«Наверх?» – жестом предложил Глеб. Я кивнула и первой начала подниматься.
Глеб вдруг схватил меня за руку.
Опаньки! Леска! Еще шаг – и я бы ее задела. Как ему удалось ее заметить?!
«Осторожней!» – молчаливо пристыдил меня наемник.
Лестница была полна сюрпризов. Лески, ведущие куда-то вниз, липкие лужицы странного зеленоватого цвета, и ползающие по одной из ступенек коричневатые жуки.
Нам вроде как удалось миновать все ловушки. Вроде как – потому что на вершине лестницы нас ждали…

Ужасно болела правая рука, кажется, Велимир мне ее все же сломал… Дотянуться левой до клетки и вытащить оттуда птицу, которая оказалась «жар» не только по названию, но и по ощущениям, оказалось совсем не просто, а дверь трещала так, что было совершенно непонятно, почему и как она еще держится. Глеб подтаскивал к ней мебель, строя баррикаду, но, по-моему, нас это не спасет – Велимир и его упыри в ярости оттого, что мы сумели все же проскочить.
Я смотрела вниз, перешагивая очередную леску, а когда выпрямилась – мой взгляд встретились с зеленоватой болотной гнилью глаз Велимира. Позади Велимира, ухмыляясь, ждали команды полсотни упырей. А Велимир молчал, наслаждаясь страхом в моих глазах – страхом не только за свою жизнь, но и за то, что мы не добудем дурацкий зуб и не спасем Арса…
Именно молчание твари и спасло нас. Выйдя из ступора, я рванулась вперед, прямо на Велимира, приложив ему Витой по зубам. Он поймал мою руку и резко дернул… От хруста меня всю перекосило – омерзительный звук! А дальше едва смогла устоять на ногах от боли, грызущей, рвущей руку…
Я не помню, как вырвалась и как пролетела сквозь отряд упырей, подгоняемая болью и страхом. Глеб, к счастью, в отличие от меня не растерялся и сразу бросился за мной, даже опередив и успев не только открыть дверь у меня перед носом, но и захлопнуть ее за моей же спиной.
Теперь же он укреплял ломаемую дверь, а я пыталась добраться до зуба. Сбросить клетку на пол удалось мне проще всего. Замок я сковырнула Витой, а вот вытащить пернатую голыми руками не удалось. Заметив мои мучения, Глеб содрал через голову свою рубашку и бросил мне. Обмотав ею руки, я сумела-таки вытащить комок огня наружу. Теперь следовало разжать ей клюв и выдрать зуб. Понятия не имею, какой именно является зубом мудрости, но птичку мне было не жаль – если понадобится, я выдеру ей зубы вместе с клювом.
К счастью для самой жар-птицы, она послушно распахнула клюв… Для того чтобы я могла с ужасом убедиться, что там зубы отсутствуют напрочь…
– Глеб! – голос сорвался на предательский писк. – У нее нет зубов!
– Думай! – рявкнул в ответ наемник. – Думай!
Легко сказать: «думай»! А о чем? Где могут быть зубы у птицы? Зубы, зубы… Вспоминаются лишь камни в печени…
– Заберем просто птицу с собой, а там решим?!
– Пока зуба у нас в руках не будет, русалка нас отсюда не заберет! Решай скорее, через минуту все будет кончено! И весьма печально!
Звуки ломающегося дерева заставили меня думать с сумасшедшей скоростью, но все перебираемые варианты тут же отвергались сознанием.
Единственный вариант, который выглядел более-менее правдоподобно, меня не устраивал никоим образом – он рассматривал ситуацию, когда Велимир выдрал зуб заранее и припрятал его.
Нет. Не может быть. Мне ведь везет, мне всегда везет… Не будь я такой везучей, давно бы погибла…
Двери рассыпаются на миллион крошечных щепок. В стороны летят вперемешку мебель и Глеб…
Велимир летит ко мне, уже замахиваясь мечом… Подхватив дьявольскую птицу, я, пытаясь уйти от удара, падаю на колени… Подымаюсь… Прыгаю…
Звон разбитого стекла, сверкание меча, и земля – далеко-далеко внизу… Знаю, что падаю вниз головой, знаю, что не успею перевернуться, сгруппироваться… Знаю, но все равно падаю – ведь знание не способно спасти жизнь, оно может лишь предсказать – как ты умрешь…

Кажется, я все же успела зажмуриться, хотя и в этом я не была уверена. Не знаю даже, что меня в тот миг мучило больше – боль в сломанной руке, знание, что и я, и Арс сейчас умрем, или мысль о том, что я бросила Глеба…
Птицу я тоже выпустила из рук, не сумев удержать ее – рубашка обуглилась…
– Спасибо тебе, – услышала я вдруг мелодичный голос, когда в голове проскочила мысль, что-то уж больно долго я падаю, – за мою вновь обретенную свободу.
Я очнулась. Я лежала на траве, под окном, усыпанная осколками стекла. Передо мной стояла девушка. Ослепительно красивая, с золотыми глазами, шикарными ярко-рыжими волосами до пояса и коричневато-золотистой кожей. Мгновенно во мне проснулся комплекс неполноценности, дремавший до поры до времени и теперь напомнивший, что я все же девушка, а не штатный камикадзе.
В миллиметре от меня приземлился острый нож – и я тут же забыла о том, кто я такая, и уставилась вверх, не зная, что делать… Из окна высовывался Велимир – но он почему-то застыл, не шевелясь. Что происходит?
– Я остановила время, дабы успеть поблагодарить мою спасительницу.
Я снова вернулась взглядом к красавице. Какие у нее губы… Полные, чувственные, непередаваемо нежного оттенка…
– Я выполню любое твое желание, – а голос! Звонкий, легкий, как облачко, чарующий…
Вот бы стать такой, как она… А то у меня – что? Серые невзрачные глаза, волосы обычные, светлые – а у нее вон как блестят, переливаются, каждый волосок наполнен силой…
– Я хочу…
Блеснули предо мной цветные глаза на любимом лице. Такие густые, таинственные, с искоркой непокорности… Разве могут сравниться с ними золотые глаза девицы-красавицы?
Дьявол, да что же это я! Эта тварь меня зачаровывает!
– Мне нужен твой зуб мудрости, и чтоб я и мой друг оказались у ручья русалки Русой Росы.
– Это сразу два желания, – красавица слегка поблекла – может, как раз оттого, что я перестала восхищаться ею в полную силу?
– Возможно, но без моего друга я бы не смогла спасти тебя. Уверена, он согласился б с моим выбором желания.
– Нет. Это против правил. Жар-птица выполняет лишь одно желание освободившего ее человека… Хочешь стать такой же прекрасной, как я? Иметь такие же глаза? Волосы? Губы? Взгляни на мой нос! Все мужчины упадут к твоим ногам, понимаешь?.. Ни один мужчина в мире не сможет устоять перед тобой…
Я расхохоталась.
– Почему ты смеешься? – обиженно спросила дева, вновь растеряв свое очарование.
– Да так. Тебе не понять. – Представила я: вот стану такой красивой, вернусь в наш мир – и что мне там делать? Быть самой красивой женщиной планеты? Ага, это в нашем-то мире… Да мне ж никто проходу не даст – начиная с сопливых подростков и заканчивая близорукими стариками. Не-е, такая жизнь не по мне. Мне нужно Арса спасти. И точка. – Ну так ты выполнишь два наших желания?
– Ну взгляни же на меня, какая я красивая…
– И какая дура, – закончила я таким же тоном. – А вот это что, знаешь? – к прекрасной шейке жар-птицы прижалось лезвие Виты.
– З-знаю…
– Выполнишь два желания?
– С-сейчас же. Только отпусти меня.
– Выполни – и отпущу.
Жар-девица неуклюже хлопнула в ладоши – и мы все трое оказались у ручья Русой Росы. Я незамедлительно убрала Биту с горла птички.
– Проваливай, – равнодушно велела я, приняв от девы зуб и опускаясь на колени перед Глебом, лежавшим без сознания.
– Принесла зуб? – спросила Русая Роса, не обращая никакого внимания на наемника.
– Да. – Я протянула зуб русалке, морщась от боли в сломанной руке. Может, стоило бы и поорать по такому случаю, но уж очень ситуация была неподходящая. Вот спасу Арса и вволю наплачусь на его плече.
– Молодец. Не думала, что вы справитесь. И как только догадалась выпустить птицу на свободу? Обычно ее из клеток да цепей и на мгновение не выпускают.
– Воду, – все тем же равнодушным голосом велела я. Русая Роса пожала плечами, но нырнула куда-то на дно. На какую-то секунду мне показалось, что она меня обманула, и я уже готова была броситься за ней следом, чтобы хоть силой, да выбить из русалки волшебную воду, но вот она все же всплыла сама и протянула мне два пузырька – точно таких же, как и те, в которых кощеевские зелья лежали.
– С красной крышечкой – мертвая вода, с зеленой – живая. Не перепутай.
– Тут на одного только или на него, – я кивнула на Глеба, – тоже хватит?
– Дай ему глоток мертвой воды, да и сама попей, но смотри, помни: живую только умершим дают. Глотнешь сама – сразу умрешь.
Наверное, мне все же хватило сил удивиться, потому что Русая Роса добавила:
– Ходят же всякие байки, что, мол, если девушка живой воды выпьет, то сможет приворожить кого захочет. Но это байки, байки и только, – все, кто пытался так поступить, мертвы уже.
– Спасибо, – неуклюже поблагодарила я, раскупоривая бутылочку с красной пробкой. Экономя, вместо одного глотка капнула на язык пару капель.
И тут же вскочила – каким лишь чудом не разлила остальное, – щипало десны, горло горело огнем, рука раскалилась, казалось, дотронься я до воды – зашипит и пар пойдет…
Прошло все так же внезапно, как и началось – остались на руке кровавые лохмотья разодранной кожи, но кость определенно срослась, хотя у меня было ощущение, что не очень-то надежно – слишком мало воды выпила. Но я переживу. Глебу налью чуть больше – у него, судя по изгибу спины, и вовсе позвоночник сломан. И как только дышит до сих пор – понять не могу… Да и ребрами легкое пропорол – кровавая пена на губах пузырится, значит, второе легкое цело.
Тело наемника скрутило дугой, едва мертвая вода коснулась его языка, и заполыхало огнем, который исчез через пару секунд, оставив лишь выгоревший контур на траве.
– Глеб? – Я коснулась его лица. Температура вроде нормальная, дышит… Почему же в себя не приходит?
– Тело не может убедить сознание, – высказалась вслух наблюдавшая за мною Русая Роса.
– Как же мне тогда его обратно тащить? – растерялась я. – А времени-то всего ничего осталось…
– Невелика беда твоя, помогу напоследок. Хорошим людям – отчего ж не помочь-то? Бери его за руки и держи крепко.
Едва я выполнила просьбу русалки, как все исчезло. Совсем. И тут же появилось – только это уже был трон князя. Я смотрела на толпу нечисти перед собой, а они ошарашенно смотрели на нас.
Вот, наверное, так чувствует себя заяц, попавший в силок прямо у норки и слышащий уже лай гончих…
Только я – не заяц!
И Вита в моих руках появилась словно сама – так быстро было мое движение. Что они могут мне сделать? У меня Вита – а значит, и регенерация. Чем больше тварей я убью, тем больше ран закроется. А убить меня одним ударом – не выйдет. Я все же воин. Настоящий воин.
– Стойте! – раздался женский голос у дверей. Нечисть удивленно расступилась, желая посмотреть на того, кто рискнул им указывать. – Стойте! Это говорю вам я, Галина Дарей Лунная! Мой отец зашел слишком далеко, мой народ страдает, и я пришла защитить его! Эта девушка помогла мне, и сегодня я велю вам отпустить ее. Я выступаю против князя Венцеслава Лунного, я его дочь, наследница трона по праву! Выступите вместе со мной, и кончится эта угнетающая тирания!
Под шумок я взвалила Глеба на плечо и поковыляла к выходу. Вряд ли бы мне удалось далеко уйти, потому что в тот момент, когда я вышла из тронного зала, ноги подкосились и я чуть не упала, но не уронила Глеба – его поймали…
– Инг! Такеши?!
– Тсс! Пойдем отсюда быстрее, пока они не опомнились! – Инг подхватил Глеба. – Галина не знает, сколько сможет их удерживать.
Как только я поняла, что драться сразу за три жизни – свою, Глеба и Арса – не придется, силы покинули меня. Ноги внезапно начали заплетаться, я бы упала, споткнувшись на ровном месте, если б Такеши не поймал меня. Да, кажется, это входит у меня в дурную привычку – покидать остров нечисти на чьих-нибудь руках.
Нас с Глебом бережно погрузили в лодку. На той стороне уже поджидали Григорий и Андрей.
– Где Арс? – немедленно спросила я.
– Пойдем. – Григорий тут же повел меня к корпусу.

Я упала на колени рядом с телом Арса. Надо будет потом поблагодарить Галину – Григорий сказал, это она присмотрела за телом, а то я так просто бросила и умчалась… Вот было б смешно, если б его похоронили…
Крошечные пузырьки в моих руках нагрелись, но мне было страшно открывать пробки – а вдруг я все же опоздала?..
– Не медли, Керен! – поторопил Глеб, с трудом севший рядом.
Мертвая вода.
Дрожащими руками я влила ее в рот Арсу.
Ничего.
Нет – вдоль раны появились крошечные огненные искорки, тянущие за собой тоненькие золотые ниточки, которыми они штопали рану. Совсем непохоже на то, что происходило со мной и Глебом.
Подождав, пока рана оказалась зашита, я стала открывать второй пузырек, что удалось мне лишь с третьего раза – так сильно дрожали у меня руки. Даже не знаю с чего бы это – от того ли, что я так переживала, или от усталости и напряжения последних двенадцати часов?..
Сверкающей струйкой волшебная вода полилась в рот Арса.
Секунда – и ничего. Глеб встал и наклонился надо мною, сжав мое плечо рукой.
Стало так тихо, что мы все услышали легкий вздох. Тут же все заглушил победный клич – и я не сразу поняла, что это ору я.
– Арс! Ты жив!
От счастья закружилась голова, и усталость последних часов придавила меня к земле…

Наина рисовала на тонком листе бумаги какие-то закорючки. Ей было абсолютно неважно, что с ней будет…
Интересно, почему?
Карандаш тихо заскрипел, и бумага порвалась. Сквозь маленькую царапину был виден узор одеяла.
Она опять порвала бумагу, и вскоре лист был изорван, как будто когтями.
В конце концов, не так уж и важна сторона. Наина уже выяснила, что у нее маловато порядочности и она может убить. Убила ведь – Амелфу и этого… как его… Данилу. А ведь он был человеком, «ей подобным», был…
Именно – был. А что, оказывается, убийство для нее – несложная вещь, она может с этим справиться.
Тогда – чего же она лежит тут, переживает, как будто она…
Наина скомкала лист бумаги и со злостью швырнула его в стену – словно он был в чем-то виноват.
Она помнила, как Данила пытался увернуться от потока пламени, который она обрушила на него. Вспомнила слезы, страх, ненависть…
– Да они все равно выиграют!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56