Он притянул ее к себе и обхватил руками соблазнительные упругие ягодицы. Она тотчас же почувствовала его требовательное, еле сдерживаемое желание. Какое-то мгновение они молча смотрели в глаза друг другу. Затем Коннор медленно вошел в нее и углубился в манящее пленительное тепло женской плоти. Джемма обхватила его ногами. И началось стремительное и упоительное восхождение к вершине наслаждения. Тела их сплелись и закружились в любовном танце, столь же древнем, как движение во вселенной.
Это пришло довольно быстро. Неожиданное и желанное, как всегда. И было подобно взрыву, вспыхнув в их сознании миллионами ослепительных искр и озарив ярким светом все их существо, наполняя каждую клеточку тела сладкой болью.
«Я люблю тебя», — подумал Коннор исступленно, склоняясь над содрогающейся в экстазе Джеммой.
Позже они молча лежали, совершенно изнемогшие от страсти. Лежать вот так, прижимая к груди притихшую Джемму и прислушиваясь к гулкому стуку ее сердца, доставляло Коннору не меньшее наслаждение, чем любовные ласки. «Я люблю тебя», — твердил Коннор про себя. Но произнести эти слова вслух так и не решился: мешал груз долгих сумбурных лет холостяцкой жизни и элементарный страх быть осмеянным. Как же его мучила эта хоть и объяснимая, но все же такая нелепая трусость!..
Его размышления прервал сильный треск. Коннор и Джемма чуть не подскочили от неожиданности. Оказалось, сгорел котелок, забытый на огне. Теперь уж тем более не до признаний.
— Ну вот, — произнесла Джемма в отчаянии. — Теперь нам не в чем кипятить воду и готовить еду.
— Не стоит беспокоиться, — с деланной бодростью ответил Коннор, все еще находясь под властью своих невеселых мыслей. — Я привез много разной кухонной утвари.
Джемма просияла.
— Правда?! И где же она?
Он невольно улыбнулся, видя ее явное восхищение.
— Осталась в повозке. Беги за ней. Ну-ка, кто быстрее?
Они стали одеваться.
— Это несправедливо! — жалобно воскликнула Джемма, не в силах справиться с множеством крючков на юбках. — Мог бы мне и помочь.
Но Коннор знал, что ему лучше держаться подальше от нее, иначе они никогда не выберутся из постели.
— Извини, но ты сама виновата. Вы, женщины, носите на себе столько лишних вещей и с таким неимоверным количеством застежек!..
— Да, но, между прочим, расстегивала их не я, — возразила девушка. Коннор усмехнулся.
— Увидимся на улице, — стоя в дверях, рассмеялся Коннор.
— Нечестно играешь, Макджоувэн, — упрекнула Джемма.
— Разве ты не знаешь, что я всегда так поступаю? — подчеркнуто зловредным тоном протянул Коннор и вышел.
Стоя на пороге, он окинул взглядом двор и конюшню. Улыбка медленно сползла с его лица. Он не был дома больше недели, и теперь более трезво оценил, какое все ветхое и запущенное вокруг! Придется работать не покладая рук, чтобы как следует подготовиться к предстоящей зиме.
Пони встретил Макджоувэна нетерпеливым ржанием. Вчера Коннор слишком устал, чтобы накормить бедное животное, и теперь дал ему лишнюю порцию овса. Мимо с диким лаем промчался Поп. Коннор оглянулся. Возле повозки стояла Джемма. Лицо ее сияло от восторга.
— Здесь столько замечательных вещей, — с жаром воскликнула она.
Да, это была правда, Он привез для Джеммы скамеечку для ног с изумительной вышивкой, для себя — прекрасный бритвенный прибор, купил запасные одеяла и сатиновое белье, корзину с цыплятами, различную кухонную утварь и несколько фунтов масла.
— Как ты расплатился за все это? — спросила Джемма, забираясь в повозку самым неприличным для молодой леди образом и вылезая оттуда с курицей в руках, которая каким-то чудом выжила в морозную ночь и теперь возмущенно квохтала от голода. — Ты использовал мои деньги?
— Да, — ответил Коннор, заранее приготовившись к той вспышке гнева, которая, как он знал, сейчас последует.
К его огромному удивлению, Джемма радостно засмеялась.
— Ты молодец, что поступил так разумно, — сказала она, обнимая Коннора.
Нет, он вел себя крайне неразумно. Иначе разве позволил бы он этим колдовским зеленым глазам так глубоко проникать ему в сердце? Да если бы у него было хоть немного здравого смысла, он повернулся бы и пустился бежать отсюда, чтобы никогда больше не знать ее рук, так нежно обвивающих его шею, и этих губ, перед которыми невозможно устоять.
Долгий страстный поцелуи ревниво прервал своим звонким лаем Поп, яростно атаковавший лодыжки Кон-нора. Тот хотел отшвырнуть несносное создание ногой, но Поп ловко увернулся и возобновил нападение. Наблюдая за тщетными усилиями Макджоувэна, Джемма начала тихонечко хихикать.
— Оставь это пустое занятие, Коннор, — посоветовала она. — Иначе он разорвет твои единственные ботинки.
«У меня их не одна дюжина», — вертелось на языке у Макджоувэна, но он сдержался, неохотно отпуская Джемму из своих объятий.
Они принялись разгружать повозку. Это было похоже на Рождество! Джемма радостно вскрикивала при виде каждой новой вещи. С улыбкой глядя, как она носится со своими новыми кастрюльками и сковородками, Коннор не мог поверить, что перед ним та самая женщина, которая чуть не убила его из-за шкатулки с драгоценностями.
— А этот ящик очень тяжелый, — перебила Джемма размышления Коннора. — Мне не терпится посмотреть, что в нем.
И когда Макджоувэн гордо открыл крышку, она замерла от восторга.
— Вино! О Коннор!
— Не можем же мы прожить всю зиму на одной воде.
— Конечно, нет. Ты умница! — она читала надписи на этикетках с явным одобрением. Когда же девушка извлекла последние дв бутылки, лицо ее нахмурилось.
— Что-то не так, Джемма? — поспешно спросил Коннор. — Я знаю, ты не поклонница бренди, но подумал, что ты не будешь возражать, если я приобрету парочку бутылок для себя.
— Я не возражаю, — в замешательстве произнесла та. — Но скажи, ты сам выбирал это? — она показала на бутылки.
— Да, а что? — произнес Коннор и тут же понял, какую глупость сморозил.
Бренди было чрезвычайно дорогое и по возрасту превосходило Джемму. Коннор взял его из собственного погреба в Гленаррисе. Напиток приготовлялся во Франции, в Шампани, одной маленькой семьей виноделов, и совершенно невероятным было предположить, что о его существовании стало известно простому шотландскому фермеру, который скорее предпочел бы самодельный эль, а не изысканный французский коньяк.
— Я ездил в Инвернесс, — торопливо пояснил Коннор, прерывая тягостное молчание. — Там был и Джечерн. И он посоветовал мне купить именно это бренди. Сам-то я не очень хорошо разбираюсь в винах.
Джемма ничего не ответила. Она видела, что, разговаривая с ней, Коннор опускает глаза, а это означало одно: он лжет.
Но почему?
Они закончили разгружать повозку в полном молчании. Множество вопросов, оставшихся в свое время без ответа, снова всплыло в сознании Джеммы. Почему Макджоувэн был всегда так равнодушен к богатству ее дяди, откуда этот его высокомерный тон при разговоре с конюхами и содержателями гостиниц — тон человека, привыкшего приказывать? И почему даже Джечерн, который стоял неизмеримо выше Коннора на социальной лестнице, совершенно очевидно преклонялся перед ним? Что означает его несомненное умение обращаться с оружием и правильная, абсолютно грамотная речь? Не говоря уже о том, что он знает творчество Александра Попа и покупает бренди редкой марки?
Разрозненные детали соединились в целое, и все стало совершенно ясным. Как же она раньше не догадалась! Коннор Макджоувэн не был фермером от рождения!
Что же произошло с ним? Какие трагические обстоятельства заставили его под видом жалкого бродяги отправиться в Англию в поисках работы? Не похоже, чтобы он пропил все свое состояние или проигрался. Может быть, неудачно вложенные деньги? Нет, он слишком умен для этого. Но почему он не рассказал ей всего? А как он мог, собственно, рассказать, если она вела себя, как последняя дура, все время отвергая его попытки сблизиться?
Глаза Джеммы наполнились слезами. Огромное чувство стыда и раскаяния стеснило ее сердце. Она должна помочь ему во что бы то ни стало. Помочь обрести то, что он потерял. Но для этого нужно убедить его, что ей можно довериться.
«Я помогу тебе, Коннор! — прошептала девушка. — Но сначала ты должен позволить мне сделать это».
Джемма ласково прижалась щекой к дрожащему тельцу щенка. И Коннор втайне позавидовал счастливцу. Отвернувшись, он принялся разбирать запасы.
— Думаю, вам будет приятно узнать, что я привез целую гору еды. Здесь овсянка, сыр, ветчина и патока. Немного бренди, яйца и мед. Еще я хотел привезти цыплят, чтобы в дальнейшем у нас было куриное мясо, но потом подумал, что вам вряд ли доставит удовольствие вид несушек, расхаживающих по комнате.
Он ожидал услышать в ответ серебристый смех Джеммы, но за его спиной была полная тишина. Обернувшись, Коннор увидел, что Джемма даже не слышала его слов. Она брела по направлению к дому, без конца осыпая поцелуями и ласками этого несносного щенка, которого Макджоувэн уже начал ненавидеть. При этом она отвратительно сюсюкала с ним. Обессиленный, Коннор опустился на дно повозки. Он в очередной раз проиграл и хорошо сознавал это. Женщины! На протяжении многих лет его не покидало чувство уверенности, что он отлично разбирается в них. Но так было до тех пор, пока в его жизнь не вошла эта маленькая непредсказуемая бестия Джемма Бэрд.
Глава 21
Оказавшись позади хижины, Коннор остановился, чтобы стереть со лба пот. Он провозился с разгрузкой повозки намного дольше, чем ожидал, но в конце концов цыплята были помещены в сарае у пони, а все до единого бочонки с гвоздями и дегтем, а также тюки соломы оказались под навесом. Если еще несколько дней не будет дождя, то сарай достаточно просохнет, и тогда можно заняться сооружением надежной крыши и стен.
Со временем у нас будет неплохая ферма, с удовлетворением думал Коннор, оглядываясь вокруг и растирая ноющие мышцы. С наступлением весны он займется самим домом, устроит просторный чердак и расширит кухонный угол. С потом с помощью Джеммы можно как следует возделать и засеять землю, и, если зима не затянется и репа прорастет достаточно рано…
Тут Коннор самым жестоким образом похоронил свои сладостные грезы. Святая кровь Христова! Да что это за чертовщину он напридумывал? Ведь на какое-то. безумное мгновение он и вправду позабыл, кто он такой.
Вы только взгляните, как он стоит тут, засунув руки в карманы, и грезит наяву о своем будущем, словно какой-нибудь простой крестьянин! Сеять пшеницу, сажать репу, перекрывать крышу, собирать урожаи, чтобы прожить зиму? Нет уж, благодарствуйте!
С дальнего края фермы донесся яростный лай Попа. Коннор не обратил на него внимания и со всей силы пнул один из бочонков, который только что с такой осторожностью устанавливал. Во имя всего святого, что за помутнение рассудка у него случилось? С какой это стати он взялся строить подобные планы, да к тому же еще на такое продолжительное время? Ведь эта жизнь совершенно не для него — да и не для Джеммы.
— Заткни пасть этой собаке! — взревел он, так как Поп не умолкал, и его пронзительный лай и визг нестерпимо терзали взвинченные нервы Коннора.
Чем скорее он вернется в Эдинбург, тем лучше, раздраженно думал он. Если осень можно было считать приятной интерлюдией, проведенной в обществе Джеммы, то с зимой шутки плохи. Игра в крестьян наверняка скоро надоест и ему самому, и его молодой жене, коль скоро они окажутся запертыми здесь, в горах, жестокими метелями и обильными снегопадами.
Его жена…
Он остолбенел.
Что же станет с его женой, когда он вернется к своей прежней милой и беззаботной жизни в Эдинбурге?
С дальнего края фермы по-прежнему доносился дикий лай Попа. Разъяренный, Коннор пошел вокруг сарая, собираясь дать щенку хорошего пинка и заранее предвкушая то наслаждение, которое при этом получит.
Завернув за угол, Коннор замер. В их маленьком дворике было тесно от трех лошадей. Сидевшие на них незнакомцы громко хохотали над яростными попытками несчастного Попа вцепиться в их ноги, обутые в щегольские сапоги. Вся троица была одета в дорогие охотничьи костюмы из зеленого сукна, а к их седлам приторочены самые дорогие ружья.
Коннор с первого взгляда понял, что эти охотники — не шотландцы, а скорее всего англичане, из тех, что имеют привычку в это время года отправляться в Шотландию, чтобы пострелять куропаток, оленей или еще какую-нибудь дичь. На удивление мягкая погода последних недель объясняла то, что число этих искателей приключений оказалось намного больше, и они успели забраться даже в такую глушь, как эта долина.
Но вот Поп заметил Коннора. Прекратив нападать на огромных лошадей, он с визгом бросился к хозяину за помощью. Поскольку трое незнакомцев в его глазах явно представляли угрозу для Джеммы, бедняга ожидал, что Коннор должен что-то предпринять.
Только сейчас Макджоувэн заметил Джемму, настороженно замершую на пороге дома. Ее лицо было бледнее обычного, но не казалось испуганным. Наоборот, она выглядела сердитой. И даже не просто сердитой, а разозленной донельзя. Он тут же понял причину ее гнева, когда один из незнакомцев, очевидно, главный, заметил приближение Коннора и заговорил с ним.
— А! Ты наверняка муж этой девчонки! — В его речи ясно слышался акцент уроженца Йоркшира, а манера вести себя поражала наглостью и самоуверенностью. — Мы тут аж глотки надорвали — все толковали твоей девке, что невежливо не пригласить нас в дом, да все без толку.
Коннор промолчал. Он не спеша скрестил руки на груди и расставил ноги пошире. На лице его было ясно написано, что он совершенно согласен со своей женой.
— У нас выдалось нелегкое утро, — добавил приятель главаря, жирный, с широкоскулым лицом, покрытым нездоровым синюшным румянцем.
Третий незнакомец кивнул в подтверждение. Его глаза с нескрываемым презрением окинули Коннора, словно хозяин стоил ненамного больше собаки, жавшейся теперь к его ногам.
— Мы хотим обогреться и выпить виски, — в этой фразе не прозвучало и тени просьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42