– Это, вероятно, Чарльз, – сказал Теренс, просияв.
– Кто такой Чарльз? – пожелала узнать тетя Дафна. – Лоренс, ты не предупредил меня о другом госте.
Глаза ее мужа весело блеснули.
– Разве? Но ведь я упомянул о сюрпризе, то есть о партнере за обедом для Моры.
О нет! Мора ужаснулась, но было уже поздно. Чуппрасси ввел в комнату высокого, отлично одетого англичанина лет тридцати с небольшим со смелым взглядом черных глаз и ухоженными бачками. Гость представился как Чарльз Бартон-Паскаль. Последовал новый круг церемонии знакомства, во время которого дамы были осведомлены, что Чарльз – дальний родственник Теренса по материнской линии, что он принадлежит к числу аристократии, совершает большое путешествие по Индии, которое решил продлить еще на неопределенное время, поскольку совершенно очарован этой страной.
Прежде чем Мора успела проникнуться к нему теплым отношением по этому поводу, Чарльз перешел к рассказу о своих охотничьих подвигах, совершенных им со времени приезда, то есть с прошедшей зимы, и поведал, что только в прошлом месяце убил трех тигров и одного слона. Мора, считающая, что человек вправе убивать животных только в тех случаях, когда ему необходимо кормить несколько голодных ртов, быстро утратила к охотнику-аристократу всякий интерес.
Во время обеда мистер Бартон-Паскаль тем не менее показал себя приятным и занимательным собеседником. Миссис Карлайон, покровительственно взиравшая на обе молодые пары, была в восторге от того, что ее племянница сидит возле Чарльза с таким несвойственным для нее мирным спокойствием. Может ли быть, что ее привело в смущение соседство этого джентльмена? Это было бы замечательно. Не только Лидия и ее поклонник поглощены друг другом, но и Мора, не тратя времени даром, нашла своего героя! Как умно было со стороны Лоренса устроить это. Остается лишь надеяться, что мистер Бартон-Паскаль не уедет слишком скоро и продолжит свое ухаживание.
– Тёренс так красив, – едва дыша, призналась Лидия Море, когда девушки собирались ложиться спать. – Он совершенно такой, каким я себе его представляла по письмам.
– Но его портрет не соответствовал оригиналу, ты не находишь? – поддразнила кузину Мора.
Лидия мечтательно вздохнула:
– О да. Он гораздо лучше выглядит в жизни, чем на портрете. Подумай, Мора, он намерен поговорить с папой уже на следующей неделе. Как ты считаешь, папа даст согласие?
Мора распустила прическу и тряхнула рассыпавшимися по плечам темно-рыжими волосами.
– Почему бы и нет?
– А мистер Бартон-Паскаль... – с лукавой улыбкой заговорила было Лидия, но Мора озабоченно приложила палец к губам и перебила ее:
– Куда это подевалась моя ночная рубашка? Будь добра, Лидия, попроси Миру принести ее мне, ладно?
Позже, лежа в постели, когда луна уже поднялась над садом, а ночной ветерок зашелестел листвой в зарослях бамбука за домом, Мора думала о Бартоне-Паскале, но отнюдь не в том приятном духе, на который рассчитывали ее родные. Ей было понятно, что Лидия, влюбленная и счастливая невеста, жаждала призвать подобное же благословение на кузину. Видимо, и тетя Дафна мечтала о том же самом.
Но почему бы им так не думать? Английские девицы приезжали в Индию именно с целью выйти замуж. Практика была столь общепринятой, что корабли, везущие юных невест с их матримониальными надеждами, называли – не без яду – «рыболовной флотилией».
Дело в том, что Мора не хотела выходить замуж. Ни теперь, ни вообще когда бы то ни было. Всю свою сознательную жизнь она хотела одного: вернуться в Индию. Теперь она здесь и ни в малой мере не торопится связывать себя нежелательными отношениями только потому, что того требуют установившиеся принципы и ее возраст.
– А если я когда-нибудь и выйду замуж, в чем сомневаюсь, то, уж во всяком случае, не за такого надутого подлипалу, как Чарльз Бартон-Паскаль! – произнесла она вслух. – Да и вообще ни за кого!
Она перевернулась на бок, закрыла глаза и больше ни о чем не думала.
– Теперь я понимаю, почему мама настаивала, чтобы мы взяли с собой так много платьев, – простонала Лидия в один душный вечер несколько дней спустя.
Она стояла в гардеробной, ожидая, пока Мира затянет на ней корсет. В ближайший час в резиденции ожидали гостей по случаю импровизированного вечера в честь дня рождения будущего зятя Карлайонов. Подадут легкие сандвичи, слойки с карри и даже традиционный пирог, украшенный свечами. Миссис Дилани, очень популярная в городке супруга младшего офицера, собиралась спеть, был нанят фокусник с базара, чтобы показать трюки с учеными попугаями и обезьянками.
Резиденция стала самым изысканным салоном в городке; здесь собирался бхунапурский свет, а миссис Карлайон была признана старшей мэм-сахиб. Заняв столь почетное положение, она начала устраивать приемы по три и даже по четыре раза в неделю, превратив свое жилище при помощи растений, плетеных изделий, меди и яркой материи в удивительно элегантный дом. Все прочие мэм-сахиб в военном городке спешили нанести визиты и яростно состязались за честь быть приглашенными на приемы в резиденции.
Мора вспоминала, что в доме родителей в Лакхнау тоже очень часто бывали приемы. Очевидно, это общепринятый образ жизни европейцев в Индии.
Она сидела под навевающим прохладу опахалом-панкха в нижней юбке и кринолине, дожидаясь своей очереди одеваться. Вечерние приемы требовали совершенно других туалетов по сравнению со скромными платьями для утренних встреч, и теперь Мора изо всех сил старалась стоять терпеливо, пока Мира надевала ей через голову гофрированное белое платье.
Платье было тюлевое, широкая юбка с подхватами, которые удерживались при помощи букетиков искусственных желтых камелий. Белый цвет платья оттенял светлую кожу Моры, а фигура девушки казалась ошеломительно стройной. Мира одобрительно прищелкнула языком, когда расчесала, заплела и подколола рыжие волосы юной хозяйки так, что прическа подчеркивала свежую прелесть черт ее лица.
– Ты будешь самой красивой мисс-сахиб на вечере, – пробормотала горничная.
Мора ответила на этот комплимент неподобающим для истинной леди фырканьем. Как только Мира закончила свое дело, Мора умчалась в гостиную и застала там тетю Дафну в великой ажитации: она требовала, чтобы слуги поставили одно тут, другое там, перебрали заново букеты, принесли побольше салфеток, расставили блюда с сандвичами и другим угощением. Слуги повиновались, обуреваемые азартом приготовлений еще сильнее, чем их хозяйка. Мора мудро улизнула на веранду.
Вечер был очень теплым и тихим. Слабый ветерок чуть-чуть шевелил усыпанные яркими цветами ползучие ветви плюмбаго, обрамляющие вход в резиденцию. Главный садовник Мохаммед Акбар пропалывал клумбы возле ворот. Мора подошла к нему, чтобы расспросить Мохаммеда о его внучке, которая два дня назад упала с крыши конюшни и сломала ногу.
Они вежливо побеседовали несколько минут, после чего Мора попрощалась и удалилась. Служебное помещение дяди, небольшой коттедж, отделенный от резиденции посыпанной песком дорожкой и купой перечных деревьев, открылся перед ней. Мора подошла ближе, и тут входная дверь распахнулась так неожиданно, что девушка поспешила отступить с дороги. Сердито вскинув голову, она встретилась глазами с Россом Гамильтоном.
С минуту они молча взирали друг на друга. Мора не видела Росса с тех пор, как он доставил их в Дели, и не знала, что он вернулся с охоты. Она заметила, что выглядит он усталым и встревоженным; обида ее тут же испарилась, ее сменило совершенно необъяснимое желание протянуть руку и разгладить морщины у него на лбу.
Смущенная, она спрятала руки за спину, но Росс, казалось, ничего особенного не заметил. Внезапное появление Моры заставило и его слегка отступить, но не потому, что он этого не ожидал, – он был просто поражен ее видом. По непонятной причине Мора Адамс, какой он ее запомнил, ничуть не походила на очаровательное создание в пышном белом бальном платье, с уложенными красивыми волнами золотисто-рыжими волосами, со стройной соблазнительной талией и прелестной грудью, форму которой изысканно подчеркивал фасон платья. Во время долгого и противно-утомительного путешествия из Бомбея она вовсе не выглядела такой, как сейчас: юной и девственно чистой и в то же время неотразимо влекущей и желанной.
– Я и не знала, что вы вернулись, капитан Гамильтон, – сказала Мора, когда молчание сделалось неловким. – Когда вы приехали?
– Вчера поздно вечером.
– Была ли ваша охота успешной?
Росс пожал широкими плечами:
– Я знавал и лучшие дни. Полагаю, что жара загнала антилоп нильгау слишком далеко в глубь холмов.
– Вы присоединитесь к нам на вечере по случаю дня рождения мистера Шедуэлла?
По случаю дня рождения. Так. Это объясняет бальное платье и жемчуг, вплетенный в золотые волосы.
– Мистер Карлайон упомянул об этом, – признался Росс, – но я боюсь, что...
Тут он умолк, заметив, что Мора его больше не слушает. Она смотрела Россу за спину, широко раскрыв свои фиалковые глаза; он поспешно обернулся и увидел, что в ворота резиденции въезжает экипаж на больших колесах, в котором сидят двое мужчин. В одном из них Росс узнал жениха Лидии Карлайон Теренса Шедуэлла, второй был ему совершенно незнаком.
Росс повернулся к Море:
– Кто это?
– Чарльз Бартон-Паскаль. Знакомый мистера Шедуэлла.
В голосе Моры прозвучали новые нотки. Неодобрение? Неприязнь? Или, может, восхищение? Что бы ни было, это повлияло на девушку. Выражение радостного ожидания исчезло.
Росс нахмурился; Мора, подметив это, заставила себя рассмеяться.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, капитан Гамильтон. Вы придете на вечер?
– Да, – неожиданно для самого себя ответил Росс, хотя минуту назад и думать не думал о подобном ответе. Он не был по натуре человеком светским, но сейчас внезапно улыбнулся Море. – Мне, наверное, следовало бы переодеться во что-то более подходящее к случаю, как вам кажется?
Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел прочь.
Когда минут через двадцать он появился в гостиной Карлайонов, вечер был уже в разгаре. Девушки в ярких вечерних платьях флиртовали с офицерами, большинство которых облачилось в великолепные мундиры полков, никому не ведомых за пределами Индии. Гражданские лица были сплошь высокопоставленными чиновниками колониальных ведомств, многие из них надели медали и ордена, дабы подчеркнуть, что хоть Бхунапур и одна из самых малых единиц на территории Индии, зато играет серьезную роль в политической и административной жизни огромной британской колонии.
Росс был знаком с большинством присутствующих. Поскольку сегодня он впервые появился в обществе после значительного перерыва, на него обратили пристальное внимание: его с явным удовольствием приветствовали собравшиеся мужчины да и многие леди тоже. Мора разговаривала с командиром скромной бхунапурской пехоты, но не преминула заметить, как затрепетали веера дам, едва Росс вошел в гостиную. Судя по тому, что большинство мамаш сочли нужным тем или иным способом привлечь к нему взгляды дочерей, она пришла к заключению, что капитан Гамильтон считается достойной добычей.
По какой-то причине это ее задело. Нельзя было отрицать, что Росс – наиболее импозантный мужчина на вечере. Высокий и широкоплечий, он пробирался сквозь толпу гостей с удивительной грацией дикой кошки джунглей и был весьма красив в своем темно-красном мундире, который подчеркивал его смуглую мужественность, влекущую и загадочную. Но кто захотел бы выйти замуж за столь темпераментного человека с трудным характером?
«Во всяком случае, не я», – решила Мора.
Незаметно наблюдая за Россом, Мора увидела, что он остановился перед солидной британский матроной, чье имя она не могла припомнить. Вежливо с ней поздоровавшись, Росс повернулся к дочери матроны, девице с волосами, похожими на паклю, склонился к ее руке и сказал что-то, видимо, смешное, потому что барышня звонко рассмеялась. Нахмурившись, Мора смотрела на них: Росс тоже смеялся, и лицо у него приняло естественное и непринужденное выражение, какого она до того не замечала.
– Простите, – спохватилась вдруг она и повернулась лицом к своему собеседнику: – О чем вы говорили, майор Клэпем?
Наконец появился праздничный пирог. Раскрасневшийся от смущения Теренс произнес неуклюжую, но трогательную речь – и начались танцы.
Маленький бхунапурский полковой оркестр великодушно согласился играть на вечере, и как только зазвучала шумная и веселая мелодия «Эльдорадо», нетерпеливые пары пустились в пляс.
В соответствии с импровизированным характером бала миссис Карлайон не следила за танцевальным этикетом, и Мора, не делая специальных записей на особой карточке, танцевала каждый раз с тем, кто приглашал. Она не могла не отметить, что капитан Гамильтон танцует отменно. Судя по тому, как вспыхивали от волнения и удовольствия щеки каждой девушки, которую он приглашал, недостатка в желающих с ним потанцевать не было. Но Мору он не пригласил пока ни разу.
Нельзя сказать, что это ее так уж заботило. В Бхунапуре не было недостатка в подходящих кавалерах, как, впрочем, и повсюду в Индии. Мора взяла за правило мило улыбаться каждому, кто вел ее танцевать, и слушать с повышенным интересом все, что ей при этом говорят.
Тем не менее, она невольно чуть сдвинула брови, когда уже в самый разгар танцев перед ней появился Чарльз Бартон-Паскаль и, низко поклонившись, пригласил ее еще раз. Мора уже потанцевала с ним мазурку и два рила, и вовсе не хотела, чтобы он был ее партнером во время куда более интимного вальса. Она открыла рот, чтобы отказать ему, но тут на них обоих пала чья-то тень.
– Прошу прощения, – обратился к Чарльзу Росс. – Я полагаю, что этот танец был обещан мне.
Не дожидаясь ответа, он взял Мору за руку и увел на середину зала.
Час между тем уже был не ранний. Слуги в тюрбанах раздвинули камышовые шторы. Длинные тени протянулись через сад. Гости постарше начали понемногу расходиться, и, хотя музыканты продолжали самозабвенно играть, число танцующих заметно уменьшилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36