Оба светлокожие, они казались дикарями в большей степени, чем стоявшие поодаль осаги. Окровавленные, с оскаленными зубами и горящими ненавистью глазами, и Шелби и Парди стремились к одному – убить противника. Внезапно Парди рванулся вперед и занес кинжал над горлом Шелби, но тот успел перехватить руку, они сцепились и покатились по траве в сторону костра. Англичанин изловчился и ударил о камень руку Сэмюэля, сжимавшую кинжал. Но полковник не выпустил оружия, плечом перевернул противника на спину и навалился на него. Грудь в грудь по силе они были почти равны.
Наблюдавший за поединком Микайя время от времени поглядывал на Духа Огня. Приметив, что индеец крадучись придвигается ближе к сражающимся, великан с неожиданным проворством перехватил его в пути и вырвал блеснувший в руке у индейца кинжал. Этот эпизод не прошел незамеченным, и по толпе зрителей прокатился возмущенный гул. Краснокожие не прощают бесчестных поступков.
– Не лезь, они без тебя управятся, – зло бросил Микайя, толкнув Духа Огня в руки поджидавших его сердитых соплеменников, тотчас усмиривших молодого воина.
С большим трудом Парди удалось удержать занесенную над ним руку Шелби с кинжалом, а потом он резко выгнул спину и ударил противника коленом в пах. Удар пришелся в основном по бедру, но боль была адская, и Сэмюэль на миг застыл на четвереньках, переводя дух. Англичанин тут же вскочил на ноги и бросился вперед, полковник едва успел встать и отвести смертельный удар кинжалом в живот. Теперь оба снова заняли боевые позы и медленно кружили, не сводя глаз друг с друга.
Сэмюэль решил попытать счастья, рванулся вперед, получил удар кинжалом в грудь, но сумел двинуть левым кулаком в опухший глаз англичанина; они снова сцепились, и каждый удерживал руку противника с оружием. Полковник нанес еще ряд ударов в глаз, подсек Парди и повалил на землю. Тот на секунду растерялся, ослабил хватку, Шелби высвободил руку, воткнул кинжал в живот и рванул вверх к горлу. Англичанин упал на колени. Полковник сделал шаг назад и процедил сквозь зубы, глядя в стекленеющие глаза противника:
– Как видишь, англичанин, я умею драться и как осаг.
Стюарт Парди бездыханным упал лицом в землю. Сэмюэль Шелби обвел холодными синими глазами толпу осагов и заговорил по-испански. Индейцы ловили каждое слово покрытого кровью воина, стоявшего над мертвым врагом.
– Этот человек, – сказал полковник, мотнув головой в сторону Парди, – всю жизнь сеял смерть, и теперь смерть нашла его. Он раздавал вам виски и оружие, обещая, что с помощью его короля вы сможете изгнать отсюда американцев. Он бессовестно лгал. Британской короне с помощью оружия никогда не удастся изгнать отсюда моих соотечественников, ибо нас так много, как стеблей травы в прериях и зерен песка на берегах Матери Всех Рек. А огненная вода английского короля – страшное зло, ибо великие воины, отведав виски, теряют рассудок и самые сильные становятся слабыми, как женщины. Вспомните, о осаги, что вы дали клятву Отцу Бледнолицых из Вашингтона и обязались жить в мире и дружбе. Прошу вас – держите же слово, данное Советом старейшин. Что скажете на это? – обратился Сэмюэль к вождю – Безухому – и двум старейшинам из селения Похуски.
– Я своими глазами видел, как ты честно одержал победу над посланником английского короля, и мне стыдно, что один из нас чуть было не обесчестил наше племя, – сказал высокий индеец, бросив презрительный взгляд на Духа Огня, стоявшего неподалеку, плотно сжав губы, и не пытавшегося вырваться из рук соплеменников.
Затем вперед выступил один из старейшин и произнес небольшую речь:
– Нам много говорят о грядущей войне между Длинными Ножами семнадцати костров американцев и Длинными Ножами короля-отца, живущего далеко за Великой Водой. Я хочу сказать, что это не наша война. Наш вождь Белый Волос дал слово жить в мире с Длинными Ножами Америки, и я считаю, что мы должны сдержать свое слово. Если дети отцов Длинных Ножей хотят сражаться, это их дело, а мы сами видим, чем это кончается, – заключил старейшина, махнув рукой в сторону трупа Парди.
После чего взяли слово еще несколько пожилых краснокожих, и все высказались в пользу мира с американцами. С их мнением согласились. Далеко не все молодые воины были этим довольны, но ни один не решился открыто заявить протест теперь, когда их вдохновитель, англичанин, лежал на земле, убитый в честном поединке этим американцем.
Последним говорил вождь по прозвищу Безухий. Небольшого роста коренастый индеец с широкой мускулистой грудью держался с большим достоинством, несмотря на свое увечье – отрезанные уши, память о пребывании в плену у индейцев племени киу.
– Я согласен с Длинным Ножом. Мы не можем доверять королю и полагаться на него, это правда. Англичане живут далеко за Великой Водой, а американцы рядом с нами всегда. Однако американцы захватывают наши земли и раздают пустые обещания, а потом не держат слова. Значит, мы не можем доверять и им. Тогда что нам делать? Рассеяться, как рассеивается пыль после того, как пробежит стадо бизонов? Перестать быть великим народом? – Взгляд темных глаз обжег Сэмюэля.
– Я не знаю ответа и ничего не могу посоветовать. – Все, что вы говорите, – чистая правда. Правительство моей страны оказалось неспособным охладить горячие головы и помешать захвату поселенцами охотничьих угодий осагов. Одно могу твердо сказать: ваш Отец в Вашингтоне, президент Мэдисон, желает осагам мира и процветания. Я знаю об этом с его слов, а не понаслышке. Все, о чем говорю, я знаю сам, не с чужих слов, и поэтому могу смело заверить, что союз с англичанами грозит вам страшной бедой. Гораздо меньше неприятностей ожидает вас, если сохраните мир с американцами. Надеюсь, со временем мы научимся жить в мире и согласии, уважать права друг друга. Единственное, о чем прошу вас сейчас, не спешите, дайте нам это время.
Сэмюэль замолчал, затаив дыхание. «Черт возьми! Я солдат и шпион, а не дипломат! – думал он, ожидая, что скажут осаги. – Сюда бы Сантьяго. Белый Апачи гораздо лучше умеет обращаться с краснокожими, не зря он провел с ними чуть ли не всю жизнь».
Его размышления прервал Микайя, неожиданно тоже выступивший вперед. Он обладал несомненным преимуществом перед полковником и мог обратиться к осагам на их собственном языке.
– Меня здесь все знают и знают, что у меня на сердце, – сказал великан, ткнув себя огромным кулаком в грудь. – Мое сердце не в городах бледнолицых, с которыми я расстался без всякого сожаления много лет назад. Мое сердце здесь, со мной, душой и телом я живу в лесах и прериях на земле осагов, и мы живем в мире и согласии, как и положено братьям. У нас с вами одно желание – мы не хотим, чтобы бледнолицые помешали нам жить в мире и согласии. Однако прав Длинный Нож, когда говорит, что бледнолицые все равно сюда придут, нравится нам это или нет. Вы можете им помешать, но только на короткое время, потому что вместо каждого убитого вами из-за Матери Всех Рек придут другие, великое множество новых поселенцев. В конечном итоге осаги погибнут, погибнут все до одного. Мир с американцами – единственный шанс выжить, выстоять, дать шанс вашим детям и детям ваших детей. Я думаю, что Длинный Нож прав. Нужно дать им время, о котором он просит.
Многие индейцы согласно кивали головами, слушая Микайю, а когда он замолчал и отступил назад, осаги посовещались, и от их имени снова заговорил вождь по прозвищу Безухий.
– Мы разнесем твои слова по селениям, где воины готовят оружие, но не для войны, а для охоты на бизонов, – сказал вождь, обращаясь к Сэмюэлю. – Мы скажем, что англичанин мертв и виски больше не будет. Еще мы просим, чтобы твое правительство направило сюда своего представителя для переговоров. Мы желаем здесь видеть человека, которого знаем и которому доверяем. Ты должен его знать, мы называем его Белым Апачи, это испанец, которого вы зовете Сантьяго Куинн.
– Да, я хорошо его знаю, – с улыбкой ответил полковник. – Он мой брат, муж моей сестры, и я обещаю, что он приедет.
После чего никто не решился взять слово; двое воинов оттащили в кусты труп Парди, индейцы расселись у костра, раскурили и пустили по кругу длинную трубку. Оливия облегченно вздохнула. Задачу, поставленную перед ее мужем, можно считать выполненной. Если бы только разобраться теперь с личными проблемами. Сэмюэль не спешил к жене, обсуждая с осагами детали предстоящей встречи с Сантьяго, и в конце концов одиночество Оливии нарушил старый, добрый и заботливый Микайя. Он принес немного жаркого и поинтересовался самочувствием своей Искорки.
– Позволь мне осмотреть твою рану. Ты такой бледный, – сказала Оливия, заметив, как болезненно поморщился великан, присаживаясь рядом с ней.
– Ничего страшного. Знахарь племени уже сделал все, что мог. Пуля прошла навылет и чуть задела кость. Боюсь, отколола кусок, и поэтому немного болит, но бывало и значительно хуже. Хорошо еще, я догадался прихватить пару старейшин, когда собрался сюда.
– Сэмюэль сказал, что ты отправился из форта назад к хижине, чтобы взять Буяна. Как он?..
– Негодник сейчас блаженствует в индейском селении. Когда мы угодили в засаду, досталось обоим, а его здорово хватили по голове, но черепушка у него оказалась крепкой.
– Это правда, что медведь спас тебе жизнь?
– Медведица, – уточнил Микайя. – Она набежала на нас как раз в тот момент, когда с меня хотели снять скальп.
– Ты думаешь, это та самая, от которой ты меня спас?
– Все может быть, – задумчиво почесал в затылке Микайя. – В природе все идет по кругу, все возвращается. Полагаю, это была она. Так что будем считать, что восторжествовала справедливость.
– Это ты хорошо сказал, – улыбнулась Оливия, ковыряя ложкой в миске с жарким. – Я очень рада, что ты меня тогда спас и не тронул медведицу, а теперь она спасла тебя.
Искоса поглядывая на девушку, великан отметил, что она время от времени бросает взгляд в сторону Сэмюэля, ожидающего своей очереди приложиться к мундштуку трубки мира.
– А что теперь будет с Духом Огня? – cпросила Оливия, готовая, казалось, говорить о чем угодно, но не затрагивать болезненной темы ее взаимоотношений с Шелби.
– Скорее всего с ним ничего не случится. Он совершил неблаговидный поступок, его изобличили, публично пристыдили, и теперь он вроде изгоя. Никто не будет слушать, если он опять заговорит о союзе с англичанами. Сейчас ему придется на деле доказывать, что он достоин уважения. – Микайя хитро улыбнулся и тихо добавил: – Признайся, что судьба краснокожего тебя мало волнует. Я же вижу, ты глаз не сводишь со своего красавца.
– С ним все ясно. Свою миссию он выполнил и может возвращаться в Вашингтон. Президент Мэдисон подыщет ему новое задание.
– Ты думаешь, что свою жену он бросит здесь? – возмутился Микайя. – Cильно сомневаюсь.
– Нет, это я брошу его, – заявила Оливия, выставив упрямый подбородок. – Ему не нужна жена, а навязываться я не собираюсь. Кроме того, мне понравилось жить в твоей хижине, так что забери меня с собой, пожалуйста.
– Тебе нравится не жизнь в хижине, а вон тот солдатик с синими глазами, – возразил Микайя, – но ты слишком упряма, чтобы в этом признаться. Да и он хорош, ничего не скажешь, такой же гордец и упрямец. Ничего, со временем поймете, что очень долго валяли дурака. Так или иначе, перед богом и людьми вы муж и жена, и я вставать между вами не намерен.
Оливия не стала спорить. Если уж Микайя что-то решил, его все равно не переубедишь. Достаточно вспомнить, как он уперся на своем после того, как застал их тогда в лесу. Да и с самого начала, видимо, он вбил себе в голову, что его Искорка и красавец полковник рождены друг для друга. «Ах, если бы это было так!» – вздохнула про себя Оливия.
Сэмюэль, закончив беседу с осагами, тяжело встал и повел плечами. Все тело ныло от боли, было покрыто запекшейся кровью, его и Парди, и, казалось, не было места без порезов и ссадин. Полковник мысленно поздравил себя с тем, что остался в живых, и огляделся в поисках Оливии. «Моя жена!»– мелькнуло в голове, и это словосочетание не показалось таким диким и несообразным, как прежде. Шелби усмехнулся. Он определенно начинал привыкать к статусу женатого человека.
Оливия и Микайя расположились в отдалении от костра и о чем-то оживленно разговаривали. При виде приближающегося полковника девушка встала и сделала пару шагов навстречу, а великан вперил в Шелби темные глаза, не двинувшись с места.
– Нужно поскорее смыть кровь и осмотреть раны, – сказала Оливия, притрагиваясь к окровавленной руке мужа.
– Весьма тронут, ты заботливая жена, – улыбнулся Шелби.
– Пошли к реке, я помогу тебе, – предложила девушка. – Микайя, ты не мог бы принести бинт и лекарства?
– У меня все с собой, – заверил ее великан, доставая необходимое из сумки, которую оставил неподалеку на камнях. – Главное, все хорошенько промыть. Сейчас стоит полная луна, так что света хватит. Только никуда не торопитесь. После того что случилось, вам есть о чем поговорить.
– Ты прав, как всегда, – торжественно провозгласил Сэмюэль, взял жену за руку, и они направились к реке.
20
Когда они оказались на берегу, Сэмюэль наконец нарушил молчание:
– Там, в бобровой хатке, перед тем, как нас обнаружили, ты задала мне вопрос. К сожалению, тогда я был лишен возможности ответить на него.
Оливии очень хотелось бы видеть в эти минуты лицо Сэмюэля, но на него падала тень от деревьев.
– И теперь… ты хочешь мне сообщить, как относишься к нашему браку?.. Да, тебя вынудили…
– Да, нас обоих принудили, – мягко прервал ее Шелби, – но очень многое изменилось со времени нашей первой брачной ночи.
– Ты был недоволен тем, что я оказалась… такой, какая я есть… Словно не хотел, чтобы я была лучше, чем ты ожидал, – упрекнула мужа Оливия, – а потом просто ушел.
– В результате Парди смог тебя похитить, а меня не было рядом, чтобы защитить тебя. – Сэмюэль корил себя за это гораздо больше, чем за то, что раньше не верил в целомудрие Оливии. – Да, я ушел, чтобы утопить в вине свою нечистую совесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60