Niche
«Френсис Д. Скачка тринадцати»: ЭКСМО; М.; 2000
ISBN 5-04-003902-6
Аннотация
Придержать лошадь? Обчистить кассу тотализатора, пока напуганные зрители толпами покидают трибуны? Подсунуть напичканную наркотиками морковку фавориту престижного стипль-чеза? Да, таков мир скачек. И причины этому — алчность, гордость и зависть — вечные пороки человека. Дик Фрэнсис верен себе: жизнь даже на таком маленьком клочке земли, как скаковая дорожка ипподрома, непредсказуема, временами жестока и бесконечно разнообразна.
Дик Фрэнсис
Скачка тринадцати
ПРОЛОГ

Заметки на программке скачек
Рассказать вам историю, короткую, но интересную? Такую, чтобы после нее можно было спокойно заснуть? Чтобы не было в ней никаких окровавленных трупов, никаких ужасов, никаких повешенных и четвертованных?
Ну, что трупов не будет совсем — обещать не могу. Но трупы для меня не главное.
Позабавить, порадовать, вызвать негодование или легкий ужас. Заглянуть в окно и посмотреть на сцену, что разыгрывается за ним. Потом задернуть занавеску и перейти к следующему дому. А там что происходит? Залезть в холодильник и сунуть кубик льда за шиворот спящему.
Меню из тринадцати блюд. Главное — не рецепты, а объем. Сколько вам? Вот этот — на три тысячи слов, а есть и на восемь тысяч. Дело в том, что журналы и газеты обычно сокращают рассказы, чтобы те поместились в номере. Не поймите неправильно, меня такой подход к делу вполне устраивает. Так что одни истории подлиннее, другие покороче. Одним приходилось затягивать пояс, другие могли позволить себе растекаться мыслью…
Некоторые из них очень давние, другие — совсем свежие. Возможно, кто-то из вас встретит здесь старых знакомых. А как вам новые?
Точнее говоря, восемь из этих тринадцати рассказов были написаны по заказу для разных изданий, которые очень любезно оговаривали объем, но не содержание. Остальные пять написаны мною недавно, и их объем, как и содержание, зависит исключительно от моего личного вкуса.
Когда все тринадцать участников собрались и готовы были выйти на старт, неожиданно встал вопрос: кто выступит первым? Как расположить рассказы? В порядке написания? По праву первородства?
В конце концов мы решили предоставить решение случаю и устроили импровизированную лотерею.
Нас было четверо. Мы собрались выпить по рюмочке перед ленчем. «Мы» — это моя жена Мэри, мой сын Феликс, мой литагент Эндрю Хьюсон и я сам.
Мы написали названия тринадцати рассказов на тринадцати полосках клейкой бумаги, сложили их пополам и ссыпали в роскошное хрустальное ведерко для шампанского, подаренное нам с женой Филис и Виктором Гренн на новоселье, когда мы приобрели себе новую квартиру на берегу Карибского моря. (Миссис Филис Гренн — президент корпорации «Пенгуин-Петнем», которая издает книги Д.Фрэнсиса в США.)
Мы четверо по очереди перемешивали бумажки и вытаскивали их по одной. Разворачивали, читали название вслух и приклеивали по порядку на столешницу. Каждому досталось вынуть по три названия. Тринадцатое, и последнее, предоставили мне.
Мы не придавали этой лотерее большого значения. Честно говоря, мы полагали, что в случае чего результат всегда можно будет подправить. Но, к нашему изумлению, названия вынулись примерно в том порядке, какой избрали бы мы сами, так что мы послушались веления судьбы.
Так что рассказы в этой книге расположены именно в том порядке, в каком их названия вынулись из ведерка для шампанского. Ну конечно, потом мы насыпали в это ведерко льда, сунули туда бутылку с шампанским — и выпили за удачный жребий! А вы как думали?
СМЕРТЬ ХЕЙГА
Всякий сюжет начинается с вопроса: «А что, если?..» А что, если в самый неподходящий момент Хейг умрет? Последствий могут быть сотни. Вот некоторые из них.
Кристофер Хейг водил жужжащей электрической бритвой по подбородку и безразлично смотрел на себя в зеркало в ванной, не подозревая, что бреется в последний раз.
Борода у него росла черная и густая, словно в насмешку над редеющими волосами на макушке. Хейг вздохнул, подровнял переход между бородой и волосами возле ушей и смахнул сбритые волосы в полиэтиленовый пакет.
Кристоферу Хейгу было сорок два, и он потихоньку начинал обрастать брюшком. Теперь он жалел о том, как бездарно провел свою молодость. Ведь мог бы облететь вокруг Земли на воздушном шаре, поехать в Антарктиду фотографировать пингвинов или отправиться на каноэ вверх по Ориноко! А вместо этого он много лет проработал консультантом по кормам для животных. Унылая тягомотина от звонка до звонка. Вершиной его подавленной страсти к приключениям была работа судьей на скачках.
В эту пятницу ему предстоял первый день двухдневных Весенних скачек в Винчестере. Поездка на машине до Винчестера доставила Хейгу немалое удовольствие. Дом его теперь казался холодным и пустым — жена Хейга сбежала со смазливым мастером по ремонту телевизоров. А по дороге Хейг наслаждался солнышком и любовался блестящими зелеными почками на ветвях оживших деревьев. На самом деле ему и без жены неплохо. Баба с возу… Интересно, как люди организовывают путешествия на собаках по Аляске или на вездеходе по красным пустыням Австралии? Вряд ли такую путевку можно приобрести в обычном турагентстве…
Предусмотрительный и дотошный по натуре, Хейг уже мысленно собирал чемоданы для своего воображаемого путешествия, прикидывая, годятся ли снегоступы для песков пустыни и какие аудиокниги взять с собой, чтобы коротать долгие ночи. Сны и мечты восполняли пробелы в его жизни достойного труженика.
Кристофер Хейг был одним из пятнадцати судей, которых регулярно приглашали на скачки для определения победителя и лошадей, занявших призовые места. Поскольку судей было пятнадцать, а скачек каждый день бывало значительно меньше — максимум четыре, за исключением праздничных дней, — работа судьи была для Хейга скорее приятным сюрпризом, чем постоянным занятием. Он никогда не знал заранее, на какие скачки его пошлют: никто из судей не работал постоянно на одном и том же ипподроме.
Кристофер Хейг жалел о былых временах, когда слово судьи было законом: если судья сказал, что первой пришла такая-то лошадь, значит, эта лошадь и будет названа победителем, даже если половина зрителей будет утверждать, что первой пришла «эта, как ее». А в наше время вердикт выносит камера, фиксирующая фотофиниш, а судья только объявляет решение… «Так оно, конечно, честнее, — размышлял Кристофер Хейг, — но раньше было куда интереснее!»
В прошлый раз на скачках в Винчестере камера оказалась испорчена. Но этот инцидент, который пышно окрестили «неполадками», произошел с другим судьей. Теперь камера наверняка будет тщательно заряжена и трижды перепроверена. А жаль.
Крис Хейг поставил машину (в последний раз) на стоянке «Только для работников ипподрома» и беспечно зашагал к весовой, где встречаются все официальные лица ипподрома, здороваясь по дороге с охранниками на воротах и прибывающими жокеями.
В тот день судья чувствовал себя особенно хорошо. В душе у него, как и во всей природе, царила весна.
И сегодня он, уже не в первый раз, подумал о том, что впереди у него еще как минимум тридцать лет и надо бы в ближайшее время что-то предпринять, чтобы коренным образом изменить всю свою жизнь. Намерения были ясны, а вот цель представлялась пока смутно. Как он был бы ошеломлен, узнав, что уже слишком поздно!
Распорядители, секретарь, стартер, весовой и вся толпа организаторов, как всегда, приветствовали Кристофера Хейга улыбками. Судью любили — не только за то, что он делал свое дело без ошибок, но и за его беспечную щедрость, добродушие и умение сохранять спокойствие в критической ситуации. Некоторые считали его нудным. Они не подозревали, какой вулкан бурлит у него в душе. «А что, если устроиться в команду, которая тушит пожары на нефтяных скважинах?» — думал Хейг.
Перед скачкой судья сидит за столиком у весов и запоминает цвета, в которых выступают жокеи. Кроме того, он заучивает клички лошадей и проверяет, соответствует ли номер на жокее номеру, который значится в программе скачек. Для Криса Хейга это не составляло ни малейшего труда. У него за плечами были годы практики.
Первые три скачки прошли без проблем. Нужды в фотофинише ни разу не возникало, и судья уверенно называл победителей и занявших призовые места. Кристофер Хейг был доволен собой.
Четвертая скачка, Клойстерская барьерная с гандикапом, была главным событием дня. Крис Хейг тщательно запомнил всех одиннадцать участников, чтобы узнавать их с первого взгляда — не хватало еще запутаться!
Номер первый — Лилиглит, идет с максимальным весом.
Номер второй — Фейбл.
Номер третий — Сторм-Коун.
И так далее по списку. Все клички участников были знакомы ему по другим состязаниям, но судьбы первых трех переплелись с его собственной самым причудливым образом. Впрочем, Хейг об этом не подозревал.
Номер первый — Лилиглит.
В ту же пятницу, примерно тогда же, когда Кристофер Хейг брился перед зеркалом и мечтал о подвигах, Венди Биллингтон Иннс сидела на удобном низеньком пуфике и тупо смотрела на собственное отражение в трюмо. Она не замечала ни бледной прозрачной кожи, ни прямых каштановых волос, ни теней под серо-голубыми глазами. Она видела лишь заботы и катастрофу, которой она не понимала и не могла с ней справиться. А ведь всего час назад жизнь казалась такой простой и надежной!
Наверху были четверо детей, три дочери и годовалый сын, за которыми ухаживала постоянно живущая в доме нянька. Внизу были кухарка, экономка, лакей и, у ворот поместья, шофер, он же садовник, с женой, которая работала горничной, и дочерью. Венди Биллингтон Иннс умела распоряжаться слугами мягко и дружелюбно, так что все прекрасно уживались между собой. Она сама выросла в точно таком же обеспеченном и уютном доме и точно знала, чего можно требовать от каждого из слуг и, самое главное, какая просьба может быть сочтена смертельным оскорблением.
Дом, где она жила, был прекрасным памятником былой эпохи, знававшим лучшие времена. В нем всем хватало места, но стены безжалостно точил грибок. Венди подумывала о том, что вскоре надо будет перевезти свое семейство в новый дом…
Она получила в приданое толстую пачку акций и облигаций и, как некогда ее мать, с удовольствием доверила распоряжаться всем этим своему мужу.
В свои тридцать семь лет Венди жила если не счастливо, то спокойно. Себе она могла признаться, что Джаспер, ее муж, с самой свадьбы время от времени ей изменяет, но никому другому она бы этого не сказала. Они с мужем были хорошими друзьями, и потому Венди предпочитала не выяснять истинной причины его однодневных отлучек, после которых Джаспер возвращался в самом радужном настроении, смешил жену и осыпал ее цветами и маленькими подарками. Когда он возвращался под утро с пустыми руками — такое случалось чаще, — это означало, что он провел всю ночь в своем любимом игорном клубе. Джаспер был человек добросердечный, безвредный и бесполезный. Его почти все любили.
В ту пятницу, когда проходили скачки в Винчестере, Венди нежилась в постели, планируя предстоящий день. И вдруг телефон у ее постели зазвонил. На часах было без четверти восемь. Венди сняла трубку и услышала голос семейного бухгалтера. Тот сказал, что ему надо срочно поговорить с Джаспером.
Место Джаспера на большой кровати пустовало. Но он частенько ложился спать в своей гардеробной, если возвращался домой слишком поздно. Поэтому Венди спокойно выглянула туда.
Постель не смята. Джаспера нет.
— Его нет, — доложила Венди, вернувшись к телефону. — Он не ночевал дома. Наверно, заигрался в карты или в триктрак — вы же знаете, какой он азартный, готов играть всю ночь напролет. — Венди, как всегда, легко простила мужу его отсутствие. — Когда он вернется, что ему передать?
Бухгалтер слабым голосом спросил, читала ли миссис Иннс — то есть Венди — финансовые столбцы сегодняшних газет, заранее зная ответ. Нет, не читала.
К этому времени Венди была уже достаточно встревожена, чтобы спросить, в чем, собственно, дело. Ох, лучше бы она не спрашивала!
— Понимаете, — сочувственно объяснил бухгалтер, — фирма Стеммера Пибоди объявлена банкротом, а это значит… как бы это получше сказать… это значит, что состояние Джаспера — и еще нескольких других человек — э-э… скажем так, серьезно скомпрометировано.
— Простите, что именно значит «серьезно скомпрометировано»?
— Это значит, что менеджер, которому Джаспер и другие люди доверили распоряжаться своими деньгами, вложил их в одно предприятие и… э-э… и потерял.
— Этого не может быть! — воскликнула Венди.
— Я его предупреждал, — уныло сказал, бухгалтер. — Но Джаспер доверял этому менеджеру и подписал бумаги, дававшие ему слишком много власти.
— Но ведь есть еще мои деньги! — сказала Венди. — Если Джаспер потерял часть своего состояния, мы сможем прекрасно прожить и на мои!
После тяжелой паузы бухгалтер ошарашил ее самой плохой новостью:
— Видите ли, миссис Иннс… то есть Венди… Вы ведь предоставили распоряжаться всем своим состоянием Джасперу. Возможно, вы тоже дали ему слишком много власти. Ваши деньги пропали вместе с его состоянием. Я надеюсь, нам удастся спасти достаточно, чтобы вы могли жить с комфортом — хотя, разумеется, не так, как теперь. Есть ведь страховки на детей, и все прочее. Мне надо поговорить с Джаспером и обсудить наши планы.
Обретя наконец дар речи, Венди спросила:
— А Джаспер знает?
— Он узнал еще вчера, когда об этом стало известно в Сити. Джаспер — человек порядочный. Мне говорили, что он с тех пор пытается раздобыть денег, чтобы уплатить свои игорные долги. Например, он пытался продать свою лошадь, Лилиглита.
— Лилиглита? Джаспер на это никогда не пойдет! Он обожает эту лошадь. И потом, Лилиглит сегодня участвует в скачках в Винчестере!
— Боюсь, в будущем Джаспер не сможет позволить себе держать скаковых лошадей.
Венди не решилась спросить, чего еще он не сможет позволить себе в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35