Цвет кожи и возраст совпадали, но в остальном он совсем не походил на Макса Лама. У мертвого мужчины глаза были зеленовато-голубые, а у Макса – карие. И все же Бонни внимательно осмотрела труп.– Как он умер?– Это Макс? – спросил Августин.Бонни резко мотнула головой.– Но все же скажите мне, как он умер.Кончиком авторучки «Бик» молодой прозектор указал на отверстие чуть ниже левой подмышечной впадины размером с монету в десять центов.– Огнестрельная рана.Бонни и Августин проследовали за доктором к другому столу. Здесь причина смерти не вызывала сомнений. Второй неопознанный труп явно побывал в жуткой автокатастрофе, кожа с черепа была содрана, и лицо не поддавалось опознанию. Труп уже был зашит после вскрытия, и черная дорожка стежков тянулась от грудной клетки до паха.– Я не знаю, не могу сказать... – пробормотала Бонни.– Посмотрите на его руки, – предложил прозектор.– Обручального кольца нет, – отметил Августин.– Прошу вас, пусть она сама посмотрит. Мы снимаем с трупов все ювелирные изделия, чтобы они не пропали.Ошеломленная Бонни обошла вокруг стола. Синюшность трупа затрудняла определение его комплекции, но вроде бы по комплекции он был похож на Макса – узкие плечи, костлявая грудь, руки и ноги худые, волосатые, как у Макса...– Так что насчет рук, мэм?Бонни заставила себя посмотреть и обрадовалась, что сделала это. Они не были похожи на руки ее мужа. Ногти неухоженные, обкусанные, а Макс очень следил за своими ногтями, делал маникюр, полировал их.– Нет, это не он, – очень тихо промолвила Бонни, как будто боялась разбудить человека без лица.Доктор поинтересовался, не было ли у ее мужа каких-нибудь родимых пятен. Бонни ответила, что не замечала, и тут же почувствовала себя виноватой в том, что не удосужилась тщательно изучить тело мужа. Интересно, а многие ли любовники могут перечислить родимые пятна и прочие интимные приметы своих партнеров?– Я помню родинку на одном из локтей, – оживилась Бонни.– На каком? – спросил прозектор.– Точно не могу сказать.– Какое это имеет значение, – раздраженно бросил Августин. – Осмотрите оба локтя.Доктор осмотрел, но на локтях мертвеца не было никаких родинок. Бонни отвернулась и положила голову на грудь Августина.– Он ехал на украденном мотоцикле, – сообщил прозектор, – а к багажнику была привязана ворованная микроволновая печь.– Мародер, – презрительно фыркнул Августин.– Да. Врезался в лесовоз на скорости восемьдесят миль в час.– Уйдемте отсюда, – попросила Бонни.Чувство облегчения пришло к ней только тогда, когда они вернулись в фургон Августина. В морге был не Макс, потому что Макс жив. Это очень хорошо. Слава Богу. Потом Бонни начало трясти. Она представила себе своего мужа, лежащего на блестящей поверхности стального стола и выпотрошенного, словно рыба.Когда они вернулись в тот квартал, в котором исчез Макс Лам, то обнаружили, что со взятой напрокат машины сняли колеса. Капот машины был открыт, радиатор исчез. Августин обратил внимание на то, что его записка на ветровом стекле осталась нетронутой – явное доказательство того, что автомобильные воры не любят читать. Он предложил Бонни позвонить и вызвать машину техпомощи.– Не сейчас, – отмахнулась Бонни.– А я это и имел в виду. Позвоним позже. – Августин запер свой фургон и включил сигнализацию.Они бродили по улицам почти два часа, за поясом у Августина торчал револьвер «спешиал» 38-го калибра. Он считал, что похититель Макса должен был куда-то спрятать его, поэтому они осматривали каждый брошенный дом. Проходя квартал за кварталом, Бонни разговаривала с людьми, приводившими в порядок свои разрушенные дома. Она надеялась, что кто-нибудь из них может вспомнить, что видел Макса в то утро после урагана. Несколько жителей довольно хорошо подшили обезьяну, но не нашлось ни одного свидетеля похищения туриста.Августин отвез Бонни в полицейский участок, откуда она позвонила в службу технической помощи и в агентство по прокату автомобилей в Орландо. А потом Бонни позвонила в свою квартиру в Нью-Йорке, чтобы проверить, нет ли новых сообщений на автоответчике. Послушав несколько минут, Бонни нажала кнопку повтора звонка и протянула трубку Августину.– Это просто невероятно, – промолвила она.В трубке звучал голос Макса Лама, но помехи были настолько сильными, как будто он звонил из Тибета.– Бонни, дорогая, все в порядке. Я не думаю, что моя жизнь в опасности, но не могу сказать, когда буду свободен. Очень сложно объяснить все по телефону... ох, подожди, он хочет, чтобы я что-то прочитал. Ты слушаешь? «Я не имею ничего общего со скрипучей телегой человеческого рода – я принадлежу земле! Я говорю это, лежа на своей подушке, и чувствую, как на висках у меня прорастают рога». – После паузы, сопровождавшейся треском, Макс продолжил: – Бонни, дорогая, все не так уж плохо. Прошу тебя, ничего не говори моим родителям... я не хочу без причины волновать отца. И пожалуйста, позвони Питу, пусть оформит мне отпуск по болезни, это просто на тот случай, если мое отсутствие затянется. Пусть подготовит шестой этаж для встречи с представителями компании «Бронко», это будет на следующей неделе. Только не забудь, ладно? И передай ему, чтобы ни при каких обстоятельствах не подключал к проекту Билла Наппа. Это мое дело... – Голос Макса Лама утонул в треске и шуме помех.Августин положил трубку телефона и вместе с Бонни вернулся к своему фургону.– Это сводит меня с ума, – промолвила Бонни, сев в машину.– Мы еще раз позвоним из моего дома и запишем все на магнитофон.– Ох, можно подумать, что это сообщение подтолкнет ФБР к действиям. Особенно поэзия.– На самом деле мне кажется, что это цитата из книги.– И что это значит?Августин наклонился над коленями Бонни и сунул свой револьвер 38-го калибра в бардачок.– Это значит, что ваш муж, возможно, не в такой уж безопасности, как он думает. * * * Большинство дорожных полицейских, служивших в Северной Флориде, отнюдь не обрадовались, узнав, что их временно командируют в Южную Флориду. Многие из них предпочли бы Бейрут или Сомали. Исключение составлял только Джим Тайл. Командировка в Майами означала прекрасные минуты в обществе Бренды Рурк, хотя работа в зоне урагана в две смены оставляла им слишком мало сил для пылких объятий.Джим Тайл не рассчитывал на появление в зоне урагана бывшего губернатора, хотя ничего слишком уж удивительного в этом не было. Этот человек боготворил ураганы. Игнорировать его присутствие было бы глупо и безответственно. Джим серьезно относился к их дружбе, но понимал, что от Сцинка можно ожидать экстравагантных выходок. Но у Джима не было иного выбора, кроме как постараться в нужный момент оказаться поближе к губернатору.В эпоху политического спокойствия могучий темнокожий мужчина в накрахмаленной и отутюженной форме полицейского мог запросто разгуливать по коридорам учреждений Флориды, и никто не стал бы задавать ему никаких вопросов. В первые же дни после урагана Джим Тайл воспользовался этим преимуществом. Он общался с представителями власти графства Дэйд, с полицией, с пожарными, добровольцами из Красного Креста, национальными гвардейцами, армейским командованием и задерганными эмиссарами Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям. Между патрульными сменами Джим Тайл варил себе кофе и обкладывался сводками полиции и службы спасения 911, компьютерными распечатками и рукописными заявлениями о происшествиях. Он просто просматривал их, не ища при этом чего-то конкретного.Ураган принес с собой безумие. Джим Тайл листал бумаги и думал: «Боже мой, в этом городе люди сходят с ума».Даже восстановление домов, разрушенных ураганом, превратилось в какое-то неистовство. Тысячи жертв стихии кинулись покупать бензопилы, чтобы распиливать обломки, и эти инструменты оказались опасным оружием в руках разгневанных людей. В Хомстеде джентльмен попытался такой пилой распилить несговорчивого оценщика из страховой компании. Пожилая женщина из Флорида-Сити воспользовалась портативной электропилой, чтобы заставить замолчать горластого соседского петуха. А в Свитуотере два подростка из гангстерской шайки отсекли друг у друга по руке (у одного правую, у другого левую) во время короткой, но зрелищной драки из-за ворованной добычи.Если днем обезумевшие жители пускали в ход пилы, то по ночам в ход шло огнестрельное оружие. В страхе перед мародерами перепуганные владельцы домов палили в темноту из пистолетов и ружей при каждом шорохе и скрипе. Пока в число жертв попали семь кошек, тринадцать голодных собак, два опоссума, мусоровоз, но ни одного настоящего мародера. Жители одного поселка открыли бешеную стрельбу по цели, которую они описали как стаю хищных обезьян, но Джим Тайл не придал значения этому эпизоду, посчитав его массовой галлюцинацией. Он решил по возможности ограничить свое расследование дневным временем.Почти все заявления о пропаже людей касались местных жителей, исчезнувших во время урагана и потерявших связь с обеспокоенными родственниками на Севере. Большинство из них были обнаружены в целости и невредимости в убежищах и домах соседей. Но вот один эпизод привлек внимание Джима Тайла. Пропавшего мужчину звали Макс Лам.Согласно информации, предоставленной его женой, чета Ламов приехала на автомобиле в Майами на следующее утро после урагана. Миссис Лам сообщила полиции, что мужу захотелось посмотреть на последствия урагана. Джима это не удивило, улицы города были полны приезжих, рассматривавших зону урагана как туристическую достопримечательность.Мистер Макс Лам вылез из машины и увлекся видеосъемкой. Джиму показалось невероятным, чтобы человек с Манхэттена мог заблудиться в небольшом городе. Подозрения его еще более усилились, когда он прочитал среди бумаг сообщение о другом инциденте.Женщина семидесяти четырех лет позвонила в полицию и сообщила, что стала свидетелем похищения человека. Ее заявление вылилось в два коротких абзаца, записанных дежурным:«Звонившая сообщила о подозрительном объекте, который пробежал мимо дома 10700 по Квейл Руст-драйв, на плече он нес другой объект. Приметы объекта 1: белый мужчина, рост и вес неизвестны. Объект 2: белый мужчина, рост и вес неизвестны.Объект 2, по мнению звонившей, сопротивлялся и, возможно, был раздет. Объект 1 нес в руке пистолет с мигающей красной лампочкой (??). В район были направлены подразделения 2334 и 4511, но поиск результатов не дал».Джим Тайл понимал, что не существует пистолетов с мигающими красными лампочками, но они имелись у большинства видеокамер. На большом расстоянии перепуганная старушка вполне могла принять видеокамеру «Сони» за револьвер «смит-вессон».Так что, возможно, старушка стала свидетелем похищения мистера Макса Лама. И все же Джим Тайл надеялся, что это не так. Он надеялся, что сцена на Квейл Руст-драйв была просто очередной ссорой обезумевших жителей, а не результатом действий его неуловимого, обитающего в болотах друга, который был известен своим отрицательным отношением к плохо воспитанным туристам.Джим снял копию с заявления миссис Лам и сунул ее в свой портфель вместе с несколькими другими бумагами. Когда выпадет свободная минутка, он постарается сам поговорить с миссис Лам.У него осталось всего двадцать минут, чтобы пообедать с Брендой, а потом им обоим предстояло заступать на дежурство. Возможность видеть ее вполне стоила даже такой тяжкой работы на охваченных безумием улицах Южной Флориды.Но, к большому разочарованию Джима, по пути в ресторан, где его ждала Бренда, он лично стал свидетелем кражи грузовика Армии Спасения. Полицейский обязан был пуститься в погоню за похитителем, а к тому времени, когда погоня была закончена, на обед он уже не успевал.Разоружив похитителя и надев на него наручники, Джим Тайл поинтересовался, зачем ему для кражи грузовика с поношенной одеждой понадобился автомат Мак-10. Молодой парень объяснил, что поначалу собирался просто нарисовать краской из баллончика знак их банды на борту грузовика, но не успел он закончить свое дело, как появился водитель. И ему не оставалось ничего другого, чтобы не ударить лицом в грязь, как вытащить автомат и угнать этот гребаный грузовик.Помогая разговорчивому угонщику забраться в зарешеченный отсек патрульной машины, Джим Тайл поклялся про себя, что приложит все усилия, чтобы уговорить Бренду Рурк перевестись из этой проклятой дыры под названием Майами в более цивилизованную дыру, где они смогли бы работать вместе. * * * Кусака с гордостью продемонстрировал Иди Марш захваченный джип «чероки», но она не проявила интереса к его трофею.– А это кто такие? – спросил Кусака, указывая на такс.– Дональд и Марла, – с раздражением бросила Иди.Собаки таскали ее взад и вперед по двору Тони Торреса и мочились где попало. Иди была удивлена, насколько сильны их короткие лапы, похожие на сосиски.– Кстати, – сообщила она, с трудом удерживая собак на поводке, – этот засранец вытерпел всего три минуты, а потом принялся хватать меня за грудь.– Ничего удивительного, значит, ты выиграла пари.– Забери у меня этих проклятых собак!Кусака пропустил ее просьбу мимо ушей. Многочисленные знакомства с полицейскими овчарками оставили у него массу шрамов не только на теле, но и в памяти. С годами Кусака полюбил кошек.– Да отпусти ты их, – посоветовал он Иди.Как только Иди бросила поводки, таксы подскочили к ней и свернулись калачиком возле ее ног.– Прекрасно, – усмехнулся Кусака. – Эй, посмотри что я раздобыл. – Он помахал хромированным пистолетом, который отобрал у грабителя, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что в нем нет обоймы. – Ублюдки чертовы, – выругался Кусака и зашвырнул пистолет в грязный плавательный бассейн.Иди Марш рассказала Кусаке о крутом парне с нью-йоркским акцентом, который увез Тони Торреса.– Ты выбрал самый подходящий момент, чтобы смыться, – добавила она.– Да заткнись ты.– И Тони теперь нет. Нет даже его проклятого шезлонга. Прикинь, чем нам это грозит.– Проклятье.– Он не вернется, – задумчиво промолвила Иди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51