— Они скоро хватятся меня, — сказала она.
Тяжко вздохнув, он отодвинулся.
Джемма медленно поднялась и села на кровати, убирая с лица волосы. Она чувствовала себя разбитой и усталой, но в то же время удивительно умиротворенной. А также в немалой степени смущенной видом обнаженного Коннора, который отправился запирать дверь. Обхватив руками голые колени, она исподтишка любовалась им, пока он одевался.
Когда он выпрямился и стал поправлять манжеты, их глаза встретились. Коннор с улыбкой подошел к кровати и поцеловал Джемму в лоб. Она покорно подставила ему губы.
— Х-м-м-м, — промурлыкал он. Позабыв про свое смущение, она закинула руки ему на шею. Он приподнял ее, подхватив под ягодицы. Одним быстрым движением она опять оседлала его бедра, не прерывая поцелуя.
— Коннор! — наконец возмущенно проговорила она. Он отклонился ровно настолько, чтобы заглянуть в раскрасневшееся лицо.
— Что?
— На мне же совершенно ничего не надето! Его глаза лукаво блеснули.
— Уверяю вас, мэм, я отлично осведомлен об этом.
— Но… но что, если кто-нибудь сюда войдет?!
— Но ведь это не имело значения еще минуту назад.
— Ну да, но теперь все по-другому!
— Неужели?
— Я голая, а ты нет! — она отодвинулась, чтобы посмотреть на него. — Да не смейся же! Это неприлично! Коннор, отпусти меня сию же секунду!
К ее удивлению — и разочарованию, — он так и сделал. А потом подбоченился и, улыбаясь, стал разглядывать ее — дьявольски неотразимый гигант, который к тому же мог разгадать все ее мысли и смены настроений.
— Ты позволишь снова заняться с тобой любовью?
— Нет! — Ее щеки опять запылали. — Я… у меня по горло работы.
— Ха! Какая неудачная отговорка!
— Нет, правда, Коннор, это действительно так. Все еще улыбаясь, он расставил ноги пошире и скрестил руки на груди.
— И что же это за работа?
Джемма сползла с кровати, обошла вокруг него и принялась собирать свою разбросанную по комнате одежду. Суетливо одеваясь, она монотонно пробубнила целый список дел — частью настоящих, частью выдуманных ею только для того, чтобы не молчать, чтобы он перестал наконец провожать ее глазами. Она физически ощущала на себе его взгляд, пока путалась в застежках корсета и расправляла чулки, — и продолжала перечислять:
—… и миссис Сатклифф говорит, что накопилась целая гора грязного белья, а у нас кончается щелок, и конечно, за обедом надо присмотреть, и мистер Бьюкэнен явится к половине четвертого…
— Кто-кто?
— Мистер Бьюкэнен, из деревни.
— Ты имеешь в виду деревенского старосту? А ему-то какого черта здесь нужно?
— Он придет поговорить со мной про школу.
— Про школу?..
Она насторожилась — в его голосе звучало явное недовольство такой новостью.
— Да, про школу.
— Школу для деревенских детей, ты хочешь сказать. Школу с учителем, и с партами, и с классами… и прочими штуками.
— Да, — встревожено подтвердила она.
— И кто же должен добывать все эти вещи, по-твоему? Уж не я ли?
— Честно говоря, я на это надеялась. — Джемма в нерешительности прикусила губу.
— Стало быть, теперь мне предлагается сыграть роль барышни-распорядительницы под началом нашей Леди Щедрая Рука!..
— Только если ты сам того захочешь.
— А откуда ты собираешься выкопать учителя?
Джемма молча прошла к той стене, где висело зеркало, и попыталась пригладить растрепавшиеся волосы.
— Не имеет значения, Коннор. Честно говоря, я никогда не предполагала всерьез втягивать тебя в это дело, — ее голос прозвучал глухо и устало.
— Джемма, мне необходимо убедиться, что любое вложение…
— Вложение? — она резко повернулась к нему. — Так вот в каком ключе ты себе это представляешь?! Да как тебе не стыдно наживаться на детях, Коннор! Ведь ты — лэйрд и твой долг заботиться о том, есть ли у них крыша над головой, добротно ли они одеты и накормлены, умеют ли они читать и писать!
— Да неужели?
— Ты всегда прикрываешься сарказмом, как только я пытаюсь поговорить с тобой о чем-то серьезном, — с отчаянием проговорила она. — Почему ты так делаешь? Боишься со мной спорить?
Он ничего не ответил, только упрямо выпятил подбородок, и этот знакомый жест моментально напомнил Джемме, насколько поверхностен установившийся между ними мир.
— Значит, между нами все осталось по-прежнему, Коннор? — с горечью спросила она.
— А как ты думаешь? — возмутился он. — Всякий раз, как мы встречаемся, ты заводишь одну и ту же песню про то, как ты меня презираешь, да какой я эгоист, да когда же я наконец повзрослею и стану заботиться о Гленаррисе. Ну а как насчет тебя самой, Джемма?
— Меня?.. — удивилась она. — Что ты хочешь сказать?
Он в гневе взмахнул руками.
— Джейми успел рассказать обо всем, что ты сделала для моей семьи и моих крестьян, и поверь, я благодарен тебе. И я своими глазами видел прошлой ночью, что и сами крестьяне тоже тебе благодарны. Но какой во всем этом смысл? Зачем без конца болтать про школу и про доктора и обнадеживать крестьян, зная, что ты все равно рано или поздно от них сбежишь? Изображать из себя леди-благодетельницу очень просто, если речь идет о несчастных корзинках с подарками и рождественской елке! А как насчет реальной помощи? Ведь это непростая и долгая работа — устроить здесь и школу, и больницу, и все прочие штучки-дрючки, которые наплодило твое непомерное самомнение. Но что хорошего будет в том, что ты только начнешь все эти дела, а потом сбежишь, не доведя их до конца? Лучше было бы вовсе не связываться с этим и не давать заведомо ложных обещаний, Джемма. Лучше отправляйся-ка ты домой сейчас же, пока не успела принести непоправимый вред!
От тона, которым он выпалил последние слова, у Джеммы все поплыло перед глазами. Медленно, очень медленно она отвернулась от зеркала. Ее сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку.
Так вот оно что! Наконец-то она узнала правду. Он отсылает ее прочь. Он получил от нее все, что хотел, он выиграл пари и сохранил Гленаррис, и больше она ему не нужна!..
Уже стоя на пороге спальни, она задержалась и тихо промолвила, не решаясь встречаться с ним глазами:
— Знаешь, а ведь я сама собиралась их учить.
И вышла из спальни, оставив позади себя мертвую тишину.
Глава 32
Для всех, кто собрался за обеденным столом, было ясно, что между Коннором и его женой произошла размолвка. Джемма явилась молчаливая, с опухшими глазами, а он напялил на лицо непроницаемую маску холодной брезгливости. Коннор знал, что родственнички почувствовали возникшее в воздухе напряжение. Даже Мод хватило ума прикусить язык. Грызя кончик незажженной сигары, она отыгралась на ни в чем не повинных слугах.
Ее хриплая ругань немедленно возымела действие, и на лицах лакеев застыло такое выражение, будто они ступают по куриным яйцам. Разговоры умолкли сами собой; Зато вина было выпито больше, чем обычно. Никто не скрывал облегчения в тот момент, когда Макнэйл приказал подавать бренди — что означало конец трапезы.
— Подождите минуту, — попросила Джемма, когда леди уже собирались выйти из-за стола.
Все замерли, не сводя с нее вопросительных взглядов, а Коннор потупился.
— Я хочу поставить всех в известность, что покидаю Гленаррис, — твердым голосом заявила она.
— Когда? — пробасил дядя Леопольд.
— Завтра утром.
— И куда ты направишься, девочка? — поинтересовалась Мод.
Не поднимая головы, Коннор взял свой бокал с бренди, но даже не пригубил его, дожидаясь ответа Джеммы.
— В Инвернесс, — спокойно сказала она. — Я уже договорилась с Дженет. Я останусь у нее, пока не установится теплая погода и я смогу вернуться в Дербишир.
Глаза Коннора впились в лицо Дженет. Та мгновенно покраснела и сделала руками какой-то беспомощный жест. Он снова потупил взор, но услышал, как зашелестели юбки и стукнули ножки стула.
— Прошу прощения, — только и промолвила Джемма, и он услышал, как она вышла из комнаты.
Коннор чувствовал, что вся семья не сводит с него глаз. Однако никто не произнес ни слова.
Его пальцы судорожно сжали бокал. В нависшей над столом гробовой тишине треск раздавленного хрусталя прозвучал подобно взрыву.
Джечерн нашел Коннора в его кабинете: он мерил шагами комнату и даже не заметил появления кузена, пока тот не грохнул дверью и не окликнул его по имени.
— Что тебе? — рявкнул Коннор, оборачиваясь.
— Перестанешь ты наконец вести себя как дикарь? Ступай и поговори с малышкой.
— Говорить с ней? Да я бы удавил ее своими руками!
— Ну так сделай это! По крайней мере дашь выход своему дьявольскому темпераменту! Но прежде чем лишить ее жизни, потрудись хотя бы сообщить ей, что ты ее любишь! Может быть, это и есть то, что она хотела бы от тебя услышать.
— Ха! — презрительно фыркнул Коннор.
— По крайней мере вреда от этого не будет — продолжал Джечерн.
— Ты ведь испробовал все остальное, правда? А может, ты просто боишься?
— Боюсь?! Да конечно же, нет. Не будь идиотом. Это все оттого, что я… я… ее… ох, пошел ты к черту, Джечерн!
— Коннор, — серьезно сказал Джечерн, — я не думаю, что тебе удастся по-прежнему прятаться за маской гнева. Ты просто потеряешь ее, вот и все.
— Ну и что? Мне станет намного легче, если я от нее отделаюсь, и ты это прекрасно знаешь!
— Ради всего святого! — взорвался кузен. — Да ты без нее жить не сможешь! И ты сам об этом знаешь, старик!
На это Коннор ничего не ответил. Он просто застыл посреди комнаты, безвольно повесив руки.
— Ступай же! — с силой промолвил Джечерн.
— Черт побери! — вскричал Коннор. — Да Джемма и слушать-то ничего не станет. Ей на это наплевать.
— Да откуда ты знаешь? Ты ведь даже не пытался поговорить с ней по-человечески, Коннор! Кончай тянуть время! Ступай!
Коннор несколько минут молчал. Наконец он процедил:
— Ты правда считаешь, что мне стоит попробовать?
— Тысяча чертей! — вскричал Джечерн. — А ну, вон отсюда!!!
Коннор, словно зомби, направился к двери. На пороге он задержался, опустив взгляд. Но тут же поднял глаза, и на его губах появилась робкая улыбка.
— Знаешь, Джечерн, а ты, оказывается, не такой слабак, как я думал.
— Да и ты тоже, — парировал кузен.
Они обменялись кривыми улыбками.
Пулей вылетев в коридор, Коннор набросился с расспросами на первую попавшуюся горничную. Ему было сказано, что госпожа Джемма сейчас внизу, в прачечной, вместе с Дженет.
Переведя дух, Коннор направился к лестнице и спустился в самые недра замка. Задолго до эпохи средневековья, когда друиды и пикты совершали кровавые жертвоприношения в самых глухих уголках Шотландии, пещеры Гленарриса уже были обитаемы. В те давние времена это были именно пещеры, а не подземелья, они соединялись множеством запутанных переходов и вели в самое сердце горы. Их использовали либо как кладовые, либо как темницы, а самые отдаленные были тайным достоянием лэйрдов Макджоувэнов. Во времена жестоких осад они прятали в этих закоулках семьи своего клана и запасы провианта. В мирное время там хранились щедрые дары земли Гленарриса.
Когда лэйрдом был дед Коннора, династия Стюартов потерпела окончательное поражение от англичан и мир, судя по всему, установился надолго. Многие из темниц и ставших ненужными тоннелей были завалены. А другие перестроены в винный погреб, в хранилище для овощей и в оборудованную по последнему слову техники прачечную. Расположенные непосредственно под замковой кухней, огромные котлы с кипящей водой и пышущие жаром топки обогревали верхний этаж, и кухонный персонал мог работать в теплом помещении, на теплом полу — благословенный дар, ведь зимы здесь бывали весьма жестокими.
Коннор не мог упомнить, когда в последний раз забирался так глубоко под землю. Мальчишкой он в компании кузенов и друзей часто пускался в экспедиции по загадочным темным коридорам, но когда повзрослел, позабыл о детских забавах, а работой прачечной в замке, где был лэйрдом, почти не интересовался. И теперь он подумал, не стоит ли заняться модернизацией этого практически заброшенного помещения. Ведь со времен его деда никто так и не позаботился ни об устройстве освещения, ни о вентиляции в подземелье. Обшарпанные каменные ступени осклизли от влаги, капавшей с ледяных стен и потолка, а редкие старинные лампы наполняли воздух удушливым чадом.
Вряд ли в такой обстановке было приятно работать, и впервые в жизни в душе Коннора шевельнулось сочувствие к приходившим сюда из деревни прачкам, которые из года в год трудились здесь под строгим надзором миссис Сатклифф. Тетя Мод была права, и Джемма тоже. Он слишком много лет пренебрегал своим долгом.
Джемма…
Войдя в прачечную, он увидел, что его жена и Дженет о чем-то оживленно беседуют с двумя прачками.
Судя по всему, Джемма в подробностях описывала им, как ей удалось поднять и поставить рождественскую ель, которую эта парочка видела впервые в жизни позапрошлым вечером. Она стояла спиной к двери и не заметила появления Коннора в отличие от остальных женщин.
Но вот она обернулась, и Коннор не мог не отдать должное ее самообладанию: под любопытными взглядами трех кумушек она направилась к нему, улыбаясь как можно безмятежнее, и взяла под руку.
— Добро пожаловать, Коннор. Миссис Кинтайр говорила мне, что ты не бывал здесь, внизу, уже целую вечность. Пойди взгляни на новую стиральную машину. Она отлично работает вместо прачек и к тому же отжимает воду. Мистеру Макнэйлу пришлось изрядно попотеть, прежде чем она начала действовать. Ведь ее доставляли сюда по частям несколько недель, а потом собирали, устанавливали… Но, как ты сейчас увидишь, добились своего.
— Так покажи мне ее поскорее, — весело ответил Коннор: ему еще меньше, чем Джемме, хотелось давать своим слугам повод для сплетен. Изобразив на лице чрезвычайную заинтересованность, он разглядывал и механическую мешалку, и ролики для отжима воды. Неужели Джемма не понимает, чего ему стоит торчать возле нее, скрывая свои истинные чувства, и рассматривать эту чертову стиральную машину!
Просто поговори с ней, советовал Джечерн. Он прав. Нужно сказать ей правду: он сожалеет о том, что мучил ее, что использовал ее, что любовь к ней открыла ему глубину собственного падения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42