– Мередит все еще прихорашивается. Идем, Бен, посиди с нами. Я хочу, чтобы вы с Шеннон познакомились поближе.Бен взглянул на нее огромными глазами.– Джон сказал, что вы ударились головой, и это повлияло на вашу память. У моего дяди было такое же заболевание. Сейчас он совершенно здоров.– Приятно слышать, – Шеннон ласково улыбнулась Бену. – Ваша семья живет в Нью-Амстердаме?– Здесь у меня нет родственников. Только хорошие друзья, но я надеюсь жениться вскоре.В эту минуту в комнату впорхнула Мередит. На ней было великолепное бледно-желтое платье, отделанное кружевом цвета слоновой кости. Когда она увидела, что Гастон Гарнье еще не пришел, улыбка на ее лице погасла.Бен пробормотал сдавленным голосом:– Добрый вечер, мисс Мередит.– Добрый вечер, Бен Шиллер, – девушка вздохнула и с надменным видом протянула ему руку. Бен уставился на нее в замешательстве. Мередит гневно отдернула руку и стремительно пронеслась мимо него в гостиную.Шеннон осторожно тронула Бена за плечо.– Бен, Джон сообщил вам, что ждут еще одного гостя?– Гарнье, не иначе, – проворчал тот и взглянул на Джона. – Знаю. Я решил прийти, чтобы понять, что это за человек.– Французский ученый и учитель. Кроме того, изучает медицину и алхимию.– И об этом я слышал.По угрюмому виду Бена можно было догадаться, что до него дошли слухи о любовных похождениях Гастона. Восхищаясь решительностью Бена, Шеннон взяла его за руку.– Успокойтесь, Бен. Поговорите с ней. Не обращайте внимания на Гастона.– Он быстро надоест ей, – уверенно сказал Джон. – У Мередит умная головка, и скоро она раскусит его уловки.Шеннон заметила, как Питер прокрался из кухни в гостиную и запечатлел поцелуй на щеке жены. Элейн вспыхнула от удовольствия и захихикала, как девочка, когда муж прошептал ей что-то на ухо. Смех матери, поведение которой казалось ему необычным, обеспокоил Джона.– Она весь день сегодня ведет себя странно.– Ты имеешь в виду свою мать? – Шеннон невинно посмотрела на него. – Ты все еще думаешь, что она больна?Он свирепо уставился на нее.– Она все время смеется и пристает к Питеру… Это на нее не похоже. В нормальном состоянии она ведет себя сдержанно. Ну, кажется, идет наш так называемый алхимик. – Джон смотрел на дорогу, потом сердито взглянул в сторону гостиной и громко сообщил: – Идет твой гость. Я окажу ему честь, встречу его.– Нет! – Мередит испуганно подбежала к брату. – Я тебя знаю, ты обязательно обидишь его.– Ты что, сама откроешь ему дверь? – сурово спросил Джон. – Это неприлично, мисси. Веди себя хорошо.– Шеннон! – Мередит была в панике. – Сделай что-нибудь!– Мы встретим Гастона вместе, – Шеннон взяла Джона под руку и ободряюще улыбнулась девушке. – Твой брат будет любезен.– Любезен с этим надутым мошенником? – прорычал Джон.– Веди себя прилично, – прошипела ему на ухо Шеннон. – И сегодня я стану твоей рабой любви.Джон усмехнулся и одними губами повторил, как заклинание: «рабой любви», а вслух произнес:– Шеннон и я встретим француза. Мередит, иди в зал и успокойся.В этот момент раздался стук в дверь.Питер что-то шепнул жене на ухо, и она залилась счастливым смехом. И Джон, и Мередит недовольно посмотрели на нее. Гастон постучал громче. Шеннон потянула Джона к двери.– Будь вежливым.С самого начала ситуация оказалась безнадежной. Джон с каменным выражением лица; важничающий самоуверенный Гастон. Ради Мередит Шеннон притворилась, что все прекрасно.– Приятно видеть вас, месье Гарнье. Входите, пожалуйста.– Bonsoir, mademoiselle, Bansoir, mademoiselle (фр.) – здравствуйте, мадемуазель.

– захлебнулся от восторга Гастон, целуя ей руку. Потом весело взглянул на Джона. – Вернулся бродяга, nest-ce pas? nest-ce pas (фр.) – не так ли.

Я – Гастон Гарнье. А вы, должно быть, братец Джонни?– Джон Катлер, – раздраженный «гость из глуши» крепко сжал руку Гастона. – Надеюсь, вы не поняли превратно наше приглашение, сэр. Моя сестра слишком молода…– Джон, перестань! – шепотом упрекнула Шеннон. – Вы знакомы с хозяином дома, мистером Ван Хорном, месье Гарнье!– Несколько недель назад он нанес мне визит, – Гастон ухмыляясь, обошел Джона и поздоровался с Питером. – У нас состоялся… как это сказать?.. Une entente cordiale Une entente cordiale (фр.) – сердечный разговор.

– Другими словами, вам дали понять, что вы нежеланный гость в этом доме?Шеннон ожидала, что Мередит взорвется. Но девушка так же лишилась дара речи в присутствии Гастона, как Бен в ее присутствии. Бен Шиллер издали присматривался к Гастону, будто им предстояло участвовать во всемирном шахматном турнире, главный приз которого – красавица с золотисто-каштановыми волосами.Однако Гастон был не из тех, кто позволит не замечать себя. С минуту он разглагольствовал перед Мередит. Потом повернулся к Бену.– Вы… как это у вас говорят?.. Forgeron? Forgeron (фр.) – кузнец.

– Я кузнец, если вы это имеете в виду. А вы учитель? – Бен произнес слово «учитель» с едва заметной насмешкой.Джон весело улыбнулся. Мередит мгновенно вспыхнула.– Он больше, чем учитель, Бен Шиллер. Гастон… я хочу сказать, месье Гарнье… человек, обладающий многими талантами и способностями.– Merci, – Гастон поклонился девушке. – Вы неправильно меня поняли. Я уважаю человека, который трудится и… как это сказать?.. A letat brut? Aletat brut (фр.) – неотесаный.

Джон ощетинился, словно еж.– Меня вы также относите к этой категории?– Absolutment, Absolutment (фр.) – конечно, безусловно.

– уверил его Гастон. – Я восхищаюсь вами, Джонни.– Он считает тебя и Бена простаками, Джонни, – нервно пояснила Мередит. – И это правда. Думаю, ты даже гордишься этим.– Все зависит от того, Мерри, как ты понимаешь это слово, – резко ответил Джон. – Если ты имеешь в виду «напыщенный», «высокомерный», «позер»…– Дорогой, – Элейн встала между сыном и Гастоном. – Мы лучше узнаем друг друга за обедом. Прошу к столу.– Avec plaisir, Avec plaisir (фр.) – с удовольствием (Прим. пер.).

– самодовольно улыбаясь, Гастон предложил руку хозяйке дома.Виновато взглянув на Питера и Мередит, Элейн пошла с ним к столу.– Мне все ясно, – проворчал Джон. – Мне кажется, ты назвала его «безвредным»? Его поведение оскорбительно. Он флиртует с мамой. Ты видишь, Шеннон?– Да, я заметила. Я хотела бы, чтобы и Мередит заметила это. Веди себя прилично за столом и, будем надеяться, бедная девочка поймет, что он из себя представляет.Намеренно обойдя Бена, Мередит велела Питеру вести ее к столу. Остальные последовали за ними, не соблюдая формальностей. За столом Питер говорил комплименты своей жене. Он хвалил ее наряд, сервировку стола и даже аромат жареной утки, витавшей в воздухе.– О, Питер, ты говоришь милые комплименты, – счастливо смеялась Элейн.– Самой милой из женщин.С едва заметным неодобрением Мередит и Джон наблюдали, как мать откровенно кокетничает с их отчимом.– Черт возьми, что с ней случилось? – тихо спросил Джон.– Наверное, заболела, – лукаво ответила Шеннон. – Посмотри, какая она румяная.Джон сердито взглянул на свою невесту и демонстративно отвернулся к Бену.– Ты должен погостить у меня. Когда ты увидишь девственные места, ты не захочешь возвращаться в этот город.Шеннон с сочувствием смотрела на Бена, удивляясь, как можно не замечать его красоты и преданности. Должно быть, Мередит слепа. Отвечая Джону, смущенный кузнец спотыкался на каждом слове, стараясь быть одновременно и вежливым, и интересным.Гастон был невыносим. Он не замечал явно враждебного отношения со стороны окружающих, перебивал всех и выплескивал на слушателей бесконечный поток «знаний» – розы следует срезать над узлом… свечи немного коптят, если их неправильно охладили… по показаниям его «инструментов» в течение нескольких дней будет стоять сырая погода…Когда Питер предложил ему вина, Гастон нюхал и рассматривал его так долго, что Шеннон зарылась лицом в камзол Джона, пытаясь скрыть от Мередит насмешливую улыбку. Она надеялась, что девушка прозреет, глядя на француза глазами своей семьи, хотя в глубине души не верила этому ни на грош.Мередит ловила каждое слово Гастона с восторженным вниманием. Исчезла говорливая веселая девушка с живыми, сверкающими глазами. Появилась спокойная, преданная науке женщина. Только один раз она отвела взгляд от Гастона, посмотрев с раздражением на смеющуюся мать.Под конец месье Гарнье прочел Джону лекцию о людях, упивающихся красотами дикой природы.– Я изучаю дикарей, – бодро сообщил он. – Мерри говорит, вы много времени проводите среди них. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.– Я не знаком с дикарями, – Джон свирепо смотрел на француза.– Ах, – Гастон рассмеялся. – Вы их защитник? Очень благородно. Многие из моих соотечественников разделяют… ваше восхищение. Но признайтесь, туземцы – как это говорят? Vicieux?– Злобны. – Перевела Мередит с сомнением в голосе. – Правильно, Джонни?– Что ты имеешь в виду? Правильно ли ты перевела, что они злобны? – прорычал Джон.– Твой французский улучшается, cherie, – похвалил Гастон девушку. – Боюсь, я оскорбил твоего братца.– Джонни, как всегда, невыносим, – фыркнула Мередит.– Мерри, ты ведь встречалась с Кахнаваки. Как ты считаешь, он злобный?– Конечно, нет, – она отвернулась от брата. – Шеннон, заставь его вести себя прилично.Шеннон обменялась с Элейн понимающим взглядом.– Месье Гарнье. Мередит сказала, что вы знаете доктора Маршана. Он действительно выдающийся врач, как о нем говорят?– Он хороший врач, но… выдающимся его не назовешь. Я бы поостерегся применять столь сильный эпитет к этому человеку.– Но вы – выдающийся ученый? – Голос Джона полон яда.– Mais qui. Mais qui (фр.) – возможно.

– Да, он выдающийся, – твердо сказала Мередит. – Гастон, расскажи им о своих экспериментах.– Сомневаюсь, чтобы это было интересно, cherie, – он мягко улыбнулся. – Мне бы хотелось побольше узнать о вашей очаровательной гостье Шеннон, ваш акцент… как бы это сказать…– Опять? – прорычал Джон. – Ее акцент: magnifique? Incroyable? Degoutant? Magnifique, incrauable, degoutant (фр.) – прекрасный, невероятный, отвратительный.

– Джон Катлер, мне знакомы эти слова. Это – «великолепный», «потрясающий», но будем надеяться, не «отвратительный».– Браво! – Гастон весело рассмеялся. – Она действительно великолепна, не так ли, Джонни?– Зовите меня Джоном, – произнес тот сквозь сжатые зубы. – И будьте любезны обращаться к моей невесте «мисс Клиэри». Что касается моей сестры, она для вас слишком хороша; и если та хихикающая женщина, которая была моей матерью, пока не сошла с ума… держите свои елейные комплименты при себе и…– Джонни! – Мередит была в панике. – Шеннон, заставь его замолчать.Безуспешно Шеннон толкала Джона кулаком в бок. Потом покачала головой и сказала:– Гастон, Джон просит вас больше не флиртовать. Дайте передышку, чтобы все могли спокойно поесть. Окей?– Я… дам вам передышку, – явно потешаясь над ними, сказал француз. Потом повернулся к Мередит. – Не огорчайся, cherie. Я не обиделся.– Почему? – четко спросил Джон. – Я-то как раз старался оскорбить его.– Ш-ш-ш. Ты ведешь себя безобразно. Ты толкнешь Мередит прямо ему в объятия, если будешь оскорблять его.– О! – Слова Шеннон заставили Джона замолчать. Обед проходил спокойно, хотя атмосфера была накалена. Изредка молчание прерывалось смехом миссис Ван Хорн. После обеда, когда мужчины, извинившись, направились в залу, Гастон схватил Шеннон за руку и оттащил в сторону.– Ваш Джон ревнив и не без причины. Вы загадочная женщина.– Это комплимент?– Разумеется. У меня к вам много вопросов.– Мередит, наверное, ищет вас, Гастон. Флиртуйте лучше с ней. На меня ваши чары не действуют.– Если бы вы узнали меня поближе, – он вздохнул, – они бы на вас подействовали. Я учусь, день и ночь и все еще жажду знаний.– И правды? – не сдержалась Шеннон и уколола этого самовлюбленного бабника. – Мередит говорит, вы хотите превратить железо в золото?– Она ничего в этом не смыслит, – пожаловался Гарнье. – Не золото я ищу, а тайну.– Какую тайну?– Тайну Вселенной. Небес, ветра и смены времен года. Жизни и смерти, и возрождения после смерти.– О! – Шеннон вдруг осознала, что он искренен. Он действительно стремился к знаниям, как об этом торжественно заявил за обедом. На какое-то мгновение она даже поверила, что он вовсе не бабник, а просто альтруист, любитель научных занятий. – Вы ученый?– Я философ, cherie, – нежно поправил он ее.– Но если Джон услышит, что вы называете меня «cherie», вы намного больше узнаете о жизни и смерти, чем вам хотелось бы. Давайте присоединимся к Мередит и миссис Ван Хорн…– Хорошо. На мои вопросы вы ответите в другой раз.– Что заставляет вас думать, что у меня есть ответы?– Мередит рассказала мне, что вы ударились головой, cherie. Она говорит, что собираются посылать за Маршаном, потому что вы вспоминаете другие места, очень далекие, которые не существуют. Думаю, вы много путешествовали и могли бы рассказать много интересного. – Его загадочный тон вдруг словно налился сахаром, стоило Мередит приблизиться к ним. – Cherie! Мы с Шеннон только что говорили о тебе.– Вот как? – пробормотала девушка. В зеленых глазах светилась ревность. – И что же вы обо мне говорили?– Надеюсь, Шеннон защитит меня от твоего братца, и он смягчится и разрешит мне ухаживать за тобой. Шеннон, вы скажете Джонни, что он может доверять мне?Шеннон колебалась, что лучше: сейчас причинить боль Мередит, или заставить страдать в будущем.– Мы говорили о моей памяти и докторе Маршане. Гастон сказал мне, Мередит, что ты рассказала ему о моем состоянии.По лицу девушки было видно, что у нее отлегло от сердца, потому что они говорили на медицинские темы.– Шеннон, Гастон и сам неплохой врач. Он учился с Маршаном. Может быть, он поможет тебе, и Джонни не придется ехать в такую даль.Гастон самоуверенно улыбнулся.– Ты льстишь мне, cherie, но думаю, будет лучше, если приедет Маршан. Когда твой братец уедет, я буду часто заходить к вам, как врач, чтобы осмотреть Шеннон…– В этом нет необходимости, – потенциальная пациентка нахмурилась. – Мерри, нам лучше пойти к твоей матери и другим женщинам, а Гастону… – Ее глаза холодно смотрели на него. – Вам лучше присоединиться к Джону, Питеру и Бену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38