Достопочтенная миссис Оман Лемминг закачала головой, будто какая-то всевидящая жрица. Я успела заметить, что глаза ее слишком близко сидели от носа, что рот, пока она рассматривала меня, был сжат в тонкую жесткую линию. Внешне она мне сразу не понравилась, а уж мысль о том, что предстоит войти в ее дом, стать в какой-то степени предметом обихода, угнетала донельзя.
Тут она вновь повернулась ко мне.
— Итак, в доме четверо детей. Хестер, она старшая, ей четырнадцать лет, Клэрибель — одиннадцать, Джеймсу — восемь, Генри — четыре. Джеймс скоро будет отправлен в школу, в свое время последует за ним и Генри. В доме останутся девочки, и вашей обязанностыо — если я все же найму вас — будет обучать их.
— Я уверена, — вступила кузина Агата, — ты не заметишь у Эллен недостатка в знаниях. Наша гувернантка уверяет, что для своего возраста она необыкновенно образована.
Первый раз в жизни я услышала похвалу из уст кузины! Впрочем, это говорило о том, как страстно она мечтала избавиться от меня.
Сговорились на том, что через пять месяцев, за месяц до отъезда прежней гувернантки, я буду принята в дом, чтобы заранее получить от нее необходимые инструкции и консультации. Не могу передать, как я была подавлена.
В парке на прогулке мы опять столкнулись с Филиппом. Встречи эти стали уже привычными. Втроем мы шли вперед, обогнав няньку Грейндж.
— Ты сегодня как хмурая туча, — сказал Филипп.
Я вдруг почувствовала, как трудно мне говорить, так что первой начала Эсмеральда:
— Это все проклятое гувернерство…
— Что?.. — воскликнул Филипп.
— О да, ты ведь ничего не знаешь. Мама подыскала для Эллен место. В доме достопочтенной миссис Оман Лемминг.
— Место? — Филипп оцепенело смотрел на меня.
— Ты ведь всегда прекрасно знал, что когда-нибудь мне придется выметаться отсюда. Пора зарабатывать на жизнь. И так я уже зажилась за чужой счет. Это пожизненное право только настоящих членов Семьи.
— Ты… в гувернантки! — рассмеялся наконец Филипп.
— Я вижу, тебе это понравилось, — резко сказала я.
— Представляю, как ты будешь учить деток! Нет, я умру со смеху.
— Что же, умирай. А вот мне что-то смеяться не хочется.
— Эллен все-таки думает, может, что-нибудь еще подвернется, — сказала Эсмеральда, — и я на это надеюсь.
— Может, и подвернется, — согласилась я. — Если уж быть мне гувернанткой, то я сама лучше найду себе работу, чем идти в дом к такой вот миссис Оман Лемминг, вот что я вам скажу.
— Вдруг только хуже будет? — засомневалась Эсмеральда. — Ты помнишь старую мисс Хэррон и ее компаньонку?
— Помню, только не уверена, что достопочтенная Оман Лемминг лучше.
— Не переживай, — сказал Филипп, беря меня под руку, — я буду навещать тебя.
— Ты такой добрый, Филипп, — тихо сказала Эсмеральда.
— Да вы все забудете обо мне! — сердито воскликнула я.
Филипп не ответил, но руку мою все не отпускал.
Меня стало беспокоить то, с какой скоростью полетели дни. Обсудили мы с Тилли Парсонс мое выходное платье, если его можно назвать таким. Черное, из тяжелого бархата, с воротом, из-за которого я поцапалась с портнихой. Я хотела фасон с низко вырезанным воротом, а это совершенно не совпадало с указаниями кузины Агаты. В конце концов удалось уломать Тилли, чтобы она заузила талию и сделала вырез поглубже, но как же старило меня это платье! Права была кузина Агата, когда говорила, что такой наряд может прослужить лет двадцать и всегда будет выглядеть «модным».
Нянька Грейндж грустила. Пришла пора ей расставаться со своими воспитанницами. Людям ее занятий всегда суждено переживать это. Приходишь в дом к малюткам, нянчишь их, пестуешь, а они вырастают, жаловалась она.
— Ну, няня, — утешала я ее, — не могут же люди всю жизнь оставаться маленькими, чтобы только у тебя было любимое дело.
— Да просто грустно, — отвечала она, — годы идут, Вот, правда, когда мисс Эсмеральда обзаведется детьми, они попадут в мои руки. А это время, насколько я понимаю, уже не за горами. Бедняжка мисс Эсмеральда, ей обязательно понадобится помощница.
А вот Рози поделилась со мной слухами, которые! принес ее жених-кучер.
— Ну, говорят, и у нас, и у них вовсю идут серьезные разговоры. Свадьбу они затевают. Все твердят, что молодежь нынче так торопится, так торопится… Мы с моим Хэрри обсмеялись. «Торопится»! Наша мисс Эсмеральда, например, даже не подозревает, что ей есть куда торопиться.
— Ты хочешь сказать, что Эсмеральду хотят выдать замуж?
— За Филиппа, — прошептала Рози. — Конечно, хозяйка предпочла бы в качестве жениха того, другого.
— Ты говоришь о старшем брате?
— Вот-вот. Об этом Ролло.
— А почему бы им и не попытаться?
Тут Рози поджала губы, всем своим видом давая понять, что знает о чем-то таком, что страстно желает сообщить мне, но не решается сразу. Я прикинула, что, пожалуй, понадобятся долгие уговоры, чтобы «расколоть» ее, однако в конце концов усилия мои были вознаграждены.
— В общем, дело было около года назад… Все держится в страшном секрете — фамильная тайна. В обществе никто не знает.
— Да о чем, Рози, о чем?
— Свадьба. Тайком обвенчались. Разговоров было очень много, но все за закрытыми дверями. А я тебе скажу, двери в особняке на Парк-Лейн — лубовые да тяжелые.
Я сочувственно покивала.
— Но ты случайно узнала…
— Да, кое-что просочилось. Они сбежали вместе, девицу он вроде как похитил и все такое… родственники остались крайне недовольны. Своих мистеру Ролло удалось уговорить, что, мол, теперь все в порядке. Вроде уладилось. Но ее ни разу не видели. Вот это-то и странно. Просто будто мистер Ролло с женой были за границей… Сначала это казалось забавным — никто не видел ее в доме. Но потом-то мы узнали, в чем дело…
— Так что, Рози?
— Неладно что-то с этой женитьбой. Страшную ошибку сделал мистер Ролло. А она где-то ведь живет, вот только в доме мужа не появляется.
— Но они все еще муж и жена?
— Конечно, а как же. Вот поэтому мисс Эсмеральде только молодой мистер Филипп и достанется.
Я много думала об этом Ролло. Уверенность в его неординарности, в том, что обычная жизнь, не под стать ему, похоже, подтверждалась.
Прошло еще около недели. Предстоящий поход в театр, который теперь устраивали Каррингтоны, радовал меня, ведь я оказалась в числе приглашенных. Филипп сдержал свое слово. А вот кузина Агата была просто вне себя.
— Не понимаю, почему леди Эмили решила включить Эллен в список, — услышала я ее слова, — совсем это не ко времени, учитывая, что скоро ей придется уже не жить в нашей среде, а работать. Это может вызвать пересуды в обществе. Не знаю, может, даже стоит поговорить с леди Эмили…
Как же она была ненавистна мне в эти минуты, больше, чем когда-либо. Будущее все сильнее страшило меня. Я старалась не думать об этом, но мое умение отбрасывать все неприятное и верить только в хорошее стало изменять мне.
Пьеса тоже принадлежала Оскару Уайльду — «Незаметная женщина». Спектакль давал Хэймаркет-театр. Искусство мистера Тре восхитило меня, и в перерывах между действиями мы с Филиппом и мистером Карринтгоном живо обсуждали представление.
Я заметила на себе крайне недовольные взгляды кузины Агаты, что совершенно меня не смутило. Я полностью предалась собственным восторгам. Рол-ло — таинственной личности — не было, а Эсмеральда, сидевшая по другую сторону от Филиппа, говорила очень мало.
На следующий день, конечно же, состоялся разговор с кузиной Агатой.
— Ты стала слишком уж разговорчивой, Эллен, — заявила она, — с этой привычкой тебе придется расстаться. Я думаю, мистеру Каррингтону было неловко.
— Совсем непохоже, что ему было неловко, — возразила я, — он казался вполне довольным и проявлял немалый интерес к тому, что я говорила.
— Эллен, милая, — сказала кузина Агата тоном, выражающим что угодно, только не умиление, — он джентльмен, нельзя даже подумать, что он проявит на людях раздражение или недовольство. Я уверена, что, не совсем благоразумно было со стороны леди Эмили включать тебя в список приглашенных — учитывая твое положение. Вынуждена вновь и вновь призвать тебя к скромности. В будущем это пригодится.
Что бы она ни болтала, радость, полученную от театра, испортить она не могла. И мистер Каррингтон действительно приветствовал и мои высказывания, и наши с Филиппом споры. Что касается леди Эмили, женщины немного не от мира сего, то она, по-моему, не подозревала, что я жадно глотаю последние глотки свободы перед заключением в гувернантки.
Теперь осталось ждать бала.
Все три гостиных первого этажа превратили в просторный танцевальный зал. Из окон с одной стороны открывался вид на парк, с другой, через террасы вокруг дома, — на наш сад и городские строения. Вечнозеленые растения, тщательно и со вкусом аранжированные в вазах, украсили окна, обилие пышных цветов радовало глаз.
В одной из комнат оборудовали буфет с закусками, расставили маленькие столики. Пригласили небольшой оркестр, из шести музыкантов, который должен был обеспечить музыку для танцев, а в конце бала — просто стать приятным звуковым фоном для закусывающей толпы. Денег на это мероприятие явно не жалели, еще бы — бал-дебют Эсмеральды! Пусть все, а особенно Каррингтоны, знают, если кто-то еще в неведении, что юная Эсмеральда неплохо устроена в жизни и что приданое будет серьезное.
Я была захвачена восторгом предстоящего праздника, несмотря на то что туалет мой, конечно, был не ахти какой. Черный — цвет «не мой», платье было неуклюжим и тяжеловесным, да и вообще едва ли подходило под категорию бальных нарядов. А уж когда я увидела Эсмеральду в потрясающем сооружении цвета морской волны, с пеной белых кружев и оборок, я почувствовала настоящий укол зависти. Вот такое платье мне бы хотелось надеть! Но, конечно, разве оно было практичным? Разве послужило бы оно мне верой и правдой много лет, как мое бесформенное черное бархатное одеяние?
В ночь накануне бала вновь увидела я тот сон: комната, камин, красный ковер… Вновь стояла я посредине, вновь слышала далекие приглушенные голоса… все как всегда. Только в этот раз звуки были ближе, цвета ярче, предощущение ужаса сильнее. И вдруг — новый штрих. Дверь! Дверь начала открываться. Невыразимый ужас сковал меня. Не в силах я была отвести от той двери глаза. Медленно, зловеще медленно она отворялась, и я знала, что за нею — моя погибель.
Тут я проснулась — дрожащая, в холодном поту, пережив почти физическое ощущение неизбывного кошмара.
Рывком я села на постели. Что за вздор пугаться каких-то снов, в которых видела-то… всего лишь комнату!
Вдруг боковым зрением я увидела, что створка гардероба тихо открывается… темные очертания чьей-то фигуры зашевелились за ней. Вот она — кошмарная явь! Через мгновение, однако, я поняла, что это мое черное новое платье болтается на вешалке. Должно быть, я не заперла шкаф на ключ.
Я откинулась снова на подушки и стала корить себя. Это сон! Сон — и все. Но почему эти ночные кошмары повторяются со зловещим постоянством, преследуя, меня уже не один год?
Никак не могла я избавиться от мучивших меня дурных предчувствий. И неудивительно. Первый разговор с миссис Оман Лемминг состоялся полтора месяца назад. Мой час был недалек. Но — все мысли прочь! Завтра — бал. Конечно, не нравилось мне это платье, но ничего, сойдет. Главное — танцы, которые я обожала. Вот уж в чем я была мастерица, в отличие от Эсмеральды, которой недоставало чувства ритма. И хотя бы на завтрашний день я выброшу из головы миссис Оман Лемминг.
С утренней почтой пришла небольшая посылочка, и, к величайшему изумлению, она оказалась адресованной мне. Ее принесла Рози, которая и приняла коробку от посыльного.
— Взгляни-ка, мисс Эллен, — сказала она, — это тебе. Ну и красота, я вам скажу!
Под защитой двух картонных коробочек хранились потрясающей красоты и изящества искусственные орхидеи. Две настоящие красавицы в лилово-розовых тонах. Именно такого украшения мне и не хватало, чтобы «оживить» черное платье. Вот молодец Эсмеральда! И я побежала благодарить ее.
Она немного смутилась.
— Да, мне непременно стоило подумать об этом, Эллен. Они так идут к твоему платью. А я просто решила, что раз цветов и так много в доме, любой сможет взять себе букетик.
— Любой — но не бедная родственница, — отрезала я, однако без раздражения. Эсмеральда всегда была добра ко мне, и сейчас она разделяла мои восторги по поводу орхидей.
Что за удовольствие было гадать, кто же прислал мне эти цветы! Я предположила, что это сделал мистер Уильям Лоринг, которого, как я догадывалась, немного смущал мой предстоящий отъезд в дом миссис Оман Лемминг. А Рози доложила мне, что слышала краем уха, как он говорил супруге, что «совершенно необязательно отсылать девочку».
— Он предположил, — добавила Рози, — что Эсмеральда, выйдя замуж, может взять тебя в качестве компаньонки или личного секретаря, потому что Филипп, скорее всего, вступит в дело, будет очень занят, значит, его жене придется взять на себя все хлопоты светской жизни. Мне кажется, ему совсем не нравится мысль о твоем гувернерстве, но Сама осталась непреклонна.
Так что вполне возможно, что орхидеи — дело рук доброго кузена Уильяма.
Цветы были очаровательны, и платье мое они просто преобразили. Замарашкой я себя уже не ощущала. Эсмеральда предложила мне булавку с бриллиантовой головкой, чтобы прикрепить орхидеи к лифу. Наряжалась я очень тщательно, соорудила и прическу, собрав волосы в высокий узел. В общем, я решила, что выгляжу почти элегантно.
Эсмеральда в своем умопомрачительном платье была прелестна, но ужасно нервничала из-за того, что ей выпала роль виновницы торжества, а сама мысль о предложении просто угнетала ее.
— Лучше бы мы не вырастали так быстро, Эллен, — сказала она. Предстоящий брак ее ужасал. — Все говорят о моем замужестве. А я всегда знала и знаю сейчас, что Филиппу совсем не нравлюсь. Ведь это он столкнул меня тогда в Серпентин.
— Ну, мы тогда были детьми. Мужчины часто увлекаются девушками, которых в детстве даже не замечали.
— Но меня он заметил… чтобы пихнуть в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41