Оказалось, что на реставрацию родительской мебели требовались не такие уж и громадные средства. Мастер-краснодеревщик, которого она разыскала, повторил слово в слово любимое выражение отца: раньше действительно не ленились делать вещи. Потому и служат они долго.
Лера с упоением занималась квартирой. Было бы желание, все сделать можно. Начала она с гостиной. Ей поменяли обивку на диванах, починили и перетянули любимое кожаное кресло отца, поправили инкрустацию на журнальном столике и комоде. Она заказала новый абажур для старинного торшера. Мастер предложил затонировать бронзу, но она отказалась, пусть останется, как было, в этом был свой особый шарм. Еще она поменяла обои в комнатах и сделала мелкий косметический ремонт, потому что стало казаться, если она еще раз, проснувшись, увидит перед собой старый рисунок на обоях, то сойдет с ума. Каждый завиток нехитрого орнамента напоминал о тяжелых временах, когда она лежала, уткнувшись в подушку, и плакала, плакала... Когда не хотелось жить, ничего не хотелось, и она с трудом просыпалась каждый день и со страхом думала о том, что делать дальше.
На хороший настоящий ремонт всей квартиры сил и средств пока не хватало, но даже то, что сумела сделать, радовало глаз. Она выберется, обязательно выберется из того зависимого состояния, в котором находилась все эти годы.
Артем, оглядываясь вокруг, успел заметить многое. От его внимательных глаз не укрылось, как умело сочетаются здесь старые и новые вещи.
- Молодец, - с удивлением похвалил он ее, - у тебя очень уютно. Отлично все сделано. Реставратора сама нашла?
- Воспользовалась старой отцовской записной книжкой. Мастер уже не берет заказов, но мне не отказал. Я ему кое-что из родительских вещей подарила, он заинтересовался, а мне они все равно никогда не пригодятся. Пусть польза будет человеку.
Кухня-столовая поражала своими размерами. Кругом царила стерильная чистота. Чувствовалось, что хозяйка испытывает недостаток в средствах, но за чистотой и порядком следит тщательно.
- Идеально, - похвалил Артем.
- Мать к порядку приучила. Вот так я и живу.
Валерия подошла к Артему очень близко и заглянула в глаза.
- А теперь мы будем ужинать, да?
Они сидели в гостиной. Шампанское, свечи, все было так красиво и торжественно. Золотистый напиток пенился и сверкал в хрустальных фужерах, и так же празднично сверкали глаза Валерии.
Она по такому случаю вытащила старинный бабкин фарфор, которым не пользовалась со времени гибели родителей, и теперь как хорошая хозяйка радовалась, глядя на прекрасно накрытый стол. Даже Тишка проникся торжественностью момента, перестал колбасой носиться по комнате. Насытившись, угрелся на диване и заснул, свернувшись калачиком. Время от времени он потягивался спросонья и начинал оглушительно мурлыкать, но тут же затихал.
Лера тихо рассмеялась.
- Знаешь, когда мы ехали сюда, у меня было такое ощущение, что я знаю тебя тысячу лет. Когда на Кутузовском покупала корм Тишке, а ты молча ждал, я подумала, что мы как дружная семья. Много лет прожили вместе, изучили привычки друг друга... Смешно, да?
Она посмотрела на Артема.
- Нет, - серьезно сказал он, - не смешно. У меня было такое же ощущение. И еще - что мы вместе едем к себе домой.
- Правда? - Она взяла его за руку. - Я боялась в этом признаться, думала, совсем за дурочку меня сочтешь.
Артем залюбовался выражением ее глаз, лицом, которое сейчас, при мигающем огоньке свечи, казалось совсем юным и нежным. Девочка моя! Его словно обожгло изнутри. Он думал о том, что судьба наградила его, подарив встречу с этой молодой прекрасной женщиной. Имеет ли он право?.. Эта мысль появилась сразу, едва он познакомился с Валерией и почувствовал, что это серьезно. Она была не похожа ни на одну из тех женщин, кого знал до сих пор. Он не ошибся в ней. Может быть, впервые за долгую жизнь встретил человека, который мог понять его. Не подстраивался, не приспосабливался, жил своей жизнью и в то же время интуитивно вел себя так, как могут вести люди, долго находившиеся бок о бок.
Она своей маленькой ручкой стала перебирать его сильные пальцы. Она гладила их, ласкала, а потом взяла его широкую ладонь и приложила к своей пылающей щеке.
- Подожди, - Артем остановил ее и встал. - Я сейчас.
Он прошел в холл и вытащил из кармана пальто небольшую продолговатую коробку в нарядной упаковке, ту самую, что отдал ему водитель.
- Держи, это тебе.
Валерия зашелестела бумагой. Под ней оказался черный сафьяновый футляр.
Крышка откинулась, и женщина увидела внутри в уютном бархатном гнуздышке бриллиантовый перстень и браслет. Драгоценности смотрелись роскошно.
Она онемела.
- Это что, мне? - Лера смотрела на подарок.
- Если не понравится, можно поменять, - осторожно сказал Артем, не понимая ее реакции.
Валерия засмеялась.
- Обалдеть можно! - Она начала уже хохотать. - И даже можно поменять... - Из ее глаз вдруг неожиданно хлынули слезы. - Т-ты это серьезно?
- Что случилось? - Артем встревожился.
- Мне никогда никто ничего не дарил. - Она кривилась, борясь со слезами. - Понимаешь? Ни-че-го! И вдруг такое... - Она запнулась. - У меня даже слов нет, я не могу...
Артем облегченно вздохнул. Ну, если дело только в этом... Он по-хозяйски вытащил браслет и внимательно осмотрел его.
- Нормально, мне нравится.
- То есть как? - перестала вытирать слезы Валерия. - Ты хочешь сказать, что не сам его выбирал?
Артем усмехнулся.
- Мог бы соврать, конечно, но не буду. Николай покупал, водитель. Но, - он поднял палец вверх, - я ему высказал свои пожелания. У меня последнее время минуты свободной не было.
Валерия покачала головой:
- Да-а, ты оригинальный человек. Ленка просто ахнет, эта история как раз для нее. - Она примерила перстень и застегнула браслет на правой руке. - Красоты необыкновенной. Просто чудо!
Она повернула руку, и при мерцающих свечах бриллианты вспыхнули всеми цветами радуги. Она притихла и жалобно посмотрела на Артема.
- И все-таки это слишком, не заслужила. Чувствую себя как рождественская елка.
- Давай не будем об этом, я сказал, что за мной подарок, помнишь?
- Но не такой роскошный, у меня рука онемела от такой красоты.
- Значит, надо обмыть.
Они опять пили шампанское. Было легко и хорошо.
Валерия встала и протянула руку Артему.
- Пойдем...
Он легко, как пушинку, поднял ее и понес в спальню.
Если бы потом Валерию кто-то спросил, как все было, она не смогла бы ответить. Все произошло очень быстро и естественно, как будто они любовники со стажем и занимались этим друг с другом с утра до ночи. Она ничего не помнила, кроме того, что страстно хотела его, и чувствовала, что и он желает ее так же сильно. Удовольствие было коротким, почти мгновенным.
Потом она лежала, приникнув к его сильному телу, и терлась головой о плечо.
- Это удивительно. С тех пор, как рассталась с мужем, думала, что все это уже не для меня. Сыта была всем по горло. Думала, вот есть же идиотки, которые только и мечтают, чтобы прыгнуть в постель. Сейчас чувствую себя такой же идиоткой. И рада этому. Мне кажется, что никогда ничего не было до тебя. Ты веришь?
- Верю.
- Я, как сумасшедшая, или нет, как человек, который долгое время жил взаперти, а сейчас ему показали, как прекрасен мир.
- Боюсь, что разочарую тебя, девочка.
- Нет, - покачала головой Валерия. - Видно, пришло мое время. Я не восторженная дура, просто мне кажется, что я тебя люблю.
- Не надо на себя наговаривать. На восторженную дуру ты была похожа меньше всего, особенно в тот день, когда я тебя первый раз увидел.
- Ну еще бы, догадываюсь, что выглядела, как пугало: замученная, исхудавшая.
- Да, вид у тебя был далеко не благополучный.
Валерию передернуло, как от озноба.
- Мне тогда было наплевать на все, дошла, что называется, до ручки. Отчаявшийся во всем человек. Такое состояние у меня было после развода.
Артем ни о чем не спрашивал, но в его молчании Лера прочитала вопрос.
- Как-нибудь потом расскажу об этом, если тебе будет интересно, сейчас не хочется. Ну их всех к черту!
Она, не стыдясь своей наготы, приподнялась над ним.
- Я тебе нравлюсь?
- Иди ко мне...
На этот раз все было по-другому. Каждая клеточка ее тела ощущала его прикосновение и наслаждалась вместе с ней. Валерия отдавалась самозабвенно, со стоном. Она испытывала удовольствие и беспокоилась только о том, что в своем эгоизме не доставляет такого же наслаждения Артему. Но тревожилась она напрасно.
Артем точно так же забыл обо всем на свете. Это было как взрыв. Голос плоти требовал все новых и новых жертвоприношений. Валерия охотно подчинялась и чувствовала свою великую власть над сильным мужским телом.
- Ты... словно разбудил меня. Слышишь? Я спала до сих пор. - Она обхватила его руками и, слившись воедино, перевернула на спину. - Вот так хочу, - шептала она, возвышаясь над ним, как наездница-амазонка. Я себя чувствую ненасытной самкой, которой все мало и мало...
Говоря это, она закинула голову назад. Ее небольшие упругие груди оказались на уровне его губ. Он взял сосок губами и почувствовал, как напряглось ее тело. На каждое его движение она отвечала новой активностью.
- Родная моя! - Он застонал и прижался к ней. - Извини, я так долго не выдержу.
- Вот и хорошо.
Не переставая двигаться на нем, она выпрямила спину и, найдя его руки, прижала обе ладони к своей обнаженной груди. Набухшие соски касались его пальцев, терлись о них, ожидая новых ласк и передавая нежное тепло. Он слегка сжал их, и Валерия слабо застонала.
- Еще... ну, пожалуйста...
Он исполнил ее просьбу.
- Первый раз не так было, правда? Мне кажется, сейчас еще лучше. Я не могу оторваться от тебя. Не могу... - Она продолжала двигаться и что-то шептать. Он с трудом сдерживал себя.
Вдруг веки ее полуприкрылись сами собой, а тело упруго выгнулось. Она была прекрасна сейчас.
Артем получал огромное наслаждение, наблюдая за ее оргазмом. Никогда ни одна женщина не доставляла ему такого удовольствия. Он привык лишь получать, как сильный самец, которому в нужное время требовалась самка. Сейчас все было по-другому.
Валерия, самозабвенно отдаваясь сама, требовала к себе такого же отношения. Она брала то, что принадлежало ей по праву. Сладостная волна, пронзившая ее насквозь, продолжала сотрясать тело.
Он, почувствовав, что активность в ней угасает, быстро перевернул ее на спину и, перестав сдерживаться, подчинил себе маленькое послушное тело. Он приходил к ней снова и снова, отпускал на мгновенье, а потом с силой вонзался в нее, пока из горла не вырвался хриплый торжествующий крик.
Валерия открыла глаза.
- Как долго, - простонала она. - Почему так долго? Никогда в жизни не было ничего подобного. - Я сейчас умру. Зачем ты говорил, что разочаруешь меня? Тебе гарем держать надо, ты меня просто изнасиловал. Изнасиловал и растерзал. - Она в изнеможении вытянула ноги и улыбнулась: - И все это мне страшно понравилось.
- Болтушка. - Он продолжал лежать на ней, не двигаясь.
- Нет, не болтушка. А сейчас ты меня раздавишь.
Артем отпустил ее.
- От тебя можно потерять голову. Ты потрясающая женщина. - Он вытирал мокрый лоб.
Она мгновенно вскочила.
- Пойдем в душ.
В ванной она критически осмотрела его.
- И совсем ты не старый. А плакался: в два раза старше... У тебя такое сильное тренированное тело, как у спортсмена. И ни капельки жиру. Позавидовать можно. - Она уважительно дотронулась до мускулистой руки.
Артем любовался стройной женской фигуркой. Не заметно, что рожала. Грудь, как у юной девушки. Он притянул ее к себе, под струю воды.
- Ну вот, всю прическу мне испортил. - Она радостно смеялась, отжимая волосы.
Тихонько открылась дверь, и на пороге возник Тишка.
- Мяу! - Он требовательно смотрел на хозяйку.
- Это еще что? - спросил Артем.
- Дашка его приучила купаться. Как услышит шум воды, бежит со всех ног.
- Это не кот, а какой-то извращенец. - Артем брызнул в него водой.
- Бесполезно, он не уйдет. Представляешь, сколько раз было такое: Дашка мыться залезет, вижу, через несколько минут кот лапой дверь открывает, - как только исхитряется, паразит! - и принимается орать, пока на край ванны не запрыгнет. Дашка моется, он сидит, смотрит. Потом надоест сидеть, начинает по краю ванны прогуливаться. Лапами скользит, но все равно шляется, пока не свалится в воду. Дашка визжит, довольная.
- Кошмарный кот, первый раз про такое слышу.
- Позавчера из-за этого обормота полночи не спала.
- Почему?
- Когда убиралась, скатала палас и поставила в коридоре. Ночью слышу: бабах! Кот забрался на него, палас упал и подпер одним концом дверь моей комнаты. Я спросонья не соображу, что к чему. Дашка спит, а я дверь открыть не могу. Не кот, а стихийное бедствие. А куда его теперь девать? Приучили к дому. Тетка терпеть его не может, как приходит, начинает бурчать, развели, говорит, кошарню. Тишка тоже ее не жалует. Он и меня не любит.
- А тебя за что? - удивился Артем.
- На рояле играю. Музыку не любит. Забьется в угол дивана, вид недовольный, и смотрит дикими глазами. Сейчас еще привык, куда деваться, а первое время...
Разговаривая, Лера вытирала Артема полотенцем. Вдруг она умолкла и дотронулась до середины спины.
- Что это у тебя? - Она осторожно щупала неровную поверхность кожи.
- След от раны. - Артем насупился и помрачнел.
Валерии сразу стало неуютно. Она накинула на себя махровый халат.
- Пошли еще шампанское пить, - потянула она его в гостиную.
- Я тебе говорил, что со мной нелегко. - Он испытующе смотрел на нее. - Что за письмо ты сегодня получила?
- А-а, письмо...
Ее лицо сделалось старше лет на десять.
- Ну какие мы с тобой любовники! Я правильно сказала - семейная пара со стажем, то про Тишку, то про дела...
- Про кота, в основном, ты сама говоришь.
- Да, я сегодня много болтаю. Ты не думай, я вообще-то молчунья, просто до смерти рада, что ты приехал и устроил мне праздник. Привыкла все неприятности на себе вывозить, а здесь такое плечо могучее. Ты меня избалуешь.
- Лера...
- Я к этому и веду. Письмо - это мои очередные неприятности. Наверное, я бы сама потом обратилась к тебе за помощью, сегодня не хотела про это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45