На них был большой шалаш, а на том шалаше много
маленьких. На Санях были паруса и их никто не тянул, когда они трогались в
путь. Словно равнина наклонялась специально для них и они запросто ехали
под гору.
- Понимаю, - кивнул я, хотя совершенно ничего не понимал. Несмотря на
это, я задал следующий вопрос:
- А с какой скоростью они двигались?
Мой сосед пожал плечами: - Не быстрее охотника. Мы шли за ними долгое
время, но сидящие на них не позвали нас взобраться наверх и мы вернулись
назад. Тогда и нашли тебя.
Вечером, возле огня я продолжал думать о Больших Санях и убийстве
нашвонка. Думаю, что члены племени уже считали меня своим - я все-таки
умел прыгать и бегать лучше кого-либо из них, сам убил Лани Ленизе и
перерезал одно из сухожилий нашвонка, когда тот готовился задушить вождя.
Однако, когда все уже спали, ко мне пришел Длинный Нож и сказал, что для
меня будет лучше покинуть лагерь.
- Если ты не сделаешь этого, - сказал он, - то в какой-нибудь из
дней, когда не хватит еды, кто-то, скорее всего одна из женщин, убьет
тебя, невзирая на то, что ты околдован.
- Не думаю, что они готовы так поступить, - возразил я.
- Ты знаешь Кривую Ногу? Того, кого ранил нашвонк?
- Да, но я считал, что его зовут Огненный Петух.
- Когда раны его заживут. он будет назван Кривая Нога. Было бы
хорошо, если бы его убили и съели?
- Не знаю, не могу сказать.
- Это было бы нехорошо. Люди с Больших Саней считают иначе, но
согласно нашим извечным законам, можно есть любое мясо, за исключением
человеческого. Однако, если Кривая Нога не выздоровеет до следующей полосы
голода, его наверняка убьют. Голод - наивысшее право! Кто его не
преодолевает, тот гибнет. Если нарушается какой-то другой закон, можно
наказать болезнью или отстранить от охоты. Иногда вину можно простить,
иногда прощение можно купить, но...
- Понимаю, - перебил его я.
- Ты не человек. На лице у тебя растут волосы и ты вынужден брить их,
я видел, как ты это делал, не отрицай! Я думаю, что у тебя с Кетином одна
кровь.
- Я никогда его не видел.
- Ты ничего не помнишь, почему же ты должен помнить свое
происхождение! Он тоже умеет далеко прыгать, хотя он такой большой, а ты
маленький... У него тоже растут волосы на лице.
- Что я должен делать?
- Уходи рано утром. Часть мяса нашвонка принадлежит тебе. Я отдаю
тебе ее. Можешь также взять сани, которые мы смастерили. Они тебе
пригодятся.
- А парус?
Длинный Нож покачал головой.
- Нет, он слишком ценен.
- Я отдам за него свою порцию мяса.
Он рассмеялся.
- Тогда тебе не понадобятся сани, чтобы везти мясо.
- Я сам добуду его. Значит так, ты даешь мне парус, а я свою долю
мяса нашвонка.
- Согласен.
Он сунул руку за пазуху и вытащил сложенный парус.
- Его нужно привязать ремнями так, как это делал я.
Когда он отошел, я засомневался, сколько правды было в его словах. Я
даже собирался спать с ножом в руке, но потом решил, что сейчас у племени
очень много мяса и непосредственная опасность мне не угрожает.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Рано утром на краю лагеря я нашел обещанные сани. Я пришел к шалашу
Длинного Ножа, где он и Красная Клиу готовили ранний завтрак. Я отдал ему
оружие, которое дала мне его мать в первый день пребывания у них. Я
надеялся, что они великодушно оставят мне его. Однако, этого не произошло,
но меня все же пригласили к завтраку. Потом я навестил лежавшего в своей
хижине Кривую Ногу и пожелал ему скорейшего выздоровления. Во время нашего
разговора я не выпускал из рук ножа, так как допускал, что все сказанное
Длинным Ножом было правдой. Мне бы пригодилось оружие раненного, но он не
мог отдать его.
Когда мы попрощались, дел у меня уже не осталось. Я вернулся к саням,
прикрепил парус и натянул шкот. Ветер немного ослабел, но все также дул с
запада и это означало, что без больших хлопот я могу добраться до следа,
оставленного Большими Санями, хотя после этого мне пришлось бы тащить их
за собой.
С таким маленьким грузом сани отлично двигались даже по мягкому снегу
и только два раза я толкал их, когда дорога становилась уж очень крутой.
Скольжение по льду оказалось очень интересным делом и, когда я освоился с
управлением паруса, то смог хорошо разогнать сани. Меня начала беспокоить
мысль о еде, но не было смысла задерживаться. Даже если бы мне удалось
выследить снежных обезьянок, убить их все равно было нечем. Моим шансом
было как можно быстрее догнать Большие Сани, поскольку добыть пищу другим
путем было невозможно.
Из того, что мне удалось узнать, вытекало, что Большие Сани опередили
меня на какие-то шестьдесят часов. Однако, они двигались медленно и
большую часть дня проводили в каком-нибудь племени, как было и с племенем
Длинного Ножа. Поэтому я был уверен, что если мне удастся сохранить такую
же скорость, то я смогу их догнать уже сегодня, а завтра - обязательно.
Достигнув дороги, я вытащил сани на вершину холма, того самого,
который служил мне наблюдательным пунктом во время встречи с нашвонком. С
немалым удовольствием заняв в них место, я помчался вниз.
Оказалось, что это также приятно, как и скольжение под парусом.
Несмотря на встречный ветер, мне удалось, двигаясь галсами по всей ширине
дороги, взобраться на следующий холм без всяких усилий и значительно
быстрее, чем если бы я толкал сани впереди себя.
Через час мне пришла в голову мысль, что сбросив часть бревен,
составляющих основание для транспортировки массивной туши нашвонка и
теперь абсолютно бесполезной, я могу значительно уменьшить массу моего
транспорта. Я тут же отвязал их, получив таким образом дополнительные
ремни для лучшего крепления паруса, стянув мачту с выгнутыми кверху
полозьями. Скорость передвижения конечно же сразу возросла и, когда спустя
некоторое время к моей великой радости ветер изменил направление на
северный, я летел с такой скоростью, что вершины каждого холма, на который
взлетали мои сани, я уже начал всматриваться вдаль в поисках предмета -
цели моего путешествия.
Начало темнеть, однако я продолжал мчаться вперед. Стало холоднее, я
начал замерзать, но это не заставило меня прервать путешествие после
захода солнца. В моем распоряжении был свет двух, а потом только одной
луны.
Когда, однако, и эта закаталась за горизонт, я перестал видеть
дорогу. И мог легко повернуть не в ту сторону и ничего об этом не знать,
потеряв таким образом все, что наверстал за сегодня. Около полуночи я
остановился и оттащил сани на полкилометра в сторону, а может быть,
немного ближе, так как очень устал. Оказавшись возле небольшой рощицы
деревьев, я вырыл себе яму и заполз в нее.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ
Когда ранним утром я проснулся, оставалось уже совсем немного, чтобы
я навеки не открыл глаза. Ноги у меня так замерзли, что я не чувствовал
их. И вынужден был долго растирать их снегом, пока не почувствовал, как к
ним возвращается способность двигаться. Лицо я массировал еще дольше. Могу
сказать, что я остался жить только благодаря удивительным свойствам моего
комбинезона. Кроме того, я лег спать очень поздно и до рассвета прошло
совсем немного времени. Теперь я знал, что нужно иметь огонь, какое-нибудь
убежище и нельзя ложиться спать прямо на снег.
Когда я вернул чувствительность своим полуотмороженным конечностям,
то начал задумываться над тем, где раздобыть немного еды, хотя, странное
дело, я совсем не чувствовал голода. Возможно от Больших Саней меня
отделяло всего несколько километров, возможно... Однако, если это было не
так, то без пищи я скоро ослабну настолько, что не увижу следующего утра.
Поэтому я разжег костер; вспомнив, как женщины собирали съедобные
растения, взялся за поиски.
Вначале я искал среди деревьев, но ничего не нашел, потом припомнил,
что женщины выбирали открытый склон. Я обнаружил похожее место и вскоре
нашел несколько кустиков, которые показались мне похожими на те, что я ел
в лагере Длинного Ножа. С охапкой веток и корней я вернулся к огню.
Красная Клиу и другие женщины готовили еду, опуская раскаленные камни
в кожаный мешок с водой. У меня не было такого мешка, но после некоторых
попыток я убедился, что смогу обойтись и без него, выдолбив в замерзшей
земле ямку. Завтрак, который я приготовил себе, был невкусный, но сытный.
Конечно, мне хотелось мяса, но выбирать не приходилось.
Я закончил есть и уже приготовился двинуться в путь, когда услышал
голоса, доносящиеся с того места, где я собирал растения. Я осторожно
выглянул из-за кустов, укрывавших меня, и увидел на склоне больше дюжины
людей - мужчин, женщин и детей. Часть из них изучала мои следы, а часть
искала еду. Меня поразил их низкий рост и крепкое сложение тела, а также
то, что бегающие между взрослыми дети были разного возраста. Красная Клиу
объясняла мне, что дети рождаются только в одно и то же время года, когда
существует возможность добыть для них пищу, пока они не достигнут поры
взросления и только после этого рождается новое поколение.
Северный ветер подул в полную силу и мне нужно было трогаться в
дорогу, но незаметно воспользоваться санями, спрятанными в зарослях
поблизости от этого места было невозможно. В такой момент равномерно
дующий ветер сменился случайными порывами, делающими из падающего снега
подвижные, напоминающие призраков, колонны. Я подумал, что они выглядели
бы красиво в лучах солнца. Однако хмурое небо становилось еще темнее,
поэтому я страстно надеялся под покровом темноты проскользнуть к саням
незамеченным.
Однако, я слишком долго выжидал. Когда я уже почти решился, вся
группа людей внезапно неподвижно застыла, повернувшись в мою сторону, а
затем четверо мужчин, помахивая тяжелыми палками с короткими острыми
зубьями на конце, двинулись к моему укрытию. Убежден, что вполне мог бы
убежать от них, но тогда я должен был бы бросить сани. Низкие, плотные
мужчины двигались довольно быстро и не было никаких шансов на то, чтобы
успеть поднять парус и отъехать. Тем более, что снег был сыпучий, а ветер
порывистый, меняющий свое направление. Самым лучшим выходом из
создавшегося положения было показать свои мирные намерения.
Я вышел из-за кустов и вытянул вперед пустые руки, приготовившись,
однако, мгновенно убежать, если они решаться напасть на меня.
Подействовало. Все четверо остановились в метрах пяти передо мной и,
хотя все время они сжимали наготове свои страшные палки, казались скорее
удивленными, нежели воинственными.
Вид у них был отталкивающий. Лица круглые, словно очерченные
циркулем, маленькие глазки, упрятанные под нависшими надбровьями, нос
маленький и настолько курносый, что ноздри казались колечками.
- Я вам друг, - сказал я. - Я не хочу воевать с вами.
- И мы тоже, - ответил самый старший (волосы у него были седые) и
самый высокий из них.
- Позвольте мне уехать.
- Нет. Мы хотим, чтобы ты научил нас своей мудрости.
Он подошел ко мне, подав рукояткой вперед свое оружие. Я взял его,
пытаясь понять, что означает этот жест, и, видя, что он продолжает стоять
с протянутой рукой, отдал его обратно.
- Ты научишь нас своей мудрости?
Я вдруг понял, что ветер стих. Снег сыпал все сильнее.
- Сейчас не время трогаться в путь, - произнес вождь.
Я удивился, а не читают ли они мои мысли.
- Похоже, что так...
- Тогда пойдем к нашим шалашам. Мы дадим тебе еду и ты сможешь
отдохнуть. Когда снег перестанет падать, ты двинешься в путь.
Я немного поколебался, но затем весьма отчетливо вспомнил ощущение
жуткого холода, который я пережил во время ночевки под открытым небом. Я
кивнул головой, соглашаясь, и все четверо заулыбались (лица их стали не
такими отталкивающими) и явно успокоились.
Минутой спустя, когда под падающим снегом мы подошли к ожидающим на
склоне женщинам и детям, все окружили меня, удивляясь моей необычной
одежде.
Одеты они были гораздо хуже, чем люди Длинного Ножа. Они ходили
босиком по снегу, у многих руки были оголены до локтя. Дети, все без
исключения, были обнажены, их тело полностью было покрыто пушистыми
волосиками, которые по мере вырастания превращались в густую плотную
шерсть.
Самый старший и самый высокий в племени отзывался на имя Искатель
Гнезд. Он был почти на полголовы ниже меня. Однако, большие бугры мышц
выдавали недюжинную силу этих людей.
Искатель Гнезд и еще один мужчина возглавляли колонну, в середине шли
женщины, дети и я, замыкали шествие два мужчины.
Таким образом мы дошли до их стойбища, где я сейчас и нахожусь.
Немного волнуюсь о санях, тем более что не снял парус, но мне
думается, что вряд ли у кого возникнет желание бродить в такую метель,
которая разбушевалась снаружи. А кроме того, снег уже должно быть давно
засыпал сани.
Шалаш был построен из веток, изучив который я решил, что лучше жить в
вигваме, обтянутом кожей.
Ветки шалаша опираются о решетки, состоящие из двух деревьев и
привязанной к ним семиметровой жерди.
Дыра в одной из стен служила дверью, а дым от горящего в центре
небольшого костра выходил наружу через отверстие, в покрывающем весь шалаш
снеге. Пахнет здесь дымом м крепким запахом пота людей. Эти люди называют
себя памигака.
Когда мы вошли вовнутрь, женщины быстро разожгли костер и меня
угостили блюдом, приготовленным из корней и листьев. Это был десерт. Потом
я получил самого крупного зверька, который, судя по мордочке, был
землеройным существом. Второго по величине получил Искатель Гнезд, а три
других достались трем мужчинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11