OCR Roland
«Лаура Леоне. Загадочное имя. Патриция Хэган. Прикосновение любви»: АСТ; Москва; 2001
ISBN 5-17-007788-2
Аннотация
Келли Сандерс приехала на Багамы, чтобы в этом тропическом раю отдохнуть, а заодно и пересмотреть свою жизнь. Но, сама того не ожидая, девушка закружилась в вихре развлечений, самым лучшим из которых оказалось общество неотразимого Майка Креймера. И внезапно Келли поняла, что ни к чему не обязывающий «летний роман» превращается в нечто неизмеримо большее – в настоящую любовь, принесшую долгожданное счастье…
Патриция Хэган
Прикосновение любви
Глава 1
Келли, только что пересекшая бухту туда и обратно, не торопилась взбираться на волнорез. Она предпочитала побыть еще в воде, наблюдая, как остальные собираются на веранде домика у вершины холма. «Что же происходит?» – снова задумалась она. Все вели себя так, будто знали неведомый ей секрет. Не то чтобы это ее раздражало, вовсе нет. Просто сбивало с толку. Ей нравились друзья Нила, две супружеские пары, знакомые ему с незапамятных времен, еще в качестве товарищей по колледжу. С того самого дня, около шести месяцев назад, когда они с Нилом начали встречаться, она чувствовала себя в их кругу вполне уютно.
Нынче они собрались в коттедже родителей Нила на озере Норман, в часе езды к северу от Шарлотта. Все, кроме нее, приехали в пятницу вечером, но Келли в последнюю минуту пришлось срочно заменить заболевшего ветеринара и остаться в клинике на дежурство. Поэтому она смогла присоединиться к друзьям только к пяти часам вечера в субботу. С той самой минуты, как Келли вышла из своего «форда-бронко», она почувствовала что-то странное. Парни, Ларри и Чед, понимающе переглядывались, а их жены, Бренда и Вики, обменивались заговорщическими улыбками. Может быть, одна из них после многолетних попыток наконец забеременела? Но тогда почему бы просто не сообщить об этом? Что же здесь такого? Она бы охотно разделила их радость!
Келли увидела, как Нил сошел со ступенек веранды и направился в ее сторону. Она вылезла из воды и начала вытираться.
– Солнышко, тебе не следует плавать одной! – Он поцеловал ее в щеку и протянул запотевшую бутылку пива.
Она отмахнулась.
– Ты же знаешь, меня в любой момент могут вызвать! – сказала Келли, а потом напомнила ему, что в этой бухте самая большая глубина – по шею.
– Одна бутылка не повредит. Последнее время ты так вкалывала, что заслужила немного удовольствия!
Она заметила, как по его лицу пробежала тень неодобрения. Поздний июньский закат окутывал их золотым маревом, воздух был теплым, в тишине слышалось лишь жужжание комаров, круживших над неподвижной гладью озера.
– Идем! – Нил снова протянул ей бутылку. – Расслабься! Нам предстоит замечательный вечер, а ты никак не избавишься от напряжения. Я вижу!
Келли покровительственно улыбнулась и сказала по возможности мягко, хотя внутри у нее все кипело:
– Я напрягаюсь только потому, Нил, что приходится каждый раз объяснять: когда я на дежурстве, то не пью ни грамма! Кто доверит своего любимца ветеринару, от которого разит спиртным?
Он пожал плечами и, прежде чем ответить, отхлебнул из бутылки.
– Жаль, что я раньше не знал. Мы могли бы перенести все это на другой уик-энд.
– Я сама не знала о дежурстве до последней минуты, – заметила Келли, идя вдоль волнореза.
Нил шагал рядом. Сегодня после полудня он с приятелями катался на водных лыжах. В шортах цвета хаки, яркой футболке и поношенных кожаных кроссовках загорелый Нил выглядел крепким и здоровым. Глядя на него, не оставалось сомнений, что он ежедневно играет в бадминтон или теннис.
Келли находила, что он очень красив; особенно хороши его густые кудрявые темные волосы и глаза как у газели. Обаятелен, разумен и очень удачлив. Ему еще не стукнуло тридцати, а он уже был вице-президентом одного из крупнейших банков штата.
Бренда и Вики рассказывали ей, как они в течение многих лет знакомили Нила – одного из самых подходящих холостяков Шарлотта – с каждой незамужней девицей, которая могла бы составить ему пару. Но после нескольких свиданий он всегда терял интерес. Так что сейчас она держит рекорд – почти шесть месяцев. Келли саркастически усмехнулась: «Ого, как мне повезло!» Надо признать, ей нравился Нил, очень нравился, но – упаси Боже! – она не хотела участвовать ни в каких соревнованиях или стараться попасть в Книгу рекордов Гиннесса. К тому же она ненавидела всякого рода обязательства. Тем более долгосрочные. Их в ее жизни и так хватало. Последние годы были наполнены суетой и конфликтами, и во многом еще предстояло разобраться – особенно с родителями.
Нил взял ее за руку, зарылся лицом в ее волосы и прошептал:
– Не могу дождаться ночи… Когда ты в бикини, я просто схожу с ума!
Его рука скользнула по ее голому бедру, и она ощутила прилив желания. Спать с Нилом было приятно, хотя, признаться, бывает и лучше. Иногда ей хотелось некоторого разнообразия… Но Нил всегда захватывал лидерство, как будто он – герой спектакля, а она просто актриса второго плана, которую шаг за шагом ведут к финалу. Она сердилась на себя за покорность и со временем немного осмелела. С ней подобное происходило впервые, и ее чертовски раздражали собственные колебания: быть ли смелой, дать ли понять, что ей нужно в постели?
Когда они подошли к веранде, Келли заметила, что все разговоры немедленно смолкли. Заинтригованная до крайности, она шепнула Нилу:
– Что сегодня с ними случилось? У меня такое чувство, словно от меня что-то скрывают!
– Тебе кажется! – Он легонько подтолкнул ее к домику, ухмыльнулся и подмигнул: – Переодевайся поскорее!
Она зашла в комнату Нила, где, если его родителей не было, они по уик-эндам ночевали. В остальных случаях Келли занимала гостевую комнату. Хотя они были вполне взрослыми – обоим под тридцать, Нил сказал, что нет надобности подчеркивать эту сторону их отношений. Нет так нет. Она будет играть по правилам, принятым в доме его родителей, пока не настанет момент провозгласить свои собственные.
Келли сняла купальник и шагнула под душ, вспоминая о ночах, проведенных в городском доме Нила. Он жил в том же роскошном жилищном комплексе, что и Ларри с Брендой и Чед с Вики. Несколько раз он намекал, что она могла бы переехать к нему, на что она неизменно отвечала: «А какая разница, будем ли мы жить в одной квартире или, как сейчас, периодически спать вместе на одной кровати?»
Однажды он, как бы шутя, обвинил ее в чрезмерном стремлении к самостоятельности, и она не могла понять – дразнит ли он ее или повторяет слова своей матери Доди. Доди и мать Келли, Верна, похоже, если не завтракали вместе или не играли в гольф в сельском клубе, непрерывно болтали друг с другом по телефону. И все же Келли сомневалась, чтобы ее мать слишком многим делилась с Доди. Верна слишком стеснялась того, что называла инакомыслием и бунтарским духом Келли.
Она стояла под душем, и вода смывала с нее следы прошлого. Ее мать, чуть не умершая родами, больше не могла иметь детей и до сих пор не позволяла Келли забыть об этом. При любом проступке дочери Верна напоминала, какую она принесла жертву и как пострадала. Естественно, Келли это надоело слушать еще в самом раннем возрасте, а позже она решила, что ее жизнь принадлежит ей самой и смысл ее существования вовсе не в том, чтобы вознаградить мать за муки деторождения. Она мечтала жить сама по себе и делать то, что подсказывают ей собственная воля и темперамент, но Верна не могла примириться с такой независимостью. Уже в младших классах Келли сводила мать с ума, отказываясь возиться с куклами или брать уроки музыки. В старших классах она не желала ни играть в школьном оркестре, ни маршировать с жезлом. Ей нравился спорт, она играла в баскетбольной команде и била рекорды на беговой дорожке.
Но настоящий гром грянул, когда она уже училась на первом курсе медицинского колледжа. Келли вдруг начала сомневаться: действительно ли она хочет стать врачом? Ее ли это мечта? Или ее родителей? Когда Джеки Ланкастер, ее соседка по комнате – англичанка, пригласила Келли провести у них весенние каникулы, та с радостью ухватилась за это предложение. Ей ужасно хотелось сменить обстановку, чтобы привести в порядок свои путаные мысли и желания.
Отец Джеки был ветеринаром, практиковавшим в сельском пригороде Лондона. Келли сразу увлеклась новым для нее делом и вскоре стала все время проводить в клинике мистера Ланкастера, выезжая с ним на вызовы. К концу каникул она приняла решение. Она будет ветеринаром! Келли всегда любила животных. По-видимому, служение четвероногим тварям Господним – ее истинное призвание!
Когда она вернулась домой и поведала о своих планах, мать слегла в постель с очередным приступом астмы, вызванным, по ее словам, стрессом. Из своего небольшого медицинского опыта Келли знала, что природа приступа – психосоматическая, но держала язык за зубами. Отец был фармацевтом, разумным человеком, и если уж он позволял жене обводить себя вокруг пальца, не стоило указывать ему на это.
Келли подала заявление в ветеринарную школу штата – в Рэлее и была принята. Мать так рассердилась, что сказала: денег на обучение она не даст! Уолтер поддержал жену, хотя и считал, что Верна зашла уж слишком далеко. Но его мать, бабушка Эди, помогла Келли выйти из затруднительного положения. Она была состоятельной женщиной и вполне могла себе позволить оплатить учебу внучки, так что Верне оставалось только скорчить недовольную гримасу. Она никогда не ладила с Эди, но избегала открытых столкновений, предвкушая день, когда та отойдет в мир иной и можно будет единолично распоряжаться ее деньгами: ведь – Уолтер сущее дитя. Тем не менее это привело к семейному разладу. Келли почувствовала себя совершенно одинокой. Теперь, оглядываясь назад, она понимала, что это и кинуло ее в объятия Лена Барфилда. Тот учился в колледже свободных искусств, и после бурного скоротечного романа они поженились.
У Верны снова начался приступ астмы, потому что Лен воплощал все, что она не хотела видеть в будущем зяте. Он был из бедной семьи и жил на стипендию. Его облик – длинные волосы, живописные лохмотья и ременные сандалии – напоминал о незабвенных шестидесятых годах. Он ездил на битом «шевроле-фургоне», разрисованном символами мира.
На этот раз даже Эди была выбита из колеи.
– Ты снова бунтуешь! – посетовала она.
Но Келли отрицала это, заявляя, что они с Леном действительно любят друг друга. И сама в это верила, во всяком случае, старалась верить. Она вскоре бросила ветеринарную школу и пошла работать в вегетарианский бар. Они жили в трейлере, всегда набитом веселыми друзьями. Терпению и любви Келли наступил конец, когда она пришла домой неожиданно рано и застала Лена в постели с официанткой бара, покуривающими гашиш. Она разбила лампу об стену и завопила, чтобы он немедленно убирался вместе с этой шлюхой и больше никогда не возвращался! Он так и сделал. И на этом закончилась их краткая и бурная семейная жизнь.
Верна, торжествуя, твердила: «Я тебе говорила!» и «Видишь, что значит связаться с человеком не своего круга!», иногда уточняя: «Вот что получается, когда выходишь за бедняка!» Келли провела дома рождественские каникулы и почувствовала, что с нее достаточно. Она вернулась в школу – скорее для того, чтобы уйти от родителей, а не из любви к наукам. Наконец учеба осталась позади.
Предложение из ветеринарной больницы Шарлотта показалось Келли добрым предзнаменованием. В конце концов она устала жить в семье и быть при этом одинокой. Пусть она и не одобряет своих родителей, но глупо отрицать любовь к ним.
Когда она поделилась с ними новостью, Верна обрадовалась – впервые с тех пор, как Келли решила стать ветеринаром. Матери тоже хотелось мира, и она довольно заявила:
– Наконец-то мы станем настоящей семьей!
Затем Верна занялась ремонтом комнаты над гаражом, чтобы Келли имела свой уголок. Ведь ясно было, что ее возвращение домой временное, пока она не устроит свою жизнь и, как прозрачно намекнула Верна, не выйдет замуж за хорошего человека и не подарит им внуков. Келли не очень хотелось жить дома, но она решила, что пока длится перемирие, она потерпит. Позже, если понадобится, легко найдет себе квартиру.
Верне не потребовалось много времени, чтобы свести Нила и Келли. Нил, по счастью, был сыном старой, еще по колледжу, приятельницы Верны, Доди Гамильтон, ныне жены доктора Грегори Брэндона.
– Честно говоря, раньше мне было неловко знакомить вас, тем более что Грегори должен был занять пост главного хирурга в новой больнице Шарлотта, – говорила мать Келли в своей обычной грубоватой манере. – При твоем тогдашнем поведении Нил бы на тебя второй раз и не посмотрел, но сейчас, когда ты, кажется, взялась за ум, я считаю вас вполне подходящей парой. Признаюсь, ничто не порадовало бы меня больше, чем увидеть свою дочь замужем за сыном Доди Брэндон!
Келли всегда подозрительно относилась к восторгам матери по поводу очередного кандидата в женихи, так что она была поражена, открыв что Нил действительно хорош собой. Очень хорош! Они как-то сразу сблизились. И все же, по мере развития их отношений, Келли чувствовала, что им недостает чего-то, что нельзя выразить словами, и это неуловимое нечто беспокоило ее все больше и больше.
Выключив душ, а заодно и поток воспоминаний, Келли вытерлась. Затем надела шорты и блузку. Мокрые волосы подобрала в конский хвост.
В тот момент, когда она вышла на веранду, разговор снова прекратился. Ларри и Чед хитро улыбались, а Бренда и Вики хихикали.
Келли смиренно вздохнула. Если им нравится эта игра – пожалуйста!
Бренда указала на радиотелефон, торчавший из кармана шорт Келли:
– И эта штука может заставить тебя уйти?
Келли не успела ничего ответить, как вмешался Нил:
– Боже, надеюсь, что нет!
Келли, не обратила внимания на эту реплику и объяснила Бренде:
– Это маловероятно, но в справочной службе на всякий случай есть мой номер.
– Так отключим его! – предложил Нил, наперед зная, что она не согласится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18