Вообще-то она не была злой женщиной. — Ночное Солнце бросил взгляд на Марти. — Поставь себя на ее место.
— Я бы страшно ревновала.
— Вот именно. К тому же Констанс Савин совершенно растерялась. Утонченная и воспитанная, она происходила из старой зажиточной семьи. Наверное, для всех се друзей из высшего общества было кошмаром узнать обо мне. Марти покачала головой:
— Странно, что твой отец…
— Конечно. Большинство людей никогда не признались бы в такой измене и не рассказали о моем существовании. — Ночное Солнце притянул к себе Марти. — Я хочу узнать о тебе побольше. Расскажи мне о своей матери. Она была так же красива, как ты?
— Отец считал ее самой красивой женщиной в Калифорнии, где они встретились и поженились. — Марти взглянула на Ночное Солнце. — Не только ты богат. Мне принадлежат золотые прииски по всей северной Калифорнии и Сьерра-Неваде. Мне оставила их моя мать.
Марти охотно рассказала Ночному Солнцу о своем детстве, проведенном в чикагском особняке, о том, как в четыре года потеряла мать, о том, как ее баловали и лелеяли, потому что прислуга жалела осиротевшую девочку.
По словам Марти, она привыкла делать все, что пожелает, и решила отказаться от замужества и материнства, мечтая о путешествиях и приключениях.
— И ты не изменила своего решения? — Марти теснее прильнула к нему.
— Нет! Я хочу стать твоей женой и иметь от тебя детей. Ночное Солнце улыбнулся:
— Ого! Повезло же мне захватить в плен горячую женщину да еще склонную к бродяжничеству!
— Я вовсе не бродяга! Я хочу стать твоей женой!
— Надеюсь, милая, что в тебе все же осталось чуть-чуть от бродяги. Моей жене, возможно, придется немного постранствовать.
— Ничего не имею против странствий, если ты будешь путешествовать вместе со мной.
Они провели ночь в пещере, выбрав для сна место, где лунный свет рассеивал густую тьму. Марти крепко прижалась к Ночному Солнцу и спала очень чутко, опасаясь летучих мышей и других ночных тварей, которые делили с ними этот приют. Тем долгожданнее был рассвет, проникший в пещеру. Ночному Солнцу не пришлось дважды спрашивать Марти, хочет ли она перед завтраком совершить верховую прогулку.
Они продвигались на юг, пока Ночное Солнце не натянул поводья вороного.
— Мы на месте, — объявил он.
— Где именно?
— Миннекахта. Край теплых источников.
Марти увидела вдали белый пар, поднимающийся над камнями.
— Ночное Солнце, ты позволишь мне искупаться в теплых источниках?
— Они для того и существуют, Висинкала. Вперед!
Он пришпорил жеребца, и Марти последовала за ним.
Она охала и ахала от наслаждения, погрузившись в ванну, выдолбленную в скале, и взвизгнула с детской радостью, когда Ночное Солнце бросился в воду за ней.
— Великолепно! — восхищалась Марти. — Это похоже на настоящую роскошную ванну.
— Так вот о чем ты мечтаешь?
— Только не уверяй меня, — откликнулась Марти, — что и ты не мечтал об этом. Я все равно не поверю тебе.
— Правда, довольно долго прожив в твоем мире, я кое к чему привык.
— К чему же еще ты привык?
— К выдержанному бренди, первосортным сигарам, шелковым сорочкам, хорошей музыке.
— Так я и думала. Ты обманщик, мой очаровательный полукровка.
— Я много раз думал о себе то же самое, потому что застрял между двух миров, Марти, и не принадлежу полностью ни к тому, ни к другому.
— Это не так! Я видела тебя в деревне, ты один из них. Уважаемый лакотский вождь и…
— Так ли? Я не уверен в этом. Если бы не бабушка, я вряд ли вернулся бы в родные края. Ты верно подметила. Я изнежился на востоке, и если некоторые белые давали мне понять, что мое присутствие нежелательно среди них, то моего соученика и близкого друга Дрю Келли никогда не смущало мое происхождение. Дам оно тоже не смущало, — шутливо добавил он.
Марти рассмеялась.
— Уверена, это им не мешало! — Она улыбнулась любимому. — Ночное Солнце, ты не изнежен, просто ничто человеческое тебе не чуждо. Есть приятные вещи в обоих мирах, но они различны, вот и все.
— Да, Висинкала, кое-что, несомненно, похоже — здесь ли, на холмах, или в Чикаго, в Иллинойсе.
— Что же это?
Ночное Солнце поцеловал Марти.
— Любовь.
— Полагаю, так и есть, но когда-нибудь мне хотелось бы заняться с тобой любовью в постели в Чикаго, чтобы проверить наше предположение.
— Поживем — увидим. А пока как ты смотришь на то, чтобы заняться любовью здесь, в Миннекахта?
— А это возможно?
— Не только возможно, но и приятно. Она радостно рассмеялась:
— Кому тут нужны шелковые сорочки?
Это было их последнее утро на Черных холмах. Проснувшись, они оставят позади уединенный великолепный край. А еще через двадцать четыре часа Ночное Солнце отправится на юг, к Денверу, чтобы встретиться с генералом Уильямом Киддом.
Еще не рассвело, а Ночное Солнце уже пробудился. Марти мирно спала рядом. Он приподнялся на локте и взглянул на нее.
Вырвать Марти из привычного мира было отвратительным поступком, но затем он занялся любовью с ней, одинокой и ранимой в индейском лагере. Это было непростительно.
Ночное Солнце нежно прикрыл нагое плечо Марти.
Он думал, что она будет счастлива с ним в Дакоте, но так ли это? Может ли очаровательная молодая женщина, выросшая в особняке и окруженная множеством слуг, довольствоваться жизнью в типи среди равнин? Не сменится ли вскоре ее любовь к нему негодованием и ненавистью?
Ночное Солнце поднялся, зевнул и потянулся, расправив грудь.
И вдруг Марти прильнула губами к его ступне.
— Висинкала, что ты делаешь?
Она не отвечала, а ее губы скользили вверх по ноге, по внутренней стороне бедра.
Ночное Солнце застонал от страсти.
— Тебе не стоит делать этого.
— Я так хочу, — прошептала Марти. — Я люблю тебя, Ночное Солнце, и буду любить тебя вечно.
Стоя перед ним на коленях, Марти положила ладони на его бедра и откинула голову.
— Смотри на меня, милый.
Ночное Солнце, изнемогая от жаркой истомы, смотрел на нее, и глаза его сверкали.
— Не думай, — продолжала она, — будто я когда-нибудь пожалею о том, что ты взял меня.
Марти прикоснулась губами к напряженному, вздымающемуся перед ней жезлу. Ночное Солнце содрогнулся всем телом, из груди его вырвался стон.
— Я не пожалею, — заверила Марти, проводя языком по всей длине его жезла. — И ты не жалей.
Ночное Солнце громко вскрикнул, когда ее теплый, влажный рот накрыл его. Он стоял в лучах восходящего солнца, и прекрасная нагая женщина, преклонившая перед ним колени, любила его столь интимно, столь сладострастно, что Ночное Солнце хотел бы стоять так всю жизнь, глядя вниз на прильнувшую к нему золотистую головку.
Отведя голову Марти, он упал на колени и оказался лицом к лицу с любимой. Глаза его были полны муки, грудь тяжело вздымалась, и, несмотря на прохладу утра, испарина выступила на лбу.
Поняв, что Ночное Солнце никогда еще не был так возбужден, Марти прошептала с мольбой:
— Я знаю своего отца. Он убьет тебя. Не надо тебе туда ехать. — Она прижалась к нему горячей щекой. — Если ты меня любишь, скажи, что не поедешь.
Глава 40
Однако Ночное Солнце так и не уступил.
Сколь ни велика была его любовь к Марти, он был полон решимости отправиться в Колорадо. Когда они возвращались в деревню тем теплым днем, Марти, бросая нежные взгляды на любимого, размышляла о том, какая горькая ирония судьбы в том, что он не внял ее мольбам.
Только этот гордый упрямый мужчина, единственный человек на свете, без кого она не может жить, не подчинился ее воле. Поэтому Марти и преклонялась перед ним. С той минуты, как Марти узнала его, он был несгибаем.
Таким он оставался и теперь.
Там, преклонив колени в солнечном свете, она вручила Ночному Солнцу свою душу, предложила насладиться своим телом, стремясь к тому, чтобы, растворившись в ней, он согласился бы на все. Ночное Солнце любил ее дико, жадно, с небывалым неистовством, брал ее вновь и вновь, доводя до исступленного восторга, и все это время Марти умоляла его сказать, что он исполнит ее желание и останется с ней.
Тщетно!
Ночное Солнце оставался нем, а его черные глаза говорили, твердили, что он любит Марти, но не изменит своего решения. И даже в момент кульминации Ночное Солнце не обещал ничего, кроме того, что будет любить ее до скончания жизни.
В четыре часа дня они добрались до деревни. У входа в их жилище, как безмолвный часовой, стоял Совсем-не-Говорит. Марти увидела старого воина впервые с того утра, когда совершила побег.
Охваченная нежностью и чувством вины, Марти спешилась, подошла к старику, положила ладонь на его плечо и попросила Ночное Солнце:
— Объясни Совсем-не-Говорит, что я очень сожалею и прошу у него прощения за то, что ударила его. Мне бы хотелось стать ему другом.
— Скажи ему сама, Висинкала, — откликнулся Ночное Солнце, подмигнув Не-Говорит.
— Но он же глухой. Ночное Солнце усмехнулся:
— He-Говорит читает по губам. И к тому же понимает английский язык.
Марти в ужасе посмотрела на Совсем-не-Говорит. Старый индеец, смущенно улыбаясь, кивнул. Она метнула взгляд на Ночное Солнце. Тот расхохотался.
— Ты воплощенный дьявол! — Марта вспыхнула от возмущения, вспомнив, как и что говорила старику о Ночном Солнце.
— Наверное, это нечистая совесть беспокоит тебя, любовь моя, — шутливо заметил Ночное Солнце и обратился к старику: — He-Говорит, разве ты когда-нибудь повторял то, что тебе доверяли в приватной беседе?
Глядя на Марти, старик энергично покачал головой. Протянув He-Говорит руку, она улыбнулась и очень отчетливо сказала:
— Будешь моим другом? Возможно, мне еще не раз захочется поговорить об этом несносном мужчине, но при этом знать, что мои слова не передадут ему.
Старик пожал руку девушки и, не произнеся не единого слова, заверил ее в том, что чужие тайны не идут дальше его ушей.
— Как бабушка? — спросил Ночное Солнце. Лицо старого воина выразило волнение.
— Ей снова нездоровится? He-Говорит кивнул.
— Присмотри за лошадями, старый друг, — попросил Ночное Солнце и, взяв Марти за руку, повел ее к жилищу Кроткой Оленихи.
В типи оказался Идущий-по-Следу. Взглянув на молодых людей и кивнув им в знак приветствия, он безмолвно удалился. Кроткая Олениха широко улыбнулась, заслышав их приближение, и попыталась подняться.
Встав на колено перед постелью, Ночное Солнце положил руку бабушке на плечо:
— Ложись! Мы с Марти сядем рядом и расскажем о наших чудесных приключениях на холмах.
Молодые люди провели с Кроткой Оленихой остаток дня. Когда стало смеркаться, Марти поднялась, поцеловала Кроткую Олениху и, желая оставить ее наедине с внуком, вышла под открытое небо. Там девушку ждал Таинственный Воин.
Когда Марти удалила», Ночное Солнце сказал бабушке:
— Я могу отложить свою поездку в Колорадо, пока ты не поправишься.
Старая индианка улыбнулась:
— Возможно, тебе придется ждать очень долго, Ханхепи Уи.
Кроткая Олениха много лет не называла внука лакотским именем и, казалось, понимала, что ей больше не придется называть его так. Побеседовав с бабушкой, Ночное Солнце прижал ее руку к своей груди.
— Я уезжаю завтра на рассвете. Теперь мы должны попрощаться.
— Да, попрощаемся теперь, Ханхепи Уи.
Ночное Солнце поцеловал старушку и поднялся, но Кроткая Олениха остановила его:
— Постой минутку и дай мне наглядеться на тебя. — Слезы заполнили незрячие глаза старухи.
Дрожь охватила молодого воина.
— Кто из нас, бабушка? Ты или я? — спросил он.
Она поняла его вопрос. Ночное Солнце, как и старушку, тяготило предчувствие, что им не суждено больше свидеться в этой жизни.
Кроткая Олениха устремила на внука незрячий взор. Она видела пронзительно кричащего здорового младенца, который наполнил такой радостью их жизнь. Видела отважного десятилетнего мальчика на Сэнд-Крик и кровь, струящуюся по его груди. Видела худого двадцатилетнего юношу, с грустью в сердце отправлявшегося из дома, чтобы учиться буквам и цифрам белых людей. И наконец, видела красивого и сильного воина, вернувшегося в свое племя с прекрасной златокудрой женщиной-ребенком, которая станет его женой. Ради этой женщины он должен жить.
Однако Кроткая Олениха никогда не лгала своему внуку. Не станет лгать и теперь.
— Не знаю, — устало промолвила она. — Надеюсь, это буду я.
Было уже за полночь.
Ночное Солнце и Марти тихо лежали в уютном свете очага в их типи. Они долго сидели в жилище Кроткой Оленихи, и та спала, не подозревая, что внук и Марти рядом. В одиннадцать часов вернулся Идущий-по-Следу и приказал молодому вождю оставить на его попечение больную женщину, а самому пойти отдохнуть перед долгой дорогой.
Молодые люди вернулись в свой типи, и Ночное Солнце, направившись, к своему сундучку, достал оттуда бумагу и перо. Суровый и сосредоточенный, он написал завещание. Затем, аккуратно сложив бумагу, обвязал ее кожаной лентой и положил в сундук.
Марти понимала, что ей не следует задавать вопросов, поэтому начала собирать вещи, которые могли понадобиться ему в пути. Положив узелок рядом с «винчестером», она заметила, что Ночное Солнце наблюдает за ней.
Он протянул руки к Марти, и она бросилась в его объятия.
— Я составил завещание, Висинкала.
— Нет, пожалуйста….
— Ты найдешь его в верхнем ящике сундучка, — продолжал он, будто не слыша ее слов. — Половину своего имущества я оставляю тебе, а другую, если не возражаешь, передаю новой школе, открывшейся в этом году для индейцев на востоке. Карлайлская школа в Пенсильвании устроена в старых армейских бараках, и я бы хотел…
— Прекрасная мысль — дать им денег, — тихо согласилась Марти.
Он улыбнулся:
— Ты очень разумная женщина. Я люблю тебя.
— Если так, может быть…
— Нет, Висинкала, нет. — Ночное Солнце отступил.
— Подожди, — Марти вновь приблизилась к нему, — ты не дослушал. Позволь мне подстричь тебя, прежде чем ты уедешь.
Ночное Солнце усмехнулся:
— Мне казалось, тебе нравятся мои волосы.
— Так и есть, но… ты будешь в меньшей опасности, походя на…
— Белого человека?
— Да, выглядеть более традиционно. — Она вцепилась в его поднятую руку. — Ты приедешь в Денвер, и, боюсь, кто-нибудь…
Изумрудные глаза смотрели на него с такой тревогой, что Ночное Солнце сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33