Позднее Ладислав добился поддержки архиепископа Гнезно, верховного священнослужителя королевства. Но только 20 января 1320 года он был официально коронован, причем коронация прошла без благословения папы. Эта неловкость стала результатом бесконечных ссор германского императора и авиньонского папы, но в долгосрочном плане она сделала польскую монархию независимой от политики Святого престола. Также был возрожден принцип наследственной передачи короны - от отца к сыну, а не от брата к брату по очереди, а затем старшему сыну старшего брата, как требовало древнее (лестничное.- Пер. ) право. Более того, Ладислав, сам родом с севера страны, желал завладеть Помереллией, в то время как большинство соперничающих Пястов думали только о Силезии. И наконец, этот упрямый и мстительный человек не прощал обид, подобных той, что нанесли ему тевтонские рыцари.
К 1320 г. Ладислав многому научился из своих поражений. Он понял, что не следует начинать войну, если нет надежды выиграть ее. Так как он не мог надеяться в то время на победу над орденом, он сосредоточил свои усилия на реорганизации страны на феодальной основе, а его обращения к папе заложили основу будущих претензий к юридической правомочности власти ордена в Западной Пруссии, Данциге и Кульме.
Ладислав и язычники
Когда в 1323 году скончался русский князь Галиции и Волыни, Ладислав пожелал, чтобы эти области унаследовал Болеслав Мазовецкий, но Гедиминас Литовский дал понять, что не потерпит, чтобы без его согласия большой кусок земель вдоль его южных и западных границ был передан кому-либо из Пястов. Завязавшиеся переговоры выявили общие интересы Польши и Литвы. Во-первых, это была борьба с общими врагами - татарами в южных степях и тевтонскими рыцарями на северном побережье. Результатом переговоров стало заключение союза - Гедиминас отдал своих дочерей за мазовецких князей. Пятнадцатилетний сын Ладислава Казимир (1310-1370) женился на Алдоне, красивой литовской принцессе, которая вернула веселье польскому двору, опечаленному смертью двоих старших братьев Казимира. Она прибыла в Польшу в сопровождении прекрасных дам и искусных музыкантов. Какое-то время Казимир был в нее горячо влюблен, но позднее начал волочиться за другими женщинами, оставив жену под игом домашней тирании своей матери.
Ладислав в это время уже был прожженным дипломатом. В начале 1326 года он подписал с Тевтонским орденом договор, в котором, казалось, отказывался от союза с Литвой. Великий магистр считал, вероятно, что разделяет противников ордена и направляет короля на войну с татарами. Ладислав только что получил папскую буллу «На защиту католической веры в войне или битве в королевстве Польском, или иной христианской земле, или в землях, соседних к вышеупомянутому королевству, или лежащих вблизи его и населенных или принадлежащих схизматикам, татарам или прочим язычникам». Но подлинной целью Ладислава был Бранденбург, чьи герцоги были проверенными сторонниками крестоносцев. Уже следующей весной он позволил пройти через свои земли войску литовских язычников, которые без предупреждения напали на немецкие города и села, разоряя области, не испытавшие набегов язычников даже во время самых тяжелых войн XIII века.
Летописец, современник этих событий, выразил ярость крестоносцев от разорения церквей, поругания реликвий, убийства священников, разорения монастырей, истязаний пленников. Он утверждает, что эти сцены ужаснули даже поляков, сопровождавших язычников. В летописи встречаются эпизоды, которые могли быть рассказаны только очевидцами: литовские воины так спорили о праве на одну красивую пленницу, что наконец их вождь выступил вперед и разрубил ее на две части, заявив: «Теперь она ничего не стоит. Каждый может взять ту половину, что ему нравится»; монашка просит предать ее смерти, но не лишать невинности и после молитвы гибнет под мечом язычника и тому подобные. Тевтонские рыцари использовали эти истории, чтобы обратить общий гнев на язычников и их польских союзников. Ходили даже слухи, что литовский военачальник Давид Гродненский был убит польским рыцарем. Многие спрашивали себя, не закончится ли на этом польско-литовский союз.
Тевтонские рыцари не стали ждать окончания срока действия договора, чтобы отомстить Ладиславу за его нападение на их союзника. Они заключили союз с князьями из династии Пястов, угрожая самой короне Ладислава: сначала с Генриком Силезским, а затем с Болеславом Галицко-Волынским. Первый договор буквально пылал гневными словами в адрес Ладислава, обвиняя его в нарушении мира, помощи язычникам в разорении христианских земель и в безжалостной тирании. Позднее Генрик и его братья стали мирскими братьями ордена.
В это время Великим магистром был Вернер фон Орзельн, бывший кастелян Рагнита и Великий командор. Хотя он был горячим сторонником войны против язычников, в последующие три года почти не велось военных действий. Это, впрочем, было связано не с Ладиславом, а с войной между императором и папой, из-за которой набор крестоносцев в Германии был невозможен.
Долгая история Священной Римской империи отмечена постоянными конфликтами между папой и императором. Конфликт, который происходил в это время, отличался от прочих. В это время обе стороны были слишком слабы, чтобы нанести существенный урон противнику, и их действия сводились в основном к словесным обличениям и угрозам. В 1326 году, после того как папа наложил на Германию интердикт, приостановив все церковные службы, Великий магистр собрал представителей ордена в Ма-риенбурге, чтобы обсудить эту проблему. Капелланы и рыцари проголосовали за то, чтобы поддержать императора Людовика IV Виттельсбаха, герцога Баварского.
На этом же капитуле делегаты проголосовали за некоторые изменения в статутах ордена. Принципиальным новшеством был пересмотр формы церковной службы, но последующие поколения запомнили этот капитул по более поздней подделке, которая давала магистру Германии право смещать некомпетентного Великого магистра.
Война на нескольких фронтах
Первая кампания Великого магистра Вернера в 1327 году была направлена на юг, по обоим берегам Вислы. Эти земли король Ладислав удерживал, пытаясь утвердить королевскую власть над своими мазовецкими родственниками. В первую очередь Вернер очистил от польских войск Доб-рин и Плоцк, а затем вторгся в Куявию. Когда же его наступление на Бржеск провалилось, Вернер предложил мир. Возможно, он считал, что уже преподал Ладиславу хороший урок. Если он и в самом деле так думал, то ошибался. Этот конфликт был только началом долгой войны. Ладислав согласился на перемирие, но лишь для того, чтобы дождаться подходящего момента и нанести сокрушительный ответный удар по противнику.
Видимо, не вполне понимая, за что взялся, Вернер продолжал осуществлять свой замысел и перебрасывал войска на восток, преимущественно в Самогитию. Заменив ливонских рыцарей в Мемеле прусскими, он получил возможность послать дополнительные войска на осаду Риги. Для маршала Пруссии это также облегчило координацию действий на Немане. Затем Вернер пересек глухие леса, чтобы ударить на Гродно, крепость, защищавшую водные пути западного направления, проходившие через болота и озера к реке Нарев, а затем к Бугу. Это был самый легкий путь, чтобы попасть из Мазовии и Волыни в Литву. Вернер использовал эту уловку, чтобы увлечь врага в погоню, а затем напал из засады на ошеломленных язычников. После этого земли около Гродно были опустошены на тридцать миль вокруг. Часть литовской знати, те, кто понял, что Гедиминас не может дальше защищать их, или те, кто враждовал с ним лично, ушли в Пруссию со своими женами и детьми, приняликрещение и стали служить в армии крестоносцев. Приблизительно в это же время Вернер уже не использовал Кристмемель как передовую базу на Немане. Говорят, что за год до этого беду предвестило видение: трое рыцарей увидели звезду, двигавшуюся на восток из созвездия Водолея. Никто, конечно, не подумал тогда, что движение звезды - провозвестник оползня, который разрушит стены Кристмемеля. Фундамент деревянной крепости, сдвинутый оползнем, разрушил дорогу и часть стен. Осмотрев повреждения, гроссмейстер понял, что он не сможет восстановить укрепления немедленно. Поэтому по завершении роскошного пира он приказал предать руины огню и временно оставил это место забвению.
В конфликт вступает Иоанн Богемский
Король Иоанн Богемский (1296-1346) был во всех отношениях исключительным человеком. Коронованный в четырнадцать лет, он беспрестанно путешествовал, воевал, вмешиваясь во все мыслимые конфликты. Современники говорили, что «ни одна война не происходит без Иоанна». Когда ему исполнилось тридцать, он оставил управление Богемией своим вассалам и полностью предался заграничным авантюрам. Его самой большой мечтой было возглавить крестовый поход в Святую землю. К несчастью для него, в это время было невозможно собрать христианское войско достаточно сильное, чтобы бросить вызов сарацинам. Поэтому он принял поход в Самогитию как подходящую замену. Зимой 1328/29 года он прибыл в Пруссию с большим числом рыцарей и дворян: богемских, немецких и польских. Его сопровождал французский трубадур Гийом де Машо, который должен был сочинить поэтическое описание деяний и подвигов короля. Великий магистр Вернер созвал войско, численность которого можно приблизительно оценить в 350 рыцарей и 18 000 пехотинцев. Объединенная армия была так велика, что участники похода надеялись нанести самогитийцам удар столь же сокрушительный, как и тот, что в предыдущем столетии нанес язычникам Оттокар II, владевший тогда этой землей. Иоанн хотел одержать столь впечатляющую победу, чтобы в Самогитии в его честь называли города, подобно Кенигсбергу, названному в честь Оттокара II.
Крестоносцы прошли через замерзшие болота и реки к замку в глубине страны, где вид осаждающей армии вынудил гарнизон просить о почетной капитуляции. Это предложение вызвало споры в лагере крестоносцев. Вернер требовал переселить гарнизон в Пруссию, сравнивая язычников с волками, что не отстанут от своих злых дел. Рыцарственный король Богемии, несмотря на это, настаивал, чтобы с язычниками обошлись учтиво и великодушно, чтобы они были крещены, после чего смогут оставаться во владении замком; Мнение короля возобладало. Вскоре священники крестили 6000 человек - мужчин, женщин и детей.
Эта великодушная политика могла оказаться правильной, если бы крестоносцы заняли всю Самогитию, но у них не было такой возможности. В это время дошли вести, что Ладислав вторгся в Кульм в тот же день, когда крестоносцы вышли в поход. Гонец скакал пять дней, чтобы просить Великого магистра вернуть войско на защиту Пруссии. Неохотно Вернер и Иоанн повернули обратно в Кульм, но не успели перехватить Ладислава. А тем временем новообращенные самогиты восстали.
Крестоносцы понимали, что новое вторжение в Самогитию невозможно, пока не устранена угроза от Ладислава. Более того, затронут вопрос чести, который был столь же важен, как и стратегическая ситуация: им нужно было отомстить Ладиславу за нарушение договора. Кроме того, нужно было также наказать Ладислава Мазовецкого (ум. в 1343 году), которого они теперь считали подлым предателем христианского дела. В марте 1329 года Вернер и Иоанн подписали официальный договор о союзе. Иоанн объявил о своих претензиях на польский трон по праву наследования и женитьбы. Этот факт стал важным, когда его супруга отказалась от своих наследственных прав на Восточную Пруссию в пользу гроссмейстера. После этого объединенные войска ордена и Иоанна вторглись в Мазовию и Куявию, разорив обширные земли по обоим берегам Вислы, и вынудили Ладислава вновь запросить мира.
Еще до окончания военных действий Иоанн заставил Ладислава Мазовецкого стать своим вассалом, и тевтонские рыцари оккупировали Добрин - провинцию, защищавшую южные подходы к Кульму. Через год Иоанн продал ордену свою часть завоеванных земель.
Вмешательство папы
Одной из причин напряженных отношений между орденом и папским престолом стала выплата налога, который назывался «грош святого Петра». Этот налог Польша и Англия платили напрямую в папскую казну. В последнее время папа Иоанн XXII предпринял попытки получать этот налог и с других государств. Естественно, он встретил сопротивление, и ему нужен был убедительный пример, для которого орден, казалось, идеально подходил. Рыцари давали обет послушания, их подданные в Западной Пруссии платили этот налог, а кроме всего прочего, орден был сказочно богат. Однако тевтонские рыцари отвергли эти притязания на основании того, что многие из их владений находились в Германии и Италии, где орден был огражден от выплаты этого налога. Более того, выплата этого «гроша» могла создать почву для притязаний Польши на господство в Пруссии. Иоанн XXII, не отличавшийся смиренным нравом, подтолкнул врагов ордена обратиться на орден с судебными жалобами, дав им понять, что с вниманием отнесется к их просьбам. Впрочем, в 1330 году папа предложил простить ордену все недоимки за Кульм и Западную Пруссию, если рыцари начнут все же выплачивать налог. Капитул провинции принял это предложение, но Великий магистр ответил отказом.
Тогда папа повелел Великому магистру и верховным чиновникам ордена прибыть к нему в Авиньон, чтобы объяснить свое поведение, предупредив, что в случае отказа действие привилегий ордена будет приостановлено, отлучения, данные его легатами, получат высочайшее подтверждение, а руководители ордена будут судимы заочно. Представители ордена так и не прибыли. Еще меньшего успеха папа добился, требуя, чтобы орден присоединился к военным действиям против императора и его сына, Людовика Бранденбургского. Тевтонские рыцари не желали рисковать и идти на примирение. Они не только считали, что император и его сын действуют правомочно, но и опасались, что, если они согласятся с папой, император конфискует их владения в Германии, а его сын перережет путь снабжения ордена через Бранденбургское герцогство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49