Но он не обращал внимания на неудобства своего нового жилища.
Пекос зажег лампу на маленьком столике и нагрел воды, чтобы умыться. Он с жадностью съел хлеб, холодную говядину и последний кусок пирога, который ему принесла жена одного мексиканского шахтера. Проглотив еду, погрузился в воду, наполнявшую неудобную маленькую деревянную лохань на кухне. Его согнутые колени почти касались подбородка. После этого, устало дотащившись до широкой кровати, он лег и почувствовал, как один за другим его ноющие от работы мускулы начинают медленно расслабляться и успокаиваться. Он даже застонал от удовольствия.
На широких стенах мелькали тени, отбрасываемые единственной лампой. Наступала ночь, и воздух становился прохладным, сменив долгую мучительную жару октябрьского дня. Все было тихо, за исключением редких окриков жены какого-то шахтера, которая звала детей домой ужинать.
Пекос лежал в полудреме, слишком усталый, чтобы встать и задуть лампу. Странные мысли и образы наполнили его утомленный мозг. Он думал о десяти тысячах долларов, на которые он должен прожить как можно дольше, чтобы найти золото в Лост Мадр. Интересно, когда он, наконец, найдет богатую жилу, тетя Эмили приедет, чтобы жить с ним в его новом особняке где-нибудь в Мексике? Вернувшись на Дель Соль, будет ли Рено помнить о том, чтобы заниматься с Диаболо и наказывать всех, кто осмелится взгромоздиться на его черную спину? Глаза Пекоса закрылись; он был в полудреме. Все больше он погружался в водоворот бессознательного, и там, в кружащемся приятном путешествии в ничто, его ждала Ангел. Ее полуоткрытые губы были влажными и манящими, изумрудные глаза сияли, золотистые волосы каскадом ниспадали на обнаженные белые плечи.
— Ангел, — пробормотал он и скользнул в свой сон, чтобы лучше рассмотреть ее.
… Глаза Анжи открылись. Улыбающаяся Делорес откидывала тяжелые занавески с окон. Яркий солнечный свет залил роскошные покои на третьем этаже отеля «Конкистадор». Анжи потянулась, сбрасывая с себя остатки сна.
— Нет, Делорес, не сейчас, — сказала она, натягивая на голову большую пуховую подушку.
Делорес оставалась непоколебимой. Глухая к мольбам молодой женщины, она продолжала раздвигать гардины, и свет залил большую угловую комнату.
— Анжи, уже одиннадцать часов, и вы знаете, что портной будет здесь к полудню. — Она подошла к кровати.
Заспанный голос донесся из-под подушки:
— Тогда разбудите меня в полдень, пожалуйста. Я так устала.
Уперев пухлые руки в широкие бедра, Делорес стояла, гладя вниз на ленивую красавицу.
— Поднос с вашим завтраком в гостиной. — Она стянула подушку с головы Анжи. — Вам надо поесть и принять ванну перед приездом портного.
Анжи перевернулась и села, откинув с глаз длинные спутанные волосы.
— Вы превратились в хулиганку, Делорес, — обвинила она служанку.
— Ха, кое-кто стал большей хулиганкой, сеньора. — Делорес не нравилась перемена, произошедшая с ее хорошенькой молодой госпожой. — В котором часу вы легли этой ночью?
— Г-м-м. — Анжи подняла над головой руки, лениво потягиваясь. — Поздно, после двух часов, полагаю. — Она зевнула.
— Мисс Эмили вернулась в отель в десять часов вечера, — проинформировала ее Делорес.
— Я знаю. Мы с тетушкой Эмили пошли на вечеринку к МакКоннелзам. Она окончилась довольно рано, и тетушка сразу же вернулась в гостиницу.
Делорес протянула Анжи халат из мягкого сверкающего голубого шелка.
— Почему же вы не вернулись вместе с ней?
Анжи натянула халат и подняла руки, чтобы выправить длинные спутанные пряди из-под воротника.
— Я познакомилась с весьма очаровательным джентльменом на вечеринке. Он был моим соседом за ужином, а потом мы попрощались с хозяином и хозяйкой и выпили немного коньяка в клубе «Джабили». — Анжи нетерпеливо махнула Делорес рукой. — Принесите мой завтрак сюда, и, пожалуйста, больше никаких вопросов. Мне надо поторопиться и принять ванну.
Делорес не двинулась с места. Ее большие выразительные глаза пристально смотрели на Анжи. Она стала недовольно увещевать ее:
— Коньяк. Клубы. Позднее время. Незнакомые мужчины. — Старая служанка загибала пальцы, обвиняя Анжи. — Мне не нравится то, что с вами происходит! Слишком быстро вы изменились, сеньора, и это очень расстраивает меня. Где та молодая нежная Анжи, которая приехала на Дель Соль с большими испуганными глазами и чистым сердцем, неиспорченным и не жаждущим сомнительных удовольствий?
Изумрудные глаза Анжи потемнели до цвета морской волны:
— Ее больше не существует, и если кому-нибудь и следует знать — почему, то именно вам, Делорес. Слушайте меня, и слушайте хорошенько. Та Анжи, о которой вы говорите, была доверчивой наивной дурой. Но теперь это не так. Сейчас я намерена жить полной жизнью, испытать все радости, которые она может дать, и наслаждаться удовольствиями до конца моих дней. И я не хочу и больше не допущу выговоров с вашей стороны.
Слезы блеснули в больших глазах Делорес:
— Si, Анжи. Это был последний раз, когда я высказала все, что у меня на уме. — Она замолчала, проглотила ком в горле и мягко добавила: — Но мое драгоценное дитя, такая жизнь не принесет вам счастья. Вы встретитесь с большим количеством охотников за наследством. Все знают, что вы богатая вдова. — Лицо Делорес слегка посветлело. — Почему бы вам не вернуться в ваш дом в Луизиане? Там люди не знают, что произошло с вами, и какой-нибудь молодой человек сможет полюбить вас только потому, что вы такая хорошенькая и очаровательная.
Анжи скрестила на груди руки, посмотрела на Делорес и холодно произнесла:
— Я хорошо понимаю, что меня принимают в высшем обществе Сан-Антонио, потому что знают: я — молодая богатая вдова Баррета МакКлэйна. — Она посмотрела на Делорес и сказала искренне: — Они не пожелали бы знаться со мной, если бы меня все еще звали Уэбстер. — Она усмехнулась, потянулась лениво и собрала тяжелые светлые волосы на голове. — Что касается охотников за наследством, я дам им возможность надеяться, но уверяю вас, моя дорогая озабоченная Делорес, я намерена провести остаток своих дней богатой неприступной вдовой Баррета МакКлэйна.
— Но, Анжи, вы…
— Принесите, пожалуйста, мой завтрак, Делорес. Я должна поторопиться.
Несмотря на выговоры от мисс Эмили и Делорес, Анжи, решив казаться старше своих лет, купила большое количество всевозможных нарядов. Сознательно выбирая самые дорогие и богатые ткани и самых элитных модельеров, Анжи вскоре стала появляться каждый вечер в гостях в очень смелых и красивых нарядах и только что купленных драгоценностях.
Высший свет Сан-Антонио был очарован прекрасной вдовой МакКлэйна. Хотя некоторые из пожилых и наиболее степенных дам неодобрительно перешептывались на счет любящей развлекаться молодой вдовушки, но и они, как и все остальные, с нетерпением ожидали приезда Анжи и мисс Эмили к себе, желая только одного: посмотреть, как сегодня будет одета эта яркая светловолосая красавица. Однажды вечером Анжи появилась в свете в парче цвета стали с белой шифоновой отделкой и ожерельем из натуральных черных жемчужин. На следующий день на ней был коричневый шифон и бриллианты, сверкающие на запястьях и в мочках ушей. В дальнейшем она появлялась то в черном атласе и жемчуге, то в розовом бархате и рубинах. Каждый ее новый наряд был ослепительным, и она ни разу не одевала одно и то же дважды. Все ее платья объединяло одно: они были сшиты по последнему слову моды и обнажали соблазнительные формы ее тела и белоснежный бюст. Когда Анжи и мисс Эмили появлялись в ресторане, театре или на концерте, все головы поворачивались, чтобы посмотреть на молодую леди — так она была восхитительна и прекрасна.
Анжи нравилось это всеобщее внимание. Она заходила в богато убранные покои без тени смущения, словно привыкла к этому с младенчества. Также она обнаружила, что когда почти не обращаешь внимания на людей, с которыми общаешься, так просто быть очаровательной, оживленной и веселой. Без особых усилий можно заставить красивых молодых джентльменов повергаться перед ней ниц только одной кроткой улыбкой, взмахом густых темных ресниц и несколькими ласковыми словами.
Приятной наружности молодые мужчины добивались ее внимания. Редко она соглашалась поужинать с кем-нибудь из них или сходить вместе в оперу; она принадлежала им всем и никому. Анжи предпочитала выезжать в сопровождении мисс Эмили — чтобы наслаждаться постоянным мужским вниманием, чтобы танцевать, флиртовать и смеяться, и возвращаться в отель с пожилой женщиной. Анжи держала всех на расстоянии, не позволяя им ничего лишнего, и поклонники находили ее безразличие мучительным, но неоспоримо привлекательным для их мужского «я». Многие молодые люди потеряли сон из-за прекрасной молодой вдовы, в то время как Анжи тут же выбрасывала их из головы, как только они исчезали из поля ее зрения.
Прохладная ветреная осень в Сан-Антонио превратилась в сплошную череду вечеров, ужинов с вином и посещений театров. Дни пролетали, наполненные развлечениями и удовольствиями. Отдыхала она от всего этого лишь во время короткого сна. Но, ведя такую интересную, разнообразную, неожиданно богатую жизнь, Анжи была удивлена, что она все же продолжала думать о красивом бессердечном Пекосе МакКлэйне.
Как ни странно, но у нее на это находилось время.
Глава 27
Это случилось холодным январским днем. Анжи проснулась рано. Она лежала, глядя вверх на желтый полог кровати. Когда они с мисс Эмили вернулись из Сан-Антонио перед Рождеством, Анжи прошла в свою прежнюю комнату на первом этаже. Она сделала это сознательно, решив не вспоминать больше тот ужас, который испытала в свою первую брачную ночь.
К несчастью, эта комната также вызывала болезненные воспоминания. Воспоминания о том, как красавец Пекос скользнул в ее постель жаркой летней ночью, чтобы лишить ее девственности и разбить ей сердце. Слишком отчетливо в ее ушах раздавались звуки, доносящиеся из музыкальной шкатулки, лежавшей на кровати. Слишком живо вставали перед ее мысленным взором страстный взгляд серых глаз, ласковые поцелуи, обжигающие руки и умелое мужское тело.
Анжи вздохнула и встала с кровати. Получасом позже она вошла в стойло и подошла к Анжеле. Глаза кобылки смотрели дико, она мотала головой из стороны в сторону и нервно ржала.
— Ну что ты, девочка, — Анжи погладила ее холеную шею. — Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке, Анжела? Не хочешь, чтобы мы немного покатались?
Молодая женщина говорила мягким успокаивающим тоном, седлая кобылу и выводя ее из конюшни. Но лошадь все еще была не в себе. Анжи перебросила поводья через ее блестящую шею, вставила ногу в стремя и вскочила на спину потревоженного животного.
— Поехали, Анжела, — прошептала Анжи. Она двинула обтянутыми брюками коленями по боками лошади и ласково похлопала ее поводьями. Но послушная прежде лошадка не хотела, чтобы на ней кто-либо сидел, даже ее хозяйка. С диким взглядом в глазах Анжела издавала хрипящие звуки и, задрав морду, ржала высоко в воздух, обнажая передние зубы.
Глаза Анжи были такими же испуганными, как и у ее кобылы. Потрясенная, она чувствовала, что вот-вот вылетит из седла на холодную жесткую землю. Ее ноги выскочили из стремян, а поводья вырвались из рук. На какую-то долю секунды Анжи удалось удержаться на спине взбесившегося животного. Но тут же она почувствовала, что падает, и закричала.
Пара сильных рук обхватила ее тонкую талию и сорвала со спины взбесившейся лошади. Ее ноги дрожали, и она еле стояла, поддерживаемая своим спасителем-мексиканцем, который теперь держал поводья и к тому же пытался успокаивать лошадь. Изумленная, Анжи смотрела, как ее пегая красавица слушается мужчину, который что-то ласково говорит ей по-испански. Повернувшись к Анжи, он тепло улыбнулся ей. Ее внимание привлек его золотой зуб.
— Сеньора, Анжела говорит, что очень извиняется, но не может сегодня катать вас. — Он подмигнул Анжи. — Я Рено Санчес. Вы меня помните, да?
Анжи вспомнила встречу с дружелюбным мексиканцем во время открытия здания окружного суда прошлым летом. Он был в магазине вместе с Пекосом; они были добрыми друзьями.
— Мистер Санчес, — сказала Анжи, улыбаясь ему, — большое вам спасибо за то, что вы… спасли меня. Конечно, я вас помню.
— Рено, сеньора. Зовите меня просто Рено. — Он взял ее за локоть, ведя назад к конюшне. Другой рукой он вел за поводья послушную ему кобылу.
— Я… Я не знаю, почему Анжела встала на дыбы. С ней этого прежде не случалось.
— Так она же носит жеребенка. — Темные глаза Рено блеснули. — Возможно, она не очень хорошо себя чувствует сегодня.
Зайдя в стойло, Рено ослабил подпругу под округлившимся животом Анжелы и снял с ее спины седло.
— Да, конечно, — кивнула Анжи. — Выводить ее из стойла было большой глупостью и невниманием с моей стороны. Ведь я же чувствовала, что ей этого не хочется.
Сильные руки Рено погладили трепещущий живот кобылы.
— Теперь с ней все в порядке. Она произведет на свет великолепного жеребенка. Пекос говорил мне, что он случил ее с Диаболо, чтобы получить молодого жеребца взамен него.
При упоминании имени Пекоса Анжи почувствовала, как ее лицо заливает румянец, а живот вздрагивает. Ей смертельно хотелось спросить этого дружелюбного человека, есть ли у него какие-нибудь известия от Пекоса и не упоминал ли тот, что собирается приехать на Дель Соль.
— Она родит прекрасного жеребенка, я уверена. А Пекос приедет, чтобы забрать его в Мексику? Он же в Мексике? — Она затаила дыхание.
— Si. Насколько я знаю, он работает на нашей шахте в Буенавентуре. — Рено отвернулся от лошади. — Я ничего не слышал от него уже несколько недель.
— В вашей шахте?
— Мы компаньоны, Пекос и я. Мы владеем золотоносной шахтой Лост Мадр вместе.
— Если вы владелец шахты, Рено, почему же вы здесь, на Дель Соль? Почему вы не с Пекосом?
Рено вспыхнул.
— Ну, у нас недостаточно денег. Я остался здесь, чтобы немного подзаработать и накопить. Позже я…
— А вы уверены, что можете доверять Пе… вашему компаньону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53