Вместе с тем я не хочу говорить вам ничего лишнего. Вы понимаете, в чем для меня сложность?
Но прежде чем Ханнасайд ответил, в разговор вмешался Джайлз Каррингтон:
– Могу ли я дать тебе совет, Роджер?
– По мне – каждый волен делать все, что хочет, – сказал Роджер. – Однако заметь: я не слишком хочу слушать твой совет, потому что, насколько я вижу, вы с суперинтендантом Озриком – нет, не Озриком, но не важно, как его зовут – заодно.
Джайлз игнорировал это замечание.
– Не валяй дурака. Ты имеешь дело не с дураком.
– Это и есть твой совет? – недоверчиво спросил Роджер.
– Да.
– Ну, совет не из ценных. Ты ведь не можешь надеяться, что я, в мои годы, изменю своим привычкам. У меня всегда был дар – смотреть на вещи весело.
– В данном случае веселье, пожалуй, навлечет на тебя беду, – строго сказал Джайлз.
Затуманенные, налитые кровью глаза Роджера на мгновенье стали смекалистыми:
– О нет, ничего не будет! – сказал он. – Ничто не навлечет на меня беду. Конечно, не стану отрицать: может быть много неприятностей. Я полагаю – они будут. Но Тони рассказала мне об этом убийстве, и там все выглядит однозначно. У вас совершенно нет улик, нет даже отпечатков пальцев; вы не знаете, кто был в ту ночь с Арнольдом, то есть вы совершенно ничего не знаете, кроме того, что он убит.
– Одна улика у нас есть, – сказал Ханнасайд. – Оружие, которым его убили.
– Что ж, докажите, что оно мое, и вы окажетесь умнее, чем я предполагал, – парировал Роджер. – Не докажете, потому что оно не мое. Так что же? Вам придется все начать сначала. Так уж лучше сейчас все бросить.
– Спасибо, – сказал Ханнасайд. – Если не возражаете, я еще немного этим займусь. На вашем месте я воспользовался бы советом кузена. Что вы делали, приехав в Лондон?
– То да се, – легкомысленно ответил Роджер.
– Для человека, уверенного, будто ничто не навлечет на него беду, вы чрезвычайно неохотно признаетесь, что отправились к брату, мистер Верикер.
– А, так вы это знали? – кивнул Роджер. – Ну хорошо, должен сказать – тогда все еще легче. Я очень устал уклоняться от ответа. Да, я пошел к Арнольду.
– Вполне естественно, – согласился Ханнасайд.
– Конечно, естественно. У меня не было денег.
– Ах, так. Должен ли я понимать это в том смысле, что вы разделяли нелюбовь к нему вашей сводной сестры и сводного брата?
– Нет, не могу сказать, что я не любил его, – задумчиво проговорил Роджер. – Вопрос об этом не стоял.
– То есть вы были к нему равнодушны?
– Именно, – подхватил Роджер. – Вот точное слово. Хотя должен сказать, сейчас, когда я знаю, сколько у него было денег, я не удивляюсь, что его не любили. Скуп, очень был скуп. Трудно поверить, но я всего-то смог из него выжать пятьдесят фунтов, и те он дал, не желая, чтобы пошли слухи, что его брат ночевал на набережной. Я тогда подумал – ну и нахватался же ты респектабельных идей. Совсем не хотел, чтобы я приходил к нему в дом. Если бы я был человеком обидчивым – слава Богу, это не так! – я бы просто был оскорблен его приемом. Вы не поверите: он дал мне эти жалкие пятьдесят фунтов при условии, что я больше не покажусь ему на глаза.
– Я удивлен, что вы удовлетворились пятьюдесятью фунтами, мистер Верикер.
– Вовсе не удовлетворился, но у меня хватило благоразумия понять: человек вряд ли носит больше пятидесяти фунтов, к тому же я не знал, что он выколотил такую кучу денег из старого рудника.
Тут Антония решительно заявила:
– Послушай, я не хочу придираться к твоему рассказу, но уж если выбирать, кто – Кеннет, ты или я (я имею в виду – убийца), то я предпочту тебя. Поэтому не говори, что ты собирался исчезнуть из Арнольдовой жизни всего за пятьдесят фунтов!
– Конечно, нет! – невозмутимо ответил Роджер. – По правде сказать, это довольно смешная история. Потому что я как следует не решил, сколько можно с Арнольда содрать. Бедняга был крайне огорчен моим появлением, о, очень огорчен! Да и нельзя особо его ругать – ведь у меня в семействе всегда была дурная репутация, и, полагаю, он боялся, что я могу замарать его имя или что-нибудь в этом роде. Естественно, едва я увидел, как он позеленел, я понял: здесь можно попробовать немного вежливенько пошантажировать. И просто удивительно, как легко он поддался. Я сказал, что останусь у него. Ему это вовсе не понравилось. Откровенно говоря, он просто впал в ярость. Однако вскоре успокоился и предложил мне пятьдесят фунтов, чтобы я убрался. Я положил их в карман и сказал, что подумаю. Тогда он выдвинул идею, которую считал очень удачной, хотя мне-то она не понравилась: он обязался дать мне билет в Австралию или другое какое-нибудь место, которое будет мне по вкусу – на другом конце света, и платить мне по двести фунтов в год, пока я там останусь.
– По-моему, хорошая идея.
– Да, но я не хочу ехать в Австралию, – объяснил Роджер.
– А что с деньгами, которые оставил тебе отец? – спросил Джайлз.
Казалось, Роджер немного удивлен:
– Не знаю. Это было давно. Деньги не остаются вечно. Во всяком случае, этих не осталось.
– Боже правый! – воскликнул Джайлз. – Ну ладно, продолжай!
– Забыл, о чем я. От этого разговора ужасно хочется пить, – сказал Роджер, встал и направился через всю комнату к буфету. – Кто-нибудь хочет ко мне присоединиться? – Никто не ответил на его приглашение, и он сказал: – Ну ладно! – и налил себе двойную порцию виски. Потом, вооруженный стаканом, вернулся на место. – Так-то лучше. Значит, о чем я?
– Двести фунтов, чтобы остаться в Австралии, – напомнил Ханнасайд.
– Да, правильно. Ну, я сказал, подумаю, а Арнольд сказал – либо соглашайся, либо отказывайся. Может, я поступил немного опрометчиво, хотя не думаю, так как по всему, что я слышал об Австралии, мне она совсем не подходит, но только я сказал – отказываюсь. Вот и почти все, на этом встреча окончилась. У Арнольда было свидание, он хотел уйти.
– С кем? – быстро спросил Ханнасайд.
– Откуда, скажите на милость, мне знать? Я не спрашивал.
– Вы знаете, где он собирался ужинать?
– Послушайте, – сказал Роджер, – мне кажется, вы совсем не понимаете ситуацию. Это не была дружеская беседа.
– Хорошо, – сказал Ханнасайд. – Что было дальше?
– О, почти ничего! Я сказал Арнольду, что он может подвезти меня до Пикадилли, мы сели в машину и уехали. Он не слишком хотел меня подвозить, но, видно, боялся, как бы я не рассказал дворецкому, кто я такой или что-нибудь в этом роде, если он откажется. По дороге он заявил, что его предложение остается в силе до понедельника, и я могу его обдумать. Однако чем больше я думал, тем меньше мне нравился этот план. Кроме того, у меня были пятьдесят фунтов.
Суперинтендант внимательно за ним наблюдал.
– И что же вы сделали, мистер Верикер?
– Поехал в Монте-Карло, – ответил Роджер.
– В Монте-Карло?! – повторил суперинтендант.
– Кажется, вполне понятно, – сказал Роджер. – Хотел испытать свою систему.
– Вы отказались от возможности получать верные двести фунтов в год ради призрачной надежды – выиграть?
– А что? – спросил Роджер, ласково глядя на Ханнасайда.
Суперинтендант бросил беспомощный взгляд на Джайлза. У Джайлза дрожали губы.
– Вполне в его репертуаре, – сказал тот. Ханнасайд снова повернулся к Роджеру.
– Когда вы уехали в Монте-Карло?
– На следующее утро, – ответил Роджер.
– В воскресенье?
– Возможно, это было воскресенье. Я не заметил.
– Значит, семнадцатого июня ночью вы были в Англии?
– Вот именно, – согласился Роджер. – Если бы я знал, что Арнольда убьют, не стал бы возвращаться, но теперь ничего не поделаешь.
– Где вы провели эту ночь, мистер Верикер? Роджер допил виски и поставил стакан. Его сонный взгляд переходил с одного напряженного лица на другое.
– Ну, это очень трудный вопрос, – признался он.
– Почему же трудный?
– Потому что я не знаю, что сказать, – ответил Роджер.
Суперинтендант сдвинул брови.
– Вы можете сказать, где вы были ночью семнадцатого июня, мистер Верикер!
– Тут вы не правы, – сказал Роджер. – Не могу.
– Почему?
– Потому что не знаю, – просто ответил Роджер.
ГЛАВА XVI
Воцарилось удивленное молчание. Он улыбнулся, как бы извиняясь, и, воспользовавшись изумлением слушателей, встал, наполнил стакан и заметил:
– Тони, нужно бы купить еще виски. Я подумал, стоит об этом напомнить.
К суперинтенданту вернулся дар речи.
– Не знаете, где провели ночь семнадцатого июня? – повторил он.
– Не знаю, – ответил Роджер.
– Послушайте, мистер Верикер, так дело не пойдет. В голосе Ханнасайда послышались гневные нотки, но Роджер пропустил это мимо ушей.
– Ну, хорошо, я был в Лондоне. Это я могу вам сказать.
– Ради Бога, Роджер, соберись! – взмолился кузен. – Ты ужинал в «Трокадеро», ведь правда?
Роджер обдумал это предположение.
– А может быть, в «Монико»? – с сомнением произнес он.
– Вы расплатились десятифунтовой купюрой? – продолжал Ханнасайд.
– Вы мне напомнили – пожалуй, да, – согласился Роджер. – Видите ли, мне нужно было разменять деньги.
– Очень хорошо, тогда допустим, что вы ужинали в «Трокадеро», – сказал Ханнасайд. – В котором часу вы ушли из ресторана?
– Не знаю, – ответил Роджер.
С лица суперинтенданта окончательно исчезло добродушное выражение. Его глаза стали суровы, рот принял жесткие очертания.
– Очень хорошо, мистер Верикер, вы случайно не знаете, чем вы занимались после того, как ушли из «Трокадеро»?
Роджер сделал неопределенный жест рукой.
– Просто бродил по городу там и сям, – сказал он.
– А ночь вы провели в гостинице или в пансионе?
– Нет, – ответил Роджер.
– И не сняли комнату?
– Нет, – повторил Роджер, дружелюбно улыбаясь. – Оставил сумку на вокзале.
– Мистер Верикер, не могли же вы бродить по Лондону всю ночь. Будьте добры, перестаньте паясничать и ответьте мне серьезно, где вы были.
– Вся беда в том, что я не знаю, где был, – ответил Роджер с видом человека, сделавшего неожиданное открытие. – Дело в том, что не я давал таксисту адрес.
– Значит, вы были с кем-то?
– Именно так, – подтвердил Роджер. – Я был с подругой.
– А как зовут вашу подругу?
– Флосси, по крайней мере, я так ее называл, хотя она могла быть и Флоренс.
Джайлз поспешно отвернулся и отошел к окну. Суперинтендант был не в том настроении, чтобы разделить его веселье, и только сурово бросил:
– Ее фамилия?
– Ну тут вы меня, пожалуй, поймали. Фамилию я не спросил. Вроде было ни к чему.
– Понятно, – сказал суперинтендант. – Вы провели ночь неизвестно где, с женщиной, фамилии которой не знаете. И вы полагаете, я этому поверю?
– Мне безразлично, поверите вы или нет, – ответил Роджер. – Это ваше дело. Главное, вы не можете доказать обратного. И не вздумайте заставлять меня опознавать всех Флосси в Лондоне, потому что будь я проклят, если стану это делать, хотя я и не из слишком застенчивых.
Тут уж и Антония не выдержала и сбежала к окну, мечтательно протянув:
– Как бы я хотела, чтобы Кеннет был здесь.
– Слава Богу, что его здесь нет, – возразил Джайлз.
– Ты думаешь, это сделал Роджер? – спросила она уже серьезнее.
– Бог его знает!
В другом конце мастерской суперинтендант продолжал:
– Вы вернулись из Монте-Карло, узнав о смерти вашего брата?
– О нет! – ответил Роджер. – Я об этом ничего не знал. Дело в том, что именно эта моя система не сработала. Конечно, я мог что-то напутать, но я склонен думать, что она не годилась. Но это не имеет большого значения, так как у меня возникла идея, которая может быть очень удачной. Только жаль, они настаивали, чтобы я отправился домой, ведь я так или иначе мог бы отыграться. Я им сказал, что не покончу с собой – ну разве я похож на человека, который может застрелиться? Но это не помогло.
– Разве вы совсем не читаете газет, мистер Верикер? О смерти вашего брата много писали.
– Не сказал бы, что я их совсем не читаю, – честно ответил Роджер. – Бывает ведь и так – нет ничего лучшего под рукой, но в Монте-Карло всегда можно найти занятие поинтереснее. И если вы хорошенько подумаете, то поймете, что, читай я газеты, я бы не вернулся домой, узнав о смерти Арнольда.
– Насколько я могу судить, у вас не было другого выхода, – съязвил Ханнасайд.
– Не надо сердиться, – посоветовал Роджер. – Никто меня не заставлял навещать моих родственников, я мог спокойно переждать, пока все забудется.
– Вы вынуждены были навестить ваших родственников, как вы это называете, потому, что вам очень нужны были деньги, – сказал Ханнасайд.
– Совершенно верно, – согласился Роджер, – но если бы вы столько же раз оставались без средств к существованию, то вы бы знали, что всегда можно кое-как перебиться. Неужели вы думаете, что я стал бы совать голову в петлю только потому, что мне нужны деньги?
– Я думаю, – сказал Ханнасайд, вставая, – что вы вместе со своим сводным братом впадаете в заблуждение, полагая, что достаточно умны, чтобы выйти сухими из воды. Вот почему я считаю, что это могли сделать вы.
– Считайте, как хотите, – спокойно сказал Роджер. – А что касается денег, то о делах я хотел бы поговорить со своим кузеном, когда вы кончите задавать мне вопросы.
– Я закончил, – сказал Ханнасайд и отвернулся. – До свидания, мисс Верикер. Мне очень жаль, что я прервал ваше чаепитие. – Он кивнул на прощание Джайлзу Каррингтону и направился к двери.
– Вы совсем меня не понимаете, – пожаловался Роджер. – Я не притворяюсь умным. Дело в том, что большинство людей считают меня придурковатым. Мне трудно с этим согласиться, я ведь вовсе не дурак. И если уж на то пошло, то я думаю, что и Кеннет даже вполовину не такой сумасшедший, каким представляется. Вы можете думать, что он очень одарен, но я могу только сказать…
За суперинтендантом закрылась дверь. Вид у Роджера был немного обиженный, но вполне покорный.
– Рассердился, – заметил он. – Видно, обидчивый. Однако через несколько часов, когда Ханнасайд сидел за ужином напротив Джайлза Каррингтона, на его лице не было и следа дурного настроения. Он без колебаний принял предложение Джайлза поужинать, и сейчас в его глазах блеснул огонек, когда он заметил:
– Никак не мог решить, кого я бы с большим удовольствием признал виновным в этом убийстве, вашу кузину или вашего кузена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31