Затем отправился на машине в контору Уитмарка, где его, как простого батрака, заставили прождать полтора часа.Когда секретарша наконец-то провела Авилу в кабинет Гара Уитмарка, он сразу же похоронил надежды на спокойный разговор, поинтересовавшись у босса, что у него с черепом. Грибы, что ли, выросли? Авила, никогда раньше не видевший пучков трансплантированных волос, вовсе не хотел обидеть Гара Уитмарка, но тот бурно среагировал на его вопрос. Он повалил Авилу на пол, выхватил у него семь тысяч долларов, встал коленями на его грудь и разразился бранью. Уитмарк не был крупным мужчиной, но находился в хорошей форме, благодаря послеобеденным занятиям в теннисном клубе. Помня об угрозах Уитмарка относительно тюрьмы, Авила решил не сопротивляться. Глаза Уитмарка вылезли из орбит от ярости, он поливал Авилу ругательствами, пока не выдохся, но зато ни разу не ударил. Поднявшись, Уитмарк разгладил лацканы своего итальянского костюма, поправил галстук и показал Авиле смету от компании «Киллбру Руфинг» на сумму двадцать три тысячи двести пятьдесят долларов.Авила упал духом, хотя и не удивился. Уитмарк выбрал лучшую фирму и самых высокооплачиваемых кровельщиков во всей Флориде. А значит, и самых честных. Авила припомнил, что в бытность свою строительным инспектором несколько раз пытался выманить взятку у рабочих «Киллбру Руфинг», но каждый раз его выгоняли со строительной площадки, словно скунса. Как и Гар Уитмарк, эта компания имела вес в городе.Авила притворился, что изучает смету, обдумывая тем временем, как бы подипломатичнее уладить этот вопрос.– Они начнут работать со следующей недели. Так что приготовь деньги, – предупредил Уитмарк.– Боже мой, но у меня нет двадцати трех тысяч.– Сейчас расплачусь от твоих слов. – Гар Уитмарк щелкнул зубами.Авила помахал раненой рукой, в которой держал смету, изображая негодование.– Я могу выполнить эту работу в два раза дешевле!Уитмарк фыркнул.– Я не доверил бы тебе делать крышу даже на собачьей будке. – Он протянул Авиле ксерокопию статьи из газеты. – Или оплатишь работу, или пойдешь в тюрьму. Попятно, сеньор засранец?В газетной статье говорилось, что прокурор графства Дэйд назначил специальную группу расследовать действия недобросовестных строителей, виновных в многочисленных разрушениях.– Один звонок, и ты уже на пути в каталажку, – напомнил Уитмарк.Авила опустил голову. Взгляд его упал на грязные ногти, и он вспомнил о зарытой шкатулке. Проклятье, там осталось двенадцать, может быть, тринадцать тысяч. Да, он попал в западню.– Моя жена до сих пор не может прийти в себя от того, что натворили твои люди. Надо бы заставить тебя оплатить еще счет за ее лекарства. – Уитмарк указал Авиле на дверь. – Еще увидимся, – угрожающе напомнил он.По пути домой Авила, находившийся в подавленном состоянии, уныло размышлял, что же ему делать. Как часто можно обращаться к Чанго, чтобы не обидеть его, да и самому не выглядеть глупцом? Колдун, обучавший его, ничего не упоминал об ограничениях в количестве и содержании просьб. Авила решил, что сегодня он принесет в жертву Чанго козу... нет, две козы!А завтра он устроит охоту на этого ублюдка Кусаку. * * * Церковь Святой пятидесятницы в Чикоривилле, штат Флорида, не обошла стороной ни одну из природных катастроф Западного полушария. После землетрясений, наводнений и ураганов создавалась благодатная почва для обращения в свою веру и вербовки новых верующих. Прошло менее тридцати шести часов после того, как разрушительный ураган обрушился на графство Дэйд, а группа из семи опытных миссионеров-пятидесятников уже разъезжала по зоне бедствия в арендованном мини-фургоне «додж». Мест в отеле не хватало, поэтому они все поселились в одном номере в «Рамаде». И никто из них не жаловался на плохие бытовые условия.Каждое утро миссионеры читали проповеди, затем в палаточном городке выстраивались в очередь за бесплатными армейскими обедами, а потом на пару часов возвращались в отель, чтобы отдохнуть и выпить джина. В отеле бесплатно показывали программы кабельного телевидения, и пятидесятники могли смотреть каждый день по шесть различных религиозных передач. Поскольку сегодня после обеда по телевизору не выступал проповедник-пятидесятник, они смотрели проповедь Пата Робертсона в передаче «Клуб 700». Пятидесятники не разделяли параноидального мировоззрения Робертсона, но восхищались его мертвой хваткой в вопросах сбора пожертвований, поэтому надеялись уловить в его выступлениях несколько полезных для себя моментов.В конце передачи преподобный Робертсон закрыл глаза и затянул молитву. Пятидесятники взялись за руки, что оказалось не простой задачей, поскольку четверо из них сидели на одной кровати, а трое – на другой. Такой молитвы в Библии они не помнили, преподобный Робертсон явно сочинил ее сам, поскольку в молитве несколько раз упоминался его почтовый адрес в Вирджинии. Но тем не менее это была очень хорошая молитва, страстно призывавшая делать пожертвования, и миссионеры стали повторять ее за Робертсоном.Но как только Робертсон произнес «аминь», в номере раздался глухой звук и телевизор взорвался на глазах у изумленных миссионеров. Перекосившееся лицо преподобного Робертсона исчезло в клубах едкого голубого дыма, а мольбы о пожертвованиях разлетелись вместе с кусками стекла. Пятидесятники вскочили с кроватей, попадали на колени и затянули гимн «Господь, приближаюсь к тебе». В таком виде и застал их управляющий отеля, зашедший через пятнадцать минут в номер, чтобы принести извинения.– Какой-то болван из номера под вами пальнул из тридцать восьмого калибра, – объяснил он.Миссионеры прекратили петь. Управляющий отодвинул от стены разбитый телевизор и указал на рваную дыру в ковре.– Это от пули. Но не беспокойтесь, я их уже вышвырнул из отеля.– Пистолет? – воскликнул самый пожилой из миссионеров, поднимаясь с колен.– Это еще не самое худшее. У них в номере были собаки, – возмутился управляющий. – Можете себе представить? Они изжевали покрывала на кроватях и бог знает что еще натворили. – Он пообещал миссионерам принести в номер другой телевизор, но предупредил, чтобы они распевали свои гимны потише, не тревожа других постояльцев. – У всех нервы на пределе, – добавил управляющий.После его ухода миссионеры заперли дверь и провели тайное совещание. Они единодушно признали, что сделали для бедных жителей Южной Флориды все, что могли, а затем быстро упаковали вещи. * * * – Да, здорово.Кусака велел Иди Марш заткнуться и не мусолить больше эту тему. Что сделано, то сделано.– Нет, на самом деле, – не унималась Иди, – из-за тебя нас вышвырнули из единственного отеля на всю округу. Просто гениально.Издав шипящий свист, Кусака плюхнулся в шезлонг. Иди ужасно раздражала его, не говоря уж о том, что покалечила ногу проклятым ломиком. Да любой бы на его месте находился в паршивом настроении, если бы у него колено распухло, как окорок.– Это ты во всем виновата, – огрызнулся Кусака. – Ты и твои собаки. Эй, дай-ка мне пивка.Возвращаясь в дом Торреса, они по пути заправили машину бензином, купили лед и продукты. Фред Дов купил себе мятное драже «тик-так» и распрощался с соучастниками, сославшись на дела, связанные со страховкой разрушенных ураганом домов. Когда страховой агент уезжал, на лице у него было такое выражение, словно вся его жизнь внезапно пошла наперекосяк.Иди Марш достала из холодильника банку пива и швырнула ее Кусаке.– Наше счастье, что нас не забрали в участок, – повторила она в пятый раз.– Собаки не закрывали свои пасти.– И поэтому ты решил проделать дыру в потолке.– Вот именно. – Кусака выпятил нижнюю челюсть, чтобы удобнее было пить пиво. В этот момент он напомнил Иди пучеглазого персонажа из старых субботних мультфильмов. – Я еще разберусь с этими гребаными дворняжками. Сегодня ночью, когда ты будешь спать. Но у меня останется еще три пули, так что выбрось из головы всякие мысли.– Да, пальба – это твой наивысший талант.– А ты сомневаешься?– Собаки привязаны на улице. Они никому не мешают.Закончив пить пиво, Кусака смял банку и швырнул ее на ковер, затем вытащил револьвер и принялся вращать барабан. Этот жест он явно позаимствовал из какого-то кинофильма. Иди не обращала на него внимания. Она направилась в гараж, чтобы добавить бензин в генератор. Электричество было необходимо, чтобы работал телевизор, без которого Кусака становился вообще неуправляемым.Когда Иди вернулась в гостиную, Кусака напряженно вглядывался в экран телевизора.– Шлюх показывают, – сообщил он.– Повезло тебе.Иди чувствовала, что тело ее липкое от пота. Ураган разрушил детально продуманную Тони Торресом систему кондиционирования. Но если бы даже она и работала, то холод не смог бы держаться в доме, в котором не было дверей, оконных стекол и крыши. Иди прошла в спальню и сменила свое платье на дорогие белые льняные шорты и бежевый пуловер с короткими рукавами, принадлежащие миссис Торрес. Она бы ужасно опечалилась, если бы позаимствованная одежда не подошла ей, но, слава Богу, миссис Торрес была крупнее Иди всего на три размера. А это обеспечивало прекрасную вентиляцию в условиях тропической влажности, да и мешковатость не казалась такой уж непривлекательной.Иди оценивала свой новый наряд, стоя перед зеркалом, когда зазвонил телефон. Кусака заорал, чтобы она взяла гребаную трубку!Хотя Иди и не верила в предчувствия, на этот раз она испытала сильную тревогу, и, как оказалось, не напрасно. Когда она сняла трубку, телефонистка междугородней станции спросила, будет ли она говорить в кредит с «Нерией из Мемфиса». Мемфис! Эта сучка едет на юг.– Я не знаю никого по имени Нерия, – ответила Иди, стараясь говорить как можно спокойнее.– Это номер 305-443-1676?– Я точно не знаю. Послушайте, я здесь не живу... просто проходила мимо дома и услышала телефонный звонок.– Мадам, прошу вас...– Да вы разве не знаете, что у нас здесь пронесся страшный ураган!В трубке раздался голос Нерии.– Я хочу поговорить со своим мужем. Спросите ее, дома ли Антонио Торрес.– Послушайте, в доме никого нет, – ответила Иди. – Я проходила мимо и решила, что это может быть какой-нибудь важный звонок. А мужчина, который жил здесь, он уехал. В пятницу погрузил вещи в фургон «Райдер» и уехал. В Нью-Йорк, как он сказал.– Спасибо, – поблагодарила телефонистка.– Что? Как вас зовут, леди? – прокричала встревоженная Нерия.– Спасибо, – повторила телефонистка, пытаясь закончить этот разговор.Но Иди продолжала:– Он и какая-то молодая леди наняли фургон. Возможно, это была его жена. Года двадцать три, двадцать четыре, длинные белокурые волосы.– Нет! Это я его жена! Это мой дом! – взорвалась Нерия.«Конечно, вспомнила, когда запахло деньгами за страховку, – подумала Иди. – Бросила своего заумного профессора и побежала к тупоголовому Тони».– Бруклин, – подлила масла в огонь Иди. – Мне кажется, он говорил, что едет в Бруклин.– Сукин сын, – простонала Нерия.Телефонистка строгим тоном спросила, не желает ли миссис Торрес позвонить по другому номеру. Ответа не последовало. Нерия повесила трубку. То же самое сделала и Иди Марш.Ей показалось, что сердце колотится о ребра. Иди машинально вытерла взмокшие ладони о прекрасные льняные шорты миссис Торрес, а затем поспешила в гараж, где разыскала небольшие кусачки с зелеными ручками.Из гостиной донесся голос Кусаки:– Черт побери, кто это звонил? Опять жена? – Услышав скрип двери гаража, он крикнул: – Эй, я с тобой разговариваю!Иди Марш не слушала его. Она пробиралась к соседнему дому с намерением перерезать телефонные провода, чтобы миссис Нерия Торрес не смогла позвонить мистеру Варге и проверить у него всю историю о Тони, молодой блондинке и фургоне «Райдер». * * * Номерной знак черного джипа «чероки» оказался украденным в районе Тертл Мидоу на следующее утро после урагана. Туда и направлялись в машине Августин, Бонни и Сцинк, когда последний велел Августину остановиться возле палаточного городка, разбитого национальными гвардейцами для тех, кто лишился крова в результате урагана.Сцинк выбрался из кузова фургона и принялся бродить среди палаток. Бонни и Августин следовали за ним в нескольких шагах позади, наблюдая эту печальную картину. Апатичные мужчины и женщины лежали на армейских койках, хмурые подростки бродили босиком по белесой глине, дети крепко прижимали к груди новых кукол, подаренных Красным Крестом.– Души людские! – воскликнул Сцинк, взмахнув в возбуждении длинными, как у обезьяны, руками.Солдаты решили, что у человека просто поехала крыша после урагана, и не обратили на него внимания. Один из гвардейцев раздавал выстроившейся к нему очереди бутылки с минеральной водой. Сцинк продолжал идти по городку. Навстречу ему попался малыш, закутанный в грязную тряпку, одной рукой Сцинк подхватил малыша и поднял вверх.– Что мы тут делаем? – спросила Бонни у Августина.Когда они подошли к Сцинку, то услышали, как он напевает удивительно высоким и нежным голосом: Это просто шкатулка с дождем, Я не знаю, кто положил ее сюда, Возьми ее, если она нужна тебе. Или выбрось, если осмелишься. Малыш – лет двух, по мнению Бонни, – был толстощеким, с курчавыми каштановыми волосами и засохшей царапиной над бровью. Он заулыбался, услышав песню, и с любопытством принялся дергать незнакомца за серебристую бороду.Августин тронул Сцинка за плечо.– Капитан?– Как тебя зовут? – спросил Сцинк у малыша.В ответ тот робко хихикнул. Сцинк внимательно посмотрел на ребенка.– Ты никогда это не забудешь, да? Насылая ураганы, Господь велит людям уезжать отсюда. Так всем и передай.Сунув крохотные пальчики малыша себе в ноздри, Сцинк вновь запел гнусавым голосом: Это просто шкатулка с дождем Или лента в твоих волосах. Как много уйдет времени И как мало его останется. Малыш захлопал в ладоши, и Сцинк нежно поцеловал его в лоб.– Ты хороший компаньон, сынок. А путешествовать ты любишь?– Нет! – воскликнула Бонни и шагнула к Сцинку. – Мы не возьмем его с собой. Не смейте даже думать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51