— Доброе утро, Дэнис.
Парень вскочил.
— Мэм, — поклонился он.
— Не оседлаешь ли мне лошадь, Дэнис? — небрежно спросила Сюзетта. — Я собираюсь прокатиться к подруге.
Дэнис нахмурился:
— Мэм, очень жаль, но мне приказано, чтобы… то есть… мне не разрешили давать вам лошадь без позволения Ната или Тома.
— Дэнис, я твоя хозяйка, так же как и мистер Бранд. И я прошу тебя оседлать мне лошадь.
— Знаю, мэм, но не могу этого сделать. Мистер Бранд… он снимет с меня голову, если я позволю вам…
— Ладно, Дэнис. Я справлюсь сама. Я намерена проехаться верхом, и мне не нужны сопровождающие. С этими словами Сюзетта направилась к конюшне.
— Погодите минутку! — окликнул ее Дэнис. — Я… я оседлаю лошадь. Надеюсь, мистер Бранд не очень рассердится.
— Не волнуйся, Дэнис, — улыбнулась Сюзетта. — Я беру мистера Бранда на себя. Оседлай мне Танцора. И — спасибо, Дэнис.
— Хорошо, мэм. — Долговязый парень кивнул и отправился выполнять ее указания.
Как чудесно было в одиночестве нестись по холмистой прерии! Сюзетта пустила Танцора галопом, наслаждаясь тем, как ветер треплет ее волосы. Склоны холмов были усеяны полевыми цветами, и воздух был напоен их сладким ароматом. Сюзетту охватило восхитительное чувство полноты жизни и свободы. И счастья. Она улыбнулась, вспомнив разговор с Остином за завтраком. Как замечательно было бы иметь сына. Он непременно будет большим, сильным, светловолосым. И красивым. Когда у них появится сын, Остин, возможно, перестанет обращаться с ней как с ребенком.
Визит к Анне доставил Сюзетте огромное удовольствие. Женщины собрали корзинку с ленчем, взяли Джоша и Санни и отправились на задний двор. Анна расстелила одеяло под кривым вязом. Шестилетний Джош бегом пересек двор и сказал, что очень хочет есть. Его маленькая сестричка Санни, круглолицая четырехлетняя девочка, набрала полную пригоршню картофельного салата. Анна не успела остановить ее.
— Вы только посмотрите на это! — воскликнула Анна и перехватила маленькую пухлую ручку, прежде чем Санни успела отправить ее в рот.
— Я хочу есть, мамочка, — объяснила Санни, тряхнув каштановыми кудрями, рассыпавшимися вокруг ее маленькой милой мордашки.
Джош, стоявший на коленях рядом с Санни, засмеялся и поцеловал ее.
— Джош Вудс, ты когда-нибудь оставишь свою сестру в покое? — взмолилась Анна.
— Конечно, мамочка, — тряхнул темноволосой головой Джош и схватил кусок шоколадного пирога.
Он успел съесть половину, прежде чем отвлекшаяся мать заметила, что он делает.
— О Боже, Джош! Ты же знаешь, что десерт не едят первым! — воскликнула Анна, бросив беспомощный взгляд на подругу.
Сюзетта рассмеялась, схватила мальчика и посадила рядом с собой. Она поцеловала его и сказала:
— А как насчет кусочка жареного цыпленка, Джош?
— Идет, — кивнул он, пытаясь выскользнуть из ее объятий.
Санни вскоре заснула здесь же, на одеяле. Она лежала на животе, запихнув кулачок в рот. Джош убежал и начал кувыркаться на траве. Сюзетта растянулась на спине и сказала Анне, что надеется скоро забеременеть.
Анна сидела около спящей дочери и ласково гладила мягкие как пух каштановые волосы Санни.
— Это прекрасно, Сюзетта. Ты будешь замечательной матерью. Я часто жалуюсь на эту парочку, но они стоят каждой затраченной на них минуты.
— Я знаю. Они оба такие милые, и я не могу дождаться, когда у меня появится собственный ребенок.
— Обязательно появится. У вас с Остином будет чудесный ребенок. Не сомневаюсь, что Остин до смерти хочет детей.
Сюзетта, прищурившись, посмотрела на Анну.
— Не уверена. Иногда мне кажется, что я заняла место его маленькой Дженни.
— Что ты этим хочешь сказать? Неужели Остин говорил, что не хочет детей?
— Нет, конечно, но его ничуть не обрадовала перспектива завести ребенка, — поморщилась Сюзетта. — Он превратил меня в своего ребенка.
— Это несправедливо, Сью, — возразила Анна. — Остин любит тебя, и даже если он не хочет, чтобы у тебя был ребенок, то только из страха подвергнуть тебя опасностям, сопровождающим беременность и роды. Он хочет, чтобы ты никогда не испытывала боли. Уверена, все дело в этом.
Сюзетта села.
— Возможно. Знаешь, Анна, иногда он чрезмерно… Остин слишком опекает меня. Он перебарщивает. Со мной обращаются, как с беспомощным младенцем. Я не…
— Послушай, Сюзетта, с твоей стороны глупо не понимать, как тебе повезло. Остин Бранд необыкновенно красивый и милый мужчина, и любая женщина может только мечтать о таком. Ты заставила его ждать несколько лет, прежде чем наконец сдалась.
— О чем ты говоришь, Анна? Я не заставляла Остина ждать. Мне даже никогда…
— Знаю. Тебе и в голову не приходило посмотреть на него с этой стороны, — рассмеялась Анна. — Мы с Перри часто спорили, сколько времени понадобится мистеру Бранду, чтобы заполучить тебя.
— Анна, никто не может владеть мной. Остин женился на мне, зная, что я не влюблена в него. Он прекрасный муж. Я очень благодарна Остину и стараюсь быть ему хорошей женой. Я отлично понимаю, что он очарователен, красив и богат. И не нужно читать наставления и напоминать, как мне повезло.
— Успокойся, Сюзетта. «Заполучить» — не совсем подходящее слово. И я не собиралась читать тебе наставления — клянусь. Просто мне трудно понять, что ты не сходишь с ума от любви к Остину. — Анна вопросительно взглянула на подругу: — Ты его любишь, Сью?
— Не знаю, Анна. Мне нравится жить с ним, и когда он обнимает меня… конечно, это восхитительно, но… но…
— Но что? — улыбнулась Анна. — Чего же ты еще хочешь?
— Больше ничего, — улыбнулась Сюзетта. — Только ребенка. Тогда я буду счастлива. Я хочу стать матерью.
Когда Сюзетта взобралась на спину гнедого жеребца, чтобы ехать домой, солнце уже клонилось к закату, тени удлинились. Они с Анной потеряли счет времени. Анна сидела за швейной машинкой и шила новое платьице для Санни, а Сюзетта, свернувшись в легком кресле, пришивала тонкие кружева к крошечной кокетке и болтала со своей лучшей подругой. Обе женщины удивились, когда к ним подошел Перри.
Сюзетта вскочила с кресла, поздоровалась с Перри и сказала Анне:
— Мне пора домой. Остин будет беспокоиться.
Сюзетта волновалась и все время нахлестывала коня, пробиравшегося под сенью дубов, склонившихся над руслом высохшей реки. Выбравшись на открытое пространство, она остановилась, резко натянув поводья. Гнедой жеребец пританцовывал под Сюзеттой, глаза которой были прикованы к небольшому холму на западе. На фоне заходящего солнца вырисовывался силуэт одинокого всадника. Высокий и стройный, он неподвижно застыл в седле. Черная как смоль лошадь была так же неподвижна, как и всадник.
Руки Сюзетты покрылись мурашками, сердце замерло. Некоторое время она и черный всадник смотрели друг на друга, а затем он исчез за холмом. Сюзетта моргнула и снова взглянула в ту сторону. Там никого не было. Он как будто растворился. Не показалось ли ей все это? Действительно ли там кто-то был, или это заходящее солнце сыграло с ней шутку? Сюзеттой овладело беспокойство и желание поскорее попасть домой.
Она ударила пятками в бока гнедого и натянула поводья. Конь понесся по прерии, чуть не сбросив Сюзетту с седла. Проклиная дамское седло, Сюзетта пустила коня галопом. Он несся вперед, большими прыжками преодолевая милю за милей. Когда Сюзетта взобралась на вершину холма, сердце ее замерло. Дорогу ей преграждал всадник. Присмотревшись, Сюзетта облегченно вздохнула. Это были не те черные лошадь и всадник. Она сразу же узнала Реда Уилсона с их ранчо, и сердце ее забилось ровно. Уилсон подъехал к ней.
— Миссис Бранд. — Он окинул ее веселым взглядом.
— Мистер Уилсон. — Сюзетта наблюдала, как ковбой слезает с лошади.
Ред Уилсон подошел к Сюзетте, взял у нее поводья, бросил их на землю и протянул руки к молодой женщине. Не успела она сообразить, что он собирается делать, как Ред снял ее с коня и поставил на землю. Сюзетта с тревогой взглянула на высокого парня.
— Что это вы делаете, мистер Уилсон? Мне нужно домой.
Она попыталась высвободиться. Но руки Реда Уилсона крепко сжимали ее талию.
— Я не сделаю тебе больно, Сюзетта. — Одна рука Реда коснулась блестящих белокурых волос молодой женщины. Он погладил их так, будто они были сделаны из золотых нитей. — Милая, я неотступно думал о тебе с той самой вечеринки у вас в доме. Я все время представлял себе, как целую твои сладкие губы.
— Нет, Ред, не делай этого.
— Один поцелуй, милая, всего один.
Ред наклонил голову и попытался найти ее губы. Сюзетта отвернулась. Он принялся осыпать жаркими поцелуями ее шею, а она отчаянно пыталась вырваться из его объятий. Щелчок взведенного курка они услышали одновременно.
В нескольких футах от них стоял Том Кэпс. Его «кольт» сорок четвертого калибра был направлен в висок Реда Уилсона.
— Отпусти ее, Ред, и медленно отойди.
— Послушай, Том, ты все неправильно понял, — обратился к нему Ред, не выпуская Сюзетту. — Она сама просила меня о встрече и говорила, что жизнь с таким стариком, как Бранд, не доставляет ей удовлетворения.
— Боже милосердный! Я никогда такого не говорила!.. Том, я… — запинаясь, воскликнула Сюзетта.
— Я начинаю терять терпение, Ред. Отпусти ее, иди к своей лошади и убирайся с земель Бранда.
Ред отступил от Сюзетты. На подгибающихся ногах она подбежала к Тому. Ред, подняв руки вверх, пятился к лошади.
— Я все объясню, Том. Черт возьми, ведь ничего не случилось!
— Садись на лошадь, Ред, и убирайся с глаз долой, пока я не пристрелил тебя.
— Револьвер Тома Кэпса двигался вслед за худым ковбоем.
— Господи, Том, это же смешно. А мое жалованье? — Ред Уилсон подобрал поводья своего коня.
— Я завтра оставлю его бармену в салуне Лонгхорна. И не дай Бог, если я еще раз увижу тебя на территории ранчо. А теперь убирайся!
Ред Уилсон перекинул длинную ногу через круп лошади и, еще не успев опуститься в седло, вонзил шпоры в бока животного. Молодой ковбой помчался по прерии вслед за заходящим солнцем.
Том Кэпс убрал револьвер в кобуру и повернулся к Сюзетте:
— Вам лучше поехать домой, мэм. Остин задержался в городе. Он должен вернуться с минуты на минуту.
Сюзетта посмотрела старому ковбою в глаза:
— Надеюсь, Том, вы правильно поняли, что здесь произошло.
— Не волнуйтесь, мэм. Я уже давно замечал, что с Редом не все в порядке. С той самой вечеринки он не переставал восхищаться вашей красотой. Со мной он скрытничал, но с некоторыми из работников распускал язык. Хорошо, что мы избавились от него. Том улыбнулся и помог Сюзетте сесть в седло.
— Вы очень чуткий человек, Том.
Том подошел к своей лошади и вскочил в седло.
— Предупреждаю — если вы не расскажете мужу, что здесь произошло, то это сделаю я.
— Вы считаете, что это необходимо? — вздохнула Сюзетта.
— Миссис Бранд, я всегда был честен с вашим мужем. Я знаю Остина много лет и люблю его как сына. Для меня он лучший из всех людей. За всю свою жизнь я не видел, чтобы мужчина так любил женщину, как Остин любит вас. Он постоянно беспокоится о вашей безопасности, и, по-моему, после ужасной трагедии, лишившей Остина жены и ребенка, его чрезмерная опека вполне понятна. Я прекрасно знаю, что вам не разрешено ездить верхом одной. Сегодня я был с Остином, но он сказал старому Нату, чтобы тот сопровождал вас, если вам вздумается прокатиться верхом. Бедняга Нат до смерти боится гнева Остина.
— О Боже, я совсем не подумала об этом. Здесь нет вины Ната. Я убежала, пока он спал. Я скажу Остину, чтобы он не ругал Ната.
— Вы очень добры, миссис Бранд. Нам лучше побыстрее возвращаться — солнце уже почти зашло.
Когда они подъехали к дому, Сюзетта спрыгнула с лошади и передала поводья Тому.
— Спасибо, Том. Когда Остин вернется, сообщи ему о Реде. А я расскажу, что обманула Ната. — Сюзетта протянула Тому руку. Мозолистая ладонь Тома сжала ее пальцы. — Я расскажу ему. А теперь идите. Все будет в порядке.
Когда Остин вернулся, Сюзетта принимала ванну у себя наверху. Увидев выражение лица хозяина, Кейт приказала остальным слугам не выходить из своих комнат, пока она не позовет их. Поднимаясь по лестнице, Остин стянул перчатки и сердито хлопнул ими себя по бедру. Он ворвался в голубую комнату, громко зовя жену.
Сюзетта тяжело вздохнула, глубоко погрузившись в мыльную воду.
— Я в ванне, Остин. Выйду через минуту.
Не успели эти слова слететь с ее губ, как он появился в дверях. Остин стоял, широко расставив ноги, с напряженным лицом. Самообладание покинуло Сюзетту, и она инстинктивно еще глубже погрузилась в воду. Остин молча пересек комнату, клацая шпорами по кафельному полу, опустил руку в ванну, схватил Сюзетту за руку и поставил на ноги. Казалось, Остин не замечает, что его сорочка намокла до локтя. Сердце Сюзетты бешено колотилось. Она стояла перед Остином, и хлопья мыльной пены поблескивали на ее мокрой коже.
Сюзетта никогда не видела мужа таким разъяренным и приняла разумное решение не спорить с ним. Он пронес Сюзетту через спальню, а затем пинком ноги открыл дверь в соседнюю комнату.
— Я выпорю тебя, — хрипло сказал Остин, переступая через порог.
— Нет! — К Сюзетте наконец вернулся дар речи, и она закричала: — Остин, не надо!
Он направился к их кровати и опустился на нее. Сюзетта кричала и отбивалась, но Остин перевернул жену и положил к себе на колени обнаженными ягодицами вверх, придавив рукой ее плечи и спину. Она дрыгала ногами, вертела головой и громко всхлипывала. Остин поднял руку.
Но его рука так и не опустилась. Увидев свою ладонь, занесенную над мокрыми ягодицами жены, Остин опомнился. Он взглянул на обнаженную извивающуюся женщину у себя на коленях и закрыл глаза.
— Боже мой, Сюзетта, — простонал он. — Что я делаю?
Остин осторожно поднял жену, и при виде ее несчастно го лица сердце его сжалось.
— Милая моя, любимая, — прошептал он, усаживая жену к себе на колени. — Я этого не хотел, родная. Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня.
Вздрагивая от рыданий, Сюзетта обмякла в его руках. Ее гордость была глубоко уязвлена.
— Я ненавижу тебя, Остин, — всхлипывала она.
— Нет, Сюзетта, прошу тебя, не говори так, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48