Ну да наплевать ему. Коннор терпеть не мог женщин с проблемами, а Джемма Бэрд стоила целой их армии. Джемма Макджоувэн, великосветский ты болван, с яростью поправил он себя. Разве ты забыл, что женат на ней? Что она приняла твое имя, твое кольцо и поклялась любить и почитать тебя до самой смерти?
Да, все это было уже слишком! Он свернет шеи троим оболтусам, которые втянули его во всю эту историю! Из-за них ему пришлось жениться на самой невыносимой женщине на свете, пусть даже очень красивой, и теперь путешествовать с ней в одной карете и ночевать под одной крышей. И это они одни виноваты в том, что она плачет сейчас там в комнате. С этими мыслями Коннор подсел к стойке и заказал бутылку самого крепкого виски.
Глава 7
Возвратившись в комнату, Коннор обнаружил, что Джемма… исчезла. Каким образом ей удалось улизнуть, недоумевал он. Окно в комнате слишком мало, даже для такой крохи, как Джемма. С двери он не спускал глаз все время, пока сидел за стойкой. Больше озадаченный, нежели сердитый, Макджоувэн выглянул в коридор. Как она могла ускользнуть от него? Он прошел в комнату, чтобы получше осмотреться. И едва успел увернуться, когда Джемма, прятавшаяся за дверью, обрушила на него неимоверно тяжелый кувшин для умывания.
— О Боже! — взревел Коннор, но не смог при этом сдержать улыбки, видя свою спутницу снова в отличной боевой форме.
— Будь ты проклят, Коннор Макджоувэн! — завизжала Джемма.
— Поставьте вещь на место, несчастная! — прикрикнул он на нее. — Поставьте, говорю, пока вы не ранили кого-нибудь!
— Я хочу убить тебя, а не ранить! — продолжала вопить Джемма.
— Тогда выберите что-нибудь полегче, чем эта штука.
Вместо ответа девушка метнула кувшин в Коннора. К счастью, он был пуст и лишь слегка задел его волосы. Как она была хороша, эта маленькая чертовка, когда злилась! Но пора, однако, приструнить ее» Он схватил девушку за руки и с силой притянул к себе.
— Вообще-то говоря, это мне следовало бы убить вас! — произнес Коннор, дохнув на нее спиртным.
Девушка посмотрела на него, храбро задрав подбородок.
— Ну что ж, Давайте! Сделайте это. Так будет лучше для нас обоих! Никто не осудит вас за это! Никому нет дела, если сердитый муж пристукнет в перепалке свою сварливую жену! И… — Она запнулась. — И никто не станет оплакивать мою кончину!
Внутри у Коннора что-то дрогнуло. Может, это шалит скверное виски хозяина гостиницы? Да, точно, виски. Как бы то ни было, но его желание поразвлечься улетучилось. Он отпустил девушку.
— Я больше не собираюсь терпеть подобные выходки, — предупредил он ее.
— А я не собираюсь ночевать в этом… в этом свинарнике! — отпарировала Джемма.
Нахмурившись, Макджоувэн огляделся вокруг. В углу среди кучи мусора сновала крыса. Из разбитого окна несло какой-то вонью, старый матрац наверняка кишел блохами. Джемма права: никакой приличный человек не станет ночевать в таком дерьме, какими бы стесненными ни были его обстоятельства. Не говоря ни слова, он взял девушку за руку и вывел из комнаты.
— Ужин для моей жены! — рявкнул он хозяину гостиницы. И, наклонившись к Джемме, добавил: — Сидите здесь и ждите. Я скоро вернусь. И не вздумайте, черт вас побери, смотаться от меня.
Джемма знала, что означает этот нарочито спокойный тон. И не испытывала ни малейшего желания бежать. А кроме того, куда отсюда убежишь? На многие мили вокруг ни души. Она не знает дороги, у нее нет денег. Может, единственный выход — это покончить с собой? И доставить тем самым огромную радость проходимцу Макджоувэну, который получит все ее деньги? Ну уж нет! Так легко она не сдастся.
Девушка склонилась над тарелкой, которую поставил перед ней хозяин. Господи! Что это за отвратительные кусочки плавают посередине? Мясо? Хлеб? Рядом с тарелкой возвышалась огромная пивная кружка. Почувствовав жажду, Джемма сделала большой глоток. И в следующее мгновение вскочила на ноги, не зная, куда деться от сжигающего ее изнутри пламени. Виски! На глаза ее навернулись слезы. Джемма поспешно поддела вилкой несколько кусочков, плавающих в мутной жиже, и, зажмурившись, бесстрашно отправила их в рот. О-о! Это оказалось намного хуже, чем можно было предположить!
. Когда Коннор вернулся, он застал девушку за интереснейшим занятием: она вылавливала из тарелки кусочки тушенки, ополаскивала их в кружке с виски и отправляла в рот.
— Вам пора в постель, — мрачно произнес Макджоувэн.
— Нет! — тряхнув головой, отрывисто возразила Джемма. Виски наполнило ее тело необычайной легкостью. Они больше не испытывала страха перед Коннором.
— Не глупите. Вы устали.
— Мне все равно.
— Зато мне не все равно.
Девушка в недоумении посмотрела на Коннора.
— Просто я не хочу, чтобы вы заболели и доставили мне еще больше хлопот, чем доставляете теперь, — сердито объяснил он.
— Ненавижу вас, — бросила она.
— Уже усвоил: вы слишком часто повторяли эту фразу. Но все-таки делайте, как я говорю. Отправляйтесь спать.
— Я туда не пойду.
— Почему нет? — возразил Коннор. — Я убрал там все для вас.
Он убрал? Девушка подняла голову и увидела, что он, ухмыляясь, протягивает ей руку. Что, черт побери, его так забавляет? Поднявшись, она с удивлением обнаружила, что собственные ноги ее не слушаются. О Господи! Виски ударило ей в голову. Поколебавшись минуту-другую, Джемма оперлась на руку Макджоувэна.
Войдя в комнату, она замерла на пороге от изумления. Он действительно сказал ей правду. Комната изменилась до неузнаваемости. Дырка в стекле была занавешена полотенцем, полы чисто подметены и покрыты большим куском ткани, извлеченным Коннором из запасов Джеммы. Оттуда же он позаимствовал еще кое-что: одеяла для кровати, фарфоровый кувшин тетушки Друзиллы для умывания и кусок хорошенького желтого муслина — предназначенного для ночных сорочек, — который Коннор использовал в качестве коврика у изголовья. Невозможно было и вообразить, что все это — дело рук нищего бродяги, который и представления не имел о комфорте. Все еще не веря своим глазам, девушка повернулась к Макджоувэну.
— Ложитесь спать, — произнес он грубовато. — Уже поздно.
— А где будете спать вы?
— В холле.
— На полу? — Ее глаза расширились.
Впрочем, ей было все равно. Ноги ее подкашивались от усталости и выпитого виски. Она еще раз медленно обвела взглядом уютную комнату и посмотрела на человека, который все это устроил для нее. Внезапно ей захотелось поблагодарить его.
— Коннор, — окликнула Джемма шотландца. Тот остановился в дверях.
— Что?
— Нет, ничего. Я только хотела спросить… Вам действительно будет удобно там, на полу?
Пробурчав в ответ что-то невразумительное, Коннор вышел из комнаты…
На следующее утро Джемму разбудил стук лошадиных копыт. Дрожа от холода, она выбралась из постели и выглянула в закопченное окошко. Первый, кого она увидела, был Коннор, возвышающийся на козлах одной из дядиных карет. Лучи холодного осеннего солнца освещали его осунувшееся лицо. По всему было видно, что он провел бессонную ночь. Как ни странно, Джемму это даже не порадовало. Не то чтобы ей было жаль Макджоувэна — по ее мнению, он заслуживал еще худшего — но все же именно она была виновата в том, что ему не удалось как следует выспаться. Впрочем, поделом ему, одернула себя Джемма. Может быть, сознание того, что молодая жена приносит ему одни лишь неприятности, заставит этого проходимца поскорее избавиться от нее, злорадно подумала девушка. Продолжая потешаться в душе над своим незадачливым мужем, Джемма отправилась на конюшню — проведать Гелиоса. Конь преспокойно жевал овес в стойле. Единственное, в чем он нуждался, — это в хорошей чистке. Девушка ласково потрепала своего любимца по холке. Если бы не их дружба, жизнь девочки-сироты была бы совсем пуста и безрадостна. Тетя Друзилла ее презирала, дядя Арчибальд потерял всякую надежду сладить с сумасбродной племянницей, а на слуг Бэрда она нагоняла ужас. И лишь только Гелиос всегда принимал ее такой, какая она есть. Ему одному юная Джемма могла доверить свои слезы и секреты. В те дни она очень боялась темноты и часто убегала в конюшню к жеребенку, чтобы провести ночь возле него.
— Я больше не боюсь темноты, — прошептала девушка, прижимаясь щекой к шелковистой гриве коня.
Но она боялась многих других вещей. И больше всего — дикаря мужа и своего неопределенного будущего с ним. Еще она опасалась, что Гелиос не выдержит предстоящего тяжелого путешествия.
— Не волнуйся, — проговорила она коню в самое ухо, приподнимаясь на цыпочки. — Я вызволю тебя отсюда. Обещаю.
— Джемма!
Она вздрогнула и обернулась на голос мужа. Интересно, долго ли он уже стоит здесь?
— Д-да? — с запинкой произнесла она.
— Идите завтракать. Конюхи уже поели, так что там не очень-то много осталось.
Накормить слуг прежде нее! Как это на него похоже! Тряхнув головой, Джемма гордо прошествовала мимо Коннора, как будто его вообще не существовало.
Через полчаса Кинкилле остался позади. Джемма была несказанно счастлива попрощаться с этим «очаровательным местечком». Но ее мучило подозрение, что жилище Макджоувэна мало чем отличается от того свинарника, в котором они провели эту ночь.
Как он сказал? Лучше начать привыкать к этому? Никогда она не сможет к этому привыкнуть! Разве что ей удастся побыстрее свести в могилу своего ненавистного мужа.
— Рад видеть, что неприятности прошедшей ночи не сломили вас, — с иронией произнес Коннор.
Похоже, этот человек всегда знает, о чем она думает и что чувствует.
Будь с ним осторожна, предостерегла себя Джемма. Он гораздо хитрее, чем кажется. И опасен как дикая кошка. И такой же вонючий. Не в силах побороть себя, девушка брезгливо сморщила нос. Коннор беззаботно рассмеялся.
— Обещаю вам вымыться, как только представится для этого возможность. Ночлег на грязном полу никого не делает чище.
Внезапно раздался крик кучера. Коннор высунулся, чтобы узнать в чем дело.
— К нам приближается всадник!
— Останови его! — скомандовал Коннор. — Джемма, оставайтесь здесь.
Подъехавший спешился, и они обменялись приветствиями. Странно, но незнакомец обращался к Макджоувэну так, как слуга обычно обращается к господину. Джемму так и подмывало крикнуть ему: «Да прекратите вы все эти реверансы! Ведь этот шотландец всего-навсего жалкий и грязный бродяга. К чему такие почести?!» Но она сдержалась и молча сидела внутри кареты, сгорая от любопытства. Мало того, что всадник не только чуть ли не расшаркался перед Коннором, он еще и передал ему письмо. Господи, да разве это чучело умеет читать? И кому может быть известно, что он сейчас находится именно здесь? Кому вообще понадобилось что-то ему сообщать? Между тем Макджоувэн отпустил гонца и забрался обратно в карету. Губы его были плотно сжаты, меж бровей пролегла глубокая складка. Без сомнения, он был чрезвычайно зол. Любопытство девушки еще больше возросло. Карета тронулась. От резкого толчка Джемма отлетела на противоположное сиденье.
— Вот там и оставайтесь! — рявкнул Коннор и в сердцах добавил: — Вы приносите гораздо больше неприятностей, чем того стоите.
Грубость Макджоувэна должна была заставить Джемму возненавидеть его еще больше, но вместо этого она вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. «Этот человек просто сведет меня с ума, — подумала девушка. — Надо избавиться от него как можно скорее».
«Надо избавиться от нее как можно скорее», — свирепо думал Коннор. Дело было даже не в Джемме, которая сжалась в углу кареты в комок и тщетно пыталась скрыть от мужа свои слезы. Просто он очень устал от скверной еды, дорожной пыли, грязных гостиниц. А сообщение, которое Коннор только что получил, откладывало его возвращение в Эдинбург на неопределенное время, так как его болваны друзья отправились, видите ли, охотиться на куропаток! Ну ничего, придет время, и они сполна заплатят за все его мытарства!..
А пока Коннор не нашел ничего лучшего, как выместить свое раздражение и злость на маленькой Джемме. «Пусть себе сидит и хлюпает там в углу», — зло подумал он и отвернулся к окну.
Глава 8
— Джемма, проснитесь.
Девушка открыла глаза и быстро выпрямилась.
— Я что, проспала?
— Угу, — буркнул Коннор.
— Где мы? — живо поинтересовалась она.
— Это Алнадрочит, — коротко ответил Макджоувэн.
— Господи, ну почему все шотландские города имеют такие нелепые названия? — раздраженно спросила девушка, садясь и откидывая упавшие на глаза волосы. — О! — воскликнула она в испуге, посмотрев из-за широкого плеча мужа в окно кареты.
Перед нею простиралась пустынная равнина, со всех сторон продуваемая ветрами. По приказу Коннора карета остановилась на перекрестке у крошечного села. Справа виднелись каменные дома и маленькая побеленная церковь, которая в тусклых лучах заходящего солнца казалась пустой и заброшенной. Слева маячили горы, вершины их словно плыли в вечерней дымке. «Великий Боже, — думал про себя Коннор, читая страх на лице девушки, — что же будет, когда мы достигнем высокогорья?»
При мысли о Хайленде в душе Макджоувэна снова проснулся гнев. Несмотря на все разговоры Коннора о намерении вместе с Джеммой перейти перевал, он отнюдь не собирался этого делать. В день, когда они обвенчались, Коннор отправил в Эдинбург гонца с известием о скором возвращении и попросил своих друзей приготовить ему и его жене сменных лошадей в Кинкелле. Таким образом, сейчас они должны были бы ехать в Эдинбург и через два дня пути оказались бы уже там. А вместо этого ему предстоит еще Бог знает сколько времени продолжать играть порядком надоевшую роль бродяги, носить вонючую одежду, есть отвратительную пищу, спать где придется… И все только потому, что его друзьям вздумалось поохотиться, и они вернутся не раньше Дня Всех Святых, как сказано в записке! Коннор был взбешен. Но постепенно мерное покачивание кареты, освещенной лучами заходящего солнца, и тихое посапывание Джеммы, спящей напротив, остудили его гнев. Поразмыслив, он понял, что не следует винить приятелей за их дурацкую выходку: не могли же они в самом деле предположить, что он справится со своей задачей за такой немыслимо короткий срок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42