Он у
видел меня и Эмрами и стал приставать к нам и рассказывать, что он всю ночь
читал Псалмы у смертного одра. А сейчас он спрашивает, кто заплатит ему за
чтение Псалмов? Раз уж он счел меня достойным, он хотел дать мне возможнос
ть совершить богоугодное дело и заплатить ему.
Пришли родственники покойного и сели на скамейку напротив. С ними была о
дна женщина, она ходила плясом пред ними и голосила по покойнику плачевы
е песни горя-кручины и в лад песням двигала свое худое тело. Горевала она,
горевала, и голос был горестен, как она сама. Ни слова из ее речей я не понял
, но ее голос и походка и весь облик доводили до слез сердца зрящих ее. Выну
ла женщина из-за пазухи карточку юноши и вгляделась в нее и вновь запричи
тала, восхваляя его красу и прелесть, и сколько лет еще суждено было ему пр
ожить, когда бы не опередил его ангел смерти. И все скорбящие ударились в с
лезы, и все, кто слышал их, плакали вместе с ними. Наверное, так причитала Ге
мула по своему отцу и так отпевала его.
Так я стоял меж плачущих и увидел Гамзо, выходившего из мертвецкой. Засте
нчивость, вечная спутница, что сопровождала его всегда и повсюду, на врем
я исчезла, и пришли две новые спутницы: смятение и горе. Я приблизился к не
му и стал рядом. Утер он мертвый глаз пальцем, вынул из кармана платок и ут
ер палец и прошептал: это он. Это он Ц мудрец иерусалимский. Это он ученый,
которому я продал листы.
Подошел один из мертвецких смотрителей и стал поглядывать то на меня, то
на Гамзо, как купец, что видит двух покупателей и думает, кем бы заняться в
первую очередь. Пока он решал, кто кого важнее, попросил закурить. Порылся
Гамзо в карманах, достал табак и бумагу на самокрутку. Тем временем вынес
ли тело Гината. Поднес Гамзо палец к своему слепому глазу и сказал с расст
ановкой: это Гинату я продал листы.
Двинулись носильщики, и пошли за носилками с полдесятка евреев, я и еще тр
и-четыре, что повстречались по дороге и пошли заодно, дабы исполнить благ
ое деяние. Подошел нищий с кружкой и зазвенел ею и призвал: "Подаяние спаса
ет от смерти", Ц то и дело оглядываясь и проверяя, не вынесли ли прочих пок
ойников, не пропустит ли он милостыню их близких.
Когда я возвращался с Масличной горы, встретил я гроб Гемулы, а возвращая
сь с похорон Гемулы, заметил автомобиль, а в нем сидели Грайфенбахи Ц они
только что вернулись из поездки. Увидел меня Грайфенбах и окликнул из ав
томобиля: какая приятная встреча! Какая приятная встреча! Как наш дом пож
ивает? Стоит на месте? Ответствовал я: стоит на месте. Спросила госпожа Гра
йфенбах: и самозахватчики не захватили его? Ответствовал я: и самозахват
чики не захватили его. И вновь спросила она: познакомились с Гинатом? Отве
тствовал я: познакомился с Гинатом. Сказали они в один голос: поехали с нам
и. Ответствовал я: поеду с вами. Подошел постовой и закричал, что мы задерж
иваем движение. Тронул водитель автомобиль, и уехали Грайфенбахи без мен
я.
Через несколько дней пошел я к Грайфенбахам возвратить им ключ. В тот ден
ь пришли представители властей осмотреть комнату доктора Гината и не на
шли ничего, кроме его личной утвари и двух ведер, полных пепла от сожженны
х бумаг. Наверное, это был пепел его сочинений. Когда сжег Гинат свои рукоп
иси? В ту ли ночь, когда Гамзо забрал Гемулу, или в ту ночь, когда он вышел сп
асти Гемулу и погиб вместе с ней?
Что заставило Гината погубить дело своих рук и спалить в одночасье труды
многих лет? Как обычно в таких случаях, отделываются легким ответом и гов
орят: душевная депрессия, острый скепсис довели его до этого. Но что угнет
ало его, в чем он сомневался Ц на эти вопросы нет ответа, и остается вопро
с без ответа, ибо и впрямь не поймешь и не объяснишь такое деяние, а в особе
нности если речь идет о такой утонченной душе, как Гинат, и о такой мудрост
и и поэзии. Не изменишь поступок толкованиями и не переменишь объяснения
ми, а тем более предположениями, кои делают, чтобы блеснуть в обществе в ра
зговорах о поступках, коим нет разгадки, и деяниях, коим нет утешителя. Хот
ь бы сказали: "Издавна предопределено сие", Ц неужто дошли мы до края позн
ания, неужто предопределение все объясняет, неужто знание причины прого
нит грусть? И еще нашли в горнице Гината письмо, которым он лишал издателе
й прав на свои сочинения, чтобы не переиздавали ни словарь (то есть "99 слов я
зыка эдо"), ни грамматику (то есть "Грамматику языка эдо"), ни "Книгу эйнамски
х гимнов".
Как обычно, не исполнили наказа покойника. Напротив, печатают и переизда
ют его книги, ибо признал мир его книги, а в особенности прелесть и красу э
йнамских гимнов. Пока жив мудрец, хотят Ц признают его мудрость, не хотят
Ц не признают, а как умрет он, сияет душа его в книгах, и всяк, кто не крив и з
ряч, с отрадой видит сей светоч.


1 2 3 4 5 6 7 8 9