Любопытство победило, и она решилась. Но у самой двери ее остановили голоса: Себастьян был не один.
- Эти дела меня утомили, - сказал он. - Полуденные встречи в казино, соблюдение осторожности - все это могло бы иметь популярность сто лет назад. Даже при масках и заботливо созданной эксцентричной обстановке я не вижу в этом смысла.
- Если все пройдет хорошо, это довольно скоро закончится, сэр, - успокоил Джан.
- Надеюсь. Ты уверен, что никто за гондолой не следовал, когда мы возвращались оттуда? - В голосе Себастьяна было раздражение и беспокойство.
- Совершенно уверен. Я сохранял нужную дистанцию. Вы кого-нибудь видели за это время, сэр?
- Нет, - последовал резкий ответ. - Я никого не видел с тех пор, как головорезы в бателе пытались проводить меня домой.
Голоса смолкли, и Сара услышала приближающиеся к двери шаги. Она запаниковала, спрятаться негде, а дверь уже распахнулась, и вышел Джан. На секунду остановился, с удивлением посмотрел на нее. Хотя он молчал, его реакции было достаточно, чтобы Себастьян тоже вышел в портего.
Сара покраснела, отчаянно желая провалиться сквозь землю.
- Входите, - угрожающе сказал он. Смиренно опустив голову и сгорая от унижения, она подчинилась.
- Извините, - пробормотала она, когда он захлопнул дверь. - Я просто шла мимо, увидела свет, дверь была открыта. Я не видела еще вашу спальню, мне было любопытно… - Сара умолкла, сознавая, насколько глупо и оскорбительно для нее это звучит.
- Как долго вы слушали? - мрачно спросил он.
- Вы были недовольны казино, потом спросили, не следовал ли кто за вами, - ответила Сара, чувствуя себя школьницей, которая сознается в каком-то детском проступке.
- Это все?
- Да, это все.
Он критически посмотрел на нее, потом кивнул, словно решив принять ее объяснение.
- Ну что ж, в конце концов вы исполнили свое желание. Что вы думаете о моей комнате?
Сара огляделась.
- Я думаю, что нужна вам для ремонта этой комнаты не меньше, чем для какой-либо другой, - откровенно сказала она.
Себастьян улыбнулся:
- Она вполне соответствует своему назначению. - Он сел на один из двух имеющихся стульев. - Я оставил дверь открытой, чтобы слышать, как вы играете.
Закусив губу, Сара заняла второй стул.
- Не очень хорошо.
- Глупости, - быстро неубедительно ответил Себастьян. - Мне понравилось. - Эта часть по крайней мере звучала искренне.
- Благодарю вас. - Она изучала свои руки, лежавшие на коленях. - Я люблю подарки. Они красивые и слишком дорогие для меня.
- Разумеется, нет, - сказал он, игнорируя вопрос, заключенный в ее утверждении.
Почему он так о ней заботится? Похоже, он себя не знает.
- Где вы научились играть?
Ведь она призналась ему в низком происхождении, о чем он и сам догадывался по ее случайным ошибкам, странному невежеству в некоторых вопросах, не говоря уж об оспинах на лице.
- В школе, - ответила Сара.
- А я, должен признаться, никогда школу не любил. Из моего отца вышел бы отличный кавалерийский офицер, не будь он старшим сыном. Он верил, что для репутации высшего класса Британии очень важно школьное образование. Вскоре он послал меня в одну из таких школ. В семь лет я был вырван из удобства детской и брошен в варварство школы для мальчиков.
- Семь лет - возраст, конечно, юный, но вряд ли это было так уж скверно.
Он сухо улыбнулся:
- Покажите мне мальчика, который любит школу, а я покажу вам задиру и грубияна. Должен вам сказать, что в первые три месяца я испробовал все хитрости, шалости и выходки, надеясь, что меня отправят домой. Но директор был не так строг, он не хотел лишиться моей платы за обучение и престижа моего присутствия. Все, чего я добился, была репутация умника. Совсем неплохо, если б не совершенно непредсказуемые последствия моей учебы. Я был маленьким болезненным ребенком. Если ты недостаточно силен для задиры или не можешь кого-то хорошенько поколотить, тогда быть умником не такая уж большая честь.
- Там вы познакомились с мистером де Лентом? - тихо спросила она. - Вот почему вы теперь думаете об этом?
- Маленькая голубка, вы слишком уж проницательны, - с горечью улыбнулся он.
Сара нахмурилась.
- Тогда что он за человек? Сильный или умный? - Она покачала головой. - Не знаю. Но сильный вряд ли. Думаю, он был умным… но жестоким.
- Вы способны рассказать эту историю лучше, чем я. - Сара покраснела, и он быстро прибавил: - Это комплимент вашей проницательности, а не критика. Вы правы. Он был умным, намного умнее меня. У него было умение влиять на людей, подобных ему. Может, вы слишком понятливы, чтобы принять человека вроде него, я, видимо, таким не был. Я много лет считал его благородным парнем и настоящим другом. Теперь я знаю, что сначала он привязался ко мне только под воздействием моего отца. Ум и очарование не мешали ему быть лидером большинства потасовок и розыгрышей, более деятельного мальчика не было за всю историю Итона. Ему это нравилось, он всегда был в центре событий. Но даже под его покровительством я не чувствовал никакой радости. Школа была не для меня.
Сара кивнула и отвела взгляд - явный признак ее несогласия.
- Я понимаю ваши чувства, хотя не думаю, что все, кому нравится школа, заслуживают вашего осуждения. Я очень довольна своим пребыванием в школе.
- Почему? - спросил он с искренним удивлением.
- Девочки… сначала они думали, что я бедная родственница кого-то близкого им по социальному положению, и меня пусть не любили, но терпели. Все были из очень хороших семей, умели играть на фортепьяно, читали по-французски, изучали поэзию, арифметику, географию, дикцию. Я тоже училась, хотя не имела их образования, и сначала мне было очень трудно. Конечно, все думали, что немного тупая. И я была старше, чем многие из них. Я начала учиться в восемнадцать лет, а большинство девочек в четырнадцать или в двенадцать, но по моему виду они не могли подумать, что я старше. Плохому я не придавала большого значения, я была там, где хотела быть, а есть вещи похуже.
- И там не было задир? - недоверчиво спросил Себастьян.
- Были. Поэтому спустя четыре года я ушла, хотя рассчитывала остаться на шесть лет. Девочки не дрались, всегда было вволю еды. Чего я не могу сказать о большей части своей жизни. Кроме того, я многому там научилась, так много узнала.
Впервые Себастьяну пришло в голову, что его ненависть к школе возникла из идиллического представления о счастливой жизни дома. Хотя отец всегда был холоден и строг, мать любила его безгранично, и разлука с ней сделала его первые школьные годы особенно трудными. Но сейчас он вспомнил добродушных мальчиков, которые предпочли школу с ее мелкими жестокостями затворничеству детской комнаты с обществом только из гувернантки да слуг. Вспомнил одного первоклассника, который рыдал, узнав, что должен ехать домой на Рождество, а когда вернулся, спина у него была покрыта рубцами от побоев.
Себастьян мог представить облегчение и радость застенчивой, испуганной Сары, когда она выяснила, что самым жестоким наказанием будет удар по рукам. С тех пор как она пришла сюда, он десять раз на дню порывался спросить ее о жизни до школы, но, предвидя реакцию Сары, тут же отбрасывал эту мысль. Сейчас она сама затронула интересующую его тему, и он почувствовал, что может пойти дальше.
- А как вы попали в школу? - спросил он без особой уверенности, что Сара ответит.
Секунду помедлив, она кивнула, будто удовлетворенная чем-то, чего Себастьян не мог понять.
- Моя лучшая подруга детства вышла замуж за… очень богатого человека. Почти на два года я стала ее горничной и компаньонкой. Но мне хотелось добиться чего-то самой, а не принимать то, что мне дают из дружбы.
- Это понятно, - сказал он, когда Сара замолчала.
- Был единственный способ этого добиться - получить образование. Я уже научилась читать и писать, изредка посещая школу недалеко от места, где мы жили, а говорить прилично я научилась сама. - Она улыбнулась. - Как важная персона, сказал бы некто. Я спросила подругу, не окажет ли она мне последнюю любезность, оплатив мое обучение в школе для леди. Она согласилась. Но потребовался целый месяц, чтобы найти школу, которая меня взяла. Сначала я была далеко позади всех девочек, но я очень старалась и на третий год была лучшей в классе по арифметике и удовлетворительной по географии, литературе и танцам. Чистописание, французский, рисование и фортепьяно заметно отставали. В начале четвертого года я была лучшей в школе по арифметике, географии и танцам. Вот тогда и начались слухи. Я еще не понимала, что меня терпят лишь до тех пор, пока я знаю свое место, а мое место было не во главе класса. Некоторые самые жестокие девочки объявили, что я внебрачная дочь богатого человека, выброшенная за ненадобностью, и мое место в овчарне. К тому времени, когда эта история дошла до их родителей, она стала уже непреложным фактом. Они пожаловались директрисе, и та сделала то, что должна была сделать, - она меня прогнала.
Сара рассказывала, невидяще глядя перед собой, безразличным тоном, словно ее история была из чужой жизни. Только скручивала в руках кружевной носовой платок.
- Я была слишком унижена, чтобы вернуться к Мэгги. Я дала объявление для леди, которые ищут молодую, сильную компаньонку. На него каким-то чудом ответила леди Меррил. Чтобы выжить, я продавала свои книги, одну задругой, и собственные, и подарки Мэгги, которые получала каждый год. Когда пришел ответ леди Меррил, их осталось всего три, этих денег не хватило бы мне даже на неделю. - Сара тряхнула головой, прогоняя воспоминания. - Вы можете догадаться, что случилось бы потом.
- Да, я могу.
Себастьяну хотелось помочь ей избавиться от старых обид, но он чувствовал себя беспомощным. Ему хотелось прижать ее к груди, сказать, что она может говорить все, что ей вздумается, однако ни его характер, ни ее личные качества не позволяли обоим столь простого освобождения. Ему хотелось заняться с ней любовью, успокоить ее своими ласками, но он боялся, как бы она не подумала, что он воспользовался ее эмоциональным состоянием. Он хотел убедить Сару, что никогда ее больше не покинет, возьмет с собой в Англию, когда все закончится, только не был уверен, захочет ли она поехать с ним после того, как он выполнит свой план. Ну что он мог сказать ей такого, что не выглядело бы мелким и глупым в сравнении с тем, что она пережила?
Есть лишь одно, что он может ей предложить, - свое имя.
- Полагаю, мне самое время представиться. Себастьян Гримсторп, граф Уортем, к вашим услугам.
Глава 16
- Что? - выдохнула Сара.
Граф? Причем известный, она слышала о нем даже в тихой заводи Даннеферта. Она с самого начала знала, что Себастьян джентльмен, а недавно узнала, что богатый, но граф?! И она здесь, рядом с ним, человеком из высшего общества? Почти нелепость…
- Гримсторп. - Она вспомнила. - Вы назвали себя «Грим» в ту первую ночь… Я имею в виду, когда вы привели меня сюда. Значит, это ваше настоящее имя?
- Гримсторп - моя фамилия и мой баронский титул с рождения. Только мать называла меня Себастьяном. Для моего отца и преподавателей я был Гримсторп, а для всех остальных - Грим.
- Но почему вы приоткрыли мне часть правды, когда считали, что я в некоем союзе с мистером де Лентом? Если бы я была той, за кого вы меня принимали, то было бы разумнее солгать.
- Да. Было бы.
Сара молчала, не смея поверить такому странному доверию к ней.
- Должна ли я… вы хотите, чтобы я называла вас теперь «ваша светлость»? Это намного приличнее, но, учитывая обстоятельства…
Себастьян фыркнул.
- В данных обстоятельствах приличия меня не волнуют.
- Мое полное имя Сара Коннолли, - сказала она, вдруг устыдившись своей ирландской фамилии.
- У вас красивая фамилия.
Сара не услышала в его голосе иронии, но все равно покраснела.
- Это единственное, что мне досталось от родителей.
- Иногда я думаю, что получил от моих слишком много, - сухо ответил Себастьян. - Для меня Венеция - город воспоминаний. Обычно мы проводили тут весну. С моей матерью и ее кузеном, занимавшимся историческими исследованиями.
- А ваш отец? - Сара закусила губу, проклиная свою бестактность.
- Сара, не бойтесь задавать мне вопросы. Для человека с положением моего отца путешествие было слишком легкомысленным делом. Но мать любила путешествовать, хотя, мне кажется, скорее из-за того, что это ненавидел ее муж.
Себастьян замолчал. Она понимала, что ему хочется побольше узнать о ней, и старалась уклониться от столь неприятной темы.
- Ваши родители не ладили? - спросила Сара.
- Отец не желал простить жену за рождение только одного ребенка. Ее долг был произвести наследника и запасных к нему. А поскольку внебрачными он себя обеспечил в соответствующем количестве, то не винил себя за отсутствие второго законного и был… недобрым с матерью. Когда стало очевидным, что ни братьев, ни сестер у меня не предвидится, мать начала использовать любой предлог, чтобы избежать его общества, и брала меня с собой, пока год спустя не умерла.
- Что случилось?
Лицо у него настолько помрачнело, что Сара отшатнулась. Но Себастьян этого даже не заметил.
- Она заболела, когда мне исполнилось четырнадцать, и умерла через несколько месяцев. Доктора сказали, это была опухоль яичников.
Сара почувствовала, что за этими словами осталось много невысказанного, и потому лишь коротко произнесла:
- Я понимаю.
- Нет, вы не понимаете. - На миг она увидела перед собой того страдающего обиженного мальчика. - Не можете понять. Вы не знаете всего.
Закусив губу, Сара осторожно коснулась его руки.
- Я не могу знать, пока вы не расскажете.
- Мы были в то время с отцом в Англии, но когда он узнал диагноз, то отказался ее видеть. Он воспринял это как доказательство, что он сделал плохой выбор, что она не настоящая женщина, потому что как женщина не оправдала себя… - Он умолк, глядя мимо нее, стиснув зубы в гневе на человека, который умер. - Следующие четыре года еще больше разочаровали меня в нем. А когда болезнь сердца наконец убила его, я вместо скорби чувствовал только раздражение, потому что у меня будто украли возможность еще десять лет разрушать его планы насчет меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30