бы! — грустно сказал Мэтью и провел большим пальцем по ее руке. — Но с этим покончено. Я уже не буду прежним, даже если вернусь. А кроме того, — добавил он с усмешкой, — я буду слишком сильно скучать по тебе и не смогу работать как следует.
— О, Мэтью, — с болью прошептала Мариетта, — тебе так только кажется. Если ты и будешь по мне скучать, то недолго. Кругом столько женщин… — Она вздохнула и замолчала.
— Проклятие! — пробормотал Мэтью, входя в калитку. — Я же тебе объяснил, что этот поцелуй ничего не значит. Мисс Беверли просто поблагодарила меня.
— Какая разница? — сказала Мариетта, поднимаясь на крыльцо.
Мэтью шел за ней следом:
— Большая! После свадьбы я не собираюсь смотреть на сторону. Черт побери, да я был бы круглым дураком, если б еще смотрел на сторону, потратив столько усилий, чтобы заполучить тебя!
— Это не имеет значения, — продолжала упорствовать Мариетта.
Когда они поднялись на крыльцо, Мэтью взял ее за руку и повернул лицом к себе:
— Почему ты так плохо обо мне думаешь? Когда дело доходит до женщин, я, конечно, не монах. Но с прежними грехами покончено. Или, может, Дэвид тебе изменял? Оставлял тебя дома одну, а сам уходил к другой? И поэтому ты не хочешь выходить замуж второй раз?
Мариетта вырвалась из его рук и посмотрела на него с презрением.
— Дэвид был прекрасным мужем, верным во всех отношениях. Мое решение не имеет к нему никакого отношения. Как ты не понимаешь? Я не хочу выходить замуж за человека, который меня не любит и которому больше нравится холостяцкая жизнь. Я не собираюсь делать тебя несчастным только потому, что произошла случайность… Я желаю тебе счастья, а по-настоящему счастливым ты можешь быть, только оставаясь свободным человеком и занимаясь любимым делом.
— Теперь — нет. Я хочу только одного — быть с тобой.
— Неправда! Когда я увидела тебя сегодня с этим жалким пьяницей! О, Мэтью, знать, что я — причина такого падения… это невыносимо. Ты будешь выдавать лицензии, брать штрафы, возиться с алкоголиками! — В голосе Мариетты звучали слезы. — Ты как поверженный Самсон — ослабевший, скованный цепями, и я — я лишила тебя силы! Я не могу, не позволю… Черт! — Она побежала в дом и захлопнула дверь, даже не взглянув на Мэтью.
Он не стал ее догонять, потому что был слишком растерян. Мэтью сел на стул, стоявший на крыльце, и решил подождать Джастиса или Либерти. Пока Чемберса не поймали, Этти надо охранять. Причин для тревоги предостаточно. В последней телеграмме от Гарри Брауна говорилось, что Чемберс исчез и никто не знает, где он прячется, может быть, даже за границей.
Пытаясь успокоиться, Мэтью сцепил руки за головой и откинулся на спинку стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29