— Боже милосердный, Остин! — поморщилась Сюзетта. — Неужели люди действительно едят такое? Будь добр, сделай заказ для меня сам.
— С удовольствием, любовь моя.
Когда официант вернулся, Остин попросил принести говяжье филе, свежие зеленые бобы в масле, жареный картофель и баклажаны под соусом.
Сюзетта сделала большой глоток шампанского и одобрительно улыбнулась Остину. Однако, когда подали еду, она ела совсем мало.
— Остин. — Сюзетта сжала широкую ладонь мужа. — Боюсь, я слегка опьянела. Прости меня. Кажется, я привлекаю к себе всеобшее внимание.
— Моя дорогая, мадам де Помпадур однажды сказала, что шампанское — единственное вино, которое сохраняет красоту женщины, выпившей его. Она была права — ты еще прекраснее, чем прежде, и если люди на тебя смотрят, я не могу их винить. Выпей, моя милая девочка.
Отпустив руку Сюзетты, он снова наполнил ее бокал.
Не многим удавалось так быстро покорить высшее общество, как Сюзетте Фоксуорт. Она с необыкновенным изяществом носила свои новые платья, очаровывала аристократов голубых кровей, составлявших цвет нью-йоркского общества, пила вино и вместе с шумной толпой смеялась над неприличными шутками, ходила в театр, восхищаясь игрой актеров и актрис, и быстро стала любимицей метрдотелей лучших ресторанов и закусочных Манхэттена.
Хозяйки салонов соревновались друг с другом, чтобы заманить к себе блестящую пару, а многие приемы сезона не имели бы такого успеха, если бы Сюзетта и Остин вдруг пожелали провести этот вечер вдвоем в своем номере. В один из холодных вечеров Сюзетта сидела на своей широкой кровати и натягивала чулки, собираясь в оперу.
— Остин, — задумчиво сказала она, — я знаю, что ты очень красив и очарователен, но почему нас приглашают на все балы и приемы? Ты когда-то жил здесь? Твоя семья родом с востока?
Остин сидел в кресле рядом с кроватью и читал газету. Опустив «Нью-Йорк геральд» на колени, он взглянул на жену.
— Нет, это не мой дом, — вздохнул он. — Я думал, ты знаешь, что Бет была родом из Нью-Йорка. Это был ее дом. Однажды летом я встретил ее здесь, когда приезжал в гости к товарищу по военному училищу.
— Продолжай, — попросила Сюзетта.
Остин встал и подошел к окну. Засунув руки в карманы, он стоял и смотрел в сторону Юнион-сквер.
— Что тебе еще сказать? Все, с кем ты здесь познакомилась, мои друзья, но я никогда бы не встретил их, если бы не Бет. Это она происходит из семьи аристократов, а не я. — Его голос прервался.
Соскользнув с кровати, Сюзетта пересекла комнату, остановилась за спиной мужа и осторожно положила руку на его плечо.
— Послушайте меня, мистер Остин Бранд. У вас нет причин чувствовать себя виноватым. Вы женились на чудесной женщине из аристократической семьи и были ей очень хорошим мужем. Я никогда в жизни не видела женщины счастливее, чем Бет Эплгейт Бранд. Она боготворила тебя. Естественно, она представила тебя своим друзьям, и ты действительно понравился им. Ты очаровательный мужчина. Что в этом плохого?
Ее руки скользнули по груди Остина и обвили его шею.
— Дорогая, ты не понимаешь, — смягчившись, устало сказал он. — Я люблю тебя так сильно, что…
— Я все понимаю. Ты терзаешь себя из-за того, что любишь меня больше, чем Бет, правда?
— Верно. Я никогда не любил ее так, как люблю тебя. Никогда. — Его широкие ладони переместились на талию Сюзетты. — Больше всего мне хочется, положить тебя на эту кровать, снять с тебя чулки и. белье и ласкать до тех пор, пока я не забуду, что в этом мире есть еще кто-то, кроме нас двоих.
Улыбнувшись, Сюзетта прильнула к нему и нежно поцеловала его грудь.
— Тогда почему ты этого не делаешь? — спросила она.
По телу Остина пробежала дрожь. Он поднял жену на руки, понес к кровати, осторожно опустил на простыни и склонился над ней.
— Заставь меня забыть обо всем, Сюзетта. Унеси меня в рай, милая.
Он склонился к ней.
Сюзетта выполнила его просьбу — и время остановилось.
На следующий день Остин снова был самим собой, и Сюзетта облегченно вздохнула. Весь город жил предвкушением бала, который устраивала вдова мистера Уоррингтона в танцевальном зале ресторана «Дельмонико». Сюзетта тоже с нетерпением ожидала его. Когда она перебирала свои новые наряды, размышляя, что надеть, в комнату вошел Остин.
— Сюзетта, на бал миссис Уоррингтон надень платье из золотистой тафты.
— Но, Остин, — обернулась она, держа в руках бледно-лиловое платье из индийского шелка, — я еще не надевала это. Оно такое красивое. Я подумала…
— Нет, милая, из золотистой тафты. Прошу тебя.
Подмигнув жене, Остин вышел из комнаты.
Сюзетта скорчила гримасу и повесила красивое шелковое платье в шкаф.
— Я хотела надеть лиловое, — пробормотала она, пожав худенькими плечами. — И почему меня лишают возможности самой выбирать себе наряд?
И вот наступил долгожданный вечер. Сюзетта, уже забывшая, что хотела надеть лиловое платье, вошла в расположенный на втором этаже танцевальный зал, гордо опираясь на руку мужа. Глубокий вырез платья из золотистой тафты выгодно подчеркивал ее великолепную грудь, а пышная юбка шелестела при каждом шаге.
Все головы повернулись к молодой чете. Широко улыбаясь, Остин подхватил Сюзетту и заскользил в танце по просторному залу.
Роскошный бал имел огромный успех, а Сюзетта была его звездой. Мужчины всех возрастов бросали на нее восхищенные взоры, и Остину ничего не оставалось, как добровольно передавать жену в их руки для очередного танца. Не замечая страстных взглядов, которые бросали на него дамы, он не отрывал взгляда от жены. Оживленная и доброжелательная, Сюзетта весело болтала с каждым, кто приглашал ее на танец, и без труда очаровывала всех умом и красотой. Понимая, что сегодняшний вечер — всего лишь начало, Остин глубоко вздохнул и спросил себя; стоило ли привозить Сюзетту в Нью-Йорк?
Он не успел еще найти ответ, когда Сюзетта вернулась к нему. Ослепительно улыбаясь, она взглянула на мужа сияющими голубыми глазами и схватила его за руку.
— Остин, — тяжело дыша, взмолилась она, — мы не могли бы на минутку сбежать отсюда и отдохнуть?
Именно эти слова он и хотел от нее услышать. Положив ладонь на талию жены, Остин поцеловал ее пылающую щеку.
— Давай спустимся вниз, в кафе, найдем свободный столик и выпьем по глотку бренди.
— Давай, — с воодушевлением согласилась Сюзетта, не подозревая, какую радость ему этим доставила.
Глава 16
Чудесная зима с ее заполненными развлечениями днями и ночами вскоре сменилась восхитительной весной. Дни быстро удлинялись, повеял легкий теплый ветерок. Снежные ночи любви под мягким пуховым одеялом в освещенной пламенем камина комнате превратились в ночи любовных игр на шелковых простынях в благоухающей весенними ароматами и освещенной серебристым лунным светом спальне.
Мадам Мария де Корде была вновь приглашена в отель «Брансуик», в номер Брандов. На этот раз ей заказали одежду для летнего сезона в Саратоге. Роскошные платья Сюзетты из шерсти, атласа и плотного шелка были убраны, а их место заняли самые модные наряды из пике, льна, муслина и гонкою шелка пастельных тонов.
Прежде чем в городе стало неуютно от удушающей летней жары, Сюзетта и Остин покинули отель, служивший им домом с начала января. Саквояжи и сундуки были доставлены в отдельном экипаже на перрон, где их ожидала «Альфа». Вагон прибыл из Форт-Уэрта еще неделю назад, и его персонал был готов взять на себя заботу о Брандах.
— Мне хочется плакать, Остин, — сказала мужу Сюзетта, пришпиливая булавкой бледно-желтую шляпку к своим блестящим локонам. Это был их последний день в городе.
— Если тебе необходимо поплакать, милая, тогда не спеши надевать шляпку. — Остин наблюдал за женой, прислонившись к дверному косяку и засунув руки в карманы. — По-моему, плакать в шляпе крайне неудобно.
— Остин Бранд, перестаньте смеяться надо мной! — Сюзетта состроила ему гримасу. — Я серьезно. Мы были так счастливы в этой комнате. Разве тебе не грустно, что мы уезжаем?
Остин вытащил руки из карманов и подошел к жене. Нежно сжав плечи Сюзетты, он наклонился и через вуаль новой шляпки поцеловал ее в нос.
— Милая моя, мы были необыкновенно счастливы здесь, но комната тут ни при чем. Все дело в нас. И мы возьмем наше счастье с собой. Вот увидишь. Ты полюбишь Саратогу точно так же, как полюбила Нью-Йорк. А теперь, пожалуйста, улыбнись мне. Нам пора идти.
Сюзетта улыбнулась:
— Ты прав, Остин. Нам предстоят дни не менее чудесные, чем те, что мы провели здесь?
— Я гарантирую вам это, мадам. Бежим!
Остин мягко повернул жену лицом к двери и игриво шлепнул пониже спины.
Когда Сюзетта и Остин прибыли на вокзал, солнце опускалось за высокие, величественные здания Манхэттена. Вскоре поезд уже шел на север со скоростью двадцати миль в час, а они сидели за столом, неторопливо наслаждаясь обедом.
— Когда мы будем в Саратоге? — спросила Сюзетта, понятия не имевшая, где находится курорт.
Налив бренди в два хрустальных бокала, Остин подал один из них жене.
— Полагаю, к завтраку.
— Так долго? — вскинула брови Сюзетта. — Я думала, мы приедем еще до наступления ночи. Он усмехнулся:
— Любимая, я делаю все, чтобы угодить тебе, но даже мне не под силу заставить поезд преодолеть две сотни миль за пару часов. — Остин развернул вечерний выпуск «Нью-Йорк геральд». Взяв себе первые страницы, он предложил остальные жене. — Газету, дорогая?
Сюзетта взяла у него газету, раскрыла, пробежала глазами первую страницу, зевнула, перевернула ее — и вдруг выпрямилась, широко раскрыв глаза. Под фотографией красивого смуглого юноши красовалась подпись: «Дьявол вновь наносит удар». Корреспонденция была из Форт-Уэрта, штат Техас.
— Остин, — сказала Сюзетта, — послушай меня! Каэтано опять напомнил о себе. Он ограбил почтовый поезд к западу от Далласа и скрылся. Здесь пишут, что он…
Остин нахмурился и поспешно взял у жены газету.
— Сюзетта, — холодно спросил он, — почему ты все время выискиваешь информацию об этом отвратительном разбойнике? Неужели этот негодяй Каэтано вызывает у тебя такое восхищение, что ты…
— Минуточку, Остин Бранд! — Сюзетта оттолкнула стул и встала. В глазах ее сверкало голубое пламя. — Я вовсе не выискиваю истории об этом бандите индейце! Просто газеты восточного побережья так очарованы этим… этим… дьяволом, что собирают рассказы о нем по всему Техасу и отсылают в нью-йоркские издательства! Здесь, вероятно, им интересуется масса народу.
Сжав пальцами край стола, Сюзетта наклонилась к мужу, так что их лица оказались совсем рядом.
— А что касается восхищения или чрезмерного внимания к Каэтано, то именно ты, Остин, слишком волнуешься при упоминании его имени. Почему? Ты знаком с этим индейцем? Ты от меня что-то скрываешь?
Его серые глаза потемнели, став похожими на грозовые тучи, а полные губы крепко сжались, превратившись в узкую полоску. Остин пристально смотрел на жену, напрягшись и стиснув пальцами подлокотники кресла.
— Прости, Сюзетта, — наконец сказал он. — Это было глупо с моей стороны.
— Но почему? Почему ты так реагируешь? С самого первого раза, когда я написала заметку о Каэтано в газете Джексборо, ты ведешь себя очень странно. В чем дело? Скажи, почему ты так расстраиваешься при упоминании об этом грабителе банков?
— Дорогая, я… это просто потому, что он индеец. Полагаю, у нас обоих есть причины ненавидеть индейцев.
— Остин, я ненавижу их так же сильно, как ты, но нельзя же всю жизнь выходить из себя, прочитав заметку в газете или услышав из чьих-нибудь уст упоминание об индейцах!
Сюзетта заглянула ему в глаза и увидела, что ярость исчезла, сменившись болью.
— Остин, любимый. — Сюзетта опустилась на колени рядом с его креслом, улыбнулась и положила голову ему на руку. — Этот Каэтано не имеет к нам никакого отношения. Это жестокий негодяй, ни в грош не ставящий человеческую жизнь. Подвиги Каэтано сделали его знаменитым, и я прочитала о нем точно так же, как прочитала бы о любом другом. Не думай, что я сделана из фарфора. Меня нельзя испугать газетной статьей.
Широкая ладонь Остина легла ей на голову, и Сюзетта облегченно вздохнула. Он ласково погладил ее по волосам.
— Милая, скажи, что ты прощаешь меня за эту вспышку. Это трудно объяснить, но я так сильно тебя люблю, что прихожу в негодование при мысли о любой угрозе, навис шей над тобой. Мне бы хотелось оградить тебя от всяческих неприятностей и увезти в такое место, где ты всегда была бы в безопасности. Я не желаю, чтобы ты даже знала о существовании подобных людей!
Сюзетта подняла голову, сжала руку мужа и запечатлела нежный поцелуй на его ладони.
— Остин, с тобой я в безопасности. Ты не выпускаешь меня из виду с той самой минуты, как мы поженились, — улыбнулась она. — Тебе не кажется, что разбойникам будет трудно причинить мне вред, пока ты рядом?
— Невозможно! — прищурив глаза, согласился он.
Когда поезд прибыл на вокзал Саратоги, солнце уже сияло вовсю. Выйдя на перрон, Сюзетта застыла в изумлении. Вдали вздымалась длинная цепь гор, а прямо перед ними раскинулись изумрудно-зеленые пологие холмы. Высокие величественные деревья возвышались над крышами огромных, затейливо украшенных белых зданий.
Для их месячного пребывания на курорте Остин выбрал отель «Гранд юнион». Элегантно одетые люди сновали по широкой террасе и похожему на пещеру вестибюлю. Сюзетта полагала, что в Нью-Йорке она уже видела самые роскошные отели на свете, но теперь поняла, что ошибалась. «Гранд юнион» был, вне всякого сомнения, лучшим в мире. Хотя была еще середина утра, из ухоженного сада перед отелем доносилась приятная мелодия. Пока Остин беседовал с джентльменом за конторкой, Сюзетта, прижавшись к руке мужа, во все глаза смотрела на богато украшенный вестибюль.
— Пойдем, милая, — позвал Остин.
Они пересекли вестибюль и оказались в просторном дворе отеля, усаженном цветами и исчерченном дорожками для прогулок.
— Остин, куда этот человек нас ведет? — прошептала Сюзетта мужу.
— Милая, для тех, кто желал бы особого уединения, «Гранд юнион» предлагает отдельные коттеджи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48