Снежинка смогла уловить свет даже в этот облачный день, и от прикосновения Джулии разноцветные радуги заиграли на стенах алькова.
— Именно здесь, — сказала Джулия своей малышке, — будут стоять кормушки для колибри. И здесь, — пообещала она, — мы будем наблюдать за гнездованием их семейств, когда и мы сами начнем вить свое гнездо.
И только тут Джулия сообразила, что свои обещания она произнесла вслух. Слегка пожав плечами, она добавила еще несколько ласковых слов:
— Сейчас идет дождь, но все равно уютно, ты не находишь? Мы останемся сегодня здесь, моя любовь, нам будет тепло и уютно, и мы отпразднуем, моя сладкая девочка, благополучное возвращение твоего папы.
Джулия привыкла утром и вечером смотреть по телевизору новости. Она включила телевизор на кухне и увидела Алексис Аллен, чья расчетливая жестокость столь неожиданно одарила Джулию счастьем. По случаю Дня святого Валентина она делилась с аудиторией «Доброе утро, Америка!» своими рецептами любви.
Правда, на этот раз романтическая героиня «Города ветров» не улыбалась.
— Джейс Коултон был — нет, является — удивительным человеком, настоящим героем, о чем сейчас знает весь мир, а я это знала с того времени, когда встретила Джейса прошлой осенью. Хотя я совершила ошибки в отношении этого удивительного человека. Этого героя. Из-за этих ошибок Джейс и я расстались в гневе, в страшном гневе, за два дня до Рождества. Я позволила нам расстаться таким образом. Пусть он пострадает, решила я. Однако, как ни была я разгневана, я знала, что мы снова вернемся друг к другу. Сегодня, в День святого Валентина. Когда он должен был вернуться. Это будет такая романтическая встреча, сказала я себе. Такая страстная. Но сейчас Джейсу приходится нелегко, как рассказывали мне другие мужественные члены его бригады. Хотя он сделал все, чтобы спасти жизни других. Джейс заботился о других. Но только не о себе. И я страшно боюсь, что Джейс так бездумно относится к себе из-за того, что произошло между нами.
Алексис сделала театральный вздох, послуживший сигналом для оператора: камера поплыла вперед, и ее взволнованное красивое лицо было показано крупным планом. И в этот момент она умоляющим тоном обратилась к аудитории:
— Пожалуйста, не совершайте ошибок, которые совершила я! Не позволяйте любимому уходить в гневе, даже если он уходит по какому-то пустячному делу в соседний дом! Не делайте этого, если вы любите его. Как бы вы ни были на него сердиты!
Когда изображение Алексис со слезами на глазах сменилось рекламой, Джулия, дрожащими пальцами нажав кнопки, переключилась на «Фоке-новости» 53-го канала, где в этот момент диктор говорил о постигшей доктора Джейса Коултона беде.
Группа врачей и медицинских сестер — бригада Джейса — вылетела к месту последней кровавой бойни на Балканах тридцатого декабря. На заре. Они должны были вернуться в Лондон вчера, тринадцатого февраля, а им на смену прилетала новая группа добровольцев.
Как и планировалось, коллеги Джейса вернулись в Лондон, а оттуда — домой.
Домой. Целые и невредимые. Все, кроме Джейса. Он остался там. У него не было выбора. Из-за того, что произошло вечером двенадцатого.
Молодая мать со своим только что родившимся сыном не помня себя бежала по центру города. Она бежала по грязному снегу, на котором оставались следы крови. Кровь хлестала, но она не обращала на это внимания, потому что главным для нее был ребенок, дитя любви, оставшийся без отца, которого убили накануне Рождества.
Впереди виднелось убежище — госпиталь с медицинским персоналом и охраной и вышколенными миротворцами.
Во многих госпиталях Соединенных Штатов существовало правило — дежурному персоналу «Скорой помощи» запрещалось покидать свой пост ради пациента, которого следовало доставить в больницу. Тому существовало мотивированное объяснение. Все соглашались, что неразумно оставлять без присмотра пациента, явившегося по доброй воле, ради того, который может по разным причинам отказаться от предложенной помощи. А вдруг добровольно пришедший пациент за это время умрет?
Нельзя было забывать и о некоторых юридических аспектах. Пациенты должны были давать согласие на осмотр. Если пациента забирали из госпиталя, особенно когда он был серьезно ранен и получить его согласие было невозможно, этот акт проходил под наблюдением адвокатов, поскольку иначе он мог расцениваться как похищение человека.
Джейс Коултон не слишком придерживался правил, тем более юридических, и оказывал помощь всем нуждающимся вопреки всяческим предписаниям.
Но на войне действовали иные законы. Такие, как осмотрительность. И осторожность.
Доктор Джейс Коултон знал законы войны. Благодарная мать умоляла доктора Джейса на языке, которым он еще не овладел, но с таким чувством, которое было понятно и без слов, чтобы он в первую очередь взял ее младенца.
Именно ее младенца, а не ее.
Джейс схватил их обоих — младенца с согласия матери, а ее похитил.
Как свидетельствуют очевидцы, в этот самый момент он был ранен выстрелом в бедро. И, говорят очевидцы, несмотря ни на что, не замедлил движения, таща свой груз к островку безопасности.
Путешествие было опасным. Пули летели в него с двух сторон.
Стрелявшие в него люди были не ахти какие снайперы. Это были вчерашние штатские, ставшие солдатами в канун Рождества.
Джейс был движущейся мишенью, а снайперы — неумелыми стрелками. Горожане, вооруженные обломками льда и мерзлыми камнями, прикрыли его живым человеческим щитом. Врачи и сестры бросились к Джейсу, чтобы освободить его от нелегкого груза.
Мать и дитя оказались в безопасности, радостные крики приветствовали их появление, стрельба прекратилась.
Военный эпизод завершился.
Однако Джейс Коултон исчез. Был похищен.
Каким образом?
Никто не видел, как это произошло. Поняли только, что это случилось. Он был — и вот его нет, как по мановению волшебной палочки. Исчез среди этого хаоса и под радостные крики солдат.
А сейчас, сообщали «Фокс-новости», доктора Джейса Коултона удерживают ради получения выкупа. Но эти люди хотят слишком много. Всего. Включая освобождение «политических узников», которые содержатся в тюрьмах разных стран. Последнее требование подтверждало предположение о том, что эта армия, состоящая из всякого сброда, вооруженного современным оружием, финансируется одной из террористических организаций, расположенной далеко от театра военных действий.
Разумеется, никто не собирался выполнять эти требования. И даже всерьез их рассматривать.
«Фокс-новости» обещали объективно, подробно и оперативно сообщать телезрителям все детали, как делали эти все двадцать восемь часов, с тех пор как произошло похищение, после чего последовали другие, не столь драматические новости, связанные с Днем святого Валентина.
Джулия переключила телевизор на 99-й канал, где рассказывали биографию плененного врача.
Джейс Коултон родился в Саванне, сообщал репортер, и жил в этом городе до тринадцати лет. Затем переехал в Неваду, где с отличием окончил среднюю школу. Учителя и профессора помнят его как очень серьезного школьника и студента, усердного и целеустремленного, когда он учился в Стэнфордском медицинском колледже.
Он в разное время жил на обоих побережьях, а по окончании университета решил поселиться в центре — в Чикаго, где работает в знаменитом травмоцентре, который сам же и основал.
Этот канал так же обещал держать телезрителей в курсе последних новостей относительно Джейса Коултона, после чего перешел к другим темам.
Как и все другие каналы.
Джулия вернулась на канал «Фокс», приглушила звук и задумалась о том, что ей довелось узнать. Двенадцатого февраля, когда ее беременность подверглась смертельной опасности, Джейс, рискуя жизнью, бросился спасать другую мать и ее ребенка.
И спас. Их обоих. Всех их. Обеих матерей, обоих младенцев — мальчика и свою дочь.
Ах, Джейс! Невидящим взором Джулия смотрела на шоколадный торт в виде сердца на телевизионном экране. Мысленно она видела другой образ — фотографию Джейса, которую перед этим демонстрировали каналы «Фокс» и 99-й.
Это было его недавнее фото, и он был весьма похож на человека, которого она любила, — красивого, серьезного, сосредоточенного.
Но Джулия доподлинно знала, что он нисколько не похож на фотографию пастушка-подростка, опубликованную двадцать два года назад в «Логанвилл стар». Ни Трой Логан, ни Роули Рамзи, ни даже миссис Бирс, увидев фото доктора Джейса Коултона, не признают в нем Сэма. Да и биография в том виде, в каком она была представлена телеканалом, не дает никакого ключа к пониманию образа Джейса. Колорадо не было даже упомянуто, а уж тем более Логанвилл. Два года с момента его ухода из Саванны и до поступления в школу в этой биографии вообще не фигурируют. Либо этот пробел не был замечен, либо, будучи замечен, сознательно опущен.
И не было никакой связи между Джейсом и ею. Алексис не рассказала всей правды о своих отношениях с Джейсом и никогда не расскажет, тем более не упомянет имени Джулии, которой передала свой билет первого класса на самолет. И в Логанвилле Джулия говорила о Тирнее и Канзасе, а вовсе не о Лондоне и любви.
Секрету Джейса ничто не угрожает. Хочется надеяться, что и ему самому тоже.
Да. Если только… А что, если какой-нибудь въедливый репортер решит изучить почту Джейса по случаю Дня святого Валентина? Узнать, сколько романтических любовных посланий получил красавец травмохирург?
Это расследование поначалу может выглядеть вполне невинно. Под видом сообщения некоторых бытовых подробностей, а вовсе не шпионажа. Однако объемистые пакеты, отправленные по почте двенадцатого числа, могут кое-кого заинтриговать. Но нет, привратника дома на Лейк-Шор-драйв, где живет Джейс, нельзя подкупить. Он не покажет им пакеты, потому что очень уважает Джейса.
Государственный департамент не намерен вести переговоры с террористами, даже ради мужественного доктора. Однако без сомнения, будут приняты энергичные меры, чтобы убедить террористов освободить пленника. Энтузиазма, однако, поубавится, если станет известно, что вся существующая дипломатическая валюта будет потрачена на убийцу. И ценность Джейса для тех, кто взял его в плен, также резко уменьшится. Они могут причинить ему вред и даже убить его, сделав тем самым подарок Соединенным Штатам и освободив налогоплательщиков от расходов, связанных с судебными издержками и содержанием в тюрьме.
Визитная карточка Джейса все еще лежала в бумажнике Джулии. Она вынула ее, освободила от защитного пластикового футляра и некоторое время смотрела на дорогой почерк на обороте. А затем набрала чикагский номер адвоката Джейса — человека, которому он доверял. Абсолютно.
— Гарек Макинтайр.
— О, мистер Макинтайр!.. Я… должно быть, это прямая связь с вами?
Это была не просто прямая связь, это была связь, доступная весьма ограниченному кругу лиц. Гарек сразу узнавал голоса тех немногих, кто знал этот номер. Этот женский голос был ему незнаком.
— Могу я помочь вам, мисс…
— Хейли. Джулия Хейли. Я…
— Джулия, — тихо перебил ее Гарек. — Я Гарек, и я думал о том, чтобы позвонить вам. — «Думал о вас, интересовался вами, беспокоился о вас — из-за Джейса».
— Вы знаете меня?
— Да. — Женщина, которой за несколько часов до отъезда на войну Джейс Коултон оставил все свое состояние. Джейс никогда не думал о завещании, за исключением того короткого промежутка времени, когда он поверил, что может стать отцом ребенка Алексис. Тогда были сделаны срочные распоряжения, чтобы ребенок был обеспечен. А затем были распоряжения в отношении Джулии. — Джейс позвонил мне из Лондона перед своим отъездом. Он сказал, что дал вам мои координаты, а мне он оставил ваш телефон в Сиэтле. Я собирался позвонить вам сегодня, примерно через час, чтобы поделиться информацией, которая мне известна.
— Вы знаете больше, чем сообщают в телевизионных новостях?
— Да. Немного больше.
Информация пришла от благодарных граждан, находящихся на нелегальном положении, от подвергшихся ограблению горожан, которым Джейс неутомимо помогал. Они сообщили, что травмохирург жив. И здоров. Пулевое ранение оказалось легким и уже заживало.
Джейса держали в главном штабе недавно сформированной армии, в крепости, оснащенной современным оружием и расположенной в горах.
Джулия сказала:
— Джейс не захочет, чтобы кто-то рисковал жизнью ради того, чтобы его спасти.
— Есть люди, которых специально учат рисковать, Джулия. Тех, кто готов к этому. — Гарек Макинтайр очень хорошо знал таких людей. Он был одним из них. Когда-то. Одним из лучших.
— Но Джейс не захочет этого, Гарек. Ему это не по душе.
— Сейчас не планируется операция по спасению, — объяснил Гарек. — Пока что. С Джейеом все в порядке. Он работает, лечит раненых другой стороны.
— Не потому ли они его и похитили? Им требуется помощь хирурга?
— Я… да. Конечно. И это означает, Джулия, что с ним обращаются хорошо. — Гарек обругал себя за секундное колебание. Но кажется, он быстро спохватился.
Однако не столь быстро.
— Что еще? — спросила Джулия. — Пожалуйста, скажите мне. Джейс говорил, что если мне что-то понадобится и я не смогу с ним связаться, я должна обратиться к вам. Я нуждаюсь в вас, Гарек. Пожалуйста, я должна все знать. Даже самое печальное.
«Она изумительная, — говорил ему Джейс. — Бесстрашная и сильная».
— Хорошо. Но это только предположение, Джулия. Мы точно не знаем. Есть, однако, опасение, что группа, которая развязала гражданскую войну, проводит расследование в отношении некоторых лиц, направленных туда для оказания помощи. Даже простейшее расследование способно выявить не только медицинскую компетентность Джейса, но и величину его состояния, которое он приумножил, работая в таких местах, как Афганистан, Найроби, Косово, и тогда возникнет подозрение, что им руководит не только альтруизм.
— Ах нет! — шепотом воскликнула Джулия. — Они могут подумать, что он работает на правительство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29