— Прежде чем я буду любить тебя во всех этих штатах, мне кое-что нужно.
— Только назови это, любимая.
— Я хочу есть, — уткнувшись лицом ему в грудь, прошептала Сюзетта, а затем подняла голову и добавила: — Сколько еще до завтрака, Остин? Я умираю от голода!
Остин взял ее маленькую ладошку и положил на шнурок с золотой бахромой, висевший рядом с кроватью.
— Видишь это, милая?
— Да.
— Нужно всего лишь потянуть за него, и ты получишь еду в любое время.
— Даже посреди ночи, Остин? — спросила Сюзетта, перебирая пальцами бахрому.
— Да, любимая, — улыбнулся он и провел ладонью по ее мягким обнаженным ягодицам. — Я же тебе говорил, что собираюсь нарастить немного мяса на твои косточки. Потяните за шнурок, миссис Бранд. А потом поцелуйте меня и скажите, нравится ли вам быть замужем.
Сюзетта последовала его совету, а затем наклонилась к супругу и страстно поцеловала его.
— Мне нравится быть вашей женой, Остин Бранд. А можно мне яичницу с ветчиной и хлебцы из грубой муки?
Остин рассмеялся и, уткнувшись в ее теплую сладкую шею, прошептал:
— Да, да… Боже мой, конечно, можно!
Глава 14
Остаток пути до Нью-Йорка для молодоженов, путешествовавших в собственном вагоне, носившем имя «Альфа», пролетел очень быстро. Пылкий новобрачный, чувствовавший себя гораздо моложе своих сорока лет, наслаждался ролью любовника милой двадцатидвухлетней супруги. Очарованный красотой Сюзетты, Остин не выпускал ее из объятий все время, пока поезд несся по скованным морозом равнинам.
Сюзетта не была влюблена в Остина, но находила его очень привлекательным и с радостью отвечала на его ласки. Никогда в жизни ее так не боготворили.
В ту первую романтическую ночь в поезде Сюзетта заснула в объятиях супруга, насытившись обильным завтраком, который они разделили в три часа утра. Остин еще долго не спал. Он устал, но переполнявшее его счастье не давало ему уснуть.
Поцеловав шелковистые белокурые волосы, рассыпавшиеся по плечам Сюзетты, Остин мысленно поклялся никогда не выпускать ее из виду. Он всегда будет рядом. Пока бьется его сердце, никто не отнимет у него это драгоценное существо. Остин никогда не позволит ей остаться одинокой и уязвимой. Сюзетта Фоксуорт Бранд принадлежит ему, и только ему. Никто, кроме него, не посмеет коснуться ее, а тот, кто попытается, заплатит за это жизнью.
Когда Сюзетта проснулась, Остина в кровати не было. Сюзетта вспыхнула, вспомнив события минувшей ночи. Она почти боялась увидеться с Остином при ярком свете дня. Затрепетав, Сюзетта завернулась в полотенце и выбралась из постели.
В ванной комнате она со вздохом погрузилась в огромную мраморную ванну. Когда она закончила мыться, Мэдж подала ей пеньюар. Сюзетта оглянулась в поисках сорочки или нижнего белья, но ничего не обнаружила. Она надела пеньюар и туго завязала пояс под самой грудью, затем сунула босые ноги в синие бархатные домашние туфли, на которые указала ей Мэдж, и терпеливо подождала, пока служанка расчешет ее длинные волосы.
— Ну вот, — удовлетворенно вздохнула Мэдж, — сегодня утром вы выглядите просто прелестно. Теперь я вас оставлю, милая. Мистер Бранд вернулся в ваше купе.
Сюзетта кивнула и пошла к мужу. Когда она появилась в дверях, Остин поднялся из-за стола и улыбнулся:
— Дорогая, ты чудесно выглядишь.
Сюзетта, которая предпочла бы, чтобы вырез пеньюара не был таким глубоким, нерешительно двинулась навстречу мужу. На нем были узкие серые кашемировые брюки и белая сорочка, расстегнутая на груди. Он стоял, протянув к ней руки.
— Жена моя, — выдохнул Остин, заключая Сюзетту в объятия и нежно целуя в губы. — Как ты себя чувствуешь, любимая?
С этими словами Остин сел и посадил жену к себе на колени.
— Побалуй меня немного, Сюзетта. Мне так нравится обнимать тебя. Это удовольствие для меня еще в новинку. Я едва жив, когда тебя нет рядом.
Он поднял хрустальный бокал на высокой ножке и поднес его к губам Сюзетты. Она сделала маленький глоток.
— Смотри, Остин, идет снег! Разве не чудесно?
За окном медленно проплывала замерзшая равнина. Огромные снежинки, приносимые северо-западным ветром, ударялись о стекло вагона и таяли. Глаза Сюзетты были широко раскрыты, лицо сияло ослепительной улыбкой. Она повернулась к мужу.
— Остин! — Сюзетта протянула ему руку. — Пожалуйста, посмотри. Такой прелестный вид.
Остин, покраснев, бросил на жену напряженный взгляд. Ее глаза скользнули с его лица на грудь, а затем еще ниже.
— Остин! — вскрикнула она и прикрыла рот рукой.
— Прошу прощения, дорогая, — смущенно сказал он. — Вероятно, мне следовало посадить тебя напротив.
Сюзетта, тронутая светившейся в его глазах нежной любовью, проявила неожиданную для своих лет мудрость. Она улыбнулась, подошла к его стулу, опустилась на колени рядом с ним и без всякого смущения положила руку ему на бедро.
— Остин, — прошептала она тихо, — я польщена, что ты находишь меня такой привлекательной. Пойдем.
Сюзетта встала и ласково коснулась его щеки. Подойдя к кровати, она разделась, нырнула в постель и завернулась в голубую простыню, так что Остин успел разглядеть лишь ее обнаженную спину.
Дрожащей рукой он сдвинул занавески, подошел к кровати и торопливо разделся в полутьме. Сюзетта наблюдала за мужем с чувственной улыбкой и блестящими от желания глазами. Через несколько секунд Остин уже сжимал ее в объятиях, и его горячие губы в жадном и неистовом поцелуе прижимались к ее губам. Затем голова Остина переместилась ниже, к нежным округлостям ее грудей, и она закрыла глаза. Они открылись лишь на мгновение, когда губы Остина осторожно сомкнулись вокруг отвердевшего соска. Когда же он в конце концов передвинулся, устроившись между ее шелковистых бедер, Сюзетта прижалась к нему и ласково прошептала:
— Остин, муж мой.
Путешествие в большой город стало для молодоженов настоящей идиллией: они ели, спали, пили шампанское, купались в мраморной ванне, занимались любовью и лишь изредка играли в карты или читали.
В последнюю ночь их длинного путешествия Сюзетта устроилась на груди мужа, а он сказал, что первое, что сделает, когда они приедут в Нью-Йорк, — поведет ее к портному. Сюзетте понадобится много новых платьев, поскольку он намерен ввести ее в общество и показать город.
— Но, Остин, — она подняла голову, — что я надену, когда поезд прибудет на вокзал? Мэдж должна погладить платье, в котором я выходила замуж. Это все, что у меня есть. Представляешь, я не одевалась с тех самых пор, как мы покинули Форт-Уэрт!
— Милая, так получилось, что перед отъездом из Форт-Уэрта я купил тебе парочку платьев. Одно из них, из коричневой шерсти, красивое и теплое, как раз подойдет для этого случая.
— Ты купил мне платья? — оживилась Сюзетта. — Где же они, Остин? Я хочу примерить их.
— Дорогая, — прошептал он и провел языком по ее нижней губе, — в нашей кровати так тепло и хорошо. Пожалуйста, моя милая девочка, позволь мне снова любить тебя. — Остин провел губами по шее жены, нашел пульсирующую жилку и коснулся ее языком. — Ты такая сладкая — дай мне насладиться тобой еще немного.
— Остин, — прошептала она, улыбаясь, — ты заставляешь меня забыть обо всем на свете.
И она крепко обняла его.
Глава 15
В последнюю ночь, проведенную молодоженами в вагоне, снег прекратился. К тому времени, когда поезд змеей проскользнул через огромный город, небо очистилось, воздух стал сухим, хотя и обжигающе холодным.
Лицо Сюзетты лучилось счастьем. Не отводя взгляда от горизонта, она прижалась головой к плечу мужа и вздохнула.
— Остин, мне вдруг показалось, что нам не следовало приезжать в Нью-Йорк. Я боюсь поставить тебя в неловкое положение. Я никогда нигде не была и не знаю…
Ее прервал смех Остина.
— Верь мне, любовь моя, ты не будешь здесь чужой. И не бойся. Это мне следует бояться.
— Ты боишься, Остин? — изумилась Сюзетта. — Чего же? Неужели тебя можно чем-нибудь испугать?
Он положил руки ей на плечи.
— Любовь моя единственная, ты слишком наивна и невинна, чтобы понимать, какую власть имеешь надо мной. Я боюсь… боюсь лишиться тебя из-за одного из этих богатых прожигателей жизни, которых ты здесь непременно встретишь.
— Ты не потеряешь меня, Остин, так что не терзайся. Ради всего святого, ведь ты сам хотел привезти меня в Нью-Йорк! Это путешествие вдвоем — лучшее, что было у меня в жизни. Я буду только счастлива, если мы и шагу не сделаем из этого поезда. Мы можем прямо сейчас повернуть назад и вернуться в Джексборо. И это меня устроит.
Губы под ее пальцами растянулись в улыбке, а ладони, сжимавшие плечи Сюзетты, переместились ей на талию.
— Теперь я пропаду без тебя, Остин. Ты справедливо заметил, что я наивная. И ты научишь меня всему, что я должна знать, правда? — Она улыбнулась. — А теперь, сэр, если вы немедленно не отпустите меня, я задерну занавески и предъявлю свои супружеские права!
Рассмеявшись, Сюзетта выскользнула из его объятий.
— Миссис Бранд, вы прелестная маленькая задира, и когда я привезу вас в отель, то заставлю сполна заплатить за все.
На железнодорожном вокзале они вышли из вагона, и Сюзетта прижалась к руке мужа. Толпы народа — столько людей сразу она никогда не видела — сновали вокруг, и, похоже, все очень спешили. Сюзетта была почти испугана близким соседством такого количества людей; широко раскрыв глаза, она вертела головой.
— Невероятно! Просто не верится! — то и дело восклицала она.
— Знаю. Словами нельзя объяснить, что такое Нью-Йорк. Его нужно видеть своими глазами.
— О, Остин, спасибо, что привез меня сюда. Я уже полюбила этот город.
— Дорогая, обещаю, ты чудесно проведешь здесь время, — заверил жену Остин.
Он сдержал обещание. С первой минуты, когда супруги зарегистрировались в номере роскошного отеля «Брансуик» на Пятой авеню, Сюзетта начала свое восхитительное путешествие по незнакомой волшебной стране, наслаждаясь каждой минутой, каждым часом, каждым днем своей новой жизни.
По вестибюлю прогуливались элегантные пары: джентльмены в узких брюках и сшитых на заказ сюртуках и молодые женщины в платьях с пышными юбками. Они приветственно махали знакомым затянутыми в перчатки руками и болтали друг с другом.
— Похоже, клуб устроил первый в этом сезоне прием, — объяснил Остин. — У них штаб-квартира в «Брансуике». Когда наступит весна, ты сможешь получить настоящее удовольствие. Они устраивают целое представление.
— О, мне хотелось бы взглянуть на него!
— Весной мы все еще будем здесь.
— Ты так считаешь? — удивилась она.
— Да. А вот когда станет совсем тепло, мы отправимся в Атлантик-Сити и поплаваем в океане.
Просияв, Сюзетта одобрительно кивнула и подхватила юбки, поднимаясь по богато украшенной лестнице в номер. Пока одетый в униформу портье выгружал багаж, Сюзетта обошла все комнаты, восхищаясь роскошно обставленными помещениями с высокими потолками.
Когда дверь за портье закрылась, она подошла к мужу и крепко обняла его.
— Остин, а можно у меня будут такие же прелестные платья, как у тех женщин в вестибюле?
— Разумеется, любимая. Но сначала не хочешь ли принять ванну? Пока ты будешь мыться, я закажу нам ленч. После еды ты отдохнешь, а я попрошу прислать сюда одну из самых лучших портних, а также займусь еще кое-какими делами. После того как вздремнешь, займешься примеркой. Ну как, подходит?
— Остин, ты так избалуешь меня, что я буду не в состоянии сделать хоть что-то сама.
— Любовь моя, — сказал Остин, провожая жену в просторную ванную комнату, — именно в этом и состоит мой план.
Не одна, а три портнихи были приглашены шить роскошные наряды для красивой молодой женщины, чей любящий муж хотел, чтобы новобрачная оделась во все самое лучшее. В течение долгих часов Сюзетта послушно застывала в неподвижности, пока ловкие руки измеряли, пришпиливали, разглаживали и натягивали ткань на ее стройное тело. Рулон за рулоном лучших шелков, атласа, шерсти, тафты, бархата и парчи всевозможных расцветок доставлялись в отель «Брансуик» в номер Брандов.
Когда Сюзетта впервые надела одно из новых платьев, сшитых для нее самой дорогой портнихой в городе, мадам Корде, даже Остин удивленно приоткрыл рот. Замерев, он смотрел на прекрасно одетую молодую женщину, которая застенчиво вошла в гостиную.
Длинные белокурые волосы, расчесанные и поднятые наверх, так что открывалась шея, были собраны на макушке в пучок густых блестящих локонов. Сверкающие серьги с сапфирами и бриллиантами — подарок мужа — изящно свисали с похожих на морские раковины ушей и почти касались обнаженных плеч. На шее у нее красовался только крошечный золотой медальон с сапфиром. Остин, понимая, как много значит для жены этот медальон, предусмотрительно не купил ей другого украшения на шею.
— У тебя открыт рот, Остин, — пошутила Сюзетта.
— И неудивительно, — кивнул он. — Я не уверен, что хочу вывести тебя из номера. Ты вскружишь голову всем мужчинам этого города.
Когда они шли по Пятой авеню ко входу в «Дельмонико», снег скрипел у них под ногами. Сюзетта, убедившая мужа, что не стоит брать карету, поскольку они находятся в двух шагах от ресторана, полной грудью вдыхала морозный воздух; щеки молодой женщины раскраснелись, подчеркивая ее юную красоту. Вскоре они вошли в популярный ресторан, и их сразу провели в просторный зал.
Сев на отодвинутый официантом стул, Сюзетта взгляну-ла на Остина. Он был очень красив в темном вечернем кос-тюме: загорелое лицо, освещенное пламенем свечей, сияло, полные губы растянулись в довольной улыбке.
— Остин Бранд! — перегнувшись через стол, взволнованно зашептала она. — Атласные стены! Ты когда-нибудь видел что-то подобное?
— Похоже, тебе здесь нравится, любовь моя. Этот ресторан славится своей великолепной кухней.
— Сейчас посмотрим, — уверенно сказала Сюзетта. — Пожалуй, я остановлю свой выбор на raguet de tortue.
Довольная собой, она отложила меню и победоносно взглянула на мужа, губы которого растянулись в широкой улыбке.
— В чем дело? — Она оглянулась и понизила голос. — Что случилось, Остин?
— Дорогая, — рассмеялся он и накрыл ее ладонь своей, — ты уверена, что тебе придется по вкусу жаркое из черепахи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48