— Забыла! А что, если я их потеряю?
— Я куплю тебе новые. — Каэтано поднял руку, и на его запястье в лучах восходящего солнца сверкнула тонкая золотая цепочка с крошечным сердечком. — Это единственное украшение, потерять которое было бы трагедией.
— Каэтано, — выдохнула она, и их губы сомкнулись.
Поцелуй его был нежным и дразнящим, теплые влажные губы Каэтано играли с ее губами. Он не собирался заходить далеко, зная, что Сюзетта устала. Он хотел только немного расслабиться с ней в воде, а затем отнести ее в спальню.
Их быстро охватывал огонь желания. Сюзетта изо всех сил прижалась к нему. Каэтано почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и понял, что больше не в силах ждать.
Каэтано поднимался по ступенькам бассейна, ведя Сюзетту за собой и размышляя, как бы поскорее добраться до кровати. Когда его протянутая рука коснулась чего-то мягкого, он вздохнул и опустился на землю, притянув Сюзетту к себе. Они любили друг друга на новом платье из черных кружев, а потом лежали рядом, пресыщенные и опустошенные. Обняв Каэтано, Сюзетта размышляла, рассказать ли ему о своей беременности. Она признается ему утром, когда они встанут.
Громкий стук в дверь заставил их вскочить на ноги. Они бросались в дом, одеваясь на ходу. Каэтано распахнул дверь.
— Мне неловко беспокоить вас, Каэтано, — смущенно сказал слуга. — В гостиной сидит Панчо Монтойя. Он говорит, что Куртис Баярд очень болен. Он сказал, что если вы хотите застать своего дядю в живых, то должны немедленно ехать в Техас.
Глава 35
Остин Бранд сидел за столом. Его налитые кровью глаза слезились, голова болела. Он провел пальцами по затылку, чтобы размять онемевшие мышцы, вздохнул и опустил руку.
Остин взял бутылку виски, налил себе внушительную порцию, выпил одним глотком, поморщился и со стуком поставил пустой стакан на полированную поверхность стола. Затем медленно повернулся и взглянул в высокие окна, выходящие на восток. На горизонте появились первые розоватые отблески зари. Скоро начнется еще один долгий, беспокойный день, и сентябрьская жара станет невыносимой. Еще один день без его любимой Сюзетты.
Остин опять сжал ладонями голову и громко застонал. Где, во имя Господа, Каэтано прячет ее? Неужели банда убийц и одна беспомощная женщина способны исчезнуть с лица земли? Как этому разбойнику удается все время ускользать от него и всех людей, которых он нанял, чтобы найти ее?
Остин склонился над старой картой и прищурился, как будто ее долгое разглядывание могло помочь ему открыть убежище бандитов. За месяцы, прошедшие после исчезновения Сюзетты, Остин проехал сотни миль по всему Техасу, упорно проверяя самые слабые следы, хватаясь за тончайшие ниточки надежды. Он нанял несколько десятков лучших сыщиков, работавших в различных частях обширного штата.
Ничего! Ни единого намека на то, где находится Сюзетта! Прошло столько времени, а он был не ближе к цели, чем в тот день, когда ее сняли с «Альфы». Остин зажмурился и опять стал ругать себя за то, что оставил ее одну, отправившись в Чикаго. Ему не следовало уезжать или нужно было взять жену с собой. Она хотела поехать с ним. Он должен был послушать ее, и теперь она лежала бы наверху в их супружеской кровати, целая и невредимая, принадлежащая только ему.
Где Сюзетта сейчас? Наверное, в кровати? Неужели ее заставили спать в одной постели с этим зверем Каэтано? Может, в эту самую минуту, когда он сидит здесь, ее насилует жестокий мстительный полукровка?
Из горла Остина вырвалось звериное рычание, и он потряс головой, пытаясь отогнать от себя эти страшные картины. Нельзя думать об этом, иначе он сойдет с ума. Чтобы найти Сюзетту, необходимо сохранить ясность мысли. Он найдет ее. Без Сюзетты его жизнь лишена смысла. Без нее этот большой дом стал холодным и пустым. Здесь больше нет солнечного света, нет смеха, нет счастья. И так будет до тех пор, пока его драгоценная жена вновь не окажется за надежными стенами их дома.
— Мистер Бранд, — тихо окликнула его Кейт из холла. — Вы звали меня, сэр? Мне показалось, что кто-то разговаривает.
Остин медленно повернулся и посмотрел на коренастую добродушную женщину.
— Прошу прощения, Кейт. Я не звал вас, но, возможно, издавал какие-то звуки.
Ласково улыбаясь, Кейт подошла к нему.
— Все в порядке, мистер Бранд. Может, принести вам что-нибудь поесть? Хотите позавтракать?
— Спасибо, ничего не нужно. Я не голоден. — Остин налил себе еще одну порцию виски.
Кейт кивнула:
— Знаю, но вы должны есть. Когда вы вернулись? Вы еще не ложились?
Остин кашлянул.
— Мы приехали около часа назад. Скоро пойду спать.
— Я… вы что-нибудь нашли? — с надеждой спросила Кейт.
— Нет, не нашли. Это был еще один ложный след. Еще одна бессмысленная поездка. Не знаю, что мне делать, куда идти. Я чувствую себя, как… — Остин умолк и склонил голову. — Мне очень жаль, Кейт. Прости меня.
— О, мистер Бранд, не просите у меня прощения. Всем известно, что вам пришлось вынести больше, чем Господь посылает обычному человеку. И вы всегда были воплощением силы. Не беспокойтесь о том, что я подумаю.
Кейт обожала Остина и горела желанием утешить его.
— Теперь я не чувствую себя сильным, Кейт, — печально улыбнулся он.
— Вам просто нужно немного поспать. Поднимитесь наверх и прилягте.
Остин вздохнул:
— Вероятно, вы правы. Я устал и, возможно, засну.
— Ну конечно, заснете. Пойдемте со мной. Я постелю вам постель, и вы сможете отдохнуть.
Остин поднялся. Каждый мускул его тела был напряжен и болел. В висках пульсировало, и он сомневался, сможет ли сам подняться по лестнице. Пухлая рука обвила его талию, и Кейт сказала:
— Я помогу вам подняться наверх и не желаю слушать никаких возражений!
Остин посмотрел сверху вниз на маленькую женщину, исполненную решимости помочь ему.
— Хорошо, мэм, — ответил он, и они стали медленно подниматься по лестнице.
Остин, зевая, стоял посередине комнаты, а неугомонная маленькая Кейт постелила постель и разгладила простыни.
— Ну вот, — сказала она, отступив на шаг. — Постель для короля готова. Вам осталось только опуститься на нее.
Он почесал голову.
— Я ужасно грязен, Кейт. Я испачкаю эту чистую постель.
Нахмурившись, Кейт схватила его за руку и повела к кровати.
— Не забивайте себе голову этими пустяками. Вымоетесь, когда встанете.
Остин вдруг почувствовал, что у него нет сил спорить с ней. Он сел на постель и расстегнул рубашку. Кейт начала стягивать с него сапоги, а он лег на спину и погрузился в глубокий сон. Женщина встала и взглянула на крепко спящего поперек кровати полураздетого мужчину.
— Храни тебя Господь, дорогой, — прошептала она. — Ты найдешь ее, Остин. Ты не заслужил этих страданий. Ты найдешь это милое дитя.
Кейт не смогла передвинуть Остина в более удобное положение. Но это не имело значения: бедняга так измучился, что будет прекрасно спать и поперек кровати. Кейт взяла его сапоги и отставила в сторону, а затем задернула плотные синие шторы, преградив путь солнечным лучам, и на цыпочках вышла из комнаты.
Остин спал сном младенца, опустив босые ноги на пол и сложив руки на груди. Несколько раз в течение долгого жаркого сентябрьского дня Кейт приходила взглянуть на него. Он лежал все в той же позе. Его обнаженная грудь равномерно поднималась и опускалась. Остин еще не проснулся, когда в дом с черного хода вошел Том Кэпс.
— Кейт, — Том снял свою широкополую шляпу, — Остин встал? Мы получили сведения о Сюзетте.
— Входи, Том. — Она взяла у него шляпу и провела в библиотеку. — Остин спит, но…
Она не успела закончить фразу — по ступенькам лестницы, застегивая на ходу рубашку, спускался Остин. Взгляд его был тревожным.
— Где она? Они нашли ее, Том? Мы можем освободить ее? — Он весь дрожал.
Том подошел к нему.
— Один из наших платных информаторов наконец напал на след. Сюзетта и Каэтано находятся в Техасе, на небольшом ранчо в горах, в восьми милях к западу от Мерфисвиля. Кажется, дядя этого полукровки умирает от чахотки, и Каэтано намерен быть рядом с ним, когда придет его смертный час. Он взял с собой миссис Бранд. Похоже, индеец наконец потерял осторожность.
Остин не слышал последних слов Тома. Он поднимался по лестнице в свою комнату.
— Предупреди людей, Том, чтобы через час были готовы, — бросил он через плечо.
— Мы телеграфируем шерифу Мерфисвиля? — крикнул Том.
Остин остановился посередине лестницы, обернулся и посмотрел вниз.
— К черту власти! Я не желаю, чтобы они вмешивались в это дело. Я сам займусь Каэтано. Никому не говори об этом, Том. Заплати информатору и скажи ему, чтобы он забыл обо всем, что знает. Я не хочу, чтобы даже мои люди знали, куда мы направляемся. Понимаешь?
— Да, босс, — кивнул Том.
Час спустя дюжина всадников мчалась в направлении заходящего солнца. Вслед за своим высоким светловолосым предводителем они отправились в долгое путешествие на юго-запад Техаса. Красивое лицо Остина Бранда несколько смягчилось. Он выглядел гораздо моложе своих сорока пяти лет. В его больших серых глазах появился блеск, широкие плечи расправились. Гордо и прямо он восседал на своем коне. Его загорелая кожа казалась необыкновенно гладкой и свежей. На полных чувственных губах Остина играла легкая улыбка.
Он освободит ее. Остин не сомневался в этом. На этот раз след не ложный. Скоро все закончится. Через несколько дней Сюзетта будет рядом, в его объятиях. Она, плача, откроет ему свое сердце, а он утешит и успокоит ее. Он привезет ее домой, и они забудут это ужасное испытание. Пройдет время, и кошмар рассеется. Они вернутся к прежней жизни. Она опять станет его молодой, прекрасной и любимой женой. Больше никогда он не отпустит ее от себя. Он не будет спускать с нее глаз.
Глава 36
Сюзетта и Каэтано поднимались все выше и выше; их лошади осторожно пробирались сквозь густой, окутанный туманом лес. На склоне Кафедральной горы они обнаружили поляну. Прямо над ними, на расстоянии сотни ярдов, располагался дом Куртиса Баярда, примостившийся среди высоких раскидистых деревьев. Сосны, кедры, тополя, ясени и ели боролись друг с другом за место под солнцем. Все деревья были необычайно красивы, но ни одно из них не могло сравниться с гигантским древним кипарисом, отбрасывающим тень на восточный дворик дома. Его ствол диаметром с вагонное колесо служил естественной опорой стола для пикников, сооруженного вокруг дерева талантливым и трудолюбивым человеком, который называл Кафедральную гору своим домом.
Большой дом был выстроен из сосновых бревен. Жилище Куртиса Баярда представляло собой роскошный высокогорный рай — красоты природы приумножались заботливым, любящим ее человеком. Любовь Куртиса к своему пышному зеленому окружению была очевидна, и Сюзетта, еще не встретившись с этим человеком, уже восхищалась им.
Красота и изящество спрятанного в горах дома удивили Сюзетту, но еще больше поразил ее сам Куртис Баярд. Ожидая увидеть бледного человека с печальными глазами и слабыми руками, она не смогла сдержать улыбки, когда ее снял с седла крупный долговязый техасец с песочного цвета волосами и ирландскими голубыми глазами. Он был на несколько дюймов выше Каэтано, его низкий голос огрубел от виски, лицо стало бронзовым от солнца, а густые пышные усы укололи щеку Сюзетты, когда он, здороваясь, поцеловал ее.
— Милая, — сказал он, просияв, — ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. — Он кивнул на Каэтано: — Этот бездельник недостоин тебя.
Куртис бережно поставил Сюзетту на ноги, повернулся, обнял Каэтано и раскатисто рассмеялся. Он с такой силой сжал племянника в объятии, что Сюзетта испугалась, как бы Куртис не задушил ее любимого. К своему удовольствию, она заметила, что Каэтано тоже крепко обнял дядю, а Сюзетта знала, что с ним такое случается редко.
Разомкнув объятия, мужчины похлопали друг друга по плечу, потом, взяв под руки Сюзетту, направились к дому. Проводив ее в гостиную, Куртис сказал:
— Вы успели вовремя, Сюзетта. Начинается дождь. Здесь каждый день идет дождь.
Небо потемнело, и первые большие капли упали на крыльцо. Непривычно близко сверкнула молния. Сюзетта обвела глазами большую комнату, восхищаясь сверкающим дубовым полом, пестрыми коврами, массивной мебелью.
Куртис быстро провел Сюзетту в боковой коридор и подвел к двери в его дальнем конце. Ожидавшая Сюзетту и Каэтано спальня была большой и удобной. Широкая кровать, покрытая покрывалом из рыжего лисьего меха, отличалась от других очень высокой спинкой. Она была вырезана из черного мексиканского ореха.
Каэтано обнял Куртиса.
— Сюзетта, этот житель гор собственными руками сделал всю мебель, какая есть в этом доме. Он гордится своей работой и умирает от желания показать ее тебе.
Бронзовое лицо Куртиса покраснело.
— Черт возьми, Тано, я и не собирался ничего говорить. Ты же знаешь мою скромность.
Сюзетта сказала:
— Куртис, более красивой мебели я в жизни не видела. Вы действительно очень талантливы. Каэтано обнял Сюзетту за талию.
— Видишь, какая она милая, дядя Куртис? Я сказал Сюзетте, что если ей удастся обольстить тебя, ты покажешь ей свою мастерскую.
— Каэтано, это чудовищная ложь!
— Куртис, — смутилась Сюзетта, — он ничего подобного мне не говорил. Каэтано даже не рассказывал, что вы делаете мебель.
— Я верю тебе, милая, — улыбнулся ей Куртис. — Но мне самому хочется показать тебе мастерскую. Мне никогда не удавалось заинтересовать племянника своей работой.
С первых минут пребывания на ранчо Сюзетта почувствовала себя непринужденно. После превосходного обеда в освещенной свечами столовой Куртис попросил Сюзетту сварить кофе, а сам вместе с Каэтано пошел в библиотеку. Они тихо беседовали, но Сюзетта слышала все, что они говорили.
— Тано, — голос Куртиса прерывался мучительным кашлем, — наверное, ты скажешь мне не лезть не в свое дело, но эта милая прелестная девушка любит тебя. Ты собираешься на ней жениться?
— Дядя Куртис, если ты что-то задумал, не стоит ходить вокруг да около. Выкладывай напрямик, — донесся до Сюзетты смех Каэтано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48