Остаток же разобрали их любимые женщины и
дети. Я заметил, что самая старая, покрытая лохмотьями женщина вообще
ничего не получила. Ее звали Утреннее Кровавое Лицо и была она, судя по
всему, представительницей самой низшей ступеньки этого общества, что-то
вроде парии.
Шкуры, которые мы сняли со зверьков, отдали женщинам, а затем стали
жарить тушки над огнем. Никогда я не ел ничего более вкусного, поэтому
съел почти все, что до сих пор казалось мне несъедобным, оставив только
лапки и внутренности.
Темнота, царившая снаружи, и еда, выглядевшая как ужин, говорили о
том, что уже ночь, хотя в действительности время было всего около полудня.
Это необычайно плотно сыпавший снег закрывал солнечный свет.
- А сейчас ты будешь учить нас мудрости, - сказал Искатель Гнезд.
Я сказал им, что вряд ли у меня есть что-то, что может им
пригодиться.
Он важно кивнул головой.
- Да, это первый признак мудрости - покорность.
- Скорее всего, я хотел бы что-нибудь узнать от вас. Вы видели
Большие Сани?
Они закивали головами. Я заметил, что этот вопрос взволновал их.
- Как давно они уехали?
- Они были здесь, потом их день не было, потом появился ты. По одежде
и лицу мы догадались, что ты с Больших Саней. Так же, как и они, ты похож
на виггиков, только ты не такой жестокий.
- А кто это виггики?
- Охотники, которые быстро бегают и поют. Это они поймали этих
зверьков, - Искатель Гнезд широко улыбнулся. - Они охотятся для нас, а
когда пробуют охотиться на нас, тогда мы доказываем им, что с нами лучше
не связываться.
- Не понимаю, как это они охотятся для вас?
- У них есть такой обычай. Когда они убивают маленького зверька, то
зарывают его в снег, чтобы забрать потом, когда будут возвращаться с
охоты. Однако, того, который достался тебе, самый лучший зверек, мы убили
сами, вытаскивая маленького Пумманжа из теплого домика под землей.
- Я, кажется, знаю этих виггиков. Позавчера они убили нашвонка.
- О, это новость! Мы сами...
Со стороны входного отверстия раздался отчаянный крик. Пария, которая
там сидела, на ощупь двинулась к середине. Все вскочили на ноги, хватая
друг друга в возбуждении, когда раздался новый голос, глубокий и
басовитый, как гудение колокола или мощной виолончели.
- Привет оборванцы! Это еще кого вы нашли на склоне?
Возле входа в шалаш стоял человек, своими размерами схожий с
нашвонком, и заглядывал вовнутрь. У него был узкий подбородок, тонкие
губы, острые скулы и большие зеленые глаза, такие красивые, что не шли
лицу этого мужчины. Из этого человека, несмотря на его рост и явные
признаки пола, излучалось что-то похожее на женственность или даже
женоподобность. Большой, но довольно нежной рукой он держал вытесанную из
ребра какого-то огромного животного палку, заканчивающуюся грозно
выглядевшими крючками.
Мужчины и с ними несколько подростков двинулись к нему, в то время
как женщины сгруппировались возле Утреннего Кровавого Лица, плечи которой
были обезображены свежей рваной раной, которую оставил удар дубины
великана. Я присоединился к мужчинам, поскольку располагал складным ножом.
Искатель Гнезд поднял свое кривое оружие.
- Возьми меня, - крикнул он, - вытащи меня отсюда, Миммунка, но
помни, что умирая, я вгоню тебе это в живот по рукоять.
Смешок Миммунка напоминал шум небольшого водопада.
- Я не хочу тебя, старик. Твое мясо твердое, как корни, которые ты
так любишь. Дай мне какого-нибудь маленького и мягкого птенчика, того, кто
тебе не нужен и я пойду к себе.
- Чтобы вернуться утром?
- Клянусь, нет. Утром я поменяю охотничий район. Ухожу на равнину над
рекой. Болота теперь замерзли и я могу хорошо охотиться. Помнишь, я взял у
тебя того маленького крикуна? Это было, когда луны сошлись на небе.
Сколько дней прошло, пока ты вновь увидел меня? Не менее двадцати, если не
больше.
- Мы все время следили за тобой в лесу.
- Да, я там был, но не заметил вас. Да что об этом говорить. Посмотри
на тех, кто стоит за тобой. Разве они все нужны тебе?
- Наш закон гласит, что все соплеменники важны.
- Ха-ха-ха! Это еще одно из тех новшеств, которые ты взял у людей с
Больших Саней?
- Наш закон всегда был таким.
- Чему же вы еще научились от них? Одна болтовня и все?
- Ты мог бы тоже с ними переговорить, как это сделали мы.
- О, да, - важно кивнул Миммунка. - Думаю, я мог бы многому научить
их.
Казалось, что он забыл, что явился сюда за очередной жертвой, но я
заметил, что он медленно пододвигается к Искателю Гнезд.
- Ничему ты не сможешь научить их! Твоя жизнь заключается только в
убийствах!
- Что ты об этом знаешь? Дай мне ту, в которую попала моя дубинка.
Женщины зашептались между собой и, когда я повернулся к ним, они уже
вытолкнули вперед Утреннее Кровавое Лицо.
- А это кто? - внезапно закричал Миммунка. Он смотрел прямо на меня.
Искатель Гнезд промолчал. В тот момент, когда великан отвел от него
свой взгляд, он шагнул вперед и нацелился своим оружием на руку пришельца.
Миммунка отшатнулся назад, но вождь, восстановив равновесие после первого
сильного замаха, не сплоховал. Он опять начал атаку, на этот раз целясь в
голову гиганта.
То, что произошло потом, осуществилось так быстро, что я потерял
ориентировку. Через мгновение Искатель Гнезд лежал на снегу возле входа в
шалаш, а Миммунка исчез.
Мужчины племени бросились за ним, выкрикивая угрозы и оскорбления.
Пока я успел подбежать к Искателю Гнезд, две женщины помогли ему встать на
ноги и подвели к огню. Я поинтересовался, словно идиот, как он себя
чувствует.
- Вполне хорошо, если не считать, что Миммунка здорово-таки поцарапал
меня. Бывало и хуже.
Женщины сняли с него грязную кожаную рубашку, чтобы перевязать раны,
и я увидел, что грудь его покрыта множеством шрамов.
- Молодые побежали за великаном. Он не поубивает их?
Искатель Гнезд покачал головой.
- Наверное, нет. Он будет бежать, если только им не удастся окружить
его. Если бы это был Кетин или виггики, тогда другое дело. Я тот час же
вернул бы их обратно.
В хижину ворвался какой-то юноша и с порога закричал:
- Почему вы не сказали мне о погоне!? Я бы обязательно последовал
с...
Искатель Гнезд громко засмеялся.
- И очень хорошо сделали, что не позвали тебя, Белое Яблоко! Даже
Миммунка стал бы очень опасен, если бы ему захотелось отведать твоего
мягкого мяса.
- Однако, я должен был идти вместе со всеми!
- Через год и пойдешь!
Один за другим возвращались мужчины племени с яростными и
разочарованными лицами.
Когда они расселись возле костра и раны вождя были перевязаны, я
спросил их, чему они научили людей с Больших Саней.
- Всему, что знали, - ответил Искатель Гнезд. Он лежал возле огня, но
свое старое сморщенное годами лицо он повернул ко мне. - Мы пели им песни,
утверждающие наши законы. Песни, которые учат, как воевать и как находить
еду. Как строить шалаши и что дает дружба с другими племенами. Но ты ведь
являешься одним из них, почему же они ничего не рассказали тебе об этом?
Я подумал, что было бы лучше не признаваться, что потерял память.
- Я хотел бы еще раз услышать это от вас, - сказал я.
- Да, самая спокойная вода в середине! Такова мудрость. Мы учили их и
они учили нас.
- Ты мог бы что-нибудь повторить из того, чему они учили вас?
- Пускай это сделает кто-нибудь другой. Я все помню, но когда теряю
много крови, как сейчас, чувствую себя очень старым. Пускай говорит
молодежь.
Некоторое время царила тишина. Наконец, немного заикаясь от волнения,
отозвался Белое Яблоко.
- Мир изменится, - сказал он. - Снег растает и никогда не уже
вернется. Дети, которые родятся, не будут знать что это такое и будут
удивляться, когда мы будем им рассказывать об этом.
- Когда это произойдет?
Белое Яблоко беспомощно пожал плечами. - Наверное, скоро. Но что
означает это "скоро" для людей с Больших Саней? Кто может это знать?
- Быть может, это произойдет не при твоей жизни, - отозвался вождь. -
А может быть, еще перед моей смертью.
- Вот именно, - кивнул юноша. - Люди с Больших Саней приносили
большой камень. Когда я касался его, то чувствовал, что он живой, словно в
нем горел огонь. Тогда и была раскрыта завеса дней и мы увидели мир таким,
каким он станет, когда исчезнет снег. Солнце ярко светило, везде были
растения. Много, много растений. Между ними ходили люди нашего племени, а
вместе с нами Ленизе, его жена и дети.
- А что мы должны будем делать? - мягко спросил Искатель Гнезд.
Нельзя будет есть некоторые виды растений, - произнес Белое Яблоко,
после чего улыбнулся. - Именно этого я и не понял. Нельзя есть только то,
чего нет. Как можно есть то, чего нет?
- То, что встречается нам очень редко, не может быть съедено. Таков
будет новый закон. Некоторые птицы, например... - Искатель Гнезд замолчал,
и я, поглядывая в сторону уже заполненного темнотой входа. заметил, что
снег уже замел следы недавнего сражения. Даже его кровь, до этой поры ярко
выделявшаяся на белом снегу, исчезла под свежим пушистым снегом.
- Некоторые птицы будут устраивать гнезда на свисающих до земли
ветвях, - объяснил Белое Яблоко. - Когда станет тепло они будут нести
яйца. Их тоже нельзя будет есть.
Искатель Гнезд лежал с закрытыми глазами. Белое Яблоко наклонился ко
мне и закончил шепотом:
- Он когда-то нашел очень много таких гнезд и сейчас переживает из-за
этого. Но тогда это можно было делать. Но можно ли повернуть закон вспять?
Я покачал головой.
Неожиданно отозвался Искатель Гнезд.
- Я думал, что умру, защищая женщин и детей. И не умру возле костра.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Я прослушал то, что записал вчера и пришел к выводу, что не должен
так резко обрывать рассказ. Это не было преднамеренно, просто после
бегства Миммунка ничего интересного больше не произошло. Снег валил
беспрестанно. Искатель Гнезд лежал возле костра и похрапывал со сне.
Остаток вечера я провел в разговорах с людьми племени, а также
прислушиваясь к их разговорам между собой.
Когда я проснулся рано утром, Искатель Гнезд был уже мертв. Кажется,
это событие ошеломило только меня, потому что члены племени знали о
приближающейся смерти вождя по тем словам, которые тот сказал накануне
вечером.
Все разговоры были о поминках. Я поинтересовался о специальных
приготовлениях для этого в еде. Мне объяснили, что единственным блюдом на
поминках будет только сам Искатель Гнезд. После этого сообщения я
замолчал, но кажется Белое Яблоко заметил выражение моего лица, потому что
отозвал меня в сторону и заверил, что сам Искатель Гнезд часто принимал
участие в таком обряде и что его дух только тогда обретет полный покой,
когда тело полностью вернется в племя, которому принадлежит. Он пожалел,
что нет матери Искателя Гнезд, ведь во время поминок она имела право на
сердце и глаза своего умершего сына.
Во время нашего разговора женщины уже начали разделывать тело. Я не
хотел больше ни на мгновение оставаться здесь. Как можно быстрее покинул
лагерь и направился в сторону зарослей, где были спрятаны мои сани.
Снег еще немного порошил, слабые порывы ветерка я ощущал на своем
лице. Вскоре я убедился, как разумно было снимать парус на ночь и держать
его под одеждой. Оставленный мной на мачте, он замерз так, что расправить
его было невозможно. Я разжег костер и только после этого, расправив его
на рее, смог натянуть шкоты. Сани нужно было еще дотащить до дороги - там
на утрамбованном снегу я мог воспользоваться даже таким слабым ветерком,
только ехал бы с меньшей скоростью.
Потом я обнаружил, что и медленное скольжение имеет свои приятные
стороны. Даже поставив парус по ветру, я мог свободно двигаться в санях,
не опасаясь внезапного поворота. Преодоление каждого небольшого подъема я
воспринимал как большой успех, который я мог еще больше развить на
спусках. В такие минуты парус хлопал на рее и мгновенно опять наполнялся
ветром и как мне казалось, с удвоенной силой тащил меня вперед.
Солнце уже прошло полдороги по небу, когда я заметил Лучистую Сим.
Она бежала впереди меня по дороге сначала такая далекая, что казалась
маленьким бронзово-черным пятнышком на белом фоне снега. При таком ветре
прошло много времени, пока мне удалось поравняться с ней. Помню, что
сначала я подумал, что это - мужчина, не только потому что это казалось
наиболее правдоподобным - одинокий путешественник может быть только
мужчиной, - но также судя по высокому росту, скорости, с которой она
двигалась и которую могла поддерживать, кажется, бесконечно.
При виде ее я испытал какой-то непонятный страх. Она держалась южной
стороны дороги и, если бы я ехал по северной ее части, то в тот момент,
когда мы поравнялись, нас отделяло бы друг от друга не более чем сто
метров. Она могла представлять опасность для меня. Но если бы я проехал
мимо нее без задержки, то потерял бы возможность получить информацию. С
другой стороны, если бы я остановился, то потерял бы превосходство,
которое мне давала скорость саней.
Когда расстояние между нами уменьшилось и я смог наблюдать за ее
движениями, то пришел к выводу, что эта женщина, хотя она и бежала обычным
длинным шагом хорошо тренированного легкоатлета-мужчины. Я отметил также,
что у нее не было никакого оружия, кроме обычной палки, не намного длиннее
тех, которые применяли виггики для своих метателей, с той только разницей,
что у нее она была совсем простой формы.
Я направил сани к ней. Она должно быть услышала скрип полозьев по
замерзшему снегу, так как, не снижая темпа бега, повернула голову в мою
сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11