— Да, мэм?
— Если не ошибаюсь, — невозмутимо сообщила Элизабет, — на кухне что-то горит.
— О нет! — вскрикнула Мариетта. — Моя яичница! И тосты!
— Я думаю, миссис Колл будет очень благодарна, если вы потушите огонь, пока он не нанес большого ущерба.
Выронив булку, Либерти побежал на кухню.
— Берегите волосы! — крикнула Элизабет ему вслед. Потом, покачав головой, повернулась к Мариетте и презрительно сказала: — Эти волосы! При виде мистера Двенадцать Лун и мистера Неторопливого Медведя у меня всякий раз возникает почти непреодолимое желание взять ножницы и отрезать им эти волосы.
Схватившись за голову, Мариетга с ужасом смотрела на дым, который плыл из распахнутой кухонной двери.
— Проклятая печь! Я все утро пыталась разжечь ее!
— Мэтью считает, что вам нужны кухарка и экономка. И я полагаю, что он прав, миссис Колл, — твердо заявила Элизабет. — Пожалуйста, сядьте. Кажется, вы нездоровы.
Мариетта не стала возражать и буквально рухнула в кресло. Гостья села напротив.
— Не расстраивайтесь, мэм. Я уверена, мистер Неторопливый Медведь быстро потушит огонь. Несмотря на длинные волосы, он надежный человек. — Она сложила руки на коленях. — Так о чем мы говорили? Ах да! Мы обсуждали Мэтью. Я уже сказала, он очень плохо вел себя, когда увидел, что мистер Двенадцать Лун и мистер Неторопливый Медведь находятся в «Лос Роблес», а вас там нет. Я даже думала, что они устроят драку, но мой муж сумел растащить их.
— Почему? — спросила Мариетта.
— Что «почему»? — удивленно переспросила молодая женщина.
— Почему они чуть не начали драться? — терпеливо повторила Мариетта.
— Кажется, я уже все объяснила, — сухо ответила гостья. — Мистер Двенадцать Лун и мистер Неторопливый Медведь не привезли вас в «Лос Роблес», как велел Мэтью. Обнаружив, что вас там нет, он начал обвинять их. И меня тоже. Якобы я вас напугала! Никогда в жизни я не слышала подобной глупости. Я чуть не отхлестала его веником за это.
Представив себе эту картину, Мариетта зажала рот рукой, чтобы не засмеяться!
— Если я правильно его поняла, — продолжала Элизабет, — то Мэтью боится, что некий джентльмен по имени Чемберс может навредить вам. Он хотел, чтобы вы пожили в «Лос Роблес» до тех пор, пока Чемберса не арестуют, и очень разозлился, узнав, что вы поселились здесь. Мэтью собирался привезти вас в «Лос Роблес» силой, но мистер Двенадцать Лун и мистер Неторопливый Медведь пообещали, что будут тщательно охранять вас, спать во дворе и ни на минуту не выпустят вас из виду. Это его немного успокоило, однако потом, когда выяснилось, что Натан Киркленд встретил вас на вокзале и помог устроиться на новом месте, Мэтью опять разбушевался. — Элизабет заметно помрачнела. — Что он говорил! Пришлось уложить детей спать, чтобы они ничего не слышали, поскольку Мэтью вел себя очень плохо. Ведь Натан — ближайший друг Джеймса, и я уверена, что он вел себя учтиво и делал только то, о чем просил его Вирджил.
— Конечно, — пробормотала Мариетта, в душе которой боролись гнев и радость. — Он настоящий джентльмен. Я очень ему признательна.
— Разумеется. Натан никогда не совершил бы неподобающего поступка. Я уверена. Не понимаю, почему Мэтью подумал иначе.
Из кухни вышел Либерти:
— Огонь я погасил, но беспорядок там жуткий.
— Ну, — сказала Элизабет, вставая с кресла, — с этим справиться несложно. Большое спасибо, сэр. Вы можете вернуться на крыльцо. Завтрак скоро будет готов. — Она взяла свою корзину.
— Завтрак? — переспросила Мариетта.
— Да. Ах, пока я не забыла: мы с мужем приглашаем вас отобедать у нас в воскресенье после службы. А также мистера Двенадцать Лун и мистера Неторопливого Медведя.
— Когда речь идет о вкусном обеде, меня не надо просить дважды, мэм. — Либерти улыбнулся. — Большое спасибо.
Мариетта не разделяла его радости. Несмотря на доброту Элизабет Кейган и трогательную заботу Мэтью, она твердо решила по возможности не общаться с семейством Кейганов.
— Благодарю вас за это любезное приглашение, миссис Кейган, — ответила она учтиво, — но, к сожалению, я не смогу отобедать у вас в воскресенье.
— Чепуха! — мгновенно откликнулась Элизабет. — Вы должны прийти.
— Нет, — твердо повторила Мариетта. — Я не приду.
— Не глупите, — заявила гостья непререкаемым тоном. — Я обещала Мэтью, что каждое воскресенье вы будете проводить в «Лос Роблес», значит, так и будет. И незачем больше обсуждать эту тему. — Элизабет направилась в кухню. — Идемте, миссис Колл, я покажу вам, как надо разжигать печь.
Глава 16
— Код примерно одинаков везде. Смущает только, что нет порядка в датировке записей. Но, поскольку сами даты являются зашифрованными свидетельствами против Чемберса, то это вполне оправданная несогласованность.
Мэтью, стоявший во главе стола, за которым расположились восемь федеральных чиновников высшего ранга, прервал свою речь, вытащил дневник Дэвида Колла в красной кожаной обложке и вручил его соседу.
— Откройте запись от пятого августа 1893 года, сэр. Маршал Браун перепишет эти тексты на доске, а я объясню вам…
— Вы, как всегда, отлично поработали, Мэтью, — сказал маршал Браун час спустя, когда они с Мэтью остались одни в комнате для заседаний. — С помощью этого дневника и показаний Дрю Куинна мы уличим Чемберса во всем: начиная от банковских махинаций и заканчивая торговлей живым товаром. А как вы говорили о Дэвиде Колле и Джосайи Андерсоне! Все просто прослезились! — Он усмехнулся. — Даже я чуть не заплакал.
— Да ладно, — устало отмахнулся Мэтью, шагая рядом с дородным пожилым джентльменом. — Мне только хотелось, чтобы их заслуги оценили по достоинству. Это очень важно для Эт… для вдовы профессора Колла и для семьи Джосайи Андерсона — знать, что их близкие умерли не напрасно.
— Когда новости дойдут до президента Кливленда — а они обязательно дойдут, — я уверен, что он воздаст должное Коллу и Андерсону.
— Надеюсь. — Мэтью покачал головой. — Интересное получилось мое последнее задание: по завершении двое получат медали посмертно.
— Мэтью, я надеюсь, что вы передумаете, — сказал маршал Браун, открывая дверь своего кабинета. — Я уже признал, что совершил ошибку, пригрозив отправить вас на пенсию по старости. Но согласитесь, что вы меня вынудили. Это дело Шеффер…
Кивнув клерку, сидевшему в приемной, Мэтью проследовал за маршалом Брауном в его официально обставленный кабинет.
— Милли Шеффер, более чем кто-либо другой, имела право на защиту от вымогателей, — сказал Мэтью, подходя к столу.
— Конечно, — согласился маршал Браун. — Но этим должны были заниматься не федеральные агенты, а местные власти.
— Местные власти, как же! Вам не понравилось, что я помогал Милли, потому что ваш родственник хаживал к ней потихоньку от жены.
Маршал Браун, красный как рак, подошел к письменному столу.
— Ладно, Мэтью, у нас были разногласия в прошлом, но вы все равно мой лучший работник. В сущности, вы незаменимы. Я очень хотел бы, чтобы вы остались. Обещаю, теперь все будет иначе. Я постараюсь считаться с вашим мнением.
— Ну, это, конечно, хорошо, Гарри, да только…
— И, разумеется, мы существенно повысим вам заработную плату.
— О, Гарри, это не имеет…
— И дополнительный отпуск каждый год. Оплаченный. Количество дней — по вашему усмотрению.
— Очень соблазнительно, однако я не думаю…
— Можете сами выбирать задания, я не буду возражать. И даже если вы моего собственного сына застанете в публичном доме, я не буду вмешиваться.
— Простите, Гарри, но дело в том, что…
— Господи, чего же вы хотите? — воскликнул маршал Браун, потеряв терпение. — Говорите, я все сделаю.
— Боюсь, вы не сможете дать то, чего я хочу.
— Не понимаю я вас, Мэтью. В жизни не видывал человека, который так любил бы свою работу! А теперь вы с легкостью ее бросаете?
— Мне нелегко, — тихо сказал Мэтью. — Я всегда стремился служить закону. А что может быть почетнее должности маршала Соединенных Штатов? Я никогда не думал, что уйду на пенсию по собственному желанию, но у меня есть причины… я не могу жить без… — Он судорожно вздохнул. — Даже по ночам не сплю, все думаю о ней. Поэтому я должен сделать все, чтобы добиться ее.
— Понятно, — пробормотал маршал Браун. — Признаюсь, я никогда не думал, что вы полюбите, Мэтью. Но я рад. Искренне рад. И желаю вам счастья.
Мэтью кивнул, от смущения уставившись на гладкую поверхность письменного стола.
— Что ж, значит, обсуждать больше нечего, — сказал маршал Браун, заметно повеселев. — С бумагами покончено еще вчера. Когда начнется процесс над Чемберсом, вас вызовут для дачи свидетельских показаний.
— Разумеется.
— Как только его возьмут под стражу, я пошлю вам телеграмму. Ордер на арест выпишут сразу, как только джентльмены, которых мы оставили в зале для заседаний, разберутся с дневником профессора Колла.
— Я буду вам весьма признателен, Гарри. Вы знаете, как со мной связаться.
— Конечно. Ваш брат и его жена много лет честно выполняют работу почтальонов. Думаю, они и в будущем будут получать массу телеграмм. Ведь ваши знакомые, попав в беду, непременно обратятся именно в это агентство.
— Спасибо, Гарри.
— Не за что. Это самое меньшее, чем государство может отблагодарить вас за долгую службу. Вернувшись домой, вы, конечно, займетесь своим ранчо?
Впервые за несколько дней Мэтью рассмеялся от всего сердца.
— Нет, пусть лучше меня застрелят! Я попробую стать шерифом. Броудмен в Санта-Инес уже несколько лет мечтает уйти на пенсию. Так что… — Он многозначительно улыбнулся.
— Мэтью, — маршал Браун был потрясен, — неужели вы говорите всерьез?
— Я знаю, знаю, все мы потешаемся над местными властями. Но не так уж они и плохи. Некоторые из них — отличные парни. Кстати, Гарри, кто бы говорил! Вы даже пистолет зарядить как следует не умеете.
— Я занимаюсь бумагами, сэр, — заявил маршал Браун, пощелкав языком. — И один только Бог знает, сколько докладных я настрочил по вашей милости. В основном мне приходилось объясняться по поводу ваших диких выходок и защищать вас от тюрьмы, куда вы могли попасть — и не один раз! — за оскорбление властей.
Мэтью напустил на себя виноватый вид:
— Да, такое бывало.
— Вот именно, — съязвил маршал Браун. — Из-за вас седых волос у меня больше, чем из-за собственных детей. Не будь вы моим самым энергичным заместителем, я бы избавился от вас еще много лет назад.
— Энергичным? — Мэтью понравилось это слово. — Надеюсь, вы напишете об этом, когда я подам рапорт об уходе?
— Напишу. — Маршал Браун усмехнулся. — А вы не забудьте сообщить миссис Колл о судьбе ее отца.
— Да не беспокойтесь, не забуду.
— Спасибо. Итак, вы готовы?
Мэтью поразило, что за все годы службы он ни разу даже не попытался представить себе эту минуту, потому что не верил, что доживет до увольнения или пенсии.
Мэтью хорошо помнил тот день, когда давал клятву служить закону в Сан-Франциско. У него, задиристого юнца, самонадеянности (или безрассудства?) было намного больше, чем мозгов, поэтому слова, которые он послушно повторял, вылетели из головы ровно через три минуты. Ему вручили револьвер, федеральные чеки и значок. За последние двадцать лет Мэтью бессчетное количество раз менял револьверы и получал чеки, но значок оставался при нем всегда. Тот самый. Каждый день он первым делом проверял, на месте ли значок и револьвер. И трудно сказать, какая из двух вещей была для него важнее.
Заместитель маршала Соединенных Штатов.
Словам Мэтью верили не все, а вот со значком не поспоришь.
— Теперь уж он не тот, — сказал Мэтью придушенным голосом, отстегивая значок. — Потускнел, а когда-то в него можно было смотреть, как в зеркало.
— Все равно он красивый.
— Сейчас, еще секундочку. — Мэтью пытался отстегнуть значок. — Пальцы сегодня что-то не слушаются.
Маршал Браун ничего не ответил. Отстегнув наконец значок, Мэтью закрыл глаза и стиснул его в руке.
Твердый. Господи, какой же он твердый! В горле вдруг защипало, на глаза навернулись слезы. Позор! Мэтью боялся, что не выдержит и сделает из себя посмешище. Чтобы разжать пальцы, ему пришлось изо всех сил напрячь мускулы и скрипнуть зубами.
Значок с глухим стуком упал на деревянный письменный стол. Все, дело сделано! С этой минуты он больше не маршал.
— Вчера от Мэтью пришло письмо.
Минуло уже пять недель с тех пор, как Мариетта познакомилась с Элизабет Кейган, которая ей в конце концов очень понравилась, и все же Мариетта не переставала удивляться ее способности говорить не то что нужно и не ко времени. Вот сейчас, например, она сбилась из-за Элизабет со счета, а ведь уже в третий раз переделывает один и тот же ряд!
— Я сдаюсь, — пробормотала Мариетта, жалобно глядя на испорченное вязанье.
Элизабет оторвалась от своего вязанья, представлявшего образец совершенства.
— Что ты имеешь в виду? Нельзя сдаваться. Ты только начала учиться.
— Мне больше нравится вышивать. — Мариетта сунула Элизабет плод своих трудов. — И получается гораздо лучше.
Элизабет посмотрела на вязанье и нахмурилась.
— Хм…
— Вот именно! — с чувством воскликнула Мариетта. — Больше я вязать не буду.
— Я только сказала «хм».
— Твоего «хм» вполне достаточно.
— Глупости. Я не позволю тебе бросить работу.
— Элизабет, — спокойно начала Мариетта, — ты уже заставила меня обедать с вами каждое воскресенье. Под твоим давлением я наняла экономку и, конечно, этому рада, — поспешно добавила она, заметив, что Элизабет надулась. Миссис Килир можно считать просто подарком. — Я не ропщу, когда ты приносишь нам еду, причем в таком количестве, что все мы, включая братьев Дроганов, не в состоянии ее съесть. Я уступила тебе и стала каждый вторник ходить на собрания церковного комитета, хотя дамы там только и делают, что пьют чай да сплетничают. Но имей в виду, что заставить меня учиться вязать ты не сможешь. Элизабет положила свое вязанье на колени.
— Господи, Мариетта, если я упомянула о Мэтью, это вовсе не значит…
— Мэтью Кейган не имеет к этому никакого отношения!
— Нет, имеет, — терпеливо поправила ее Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29