Во сне он казался спокойным и безобидным, но девушка знала его другим. Ночное Солнце — опасный и примитивный дикарь, поэтому необходимо попытаться сбежать от него.
Марти осторожно приподняла голову. Ночное Солнце не двигался. Она с облегчением повела плечами и тут же почувствовала, как ее волосы натянулись. Только тут девушка обнаружила, что дикарь намотал на пальцы ее локоны. Стараясь не разбудить индейца, Марти повернулась на бок. Затем осторожно начала разгибать его пальцы. Наконец после долгих усилий Марти преуспела в своих стараниях и возликовала.
Перед тем как вскочить, она бросила быстрый взгляд на индейца.
Полуприкрытые глаза спокойно следили за ней. Хотя солнце обжигало Марти, ее охватила холодная дрожь. Надежды на избавление рухнули, и она напряженно ждала, когда ее тюремщик заговорит или завершит то, что задумал прошлой ночью.
— Доброе утро, Марти, — сказал он.
Она с трудом оторвала от него взгляд. Страх ее нарастал.
— Сегодня мы никуда не поедем, — небрежно сообщил Ночное Солнце, как если бы драма, разыгравшаяся прошлой ночью, была всего лишь дурным сном. Задрав рубаху и почесав живот, индеец добавил: — Если хочешь, можешь еще поспать.
Марти смерила его презрительным взглядом. Сексуальность индейца задевала ее почти так же, как жестокость. Да, он был угрожающе сексуален, и это отталкивало и притягивало Марти. Даже обычный жест, которым он почесывал живот, казался девушке удивительно чувственным, и она не могла оторвать глаз от его длинных смуглых пальцев.
— А почему мы никуда не поедем? — Он зевнул и потянулся.
— Сейчас небезопасно. В предгорьях полно солдат. Подождем, пока зайдет солнце, а ночью отправимся в путь.
Марти кивнула:
— Что же мы будем делать целый день? Прятаться?
— Нам незачем прятаться, пока я не услышу, что кто-то приближается. — Его взгляд скользнул по испачканному платью Марти. — Ты успеешь привести себя в порядок.
— Я уже говорила, что не собираюсь…
— Сегодня ты искупаешься, Марти, — твердо сказал индеец. — А пока ты будешь в воде, я постираю твое платье.
На мгновение забывшись, Марти высокомерно фыркнула:
— Много вы, индейцы, смыслите в изящных вещах. Это платье из чистого китайского шелка, и стирать его нужно очень осторожно, в мягкой…
Черные глаза пронзили ее насквозь.
— Ну ладно. — Он проворно вскочил на ноги. — Я также возьму твое нижнее белье.
Марти тоже поднялась.
— Ты этого не сделаешь! Я не позволю…
— В таком случае постирай его сама — до или после купания. И вымой голову. Посмотри, на что похожи твои волосы!
— Почему это ты решил, что можешь мной командовать! — возмутилась девушка, привыкшая повелевать.
— Для тебя, Марти, я теперь все.
— Не поняла.
— Все, — повторил он. — Твой защитник, проводник и кормилец.
— И тюремщик, — презрительно бросила Марти.
— Это тоже. А теперь иди и искупайся, пока я не потащил тебя силой.
Марти взглянула на бурлящий ручей, выискивая уединенное местечко на берегу. Такое место было менее чем в двадцати ярдах от них. Посреди потока вздымались брызги вокруг огромного валуна.
— Видишь этот камень. Я искупаюсь прямо за ним — Марти указала туда пальцем.
— Давай.
— Но как мне добраться до него?
— Ногами.
— Я промокну.
— Надеюсь. — Индеец вытащил кусок мыла из седельной сумки и подал его девушке. — Брось мне платье, когда доберешься туда.
— Если ты будешь подглядывать за мной, когда я сниму одежду…
— Это то, чего мне менее всего хотелось бы. — Он всеми силами постарался бы избежать вида прекрасной нагой искусительницы, залитой лучами летнего солнца.
Ничуть не веря ему, но, не имея выбора, Марти подняла юбки до колен и вошла в ручей. Хотя вода оказалась ледяной, Марти направилась к валуну, обошла его и попыталась расстегнуть платье. Ей никогда еще не приходилось одеваться или раздеваться самой. Верная Летти всегда была под рукой.
Тоска по дому захлестнула Марти, которая стояла по бедра в воде и делала героические усилия, чтобы раздеться без посторонней помощи. Она скучала по Летти, Большому Декстеру и Амосу. Скучала по всем слугам. Ей так не хватало старых друзей из Чикаго и новых денверских знакомых. Где сейчас добрые Эмерсоны, Ларри Бертон, ее милый отец? Где…
— Марти, чего же ты ждешь? Бросай платье.
— Брошу, если когда-нибудь стащу с себя эту проклятую вещь.
— Помочь?
— Не смей подходить ко мне!
Наконец Марти сняла платье, бросила его через камень Ночному Солнцу и сняла нижнее белье.
Вскоре девушка уже наслаждалась купанием в прозрачном и быстром горном потоке, что-то тихо напевая.
По другую сторону от камня Ночное Солнце стирал ее платье. Услышав тихое пение Марти, он покачал головой.
Что за странная девушка! Нагая и беззащитная, она спокойно напевает безмятежную мелодию, как будто у нее нет никаких проблем. А ведь несколько часов назад он чуть не изнасиловал ее.
Ночное Солнце стиснул зубы. Боже, какую же глупую и тщеславную сучку он похитил.
Выкупавшись и надев мокрое кружевное белье, Марти взобралась на валун, отжала локоны и закрепила их сзади.
Откинувшись на спину, девушка подставила солнечным лучам свое тело. Жаркое солнце быстро согрело ее, она вытянулась и закинула руки за голову. Приятная истома охватила Марти, мерный звук воды и щебет птиц успокаивали ее.
Услышав отдаленный ружейный выстрел, она открыла глаза.
— Марти! — крикнул Ночное Солнце и прыгнул в воду. Подхватив девушку на руки, он устремился к берегу.
— Что эхо, Ночное Солнце? — спросила девушка, когда он опустил ее на землю.
— Собирай-ка нашу кладь.
Марти потянулась к мокрому платью, но тяжелая ладонь опустилась ей на плечо.
— Делай то, что тебе говорят.
Она начала быстро собирать вещи. Через несколько минут после того, как прогремел выстрел, они оставили лагерь и спрятались в глубокой расщелине, закрытой густыми зарослями.
Марти села на плед, который Ночное Солнце бросил на каменный пол укрытия. Индеец присел на корточки рядом с девушкой и приложил указательный палец к ее губам, приказывая молчать. Потом потянул вниз голову жеребца и прошептал что-то ему на ухо.
Голоса постепенно приближались. Марти напряглась в ожидании. Вороной почуял запах лошадей и в любую секунду мог громко заржать. Индеец гладил коня, успокаивая его.
Уши вороного встали торчком, ноздри раздувались, однако он не издал ни единого звука.
То, что могучий жеребец был настолько послушен своему хозяину, испугало Марти почти так же, как ночное нападение. Ночное Солнце обладал необъяснимой властью над этим огромным животным. Ощущая влияние этой власти, девушка опасалась, как бы индеец не подчинил ее себе.
Нет, ни за что! Что бы ни делал Ночное Солнце, она закричит! Всего в нескольких ярдах от них проезжает отряд кавалеристов. Что ей мешает позвать их?
Будто прочитав ее мысли, индеец придвинулся ближе и обнял Марти за плечи. Его пальцы заскользили по дрожащим рукам девушки, поглаживая и успокаивая ее. Она открыла рот, но — о ужас! — ни звука не вырвалось из ее груди. По каким-то причинам, неведомым для нее, Марти не могла ослушаться Ночное Солнце. Подавленная и взбешенная, она злобно посмотрела ему в глаза, горячие и темные. Злоба исчезла, и Марти затрепетала.
Она внезапно вспомнила, что на ней лишь атласная сорочка и короткие штанишки.
Уверенные руки Ночного Солнца продолжали свое чувственное скольжение. Замотав головой, Марти отвела взгляд, но это не принесло ей облегчения. Тело девушки трепетало, а душа бунтовала.
Нет! Этому дикарю не удастся покорить ее! Напрасно он старается!
Ночное Солнце убрал руки, прислонился спиной к стене и смело уставился на Марти. Черные глаза ощупывали девушку куда интимнее, чем руки. Дыхание ее участилось.
Пока кавалеристы проезжали в нескольких ярдах от Марти, громко обсуждая, куда делась дочь генерала, та молча сидела в расщелине, загипнотизированная горячими черными глазами.
Не понимая, что с ней происходит, Марти растерялась. Ею завладело что-то такое, с чем она не могла, да и не хотела бороться. Какое-то чудесное тепло распространилось по всему телу девушки, и она ни на секунду не отрывала глаз от лениво развалившегося напротив индейца. Грудь ее вздымалась, внутренняя сторона бедер горела так, как если бы длинные гибкие пальцы интимно касались Марти.
Возбужденная, она облизнула губы и откинула голову, выгнув стройную шею. Марти, конечно, не осознавала, что принимает соблазнительные позы перед темнооким мужчиной, расположившимся напротив нее.
Девушке нравилось это странное возбуждение, однако она не подозревала, что этот красивый дикарь, даже не касаясь ее руками, одним лишь взглядом занимается с ней любовью. И Марти отдавалась ему, растворяясь в эротическом наслаждении.
Темные страстные глаза завладели девушкой, и это длилось бы еще долго, если бы бурундук, испуганный топотом лошадей, не выскочил из норки в нескольких дюймах от Марти. Девушка вздрогнула от неожиданности, и наблюдавший за ней мужчина понял, что она вот-вот закричит.
Ночное Солнце бросился к девушке и прижался к ее губам, чтобы заставить Марти замолчать.
Однако губы девушки открылись навстречу ему. Его язык проник внутрь, и Марти задохнулась от острого удовольствия. Поцелуй был горячим, глубоким и длинным, очень длинным.
В тесной, полутемной расщелине они предавались жадным поцелуям. Ночное Солнце, устроившись на корточках напротив Марти, крепко прижимал ее к себе. Девушка играла с его языком, чувствуя, что никогда не насытится этим необыкновенным мужчиной.
Когда, наконец, индеец оторвал от девушки свои горящие губы, солдаты давно уже проехали. Ночное Солнце прижал голову Марти к своей груди.
Ослабевшая и дрожащая девушка вдыхала особенный мужской запах, доселе незнакомый ей, и слышала, как неистово бьется сердце Ночного Солнца.
Он понимал, что может взять девушку здесь, и она отдастся ему добровольно. Однако при этом помнил, какую девушку держит в объятиях и почему она с ним. Перед его мысленным взором вновь предстал зеленоглазый молодой офицер, ее отец.
Ночное Солнце открыл глаза, когда Марти внезапно толкнула его в грудь.
— Никогда, — неуверенно промолвила она. — Никогда больше не делай этого, Ночное Солнце.
— Не буду, Марти. Поверь мне.
Глава 17
Уродливый приземистый индеец сидел в удобном белом кресле на залитой солнцем веранде особняка Дарлингтонов, попивая бурбон из высокого бокала и дымя дорогой сигарой.
Шрам, вождь следопытов кроу, приехал поговорить с генералом Уильямом Киддом. Генерал не сомневался, что хозяйка не захочет видеть индейца в доме. Он попенял следопыту на то, что тот явился без приглашения.
— Какого черта тебе понадобилось мозолить нам глаза? — спросил генерал Кидд. — Пока что-нибудь не узнаешь о моей дочери, не приходи сюда.
Шрам отхлебнул бурбона.
— Никаких новостей, генерал. Но я здесь именно из-за вашей дочери.
— Ты что-нибудь слышал?..
— Ничего. И ничего не узнаю, пока кое-что не предприму. Сопровождая солдат в горы на запад от Денвера, я только зря потеряю время.
— У тебя есть идея получше?
— Дайте мне несколько месяцев. Я проеду по стране, буду держать ухо востро и, возможно, что-нибудь услышу.
— Не понимаю, как ты…
— Генерал, у меня большие связи на равнинах. Я проявлю щедрость, преподнесу подарки, за ваши деньги, конечно, и завоюю благосклонность нужных людей.
— Думаешь, есть шанс выяснить, кто похитил Марти?
— Я умею выуживать информацию у самых скрытных людей.
— Проклятие, может, хоть ты что-то обнаружишь. Допивай, Шрам, и отправляйся в путь. Время не ждет.
Кроу осушил бокал и налил себе еще один.
— Для путешествия мне нужна тысяча долларов.
— Назначена награда в десять тысяч! Ты получишь свой обычный…
— Нет, генерал. Вы дадите мне тысячу долларов. Я же сказал, что придется вознаградить кое-кого за информацию. — Шрам ухмыльнулся. — Дамы предпочитают подарки.
Генерал Кидд вперился взглядом в индейца:
— Ты не знаешь ни одной леди, а шлюхи, которых ты навещаешь, конечно, не идут в счет…
— Вы, белые, почему-то убеждены в том, что есть какая-то разница… Вот, например, милая хозяюшка этого дома слишком изысканна для того, чтобы впустить меня в свою гостиную.
— Что ты имеешь в виду?
— Рыжеволосая леди большая распутница, чем бледнокожие красотки в заведении Мэтти Силке.
— Ради Бога, убирайся с глаз моих долой. — Генерал побагровел от гнева. — Я не встречал более безупречной леди, чем миссис Регина Дарлингтон.
Кроу гадко захихикал:
— Как скажете, генерал. Так что насчет денег?
— Возьми деньги у казначея и не возвращайся в эти края, пока у тебя не появятся сведения о моей дочери.
— Если я ничего не выясню через несколько месяцев, то вернусь в форт. — Поставив пустой бокал на стол, индеец направился к ступеням веранды. — Если же я найду ее, то…
— Пошлешь мне телеграмму. Не подходи слишком близко к моей дочери. Теперь убирайся.
Индеец кивнул и начал спускаться по каменным ступеням.
Генералу внушал антипатию этот подлый и нечистоплотный индеец. Уильям Кидд давно избавился бы от этого краснокожего, но никто не знал здешних мест так хорошо, как Шрам. Следопыт помнил каждую подробность равнин и располагал самой полной информацией обо всех индейских племенах. Как ни крутись, Шрам был необходим.
И все же кровь закипала в жилах генерала при мысли о том, что это отвратительное существо смеет говорить пакости о такой благородной леди, как Регина Дарлингтон. В окрестностях форта ни для кого не было секретом, что Шрам невероятно похотлив. От Нью-Мексико до Канады не осталось ни одного борделя, который бы он не посетил. Не было женщины, на которую он не посмотрел бы с вожделением. Похоже, индейцу приглянулась прелестная жена полковника Дарлингтона. Невообразимо! Хотя сам Уильям Кидд слышал, будто…
— Генерал, — послышался нежный женский голосок. — Отчего вы так качаете головой? Что-то случилось?
Повернувшись, он увидел, что широко улыбающаяся Регина Дарлингтон входит на веранду.
— Нет, мэм.
— Этот ужасный язычник ушел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33