Ничто его не держит, никакое ЧП не заставит его прервать отпуск и вернуться к рабочему столу: Билл нарочно не взял с собой мобильного телефона с запасом перезаряженных аккумуляторов, хотя обычно это было первое, что он брал с собой в дорогу.
Субботний выпуск, его последний, произвел фурор и разошелся со свистом. Билл использовал все блестящие задумки, которые в иных обстоятельствах растянул бы на целую осень, и в субботу вечером сидел у окна в пабе напротив газетного киоска, с наслаждением наблюдая, как люди расхватывают номера «Голоса». «Власть слова! — думал он. — Это просто праздник какой-то!»
А сейчас был понедельник. Сгущались неторопливые августовские сумерки. Билл Уильямс, спокойный и счастливый, подогнал свою мирную лодочку к душистому берегу и привязал швартов к молодой иве. Ленивое кряканье уток, устраивающихся на ночлег в камышах, шепот легчайшего ветерка в сухом тростнике, нежное журчание струй, облизывающих борта неподвижной лодки, — все эти тихие звуки природы заглушили на время шум бестолкового внешнего мира, в котором надо как-то жить, да еще, по возможности, и изменять его к лучшему. Давным-давно молодой доктор А. Э. да В., к своему изумлению, обнаружил, что за правое дело он может и убить.
Но за эту неделю на Темзе не произошло ничего, заслуживающего убийства, — обычные речные свары, ограничивающиеся бранью да потрясанием кулаками.
Плоскодонка была чересчур медлительна по сравнению с современными моторными лодками. Проворные пластиковые катера, набитые отдыхающими, с ревом проносились мимо, поднимая волну. Терпеливые рыболовы, сидящие на берегу на своих складных табуреточках в ожидании, когда им на крючок попадется что-нибудь заведомо несъедобное, ругались, когда бесшумная плоскодонка цепляла их лески. Начальники шлюзов с трудом сдерживали нетерпение, глядя, как плоскодонка без руля, с одним шестом минует сложные водовороты у входа и выхода из шлюза.
Как ни ловко Билл Уильямс обращался с плоскодонкой, без скандалов дело не обходилось.
Но зато вечерами, когда оживленное движение на реке затихало, он любовался закатами и слушал гоготанье гусей на лугах близ Оксфорда, однажды ужинал в трактире, по крыше которого разгуливал павлин, а в другой раз, не веря своим глазам, увидел голубой всплеск крыла охотящегося зимородка — редкое зрелище!
Он жил в обществе куропаток, стрекоз и диких маков, привольно растущих на берегах. Он проплывал мимо злобно шипящих лебедей. Бдительные цапли разглядывали его с подозрением, а потом поспешно уходили в камыши, высоко задирая голенастые ноги.
К тому времени, как Билл Уильямс добрался до оксфордской пристани, его душа наполнилась спокойным весельем, а руки окрепли от непрерывной работы тяжелым шестом. Он написал передовую статью (по привычке) и прочел девять из захваченных с собой книг.
Он вышел на берег, чтобы запастись продуктами, и из автомата позвонил на автоответчик, который включал во время своих нечастых отлучек. Большая часть сообщений была, как обычно, от недовольных читателей «Голоса». Никаких предложений или хотя бы звонков от возможных работодателей не поступало.
Уильямс, как обычно, закупил все местные и лондонские газеты, какие нашлись в киоске, и вернулся на лодку.
Был вторник. Уильямс уже восемь дней спокойно плыл вниз по Темзе. Еще два дня неторопливого путешествия — и он доберется до ресторана, где назначена встреча с владельцами корпорации. Видимо, сейчас все зависит от того, какое впечатление Уильямсу удастся на них произвести. А потому он первым делом прочитал их газеты.
Газет было две: «Новости Блонделя» и «Ежедневный трубадур». Каждая газета делилась на две части, и вторая из них была посвящена спорту, культуре и финансам.
Уильямс, конечно, знал, что обе газеты относятся с большой ответственностью к сообщаемым в них фактам и почти никогда не публикуют дешевых сенсаций. Знал он также и то, что в борьбе с конкурентами за тиражи они выпускают роскошные воскресные приложения. Но вышедший во вторник номер «Трубадура» был достаточно нуден, и, кроме того, Билл обнаружил, что один и тот же абзац дважды напечатан в разных столбцах — оплошность непростительная! Билл не пал духом — напротив, он твердо решил как следует встряхнуть эту газету.
Позднее, причалив в уютной заводи в трепещущей тени раскидистой ивы, Уильямс, тщательно подавляя бурлящие в нем чувства, прочел сегодняшний выпуск «Голоса Котсволда». Два предыдущих выпуска, прочитанные в пабах, еще носили отпечаток личности прежнего редактора. Сегодняшний, третий по счету от начала правления новых владельцев, сделался точно таким же, каким был «Голос Котсволда» до того, как за него взялся молодой да В. Уильямс.
Билл Уильямс вздохнул.
Спортивному корреспонденту «Голоса Котсволда», по его собственному выражению, «чертовски недоставало этого ублюдка с синим карандашом».
Новый редактор, крупный мужчина с хамоватыми манерами, с самого начала сообщил корреспонденту, что впредь спортивный раздел «Голоса» будет брать за основу то, что пишут в их ведущей газете. Здешний корреспондент будет играть вторую скрипку. Но поскольку в настоящее время никаких свежих новостей не было, ему скрепя сердце позволили продолжать пока серию статей о Деннисе Кинсере и его синдикатах, не забывая подчеркивать роль «Голоса» в его тренерской карьере. Но после этого корреспонденту посоветовали больше не развивать самостоятельных сюжетов, а только сообщать о фаворитах скачек.
Опечаленный корреспондент позвонил Деннису Кинсеру, и они вдвоем сочинили абсолютно лживую статью о том, что благодаря поддержке «Голоса Котсволда» новый тренер завален предложениями от энтузиастов, желающих сделаться участниками синдикатов.
Новый редактор прочел статью, глубокомысленно кивнул и поставил ее в номер. Бывший редактор только головой покачал. Он слишком хорошо знал своего спортивного корреспондента и, читая его излияния, не верил ни единому слову.
За два дня Билл Уильямс спустился от Оксфорда до места назначенной встречи — приречного ресторанчика с поэтичным названием «На стрежне» — и под лучами клонящегося к западу солнца аккуратно причалил к мосткам у ресторанчика. Уильямс сразу согласился с мнением своего корреспондента, который утверждал, что обеденный зал ресторанчика — один из самых уютных на Темзе. Столы стояли на застекленной веранде, откуда можно было любоваться рекой и проплывающими по ней лодками.
Между рекой и рестораном цвели купы роз. От причала наверх вела тропинка. Билл Уильямс выбрался на причал и стоял в своих джинсах и футболке, потягиваясь после долгого путешествия. По тропинке из ресторана спустился молодой человек в темном костюме, с самодовольным выражением на лице и сказал Биллу, чтобы он немедленно убирался, потому что его здесь видеть не хотят.
Билл подумал, что молодой человек шутит.
— Прошу прощения, — сказал Билл. — Что вы имеете в виду?
— На сегодня все места заказаны!
— А-а! — Билл рассмеялся. — Ну, тогда все в порядке. Я заказывал столик на сегодня еще две недели тому назад.
— Этого не могло быть! — Напыщенность молодого человека постепенно начала сменяться раздражением. — Это невозможно! Мы не обслуживаем туристов с лодок!
Билл Уильямс изумленно огляделся.
— Простите! Ресторан называется «На стрежне». Стоит он на берегу Темзы. При нем есть причал — к которому я и пристал. Как же вы можете не обслуживать туристов с лодок?
— Таковы наши правила!
Билл Уильямс тоже начал терять терпение.
— Подите и скажите вашим хозяевам, — заявил он, тыкая молодого человека пальцем в грудь, — что я заказывал столик две недели тому назад и никто мне не сказал, что туристов не обслуживают!
Все сотрудники «Голоса Котсволда» прекрасно знали, что, когда Уильямс в праведном гневе, с ним лучше не связываться. Молодой человек испуганно отступил и спросил:
— А как ваше имя?
— Уильямс. Столик на четверых. На восемь вечера. Я должен встретиться с тремя моими гостями в баре в половине восьмого. Идите и скажите это вашему начальству.
Миссис Робин Доукинс вела машину в самом мрачном расположении духа. Они ехали из Лондона на северо-запад, и то, что заходящее солнце било прямо в глаза, ее настроения отнюдь не улучшало.
Рядом с ней сидел Ф. Гарольд Филд, а на заднем сиденье, пристегнувшись ремнями, — Руссель Модсли. Миссис Доукинс не хотела вести машину и предлагала, чтобы во время этой поездки за рулем «Даймлера», принадлежащего фирме, сидел шофер, но это предложение . было отвергнуто большинством голосов на том основании, что шофер может проболтаться о чем угодно, если ему хорошо заплатят.
Миссис Робин Доукинс, мистер Ф. Гарольд Филд и мистер Руссель Модсли совместно владели газетной корпорацией «Агентство новостей „Львиное сердце“. Все трое были прожженными деловыми людьми с холодными глазами. Всем им было за пятьдесят, все трое были проницательны и очень озабочены состоянием дел корпорации. Тиражи всех газет упали из-за телевидения, но их газет — особенно. На заседаниях правления постоянно кипели ссоры. Каждый из трех владельцев сильно недолюбливал остальных двух, и именно непрекращающаяся вражда между ними была причиной на редкость неудачного выбора редактора „Ежедневного трубадура“.
Миссис Робин Доукинс считала совершенно бессмысленным встречаться с тридцатитрехлетним юнцом из провинциальной газетки, и только безвыходность заставила ее согласиться на эту поездку.
«Даймлер» «Агентства новостей „Львиное сердце“ остановился у ресторана „На стрежне“ в семь тридцать пять, и владельцы корпорации неохотно вошли в бар. За столиками сидело несколько группок людей, и среди них не было ни одного, кто соответствовал бы представлению миссис Робин Доукинс о редакторе газеты. Она скользнула взглядом по стоящему в стороне молодому человеку с папкой в руках. Молодой человек неуверенно двинулся в их сторону, и миссис Доукинс с разочарованием осознала, что вот это и есть тот самый человек, ради которого они сюда приехали. Она сразу решила, что они только зря потратили время.
Ф.Гарольд Филд и Руссель Модсли пожали молодому человеку руку и представились. Оба тоже были разочарованы его молодостью. В своих черных брюках, белой рубашке и темно-синем пиджаке Билл Уильямс выглядел вполне подходящим для летнего обеда в ресторанчике на берегу Темзы, но никак не для кабинета редактора крупной газеты. Сам Билл Уильямс, озабоченный исходом предстоящей встречи куда более, чем ему хотелось признавать, был к тому же несколько выбит из колеи неутихающей враждебностью служащих ресторана. Он совершенно не понимал, в чем причина. Ну почему он не может приехать сюда на лодке?
В баре Билл Уильямс усадил своих гостей за столик и заказал напитки. Напитки подали далеко не сразу. Бар успел заполниться народом и снова начал пустеть — старший официант в строгом смокинге принялся раздавать меню и провожать гостей в обеденный зал. Всех, кроме гостей Уильямса.
Рассерженный таким пренебрежением, Билл Уильямс попросил у старшего официанта меню, когда тот проходил мимо, ведя за собой улыбающихся клиентов. Старший официант нахмурился, ответил: «Да, конечно» — и вернулся только минут через пять.
Миссис Робин Доукинс вся кипела — она не привыкла, чтобы с ней так обращались, и с нетерпением ждала, когда же Билл Уильямс наконец поставит официантов на место. Уильямс дважды напомнил о себе, и все же они были последними, кого проводили из бара в обеденный зал. И место им дали самое худшее, где-то в дальнем углу. Билл Уильямс был уже готов врезать кулаком по нагло ухмыляющейся роже старшего официанта.
«Это невозможно!» — думала миссис Робин Доукинс. Заказанный ею обед запоздал и был подан остывшим. Ф.Гарольд Филд и Руссель Модсли пытались определить, насколько этот парень пригоден для поста редактора — зачем, собственно, они и приехали, — но им мешала грубость официантов.
Билл Уильямс, бессильно стискивавший кулаки, потребовал от официантов вести себя повежливее, но все осталось как было. Когда миссис Робин Доукинс попросила кофе, ей небрежно бросили: «Кофе в баре!»
Все столики в баре к этому времени были заняты. Миссис Робин Доукинс, не оглядываясь, решительно — направилась к выходу на автостоянку. Ф.Гарольд Филд и Руссель Модсли кивнули Биллу Уильямсу и туманно пообещали «сообщить о своем решении». Билл Уильямс еле успел сунуть Ф.Гарольду Филду папку, которую лелеял весь вечер. Ф.Гарольд Филд папку взял — хотя вид у него при этом был такой, словно в папке динамит, — и вслед за миссис Доукинс и Русселем Модсли направился к машине.
— Я же вам говорила! — принялась зудеть миссис Робин Доукинс. Она выпятила челюсть и бешено рванула с места. — Сопливый мальчишка, который даже сандвича заказать не умеет!
— У меня сложилось впечатление, что этот Уильямс готов был ударить старшего официанта, но его остановило присутствие окружающих, — заметил Ф.Гарольд Филд.
— Чушь! — отрезала миссис Доукинс. Но Ф.Гарольд Филд знал, что не ошибся. Он ощупал папку, которую всучил ему Уильямс, и решил утром все-таки почитать то, что в ней содержится.
Билл Уильямс вернулся в обеденный зал. Зал уже опустел, и его прибирали к утру. Билл потребовал старшего официанта. Никто из занятых делом младших официантов не спешил выполнять его просьбу, но наконец один из них соизволил сказать Биллу, что старший официант уже закончил работать и ушел домой.
Гнев бурлил в Билле Уильямсе и требовал выхода. Билл встал как вкопанный и потребовал встречи с тем, кто сейчас за старшего. Официанты принялись переминаться с ноги на ногу. Туристам с лодок полагалось уходить тихо-мирно, а у этого был такой вид, словно он вот-вот побросает их с причала в реку.
Наконец один из них неуверенно предположил, что ему, возможно, стоит встретиться с директором…
— Да, и немедленно! — заявил Билл Уильямс. Директор, сидевший в маленькой комнатке в конце коридора, начинавшегося позади стойки бара, оказался импозантной дамой в длиннополом ало-золотом восточном халате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35