Время спрессовалось в стремительном полете. 28(15) июля австрийские пушки начали обстрел сербской территории. В Петербурге настойчиво требовали, чтобы Англия, наконец, определила свою позицию. В ответ из Лондона неслось что-то невнятное. Посол Франции в России Морис Палеолог только и мог написать в своих мемуарах, что его британский коллега «Бьюкенен обещает нам энергично поддерживать перед сэром Эдуардом Греем политику сопротивления германским притязаниям».
Под давлением военных и министра Сазонова русский царь принимает решение о всеобщей мобилизации. Он колеблется, принимая это, поистине, роковое решение. В тот же день, получив телеграмму от кайзера Вильгельма с заверением выступить посредником между Россией и Австрией и просьбой не ускорять военных приготовлений, вечером Николай решает отменить всеобщую и провести только частичную мобилизацию в четырех военных округах. Указ о частичной мобилизации в Варшавском, Киевском, Одесском, Московском округах (только против Австрии) был объявлен по телеграфу поздно ночью 16 (29) июля. Проблема, однако, состояла в том, у России не было планов частичной , а был лишь план мобилизации всеобщей !
Получалось, что было невозможно провести военные приготовления отдельно против Австро-Венгрии, а было необходимо мобилизовать войска и против Германии, к которой у России не было никаких претензий.
В Берлине это понимают, но там знают и другое: мобилизация это война. Это угроза. Поэтому 29(16) июля германский посол Пурталес прочел Сазонову телеграмму немецкого канцлера Бетмана. Тот требовал, чтобы Россия прекратила всякие военные приготовления, иначе Германии тоже придется объявить мобилизацию, а это может легко привести к войне.
В этот момент в Лондоне все-таки услышали требования Петербурга прояснить свою позицию и 29(16) июля наши «союзники» приоткрыв карты, показали свою верность обязательствам на деле. Жалко, что Николай II этого так никогда и не узнал! 29(16) июля британский министр иностранных дел дважды встретился с германским послом. Во время первой беседы Грей не сказал ничего существенного. Он ждал известий о начале русской мобилизации. Получив необходимую информацию, сэр Грей известил Лихновского, что хотел бы его повидать ещё раз.
Казалось, ничто не предвещало сюрпризов, когда совершенно неожиданно сэр Грей заявил… Впрочем, дадим слово самому послу немецкому посланнику Лихновскому: «Грей заявил, что британское правительство желает поддерживать прежнюю дружбу с нами, и оно останется в стороне, поскольку конфликт ограничится Австрией и Россией. Если же мы втянем и Францию, то положение немедленно изменится и британское правительство, может быть, вынуждено будет принять немедленные решения ».
— То есть как? — только и смог в ответ произнести немецкий посол, а кайзер начертал на его телеграмме свой совершенно правильный вывод — «то есть они на нас нападут». В Берлине не знали, что за два дня до этой беседы милый и дружелюбный Эдуард Грей на заседании кабинета министров яростно требовал участия Англии в войне, угрожая в противном случае выходом в отставку!
Сейчас, когда события приобретали необратимый характер, вдруг выяснялось, что в случае конфликта с Парижем рейху придется воевать еще и с Англией! А это в корне меняло дело. Борьба с обладавшей обширными колониями и практически неисчерпаемыми людскими и сырьевыми ресурсами Британской империей, а в перспективе и с Соединенными Штатами означала столкновение со всем миром! Шансов на победу в такой борьбе у Германии не было.
Заявление Грея произвело в Берлине эффект разорвавшейся бомбы. Сам кайзер дал волю чувствам: «Англия открывает свои карты, в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении! Низкая торгашеская сволочь старалась обманывать нас обедами и речами. Грубым обманом являются адресованные мне слова короля в разговоре с Генрихом: „Мы останемся нейтральными и постараемся держаться в стороне сколь возможно дольше“.
Прозрение приходит к германскому монарху поздно. Мир уже на краю пропасти. Однако оставим посла Лихновского в его недоумении, а Вильгельма II в его благородном гневе Нам надо обратить внимание на другой факт. Сэр Грей, дает немецким дипломатам совершенно новую вводную. Фактически он предъявляет им ультиматум: если хотите избежать войны с Англией (т.е. со всем миром), воюйте только с Россией! Не трогайте Францию!
Вот это и есть самое главное. Англичане не просто организовали мировую войну, они попытались подстроить ситуацию так, чтобы поначалу битва разгорелась только между Австрией, Германией и Россией. Сами они хотят остаться в стороне, сохранить для себя «свободу действий», если пользоваться лексиконом сэра Грея. Все логично. Вспомним цели этой войны для «союзников» — уничтожение России и Германии. Вот пусть друг дружку и истребляют, а французы и англичане вступят в драку в последний момент. Можно даже войну и объявить, зафиксировать статус-кво, а воевать по-честному точно незачем. Так «союзники» сделают и в 1939-м, когда истекающая кровью Польша помощи от них не дождется.
В Берлине прошел шок, вызванный выступлением британского министра. Ситуация кардинально менялась. Надо было думать, как выходить из сложившегося положения. И решать, причем очень быстро. В то же время стало известно, что Италия скорей всего не будет воевать на стороне своих союзников — Германии и Австрии. Положение становилось совсем невеселым. Картина разом изменилась: теперь в Берлине были близки к панике. Предупреждения Грея были переданы в Вену, а австрийцев начали уговаривать удовольствоваться занятием Белграда как залогом и оставить дело на рассмотрение международных посредников.
В этот момент организаторам войны надо было снова подстегнуть противную сторону, раз немцы и австрийцы готовы были избежать войны. Русский царь не знает о предательстве своих «союзников» и поздно вечером 30(17) июля, подписывает указ о всеобщей мобилизации. Первым ее днем был назначено 31(18) июля 1914 года. Начинается цепная реакция. Узнав о начале русской мобилизации, в Германии реагируют соответственно: французскому послу сообщают, «что ввиду общей мобилизации русской армии Германия вводит положение „кригсгефар“ (военной опасности)». Германия просит Россию демобилизоваться, иначе она начнёт свою мобилизацию. Собравшийся совет министров Франции под председательством президента республики Раймонда Пуанкаре решает ответить на возможную германскую мобилизацию своей. До начала войны остаются одни сутки.
Стараниями лорда Грея для Берлина получалась серьезная ситуация: ее союзник Австрия уже вела боевые действия с Сербией. Россия мобилизуется, в ответ на немецкие приготовления начнет мобилизоваться и Франция. У немцев практически не остается выбора: либо они будут выжидать ничего не предпринимая, и тогда Россия может ударить по Австрии. Германия будет вынуждена поддержать своего союзника, а Франция обязана поддержать своего. Следом в войну вступит и Великобритания. Это путь тупиковый, практически не дающий шансов на победу. Второй вариант действий немцам напрямую предлагает сэр Грей: воевать только с Россией, проявив инициативу самим. Заодно и повод подкидывают: русская мобилизация это непосредственная угроза безопасности рейха! Таким образом, англичане подталкивают к войне и Германию, и Россию! Костер поджигают с обеих сторон.
Правильно поняв английский намек, Берлин пытается в последний момент выйти из тупика, в который кайзер Вильгельм II сам себя и загнал. Последний шанс для этого — заставить, попросить Россию (конечно не теряя собственного достоинства) не вмешиваться в австро-сербский конфликт. Для этого надо, чтобы русские остановили мобилизацию. Тирпиц приводит слова кайзера: «…Русская мобилизация сделала войну неизбежной. Предотвратить ее могло теперь лишь чудо. Дальнейшее промедление с нашей стороны отдало бы нашу территорию во власть врагу, и было бы совершенно неоправданным».
Германия пытается это чудо сотворить. 31 (18) июля, в полночь, германский посол Пурталес предъявил России ультиматум. Если к 12 часам 1-го августа дня Россия не демобилизуется, то Германия тоже объявит мобилизацию. Сазонов спросил, означает ли это войну.
— Нет, — ответил Пурталес, — но мы к ней чрезвычайно близки.
Одновременно с действиями своих дипломатов, германский кайзер шлет телеграммы лично Николаю II, отчаянно пытаясь получить от него заверения в миролюбии России. Но в ситуации, когда англичане уже Вильгельма обманули он хочет получить от русского царя не слова, а заверения его мирных намерений делом ! Дилемма проста и трагична: либо «кузен Ники» одумается, и тогда войны можно избежать, или, объявив ему войну, Германия получит конфликт только с Россией. Как и обещает немцам сэр Грей! Кайзер близок к отчаянию — он понимает ситуацию! Русский царь куда как спокойнее, у него за спиной «союзники», т.е. он не понимает ничего !
До полуночи 31 июля 1914 года британское правительство еще могло предотвратить мировую катастрофу, если бы ясно заявило о своем твердом намерении вступить в войну . Оно этого не сделало. Потому, что англичанам была нужна эта война.
Пошли последние часы мира. Телеграммы летят в обе стороны.
Николай II — Вильгельму II, 1 августа (19.07) 1914 года
«Получил твою телеграмму. Понимаю, что ты должен мобилизовать свои войска, но желаю иметь с твоей стороны такие же гарантии, какие я дал тебе, (в прошлой телеграмме Николай обещал, что „его войска не предпримут никаких вызывающих действий“), т.е., что эти мероприятия не означают войны и, что мы будем продолжать переговоры ради благополучия наших государств и всеобщего мира, дорогого для всех нас. Наша долгая испытанная дружба должна с Божьей помощью предотвратить кровопролитие. С нетерпением и надеждой жду твоего ответа. Ники».
Вильгельм II — Николаю II, 1 августа (19.07) 1914 года
«Благодарю за твою телеграмму. Вчера я указал твоему правительству единственный путь, которым можно избежать войны (отмена мобилизации!). Несмотря на то, что я требовал ответа сегодня к полудню, я до сих пор не получил от моего посла телеграммы, содержащей ответ твоего правительства. Ввиду этого я был вынужден мобилизовать свою армию. Немедленный утвердительный, ясный и недвусмысленный ответ твоего правительства — единственный путь, которым можно избежать неисчислимых бедствий . Пока я не получу этого ответа, я, увы, не могу обсуждать твоей телеграммы по существу. Во всяком случае, я должен просить тебя немедленно отдать приказ твоим войскам, безусловно, воздерживаться от малейшего нарушения наших границ. Вилли».
Ужас ситуации в том, что им не договориться, как бы они к этому не стремились — события становятся необратимыми. В ситуации, когда Россия мобилизуется и отменять этот процесс не собирается, единственно разумное действие для Германии сделать так, как хочет сэр Грей. Только сделать это формально, а потом попытаться уже неформально решить проблему за столом переговоров. В конце концов, можно ведь объявить войну, и, не воюя, тут же сесть за стол мирных переговоров! Будем честными: до последнего момента Вильгельм II пытался избежать войны с Россией! А британские «союзники» России, буквально заставляли Германию объявить ей войну!
Утром 1-го августа (19.07.) Николай II принял германского посла. Он горячо убеждал его, что мобилизация не означает угрозы для Германии и тем более враждебных по отношению к ней намерений, что остановить ее сразу невозможно ввиду огромных размеров территории. Пурталес немедленно передал содержание разговора в Берлин. Немцы словам больше не верят, а в реальности в России мобилизация продолжается . Идет ее второй день. По предвоенным планам, прекрасно известным в Берлине, на 15-день русская армии должна быть готовой к наступлению.
Вечером, 1-го августа кайзер делает свой выбор. Германский посол в России граф Пурталес прибывает к русскому министру иностранных дел. «Не давая Сазонову времени сделать какое-нибудь замечание, он говорит дрожащим торопливым голосом: — Согласитесь на демобилизацию! Согласитесь на демобилизацию! Согласитесь демобилизоваться!» — пишет Морис Палеолог со слов самого русского министра.
Затем немецкий посол спросил, намерено ли русское правительство дать благоприятный ответ на вчерашнюю ноту о прекращении мобилизации. Сазонов ответил отрицательно. Спросив еще два раза, не отменяет ли Россия мобилизацию, Пурталес вручает ноту с объявлением войны. В ней германское правительство ответственность за развязывание войны возлагало на Россию. Причем он так волновался, что вручил сразу два варианта ноты.
Это была формальная часть. Великий князь Константин Константинович со слов Николая II описал в своем дневнике неформальную. Поздно вечером, 1-го августа царь, получив немецкую ноту с объявлением войны, отбил длиннейшую телеграмму английскому королю. Усталый он в два часа ночи зашел к императрице, попил чаю. Потом принял ванну и уже пошел в опочивальню, когда его нагнал камердинер. В его руке была… телеграмма от Вильгельма II. Уже объявив войну, глава Германии взывал к миролюбию, прося о прекращении военных действий! Бездна раскрылась, и кайзер увидел ее дно! И совершил последнюю, отчаянную попытку спасти их обоих! Николай ничего ему не ответил.
Действуя в соответствии с собственным мобилизационным планом, немцы сталкиваются с похожей проблемой, что и русский Генштаб: их мобилизация возможна только совместно против России и Франции. Для успокоения англичан, желающих втравить Германию в войну только против России, кайзер Вильгельм отправляет телеграмму британскому королю Георгу. Ее цель подтвердить намерения немцев следовать «советам» сера Грея:
«По техническим причинам моя мобилизация, объявленная уже сегодня днем, должна продолжаться на два фронта — Восточный и Западный, согласно плану. Это невозможно отменить, поэтому я сожалею, что твоя телеграмма пришла поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65