– У меня что-то вроде аллергии на ладан, – ответила я, отдышавшись. – И если б ты меня сразу послушал, а не тащил за собой, этого бы не случилось.
– Керен, ты ходячее несчастье! Но я просто поверить не могу – аллергия на ладан! Не удивлен, что ты некрещеная.
– Иди внутрь, а я тут посижу.
– Уверена?
– Да! Иди же!
Арс скрылся внутри. М-да. Весело. Я буду единственной девушкой-воином и единственной – не получившей благословения свыше. И что? Меня это беспокоит?
Не-а.
Ни капельки! Я не верю в богов, не верю в религии. Я верю в себя, свое оружие, и… в Арса. Теперь. Я уже упоминала, что в моей жизни резко сменились приоритеты.
После того как все вышли из храма – кажется, никто даже не заметил потери сознания и моего отсутствия, – мы отправились на ристалище. Поскольку голова еще не совсем прошла, то двигались мы с Арсом медленно, и в результате я оказалась последней из девяти. Седой с неодобрением посмотрел на меня.
– Для вновь пришедших в последний, надеюсь, раз повторяю: противники сражаются до тех пор, пока один из них не теряет сознание или не говорит: «сдаюсь». Причем, хочу отметить, если вы понимаете, что вам никак не победить, лучше сдаться до того, как вы потеряете сознание или будете не в состоянии подняться, потому что по правилам, если вы сдаетесь, убить после этого вас уже не имеют права. Мне нужны живые бойцы, а не гордые и мертвые.
Оружие любое, но будьте осторожны – многие из ваших соперников применяют чары или ведовство. И вам самим придется за считанные мгновения придумать, что предпринять.
Первый бой – Инг против Соловья-разбойника. Запоминай, Инг, что я тебе скажу. Перед тем как начать свистеть, он замирает и набирает воздуху. Если ты сумеешь засечь этот момент, то, когда он свиснет, прыгай в сторону, лучше всего ему за спину. Заденет тебя в любом случае, так что постарайся расправиться с ним, не дав ему возможности свистнуть. Если же ты поймешь, что не успеваешь, открой рот, иначе можешь оглохнуть. Не пугайся, если пойдет кровь из ушей, носа, рта – это всего лишь рвутся мелкие капилляры.
Второй бой – Стас против Кощея. Его я в деле не видел и не представляю, что это будет. Так что, Стас, советом помочь не могу. Знаю только, что он активно применяет чародейские приемы.
Третий, четвертый и пятый бои – навьи. Глеб, Андрей, Керен. Я не думаю, что здесь возникнут какие-то проблемы. Надеюсь, вы все трое одержите победу. Навьи – мертвецы, старайтесь не дать им до себя дотронуться, они могут сосать вашу жизненную энергию. Могут превратиться в черную омерзительного вида птицу, но я думаю, что в бою они этого делать не будут – просто нет смысла.
Шестой бой самый сложный, пожалуй. Поэтому, Григорий, я поставил на него именно вас. Я сомневаюсь, что вам или кому-то еще в принципе удастся справиться с Волхом Всеславьичем: он оборачивается разными зверями – гнедым туром с золотыми рогами, соколом, горностаем. Он очень силен и хитер, он постарается не дать сдаться, чтобы убить. Ваша задача не победить, а остаться в живых. Вы поняли меня, Григорий?
Григорий, пожилой мужчина с очень ровной, идеально квадратной бородой и такой же квадратной, плотной, приземистой фигурой, кивнул.
– Далее седьмой, восьмой и девятый бои – с упырями. Игорь, Роман, Анджей. Так же, судя по сегодняшней ночи, проблем возникнуть не должно. На этом я заканчиваю инструктаж, всем спасибо, всем удачи.
Седой (кстати, Глеб сказал мне, что его зовут Антон Михайлович, но по привычке я все равно продолжаю называть его седым) говорил довольно сухо, но покрасневшие глаза выдавали, что он беспокоится – не знаю уж, лично ли за нас или просто за судьбу Земли, но то, что все это ему было не безразлично, очень даже радовало.
Все наши уже стояли вдоль ристалища, плечом к плечу, с такими каменными мордами, что я едва не расхохоталась. Нашла взглядом Арса. Он мне улыбнулся и показал сжатый кулак на уровне груди – жест победы.
Нечисть громоздилась по другую сторону ристалища – вот только их было намного, намного больше. Я поискала в толпе Велимира, но не нашла. Быть может, он ранен сильнее, чем мы думаем?
Прозвучал сигнал, и Инг вышел вперед. Со стороны нечисти, перешагнув барьер, вышел невысокий мужичок в лохмотьях, вооруженный двумя узловатыми дубинками. Рядом с нашим здоровяком Ингом он смотрелся смешно, но никто не улыбнулся. Даже я.
Кто-то ударил в гонг – я не поняла, откуда донесся звук, – и Инг, не дожидаясь, пока Соловей примет боевую стойку, бросился на него с такой скоростью, что его силуэт размазался в воздухе. Соловья припечатало к земле раньше, чем он успел хотя бы раз ударить дубинками. Дважды в воздухе мелькнули руки Инга, и Соловей застыл на земле безвольной тушкой.
Наши ликовали. Такая стремительная победа сразу придала всем веры в себя и подняла дух до недосягаемых высот. Сияющий Инг сделал круг почета и вернулся к нам.
Вторым пошел Стас – парень среднего роста, абсолютно невзрачный, но весьма накаченный, с огромными кулаками, вооруженный широким мачете.
Он вышел на ристалище, дожидаясь Кощея. Тот – невысокий, сморщенный старичок с длинным резным посохом в руках – не торопясь и чуть прихрамывая, прошел на свое место.
– Давай, Стас! Наваляй ему! – крикнул кто-то из наших.
Снова ударил гонг.
Стас не рискнул использовать технику Инга и не стал нападать первым, дожидаясь действий Кощея. Кощей тоже не стал действовать на скорую руку, кружа вокруг парня, вращая посохом.
Кощей внезапно перебрасывает посох в левую руку и делает взмах.
Стас валится на колени, изо рта его льется кровь…
Наши все в один голос ахают, тишина стоит над ристалищем.
Стас поднимается.
Он стоит лицом ко мне, и я вижу, как в его глазах отражается понимание ситуации – если он немедленно не начнет действовать, то умрет.
Стас вскакивает, но медленно… Слишком медленно…
Кощей подходит ближе, возвращает посох в правую руку и бьет Стаса концом посоха в челюсть. Кощей быстр, очень быстр, и Стас снова падает, выронив мачете, так и не обагренное кровью.
Посох в левой руке – и не успевший коснуться земли парень еще в падении получает колдовской удар.
Его глаза затухают, я только успеваю заметить последнюю искорку – надежды, что кто-то его спасет, кто-то ему поможет…
Но никто не шевелится.
Тело Стаса лежит на земле. Его кровь обагряет песок ристалища.
Дух наших падает до нуля.
Зато нечисть ликует – вой до небес…
Следующий – Глеб.
Едва тело Стаса уносят, как он тут же шагает на ристалище, вооруженный коротким мечом и кинжалом.
Против него – навья.
Маленькая, юркая, безумно вонючая – я просто ненавижу резкие запахи! – с хитрющими глазками, едва выглядывающими из-под торчащих косм. В ее маленьких ручках – длинный кусок ржавой колючей проволоки. Интересное оружие.
За Глеба я пока не беспокоюсь – уверена, что он сможет справиться с навьей.
Глеб и навья кружат по периметру ристалища. Трижды та пыталась зацепить его своей проволокой, и трижды он уворачивался, в свою очередь пытаясь достать юркую навью мечом.
На четвертый раз ему это удалось, и навья упала, разрубленная пополам.
Больше от Глеба ничего и не требовалось.
Парень по имени Андрей, также сражающийся с навьей, невысокий и худощавый, но невероятно стремительный и ловкий, прыгнул на ристалище с места, сделав в воздухе тройное сальто.
Навья, доставшаяся ему, оказалась высокой стройной девушкой в мини-юбке и топике, с высоким бюстом, длинными ногами и красивым личиком. Никакого оружия в ее руках не было. Она просто стояла – такая милая, испуганная девочка.
Я в тревоге посмотрела на Андрея – сможет ли он убить такую прелестную бэби, но заметила злобную усмешку седого.
– Андрей агрессивный голубой, – шепнул мне Глеб, как всегда находящийся в курсе дел. – Он не переносит полуобнаженных девок.
Оружием Андрея оказался шест, заканчивающийся с обеих сторон лезвиями.
Прозвучал гонг.
Навья стояла и хлопала глазами, строя испуганное личико. Надо признать, седой все продумал идеально – даже я не смогла бы спокойно убить красивую беззащитную девушку, а уж парни и подавно… Но Андрей, не мешкая, подпрыгнул и совершенно спокойно всадил ей лезвие в красивую грудь. После чего, вытащив его, одним ударом снес ей голову.
Аплодисменты с нашей стороны были неуверенными – и я понимала парней. Ради такой красотки многие, наверное, смогли бы предать христианство.
Снова звучит гонг – но на этот раз на ристалище стою я, уверенно сжимая Биту.
Мой противник – высоченный громила с ржавым топором в гигантской лапе. Впрочем, размером меня не напугать.
Гиганту-навью явно смешно – против него выставили девчонку с кинжалом… Да моя Вита для него вроде зубочистки…
Правда, про смех он быстро забывает… Бросается на меня, размахивая топором, но я уворачиваюсь и вонзаю Виту ему под лопатку – буквально на пару сантиметров – пустяковое ранение…
Но вот только навь так и не сумел встать, отдав мне всю свою силу.
Я улыбаюсь Арсу.
Наши ликуют.
Вот наконец-то и шестой бой. Григорий против Волха Всеславьича.
Григорий уже на ристалище, оглядывается – но противника нет.
С неба пикирует сокол с золотой головой и серебряным клювом, ударяется о землю и оборачивается статным молодцем с мечом и щитом в руках. У Григория тоже меч – довольно широкий, из-за чего кажется, что они с хозяином очень похожи.
Вот это настоящий бой!
Григорий и Волх, стремительно перемещаясь по всему ристалищу, бьются так, что только искры летят.
Вот удачным ударом Григорий лишает Волха его преимущества – выбивает щит у него из руки. Судя по ошарашенным лицам седого и Волха, от Григория они такого не ожидали.
Вихрь ударов захватывает еще пару кругов по периметру, и ненадолго бойцы замирают в центре. Но Григорий устает, а Волх – нет.
Волх ударяет мечом трижды, Григорий уже только парирует, не нападая. Он явно запыхался.
Я вижу, как седой умоляюще жестикулирует: сдавайся, мол!
И Григорий решается. Не зря все же седой именно его отправил на этот бой.
– Я сдаюсь, – его меч опускается.
Волх едва успел убрать свой меч, целящийся Григорию в голову.
– Ты проиграл бой. – Гулкий голос Волха звучит очень удивленно. Впрочем, я его понимаю. Только парень завелся, разыгрался – а его так обламывают. Я бы, кстати, будь я на месте Григория, вряд ли бы сдалась. Но зато он остался жив.
Бой седьмой – вновь бьет гонг.
Парень по имени Игорь и упырь.
Я с облегчением вздыхаю – осталось три боя, и все три с обычными упырями. Семь побед из девяти – и мы победили.
Задумавшись, я взглянула на рыжика. Он с интересом наблюдал за боем. На его лице, четко очерченном высокими скулами и прямым подбородком, отражались все его эмоции.
Спокойный холодный интерес, некоторое удивление, изумление, испуг…
Я резко обернулась к ристалищу. Господи!.. Упырь умудрился перегрызть Игорю горло. Как такое могло произойти?
– Глеб, как это случилось? – шепотом спросила я.
– Упырь просто прыгнул на него, и вцепился в горло. Я и сам не понял, как это произошло…
Ну что ж… Шесть побед из девяти – не так уж и плохо.
К тому же еще не выступали Анджей и Роман.
Я тихонько прошла к Арсу.
– Ты молодец, – прошептал он. – Жаль Игоря. Нелепо погиб парень.
– Мы все равно выиграем.
– Ну, знаешь! О чем ты думаешь? Что, по-твоему, важнее, дурацкая победа или жизнь Игоря?
– Ничего себе «дурацкая»! Мы Землю спасаем, ты забыл?
– Нет, Керен! Нельзя так мыслить! Жизнь в любом случае священна, нельзя даже сравнивать – одна жизнь или миллионы! Когда на кону жизнь, ее количество не влияет на качество!
– То есть если бы тебе сейчас предложили – жизнь Игоря против всей Земли, ты бы согласился?!
– Керен, не перевирай мои слова! Это совсем разные понятия! Просто ты сначала должна думать о жизни тех, кто находится рядом с тобой, а уж потом о тех, кому в данный момент ты помочь не можешь!
Я не ответила. Может, в чем-то Арс и прав…
Я вернулась к Глебу.
Анджей как раз возвращался к нам.
Упырь валялся обезглавленный на ристалище. Нечисть расходилась.
– Они победили. И Рома, и Анджей, – сказал Глеб. – Ты что, с Арсом поссорилась?
– Да не то чтобы… Ну да.
– Из-за чего?
– Он считает, что жизнь Игоря важнее нашей победы!
– Ну и глупость!
– Ты тоже так думаешь?!
– Нет, я о вашем глупом споре. Во-первых, какая разница – жизнь вы ему все равно не спасете. А во-вторых, мы и так победили, вне зависимости от того, победил конкретно Игорь или нет. Ну так о чем говорить?
Я вздохнула.
– А как ты узнал, что мы поссорились?
– А у Арса всегда, когда он ссорится с друзьями, лицо становится как у святого мученика. Только ему не говори – он меня убьет за подобное сравнение. Только помирись с ним к вечеру, ладно? Нам ведь еще в твой скит идти.
– Ладушки.
Арс подошел к нам, и мы пошли обратно в корпус.
– Ладно, Керен, не сердись. Сойдемся на том, что мы оба в чем-то правы, хорошо?
– Хорошо.
– Ну не дуйся! – Арс чмокнул меня в щеку.
– Ну разве на тебя можно дуться, рыжик?
– Но-но, не задирайся, малявка! Рыжиком меня только мамочка называла!
– Рыжик, рыжик, где ты был?
– Ты рискуешь, девчонка!
– А ты догони сначала!
Ворвавшись в свою комнату, я, задыхаясь от бега, прижалась спиной к двери.
Когда же я в последний раз так играла? Наверное, когда была совсем маленькой, с папой… Парни редко ведут себя так непосредственно, как Арс. Поэтому с ними редко бывает настолько весело.
Дверь затрещала от могучего удара. На мгновение мне даже подумалось почему-то, что вот сейчас она распахнется, но ворвется не веселый рыжий Арс, а какой-нибудь огромный упырь…
Дверь и в самом деле распахнулась, но влетел все же Арс собственной персоной. За его спиной показался и Глеб.
– У тебя, видимо, в роду кролики были… – задумчиво произнес Глеб. – У Арса едва ноги узлом не завязались в попытке нагнать тебя.
– Это что за намеки?! – возмутилась я.
– Ладно, Глеб, Керен! Хватит, а то у меня уже все мышцы лица от смеха болят. Лучше займемся делом.
– О'кей. Итак, что мы, собственно, имеем… Шесть побед из девяти, двое погибших. У Григория шансов не было, это очевидно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56