— Вы должны познакомиться с моей свояченицей, Анжи. Она ждет нас.
Он взял ее под руку, и Анжи, почти бессознательно, захотелось высвободиться. Но вместо этого ее пальцы сомкнулись в его руке, и она последовала за ним через высокую дверную арку в большую пышно убранную комнату. Такими толстыми были кирпичные стены гасиенды, так плотно закрыты оконные ставни и двери, что Анжи уже не слышала больше вой ветра. Восхищенная радующей глаз комнатой с высоким потолком и массивной добротной мебелью, Анжи внимательно рассматривала обстановку. Только сейчас ей пришла в голову мысль, что Баррет МакКлэйн, который вел ее по своему дому в гостиную, был очень богатым человеком.
— Анжи, моя дорогая. — Она вздрогнула, услышав мягкий женский голос. Маленькая темноволосая женщина, одетая в белую кружевную блузку с длинными рукавами и юбку из прекрасного голубого льна, направлялась к ней. Улыбка женщины была дружелюбной, а ее глаза смотрели на Анжи тепло, по-доброму. Эмили Йорк выглядела очень молодо. Ее небольшое привлекательное лицо было милым и добрым, а волосы, в которых лишь кое-где мелькали серебряные нити, были черными. Ее светло-голубые глаза, обрамленные темными ресницами, излучали свет и тепло.
— Я — Эмили Йорк, Анжи, — улыбающаяся женщина протянула ей руку.
Царственно выглядевшая Эмили понравилась Анжи с первого взгляда, и девушка, робко улыбнувшись ей, пожала протянутую руку.
— Рада познакомиться с вами, мисс Йорк.
— Мисс Йорк, действительно, — Эмили рассмеялась и крепко обняла молодую девушку, в то время как Баррет смотрел на нее с нескрываемым восхищением.
— Вы будете звать меня тетя Эмили; ни на какое другое имя я не откликнусь. — Она крепко держала Анжи в объятиях. Девушка была на несколько дюймов выше маленькой брюнетки. Пока она стояла, дав этой милой женщине обнять себя, ее глаза скользили по просторной комнате.
Небрежно облокотившись о дверной проем, с руками, сложенными на плоском животе, и скрещенными ногами, поблизости стоял высокий стройный мужчина, внимательно разглядывавший ее. Его густые волосы были чернее ночи, а глаза — цвета дыма. Его нос был прям и аристократичен, а рот — полный и чувственный. Озноб охватил Анжи. Мужчина смотрел так, словно видел всю ее через поношенное платье, как будто он четко знал, как она выглядит без одежды. Ее лицо вспыхнуло от смущения, и Анжи почувствовала легкую дрожь в коленях.
— … так что чувствуйте себя, как дома, — продолжала Эмили Йорк, и Анжи осознала, что невысокая ласковая женщина выпустила ее из своих объятий.
— Я… да, мэм, — Анжи старалась отвести глаза от высокого мужчины на другом конце комнаты, но не могла. Никогда, даже в самых смелых мечтах, Анжи не представляла себе мужчину такой физической красоты, каким был этот смуглый прекрасный незнакомец. Когда он, оттолкнувшись от двери, направился к ней, девушка задрожала.
— Что с вами, дитя мое? Вы переутомились, — сказал Баррет МакКлэйн, заметив, как вздрогнуло ее стройное тело. — Я сейчас позвоню, и слуга проводит вас в вашу комнату и ванную.
— Уверен, что у нее найдется еще немного сил, чтобы познакомиться с будущим сыном, — сказал темноволосый мужчина, приблизившись. Анжи не видела, как нахмурился Баррет МакКлэйн. Ее большие изумрудные глаза были прикованы к высокому человеку, как будто в комнате больше никого не было.
— Мой сын думает, что он уличный клоун, Анжи. — Баррет движением собственника положил руку ей на плечо. — Пекос, это Анжи Уэбстер. Анжи, это мой единственный сын, Пекос.
Обращаясь к сыну, он сказал:
— Пекос, я уверен, ты помнишь, о чем мы говорили перед приездом Анжи.
Пекос остановился прямо напротив Анжи. Сейчас он стоял так близко, что она невольно сделала шаг назад. Пекос невозмутимо посмотрел на нее и мягко сказал:
— Да, отец. Но ты не упомянул тогда, что она выглядит, как небесный ангел. — Когда он произносил слово «ангел», его лицо приобрело сардоническое выражение, и Анжи инстинктивно почувствовала, что оно было адресовано ей. Гибкая смуглая рука протянулась к ней, и он сказал:
— Не хотите пожать мне руку? Или это будет мне чего-то стоить?
Совершенно смущенная его странным поведением, Анжи вложила свою руку в его ладонь и была удивлена, почувствовав, каким теплым и крепким было его пожатие. Пекос встряхнул ее руку, и когда она попыталась высвободить ее, он усмехнулся и отказался отпустить.
— Да, сэр, без сомнения, вы нашли очаровательнейшую малышку. — Его серые глаза подсмеивались над ней. — Она выглядит, как настоящий ангел, и вознесет вас прямиком на небеса. Не так ли, папочка?
Опаленное солнцем лицо Баррета МакКлэйна вспыхнуло, и он холодно сказал:
— Анжи, дорогая, не обращайте внимания на моего грубияна-сына. — А Пекосу отрезал: — Немедленно отпусти ее руку.
— Гмм, — протянул Пекос и медленно выпустил маленькую дрожащую ручку. — Спорю, что она — ангел.
Не говоря больше ни слова, он повернулся на каблуках и невозмутимо двинулся по направлению к двери, в которой и появился вначале. Анжи смотрела, как он идет, и спрашивала себя, всегда ли высокий красивый сын ее будущего мужа ведет себя так причудливо. Глядя, как перекатываются под тончайшим белым шелком рубашки мускулы на его плечах, Анжи, не отрываясь, смотрела ему вслед. Внезапно Пекос обернулся у дверного проема.
— Я буду считать минуты до обеда, — сказал он с довольной улыбкой на смуглом лице. — Я собирался поехать в город сегодня вечером, но теперь передумал.
Три человека, следившие в этот миг за ним, испытывали разные чувства. Эмили Йорк с широкой улыбкой любви и одобрения смотрела на своего единственного племянника. Она была счастлива, что он останется дома пообедать с ними. Баррет МакКлэйн смотрел на сына с нескрываемой ненавистью, взбешенный его невежливым поведением и расстроенный тем, что его дикий необузданный отпрыск решил остаться вечером дома. Анжи Уэбстер взирала на Пекоса с благоговейным трепетом и озадаченностью. Она почувствовала смутную опасность для себя, которая исходила от этого потрясающе красивого мужчины. Она была достаточно умна, чтобы почувствовать это, и достаточно женщина, чтобы быть заинтригованной.
Пекос посмотрел на всех троих, словно с легкостью читал их мысли. Затем громко рассмеялся, повернулся и вышел, заставив их смотреть ему вслед. Он оставил в душе каждого именно то впечатление, какое и хотел, и сделал это без особых усилий. Пекос засунул руки в карманы узких коричневых брюк и зашагал по коридору в свою спальню.
Там он лениво развалился на кровати, положил руки под голову и сказал вслух:
— Так значит, сладенькая девочка, на которой хочет жениться мой дорогой старик, не кто иная, как моя прекрасная Ангел из приграничного городка. Ах, Ангел, Ангел. Ты сейчас в своей комнате гадаешь, разоблачу ли я тебя, прежде чем кончится этот вечер? — Пекос по-волчьи оскалился, высунув руку из-под головы и бросив ее на свой упругий живот. — Я ведь могу никогда и не сказать ему, Ангел. Да я и не скажу ему пока. По крайней мере, до тех пор, пока ты и я не начнем с того, на чем мы остановились в прошлый раз.
Пекос лежал на своей огромной кровати, громко смеясь. А за прочными стенами Тьерра дель Соль все бушевал пустынный ураган.
Глава 7
Множество чувств переполняли юную грудь Анжи, когда она сидела, погрузившись по подбородок в пенистую воду, в высокой ванне из желто-голубого мексиканского мрамора. Казалось, эта роскошная ванна вполне могла вместить двоих и была такой длинной, что Анжи была вынуждена вести себя очень осторожно, чтобы не соскользнуть под слой сладко пахнущей пены, ласкающей ее лицо и волосы. Ухватившись за скользкий борт, Анжи разогнула колени, распрямляя ноги на дне ванны, чтобы было удобнее сидеть.
Ее глаза скользили по высокому потолку ванной комнаты, и Анжи ощущала благоговейный трепет перед всей этой роскошью, царившей в этом далеком техасском особняке. Она чувствовала себя не в своей тарелке в этом огромном доме, и ей трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что можно жить так по-королевски в этом диком, удаленном от цивилизации крае. Когда Джереми Уэбстер сказал ей, что его добрый друг Баррет МакКлэйн богат, она представила себе большой удобный бревенчатый дом с деревянными полами и тяжелой грубой мебелью, подходящей привыкшему к физическому труду обладателю ранчо. Песчаная буря помешала ей рассмотреть, как следует размеры гасиенды. Но того, что она увидела, было достаточно, чтобы понять, что она огромна, а ее массивные стены сложены из крупного необожженного кирпича. Внутри были кирпичные полы, покрытые полированным красным деревом, и элегантная мебель радовала глаз. Больше девушка ничего не смогла рассмотреть, так как ее вниманием полностью завладел высокий смуглый мужчина со жгучим взглядом и странными, озадачивающими словами.
Анжи почувствовала облегчение, когда Пекос, наконец, ушел, и добрый заботливый Баррет МакКлэйн сказал:
— Дитя мое, я велю Делорес проводить вас в вашу комнату. Она приготовит вам ванну и распакует вещи. Почему бы вам не отдохнуть до обеда?
Излучающая добро мексиканка появилась в дверях и поклонилась Анжи, готовая выполнить все ее желания. Благодарно кивнув мистеру МакКлэйну и мисс Эмили, Анжи в сопровождении Делорес вышла из комнаты и пошла по прохладному коридору. Длинное крыло дома тянулось за главными комнатами, и Делорес остановилась у второй двери.
— Aqui, senorita, — сказала она и отворила дверь.
Анжи приоткрыла от удивления рот. Она вошла в комнату — такую же большую, как весь ее дом в Новом Орлеане. Никогда прежде не видела она такой красоты. Пол был покрыт желто-голубым плетеным ковром, таким толстым, что ее шаги были совершенно не слышны. Красивую кровать венчал балдахин, и Анжи страстно захотелось сейчас же перебежать через комнату и броситься на мягкое ложе. Мебель палисандрового дерева была отполирована до блеска и пахла лимонным маслом. Свежий приятный аромат множества желтых роз в тончайших фарфоровых вазах разносился по комнате.
Лишившись дара речи, Анжи стояла, робко озираясь вокруг и спрашивая себя, не сон ли это и не проснется ли она снова в своей тесной спаленке дома под звуки отцовского храпа, доносящегося сквозь тонкие стены.
— Сеньорита, — донесся до нее голос Делорес из-за внутренней двери. — Я наполняю ванну. Пока вы будете купаться, я распакую ваши вещи.
— Нет, — поспешно возразила Анжи, бросившись к комнате, из которой слышался голос Делорес. — Я… пожалуйста, мэм, если вы не возражаете, я бы предпочла распаковать их сама. — Анжи умоляюще смотрела на служанку.
Делорес пожала плечами и улыбнулась девушке:
— Сеньорита, вы не были раньше служанкой, нет?
— Нет, Делорес, не была, — Анжи не хотела говорить, что ей просто было бы стыдно, что у нее нет ни пижамы, ни ночной рубашки среди ее личных вещей, и что единственный способ скрыть это — распаковать свои вещи самой.
— Ничего, мы вас скоро избалуем, bonita, — Делорес подошла к Анжи и ласково потрепала ее по розовой щечке. — Не желаете, чтобы Делорес помогла вам принимать ванну?
Мягкий мерцающий свет от дюжины белых свечей в серебряных подсвечниках окутал обеденную залу теплой убаюкивающей пеленой. Хрустальные бокалы и белоснежный китайский фарфор сверкали на кружевной скатерти, а белые розы, плавающие в наполненных водой серебряных чашах, украшали длинный стол. Анжи с напрягшейся спиной и скованным спазмами горлом села очень прямо на своем высоком стуле. Ее алое платье было мало, низкий корсаж оставлял открытой ее полную грудь, не прикрытую ни камисолью, ни платком. Анжи чувствовала себя выставленной напоказ и знала, что должна вести себя очень осторожно, чтобы не показаться нескромной.
Но мысли о платье вскоре сменило беспокойство о том, как правильно держать серебряную ложку. Глядя в тарелку и чувствуя, что ее руки нервно подрагивают, она услышала, как Баррет МакКлэйн со своего места во главе стола сказал командным тоном:
— Склоним наши головы и возблагодарим Господа.
Анжи сидела слева от Баррета МакКлэйна. Напротив нее мисс Эмили с убранными вверх черными волосами и теплыми ласковыми глазами медленно склонила голову. По правую руку от нее Пекос МакКлэйн, чья тускло-желтого цвета расстегнутая рубашка обнажала его смуглую грудь, забавлялся серебряной солонкой.
Анжи низко склонила голову.
— Благодарю, Господи, за хлеб насущный. Щедрость Твоя неизбывна, и мы, Твои слуги, благодарны и недостойны вечной милости Твоей. — Громкий голос Баррета МакКлэйна окреп и возвысился в молитве, а Анжи с закрытыми глазами отчаянно старалась не думать об иссиня-черных волосках, вьющихся из-под распахнутой рубашки на смуглой широкой груди человека, сидящего напротив.
— И, Господи, мы благодарим Тебя еще и за то, что оградил от беды и сохранил этого прелестного ребенка… — Молитва продолжалась и продолжалась.
Анжи медленно открыла глаза, хотя голова ее оставалась низко опущенной. На другом конце залитой светом канделябров прозрачной кружевной скатерти смуглая крепкая рука все еще играла с серебряной солонкой. Зачарованная, Анжи наблюдала за этими пальцами, длинными и смуглыми, которые медленно скользили от округлой гладкой крышечке серебряной солонки вниз к расширяющемуся донышку, повторяя вновь и вновь эти медленные неторопливые поглаживания. Рука Пекоса была гладкой и ухоженной. Анжи почувствовала, как запылало ее лицо, когда в мозгу вдруг мелькнула мысль, что эти мужские руки, возможно, чувствовали бы себя так же вольготно и на ее теле. Ненавидя себя за слабость, она страстно хотела поднять голову и посмотреть на Пекоса, пока его темная голова была опущена, а глаза закрыты.
Анжи украдкой взглянула на седовласого молящегося Баррета МакКлэйна и мисс Эмили. Оба сидели с плотно закрытыми глазами и склоненными головами. Анжи была уверена, что в такой же позе сидит и Пекос. Она попробовала приподнять голову и задохнулась. Его голова была неуважительно выпрямлена, а взгляд серых глаз прикован к ней. Подмигнув, он улыбнулся ей, его белые зубы ослепительно сверкнули на смуглом лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53