если же у Арнольда не будет сына, то Роджеру и его наследникам; в случае же, если Роджер умрет, не имея законного наследника – Кеннету. Личное состояние исчислялось тридцатью тремя тысячами фунтов, что было в то время гораздо большей ценностью, чем рудник. Оно было разделено между четырьмя детьми. Но через несколько лет его вера в возможности «Шан Хиллз» подтвердилась открытием на одном из участков очень богатых залежей известняка, если вас интересуют технические детали. Арнольд выпустил акции, и вы прекрасно знаете, как сейчас процветает эта компания. Арнольд владел акциями на сумму примерно в четверть миллиона.
– Неплохое наследство, – сухо заключил Ханнасайд. Они помолчали.
– Что ж, давайте посмотрим, что в письменном столе, – сказал Ханнасайд. – Вы нашли что-нибудь, относящееся к нашему делу?
– Совершенно ничего. – Он передал Ханнасайду дневник. – Я надеялся установить по нему субботнее свидание Арнольда, но у него суббота и воскресенье просто вычеркнуты. Между прочим, мне не попалась еще его чековая книжка. Она была при нем?
– Да, она у меня, – сказал Ханнасайд, показывая книжку. – Я вижу, он выписал чек на сто фунтов в пятницу. На первый взгляд для обычной загородной поездки сумма великовата, но, кажется, у него такое в обычае.
– Да. По-моему, он от тугого кошелька был на седьмом небе.
– Как и многие. Однако меня удивило, что, когда нашли тело, при нем было всего тридцать фунтов и еще в кармане какая-то мелочь. Семьдесят фунтов, мне кажется, трудно истратить за два дня, конечно, если он не платил по счетам.
Джайлз просмотрел кипу квитанций.
– Здесь – ничего с подходящей датой. Может, купил какую-нибудь безделушку для последней любовницы.
– Или загадочный незнакомец, о котором говорил дворецкий, освободил его от этих денег, – задумчиво произнес Ханнасайд. – Хотел бы я познакомиться с этим улыбчивым незнакомцем. – Он взял небольшую подшивку писем и принялся методично их рассматривать. Большинство он только пролистывал, но одно остановило его внимание. – Хм! Думаю, вы это видели?
Джайлз заглянул в письмо.
– Что такое? Ах, это! Видел. Тут и продолжение этой переписки – а, вот оно!
Суперинтендант держал в руках лаконично выраженную просьбу о пятистах фунтах, написанную нервным почерком Кеннета. В письме без обиняков, с удивительной простотой сообщалось: Кеннет разорен, помолвлен, хочет жениться и должен иметь средства, чтобы заплатить некоторые долги. К сему был приложен машинописный листок бумаги, озаглавленный «копия» и сообщавший с равной простотой, что Арнольд не намерен давать взаймы никчемному идиоту и сотни пенсов, не то что фунтов. При дальнейших розысках в этой подшивке было обнаружено второе письмо от Кеннета, нацарапанное на половинке листка почтовой бумаги. Оно отличалось чрезвычайным лаконизмом и выражало горячее желание писавшего свернуть брату его мерзкую шею.
– Очень энергично, – уклончиво сказал суперинтендант. – С вашего разрешения, я хотел бы взять это письмо.
– Непременно возьмите, – согласился Джайлз. – В особенности последнее.
– Мистер Верикер, как я понимаю, ваш клиент?
– Да.
– Что ж, мистер Каррингтон, не будем играть в прятки. Вы не настолько глупы, чтобы не понимать так же ясно, как и я: надо, чтобы он дал отчет о своих передвижениях в субботнюю ночь. Но и я не так глуп, и мы гораздо лучше поладим, если я сразу скажу вам, что, прочитав эти письма, я не побегу тут же за ордером на арест этого молодого человека. Тот, кто задумал убить, не станет сообщать об этом своей жертве.
Сам Джайлз не был столь уверен в уравновешенности своего кузена, но в ответ лишь кивнул и сказал:
– Вот именно.
Суперинтендант сложил три письма, сунул их в свой бумажник, подмигнул и сказал:
– Но если он вроде своей сестры, ну, тогда другое дело. А теперь взглянем на эти записи, – сказал он, открывая конторскую книгу. А Джайлз стал укладывать бумаги в ящик. – Вот так-так! – воскликнул Ханнасайд. – Что вы на это скажете, мистер Каррингтон?
Джайлз взял книгу: она была открыта на странице с цифрами. В первой колонке были записаны карандашом несколько дат, против них стояли, по всей вероятности, названия фирм; в третьей колонке были обозначены суммы денег, все – с вопросительными знаками, и встречные суммы, жирно подчеркнутые. Внизу каждая колонка цифр была суммирована, а разница, составляющая триста пятьдесят фунтов, не просто подчеркнута, а жирно обведена карандашом.
– «Джон Долиш Лимитед» – медленно вслух прочел Джайлз. – Кажется, они делают буры. По-моему, это похоже на отчеты компании.
– По-моему, кто-то мухлевал с отчетом, а Арнольд Верикер обнаружил это, – сказал Ханнасайд. – Пожалуй, надо нам заглянуть в контору «Шан Хиллз», если вы не возражаете, мистер Каррингтон.
– Отнюдь, – ответил Джайлз, – но я не очень понимаю, почему вы хотите, чтобы я…
В этот момент открылась дверь и на пороге появился дворецкий.
– Извините, сэр, звонит мистер Каррингтон, он хотел бы с вами поговорить.
– Мистер Каррингтон хочет поговорить со мной? – удивленно поднял голову Джайлз.
– Да, сэр. Должен ли я переключить телефон на комнату или вы предпочтете говорить из холла?
– Нет, переключите, пожалуйста. – Джайлз поднял трубку и взглянул на Ханнасайда. – Вы не возражаете? Это мой отец, понятия не имею, что ему надо. Между прочим, он-то и есть законный советник компании Арнольда. Арнольд передал мне свои личные дела отчасти из-за того, что мы ближе по возрасту, а отчасти потому, что они с моим отцом не ладили, а дела компании остались у… Да, сэр! Доброе утро. Да, это Джайлз.
Суперинтендант открыл записную книжку и тактично углубился в чтение записей. До него доносились отрывистые квакающие звуки, которые он с полным основанием счел за голос мистера Каррингтона-старшего. Раздраженный голос, подумал он.
Джайлз говорил мягко, успокаивал.
– Простите, пожалуйста, – говорил он. – Разве я не сказал вам, что мне надо прямо идти на Итон-плейс?.. Ну ничего, а что случилось?.. Относится – к чему?.. – Ленивого взгляда как не бывало. Он напряженно слушал кваканье, которое продолжалось довольно долго. Потом сказал: – Хорошо, сэр, я приведу его, как только мы здесь кончим. – Голос снова заквакал, и суперинтендант был почти уверен, что он произнес: «Легавые!» Но Джайлз просто сказал: – Тогда минут через двадцать. До свидания. – И положил трубку. Потом посмотрел на суперинтенданта и объяснил: – Отец хочет вас видеть. Он говорит, сегодня в конторе он нашел письмо от Арнольда, которое, по его мнению, вам надо посмотреть.
ГЛАВА VII
Контора фирмы «Каррингтон, Радклифф и Каррингтон» была расположена в конце Адам-стрит, на втором этаже дома, обращенного фасадом к Адельфи-террас. Глава фирмы занимал большую неприбранную комнату, откуда в просвете между зданиями была видна река. В понедельник утром, когда Джайлз ввел Ханнасайда в кабинет, глава фирмы сидел за гигантским письменным столом, сплошь покрытым бумагами, проклиная свою неисправную самопишущую ручку.
Глава фирмы был шестидесятилетний хорошо сохранившийся румяный человек с жидкими седыми волосами и такой же лукавинкой, какая таилась в серых глазах его сына. В остальном отец и сын были не слишком похожи. Джайлз, высокий и худой, казалось, никогда не торопился; Чарльз Каррингтон, крепко сбитый коротышка, не переставал суетиться. Те, кто был с ним недостаточно близко знаком, поражались, узнав, что он адвокат. Тех же, кто хорошо его знал, не удивляли его странные манеры или то, что он никогда ничего не мог найти. Они знали: хоть он и может производить впечатление суматошного и не слишком сведущего старого джентльмена, у него, в его шестьдесят лет, на редкость острый ум.
Он посмотрел на вошедших и при виде сына, подняв запятнанную чернилами руку, пролаял:
– Вот видишь? Что я тебе говорил? Вечно они текут. И почему твоей матушке взбрело в голову подарить мне эту чертову штуковину, ведь она прекрасно знает, что я не переношу их и никогда… Вот, посмотри! Забери от меня эту пакость! И выброси ее в окно! Отдай рассыльному! И совершенно не обязательно сообщить твоей матушке, что я ею не пользуюсь!
– Хорошо, не буду, – сказал Джайлз и взял ручку. – Это суперинтендант Ханнасайд из Скотленд-Ярда.
– О, в самом деле? – сказал мистер Каррингтон, вытирая пальцы клочком розовой промокашки – Доброе утро. Расследуете убийство моего племянника, да? Что ж, надеюсь, оно доставит вам удовольствие. Непутевый юнец! Не стойте! Не стойте! Возьмите стул! Джайлз, скинь эти дела на пол, пусть суперинтендант сядет. Он принялся ворошить пыльные кипы документов, громоздившихся на его столе, ворча, что в этой конторе, стоит на минуту положить какую-нибудь вещь, она непременно исчезнет. Суперинтендант, с ужасом озирая общий беспорядок на столе, пробормотал что-то сочувственное, а про себя подумал: есть ли хоть малейшая надежда найти письмо Арнольда Верикера в этом хаосе?
Но мистер Каррингтон, запустив в сына связкой бумаг, изрек, подобно дельфийскому оракулу: «Параграф 35 закона. Лучше бы они уладили дело помимо суда», бросил два использованных конверта куда-то в направлении корзины для бумаг и накинулся на листок густо исписанной почтовой бумаги; грозно взирая на него, он потер кончик носа указательным пальцем и объявил:
– Вот оно. Вам лучше его иметь, суперинтендант. Может ничего не значить, а может значить очень много. Вот, Джайлз, погляди! Что этот парень думал, я могу ему сказать нового? Узнаю Арнольда! Тратить понапрасну мое время своими бессмысленными вопросами! А вот относительно Тони – слышать неприятно: зачем злосчастное дитя обручилось с этим юным растратчиком? Читай!
Джайлз в это время уже читал. Дойдя до конца, он передал письмо Ханнасайду со словами:
– Думаю, оно очень кстати.
Письмо было на бланке и написано от руки разгневанным человеком.
«Дорогой дядюшка!
– начиналось оно, и без всякого перехода: – Какова точка зрения закона, разделяемая Вашей фирмой, касательно систематических махинаций со счетами, которыми занимается один из чиновников? Я вывел на чистую воду это ничтожество Мезурьера и намерен начать против него судебное преследование, но хотел бы я знать, как обстоят дела, перед тем, как действовать. Я вызывал его, и он имел наглость надеяться, что я его прощу, так как, видите ли, он отдает назад эту, как он выразился, «ссуду» в установленные им сроки. Уменьшает ли это мои шансы? Большую часть украденных денег он все еще не отдал. Наверняка ли я выиграю дело? Не отвечайте мне сентиментальной чушью; подлец обручился с этой проклятой дурочкой Антонией, и я хочу вывести его на чистую воду. Будьте добры, займитесь этим делом незамедлительно и подайте мне совет».
Суперинтендант прочел письмо с присущей ему вдумчивостью и сказал:
– Да, оно в самом деле кстати… Вы совершенно правы. Пожалуй, он слишком суров в отношении этого парня Мезурьера, а?
Мистер Каррингтон, который снова охотился за чем-то в дебрях своего стола, временно прервал свои занятия и, крутанув стул, повернулся к Ханнасайду:
– Суров? Дьявольски мстителен, сэр, таков – таким был – мой племянник Арнольд. – Он помолчал и ворчливо прибавил: – De mortuis nil nisi bonum, как своего рода отпущение грехов. Но я в жизни не встречал парня с худшим сердцем, или такого упрямого осла…
– Ну, это вы уж слишком, сэр, – возразил Джайлз.
– Не перебивай, – сердито сказал мистер Каррингтон и переключил свое внимание на Ханнасайда: – Можете оставить у себя письмо. Насколько я могу судить, вы человек здравомыслящий. У меня нет желания навлекать беду на этого Мезурьера, но у меня еще меньше желания смотреть на то, как вы, люди из Ярда, идете по ложному следу. Я вовсе не подыгрываю этому юному кретину, моему племяннику, даже и не знаю, почему я называю его своим племянником; слава тебе, Господи, никакой он мне не племянник! Но насколько я его знаю… Да, в чем дело? В дверь постучали, вошел клерк и тихо сказал:
– К мистеру Джайлзу, сэр.
– Да? – повернул голову Джайлз. – Что-нибудь срочное?
– Пришел мистер Кеннет Верикер, сэр, и будет рад, если вы уделите ему несколько минут. Он говорит, что это очень срочно.
– Скажите ему, что в данную минуту я занят, но, если он согласен подождать, я позже готов его принять.
Ханнасайд весь устремился вперед.
– Вы не возражаете, если я повидаюсь с мистером Кеннетом Верикером? – спросил он.
Глаза Джайлза встретились на мгновение с глазами отца. Чарльз Каррингтон лаконично сказал:
– Скажите мистеру Верикеру, что здесь находится суперинтендант Ханнасайд, который хотел бы с ним увидеться.
– Хорошо, сэр. Клерк вышел.
Через две минуты появился Кеннет в истрепанных штанах из серой фланели, в рубашке с мягким воротником и галстуком в виде шарфа и в старом твидовом пиджаке. Черный завиток падал на бровь, глаза смотрели живо, с любопытством.
– Привет, дядюшка! Привет, Джайлз! – беззаботно произнес он. – А где же этот ягненок-полицейский? Боже милостивый, в вас нет ничего от ягненка! Еще одна фантазия Тони! Между прочим, я пришел к выводу, что мне хорошо было бы обеспечить себе защиту. Прочел вчера в «Ньюс оф зе уорлд», и мне показалось, что это хорошая мысль.
– Хотелось бы, – сказал мистер Каррингтон брюзгливо, – чтобы ты не приходил в мою контору в облачении третьесортного художника из Челси.
– Почему? – заинтересовался Кеннет.
– Потому что мне это не нравится, – ответил сбитый с толку мистер Каррингтон. – И не нравится этот бабий галстук.
– Ну, если на то пошло, мне не нравится ваш, – сказал Кеннет. – По-моему, просто ужасный галстук, но я бы никогда не сказал этого, если бы вы не принялись за мой, ибо я верю в права личности. Но, на самом деле, я пришел сюда отчасти по поводу моей одежды. – Он повернулся к Ханнасайду и вежливо спросил: – Вы ведь не будете возражать, если я сперва покончу со своим делом?
– Вовсе нет, – ответил Ханнасайд. Несмотря на равнодушный вид, он не упустил ни единого жеста, ни одной интонации. – Если вы хотите поговорить с мистером Каррингтоном с глазу на глаз, я могу выйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31