Из-за правил нормирования воды вместо настоящего шампуня мне в течение двух минут мыли голову, надев на нее звуковой шлем, но массаж шеи и затылка был обычным. Госпожа Джиакометти работала молча, ее круглое лицо хранило выражение полной сосредоточенности, от чего очертания ее рта приняли квадратную форму. Когда парикмахеру удалось снять мое напряжение, меня вдруг охватила такая тревога, которой я не испытывала все эти дни.Взяв ножницы, мастерица начала стричь меня. Эксцентричность миссис Джиакометти заключалась в том, что она использовала настоящие ножницы. Приходилось беспокоиться о том, чтобы они были всегда острыми, и применять их для обслуживания клиентов вручную – просто невероятно в нашем автоматизированном мире. Однако еще до полной изоляции Иокасты миссис Джиакометти не испытывала недостатка в клиентах. Она и ее блестящие ножницы являлись символом комфорта для многих людей.Чик-чик, чик-чик. Мягкие коричневые пряди падают на выложенный плиткой пол. Голоса людей, которые вели препирательство в соседней комнате, стали более резкими и громкими, внезапно там раздался такой грохот, как будто столкнулись две вагонетки. Я от души надеялась, что при этом не пострадали живые существа. Ругань инопланетян. В зоне Холма начался новый день. Постепенно я стала расслабляться. В этот момент в комнату вплыл мистер Джиакометти, которого никогда не покидало чувство собственной значимости.– Бонджорно, командир Мария! Очень рад снова видеть вас! Вы все это время избегали нас, не так ли?Мистер Джиакометти, подражая итальянцам, использует мое среднее имя как комплимент.– Да, вам действительно необходимо постричься, вот уж правда так правда.Джиакометти просунул голову между моим лицом и зеркалом, делая вид, что рассматривает мою прическу. У него было одутловатое синее лицо.– Открой побольше шею, дорогая. – Он выпрямился и замахал своими верхними конечностями на жену. – Нельзя скрывать такой красивый затылок.Миссис Джиакометти не обращала на супруга ровным счетом никакого внимания.Другой клиент наконец поднялся с кресла и у двери заплатил мистеру Джиакометти, бросив на меня быстрый взгляд и пробормотав что-то относительно того, что надо быть в ладах с администрацией, на что мистер Джиакометти ответил жизнерадостным «прощайте».Я взглянула в зеркало на миссис Джиакометти, и наши взгляды встретились. Она чуть заметно улыбнулась, а затем вновь сосредоточилась на работе. Однако, продолжая стричь меня, парикмахерша время от времени поглядывала в сторону дверного проема, где стоял ее муж, наблюдавший за тем, что происходит на улице.– Если вам… неудобно обслуживать меня здесь, – начала я, понизив голос, – скажите об этом, пожалуйста. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности.Она вновь на секунду отвлеклась от работы и бросила взгляд в сторону двери.– Вы хорошая, – пробормотала она. – Многие не понимают, как им повезло. Существует множество мест в галактике, где хуже, чем здесь.Это было истинной правдой и в то же время могло рассматриваться как самый лестный комплимент, который я когда-либо слышала.Мистер Джиакометти повернулся лицом к нам.– По станции ходит странный слух, – заговорщицким тоном сообщил он.Джиакометти был страшным сплетником. Я промолчала, и он, подойдя к моему подзеркальному столику, переставил на нем предметы. Чуть позже одна из учениц парикмахера вновь разложила их в прежнем порядке.– У нас совершено ужасное убийство, – продолжал Джиакометти, убедившись, что я не собираюсь обсуждать его сообщение.Ножницы замерли на мгновение, а затем вновь принялись за дело. Миссис Джиакометти, чье лицо я видела в зеркале, нахмурилась. Я заметила, что муж нетерпеливо ожидает ее реакции и не сводит с нее умоляющих глаз. Через минуту он потерял всякую надежду и от раздражения всплеснул своими шестипалыми плавниками.– Эта женщина сделана из камня. Убийство, я сказал! Разве ты не хочешь узнать, кто это был?Мистер Джиакометти – ликает, гуманоид с бугристой кожей, это раса блестящих имитаторов и подражателей. Много раз я слышала рассказ о его первом посещении Земли, о том, как глубоко потрясли его молодую впечатлительную душу великие памятники и люди страны Гибралтарского блока под названием Италия, как он поклялся, что станет одним из них. Однажды, когда в салоне было особенно много клиентов, все они целый час как завороженные слушали откровения мистера Джиакометти, изобилующие интимными подробностями, об его первом gelato. Он никогда не рассказывал о том, как познакомился со своей женой – эта тема была под запретом. Генетическая несовместимость не помешала им создать семью. Они усыновили пятерых детей в возрасте от шести до шестнадцати лет, причем все отпрыски теперь бегло говорили по-итальянски.– Помнишь того грубого кчера, который постоянно слонялся около бара?– Кевета? – Миссис Джиакометти не отрывала глаз от ножниц.– Откуда вы его знаете?Я обернулась, чтобы взглянуть ей прямо в лицо. Ножницы замерли, Джиакометти вздохнула и свободной рукой снова развернула мою голову лицом к зеркалу.– Даже инопланетяне пьют чай, – сказала она. Чик-чик. – Как это случилось?Ее вопрос был обращен скорее ко мне, чем к мистеру Джиакометти.В угловых зеркалах отражался ее муж, его тело было наклонено вперед, жабры трепетали от нетерпения. Ну хорошо, пусть уж лучше он разнесет по станции отредактированную версию произошедших событий, чем ту, которую создаст его необузданная фантазия.– Это произошло в зоне «Сигма». Мы пока не знаем, кто это сделал. – Когда я увидела в зеркале глаза миссис Джиакометти, то заметила, что они влажны от непролитых слез.– А правда, что на полу обнаружили странные ритуальные знаки? – Мистер Джиакометти скользнул вдоль зеркала и чуть не оказался у меня на коленях.– Нет, ничего подобного не было. – У нас достаточно проблем на станции, только религиозной напряженности не хватало. – Может быть, вы слышали, как кто-нибудь в последнее время угрожал Кевету? Или он ссорился с кем-нибудь?Ликает театрально пожал плечами.– Нет, не слышал. Но это существо очень часто приводило окружающих в бешенство. Оно было ядовитым и крикливым.Внезапно он понял, что может воспользоваться ситуацией.– Я, Джузеппе Джиакометти, буду осторожно расспрашивать окружающих – для вас. Вы знаете, Мария, что мне в конце концов любой скажет правду!Он едва скрывал ликование, а у меня не было сил сопротивляться его напору.– Хорошо, докладывайте мистеру Мердоку обо всем, что услышите.От восторга Джиакометти хлопнул себя по бедрам – у него не было рта, чтобы улыбнуться. Внезапно он посерьезнел.– Может быть, мне надо рассказать и о другом кчере?– О каком таком другом кчере?Он потупил взор, повертел в верхних конечностях щетку для волос, а затем взглянул мне прямо в глаза.– Когда я открывал сегодня утром салон, то слышал разговор на улице.– Что за разговор?– Говорила женщина по имени Гресс. Она работает у одного кчера, который живет в кольце «Альфа».Мердок мог легко докопаться, о каком именно кчере идет речь.– И с кем же она говорила?– С синьором Джонсом. Музыкантом…Джонс, Джонс… Я не могла вспомнить никакого Джонса.– Он играет на мандолине, – пояснила миссис Джиакометти. – Вы, вероятно, видели его, он обычно стоит где-нибудь на углу.Я вспомнила, что действительно в толпе перед клиникой в тот день, когда туда были доставлены спасенные члены экипажа «Калипсо», мелькал некто с музыкальным инструментом. И тогда он тоже разговаривал с одним из тех, кто работал на кчеров в кольце «Альфа».Такой вид работы не пользовался популярностью, и занимавшийся ею человек часто подвергался критике со стороны своих собратьев, но кчеры хорошо платили. Поэтому от претендентов на рабочие места в «Альфе» не было отбоя.– Джонса тоже следовало бы взять на заметку. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать, – промолвил мистер Джиакометти доверительным тоном и снова склонился надо мной.– Нет, мне кажется, не понимаю, – сказала я.– У него очень проворные пальцы и ловкие руки, одним словом, он охоч до чужого добра.Значит, Джонс карманник. Ну что ж, на станции их было довольно много.Миссис Джиакометти положила ножницы на поднос, сняла с моих плеч пелерину и смахнула с шеи волоски.– Вот и все, – сказала она.Мои волосы были теперь намного короче, опрятнее и…– Они ужасно седые!Мистер Джиакометти хмыкнул.– Нет проблем, белла миа. Какой цвет вы предпочитаете? Зеленый? Фиолетовый?Я взглянула на его жену в зеркале. Ее круглые, теперь уже не похожие на птичьи, глаза спокойно наблюдали за мной.– Вам и так хорошо, – сказала она без улыбки.Когда через несколько минут я вышла из салона, она остановилась на пороге в дверном проеме рядом с мужем. День второй, полдень О Квотермейне все еще не было ни слуху ни духу. Я вызвала главный офис службы безопасности.– Нет, мэм. Шеф внизу в центральном офисе зоны Холма. Вы хотите, чтобы я попросил его явиться к вашему офису?– Нет, я сейчас тоже внизу.Я стояла на перекрестке главных путей в зоне Холма, впереди меня был выжженный сектор, а позади нагромождение двухуровневых зданий.Скоро должна была окончиться рабочая смена, и на главной магистрали царило оживление, мимо меня шли сплошным потоком прохожие. Порой сквозь толпу пытались пробраться грузовые тележки, топча ноги и щупальца, однако движение вокруг Холма обычно сбивало с толку автоматические датчики, поэтому быстрее можно было добраться, положась на свои собственные конечности, – так и поступали посыльные и поставщики.В толпе было жарко, и я сняла куртку. «Улица» походила на сауну. Главный центр службы безопасности, контролировавший нижние уровни станции, располагался здесь, внизу, за зданиями мастерской по ремонту звукового оборудования и ломбарда. Еще один офис службы безопасности находился в зоне «Альфа-4» и занимался проблемами центральной части станции и более рафинированными преступлениями, совершаемыми «белыми воротничками», обитающими на уровнях «Гамма» и «Альфа».Офис в зоне Холма занимался мелкими кражами, бытовыми ссорами и скандалами, возникавшими между представителями различных рас, а также следил за беженцами. После нападения сэрасов, когда стало очевидным, что мы, несмотря на опустошения от пожара и закрытие магазинов, не собираемся бросать людей на произвол судьбы и дать им умереть от голода, мелких правонарушений стало намного меньше.Во время пожара в зоне Холма здание службы безопасности стало нашим оперативным штабом. Почерневшие стены свидетельствовали о силе пламени. Рядом со зданием виднелась неосвещенная открытая площадка, через которую огонь перебросился в нижние уровни и уничтожил располагавшиеся там технические службы, из-за этого всю постройку было очень опасно восстанавливать. Здесь открывался непривычный для станции вид – пустое пространство почти до самого изогнутого горизонта. Его кривая линия служила напоминанием о том, что мы находимся внутри узкого тора жизни, который вращается вокруг неподвижного центра.Двери главного входа распахнулись, и я чуть не столкнулась с Элен Сасаки.– Ой! Командир Хэлли? Прошу прощения. – Она схватила мою руку, чтобы поддержать меня и не дать упасть на тротуар.Сасаки получила должность заместителя Мердока за несколько недель до появления сэрасов. Она недоверчива, порывиста, осторожна и изобретательна и за последние месяцы доказала, что на нее можно положиться.– Доброе утро, лейтенант. Вы куда-то спешите?– Вчера днем мы могли бы получить еще несколько свидетельских показаний о перемещениях Кевета. – Она говорила негромко, и ее лицо хранило обычное бесстрастное выражение, но глаза Сасаки сияли. – Я собираюсь сейчас встретиться с этими свидетелями.– Желаю удачи. Шеф у себя?– Да. В своем кабинете.– Спасибо.Я проводила Сасаки взглядом, пока ее высокая фигура с широкими плечами и гладко причесанной темноволосой головой не исчезла в толпе. Она хорошо выглядит. Напряженная работа наложила отпечаток на ее лицо, придав ему волевое выражение.Станция внутри была своего рода микрокосмом, толпы сосредоточивались на небольших территориях, разогревали их – это была своего рода модель, противоречащая теории броуновского движения. Сидевший за столом сержант спорил на языке жестов с тремя гарокианцами, не обращая внимания на словесные нападки нескольких человеческих существ. Вдоль стены стояли скамейки, на которых сидели представители пестрого населения станции: люди, гарокианские беженцы, диры – владельцы магазинов, пара пушистых ахелианцев и куча палок и пуха, которая, развернувшись, оказалась хоффой. Освещение здесь имело желтоватый оттенок и было искусственным – конечно, по сравнению с «дневным» на улице.У меня сложилось впечатление, что вся система освещения в этом здании нуждается в ремонте.Офис Мердока в этом плане выглядел получше, хотя его хозяин все же установил панель, свет которой был направлен на его письменный стол. Стол выглядел почти столь же неаккуратным, как и мой собственный. За ним вдоль стены стояли ряды мониторов, большинство которых позволяли установить визуальную связь с различными точками по всей станции, находившимися под контролем службы безопасности. Я разглядела на них главные таможенные ворота в зоне «Альфа-3», теперь это был центр координации сельскохозяйственных исследований, один из входов в Холм и сеть коридоров, которая напоминала зону «Сигма-12». Очень жаль, что вчера вечером за «Сигмой» не наблюдали.– Поставьте это на стол, – рявкнул Мердок и, подняв глаза, увидел, кто вошел. – А-а, я как раз собирался связаться с вами. – Он откинулся на спинку стула и довольно бесцеремонно стал разглядывать меня. – Хорошая стрижка.Он только и делает, что выводит меня из себя. Я предпочла промолчать.– Не могу поверить в то, что они все же собираются проводить свой фестиваль. – Мердок в сердцах хлопнул своей записной книжкой по столу.– Это религиозный обычай. В кабинете стояли два свободных стула, и я выбрала тот, который больше подходил для физиологии человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56