Теперь она еще и подозревала, что у него есть другая женщина. Но кто бы она ни была, она не получит Спенсера. – У тебя это займет немного времени, не так ли?
Она спокойно вышла из комнаты и через час снова спустилась вниз, одетая в новый, с иголочки, костюм цвета морской волны, держа в руках сумочку из крокодиловой кожи такого же цвета; на ногах у нее были туфли, подаренные отцом на день рождения. И Спенсер, ненавидя себя в этот момент, тоже уже был одет в серый костюм. Но лицо говорило о том, что он собрался на похороны.
Она разговаривала с ним вполне любезно, как будто между ними ничего не произошло. Ему же казалось, что вся его жизнь кончена. Во всяком случае, какая-то ее часть. У него теперь не осталось никакой надежды. Друг ее отца, как и следовало ожидать, оказался человеком серьезным и довольно известным. Он предложил Спенсеру работу в государственном аппарате, что заинтересовало молодого человека. Спенсер сказал, что должен все хорошенько обдумать. Правда, скорее из вежливости. Пока он не поговорит с Кристел, ему не нужна никакая работа. Но когда он в тот же вечер позвонил Кристел, он понял, что у нее дела обстоят ничуть не лучше. Эрни не спускал с нее глаз ни днем ни ночью, и она несколько раз замечала, что он следит за ней. Она даже боялась говорить со Спенсером по телефону, но, к счастью, в тот момент, когда он позвонил ей, импресарио не оказалось дома. Она сказала, что Эрни пригрозил ей. На самом же деле она боялась за жизнь Спенсера. Она прекрасно понимала, что у Эрни слова не расходятся с делом.
Все эти дни Эрни появлялся на площадке в самые неожиданные моменты, часами просиживал у нее в гримерке, прослушивал ее телефонные звонки, которых было совсем немного. Теперь ей разрешалось выходить из дома только на работу и обратно. Он больше не бил ее, не пытался с ней переспать, вообще не касался ее. Ему незачем было это делать. Он пообещал убить Спенсера. На следующий день после того, как он изнасиловал ее, он принес изумительное бриллиантовое ожерелье. Широко улыбаясь, он вручил его вместе с карточкой, на которой было написано: «Носи его, как пояс целомудрия. С любовью, Эрни». У нее не осталось никаких сомнений в том, что с ней произойдет, если она попытается уйти к Спенсеру. Он убьет их обоих. Ну уж ее-то – точно. Он сам сказал об этом.
Теперь она знала, что ей нужно делать. Ей нужно избавиться от Спенсера для его же безопасности. Но она даже не могла сказать ему об этом. Если Спенсер узнает правду, он наверняка захочет что-нибудь предпринять, а то еще придет и попытается увезти ее от Эрни.
– Как там у вас идут дела? – Голос звучал глухо, было уже за полночь, и он совершенно вымотался после очередного разговора с Элизабет.
– Все гораздо сложнее, чем мы думали. – Кристел старалась говорить спокойно. С тех пор как он уехал из Калифорнии, это был его первый звонок. Она вспомнила, что ей предстоит ему сказать, и на глазах выступили слезы. Но она должна сказать ему это. Для его же блага.
– Это надо понимать так, что тебе понадобится год, не меньше? – Он постарался сказать это шутливым тоном, но его голос, как и ее, звучал подавленно. Он теперь очень хорошо понимал, что сделал непоправимую ошибку еще тогда, когда решил жениться на Элизабет, прекрасно сознавая, что не любит ее. Тогда он слушал всех, кроме своего сердца. Ему казалось, что во всех отношениях он поступает правильно. Он даже попытался убедить себя, что любит ее, и рассматривал свои чувства к Кристел как страстное, но безрассудное влечение.
– Ты поговорил с Элизабет?
– Да. Но ничего не добился. Она ничего и слышать об этом не желает. И заставить ее дать мне развод можно только силой или застав с кем-нибудь в постели. А развестись с ней я не имею права без ее согласия. Но я не намерен отступать. Придется немного подождать, Кристел. Я в любом случае постараюсь убедить ее. – Он еще не знал как, но он должен это сделать. Спенсер совершенно не ожидал того, что в следующий момент сказала Кристел. Ее слова подействовали на него подобно пуле, попавшей в самое сердце.
– Не старайся, Спенсер. Мы с Эрни все обсудили, и... – Она была в ужасе от того, что ей предстояло сказать, но изо всех сил старалась держать себя в руках. Это оказалась самая тяжелая роль в ее жизни, но, веря, что от нее зависит жизнь Спенсера, она просто обязана сыграть ее убедительно, независимо от того, что потом будет думать про нее Спенсер. Это уже не важно. Она немного знала о той роли, которую Эрни играл в Голливуде. Она слышала разговоры на площадке, когда они появлялись там вместе. И слухи о том, какие он имеет связи, не на шутку испугали ее. Эрни намного значительнее, чем казался, за его спиной стояли очень влиятельные люди. И для них Кристел стала источником хороших доходов. – Он считает, что если я уйду от него, то это может испортить всю мою карьеру, – продолжала она. – Общественность просто уничтожит меня.
Спенсер, слушая ее, чувствовал, как у него обрывается сердце.
– Что ты такое мне говоришь?
– Я говорю... – Она заставила себя говорить спокойным ледяным голосом. Ее голос всегда был таким теплым и страстным, как и ее песни. – Я говорю, что тебе не следует больше приезжать сюда. Я пока не собираюсь ничего менять в своей жизни.
– Ты остаешься с ним? И только потому, что кто-то там может что-то сказать про тебя? Ты что, сошла с ума?!
– Нет. – Сердце у нее разрывалось на части, но голос был холоден как лед. Пусть лучше его ранят ее слова, чем Эрни со своими друзьями сделают с ним что-нибудь ужасное. – Просто когда я тебя увидела, то немного потеряла голову. Мне нельзя этого делать... мы так давно не виделись, и я... в общем, вошла в роль... ты показался мне старым милым другом, и я сыграла роль наивной девочки, которая была в него когда-то влюблена. – Слезы градом текли у нее по щекам, но голос оставался твердым.
– Ты хочешь сказать, что больше не любишь меня? Она нервно проглотила комок в горле, думая только о нем и о той безрадостной жизни, которая теперь ее ждет.
– Это было так давно... и когда мы встретились, мы просто поддались сумасшедшим воспоминаниям, ты и я...
– Перестань молоть ерунду! Я ничему не поддавался. Я три года старался выжить в этой мерзкой, безобразной, чертовой войне только ради того, чтобы вернуться к тебе и сказать, как я люблю тебя. – Он почти кричал, но тут вспомнил, что ему следует говорить потише. Элизабет спала наверху, а ему вовсе не хотелось разбудить ее. – Конечно, может быть, я ждал слишком долго. Может быть, я был круглым дураком и наделал массу глупостей. Может быть, я действительно играл жизнью всех, кто меня сейчас окружает, но, Бог свидетель, ничему не поддавался, не играл своими чувствами, когда встретился с тобой. Я действительно люблю тебя. И я готов приехать и жениться на тебе, как только улажу здесь все свои дела. И я хочу понять, что ты, черт возьми, там такое говоришь?
– Я говорю... что все кончено.
Они оба надолго замолчали, и когда он наконец заговорил, его голос дрожал, в нем слышались нотки отчаяния.
– Ты что, серьезно? – Ожидая ответа, он сдерживал рыдания.
– Да, – еле слышно проговорила она, – да, серьезно. Для меня теперь слишком важна моя карьера, и... я слишком многим обязана Эрни.
– Он что, заставил тебя это сказать? – Потом ему в голову пришла другая мысль. – Он что, рядом с тобой? – Это объяснило бы все. Она не могла говорить такое. Он же видел ее лицо и прекрасно понял, что она все еще любит его. Во всяком случае, ему так казалось.
– Конечно, нет. Ничего он не заставлял меня говорить. – Это была ложь во спасение. – Я не хочу, чтобы ты еще раз появлялся здесь. Я считаю, что мы вообще больше не должны видеться, даже как друзья. В этом нет никакого смысла, Спенсер. Между нами все кончено.
– Я не знаю, что тебе ответить. – Он уже открыто плакал, но старался, чтобы она не слышала этого. На мгновение он пожалел, что не погиб на войне.
– Продолжай жить своей жизнью, Спенсер. И знаешь что...
– Что? – спросил он загробным голосом.
– Я бы не хотела, чтобы ты мне звонил.
– Понимаю. Ну что ж... как говорится, будь счастлива. – Обиды не было, он просто убит горем после ее слов. – Но я хочу, чтобы ты кое-что знала. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я сразу же приеду. Тебе стоит только позвонить мне. Если ты вдруг когда-нибудь передумаешь... – Его голос сорвался, они ведь так мечтали быть вместе.
Но она должна убить в нем всякую надежду, это очень важно.
– Я не передумаю. – Она смертельно побледнела, но он не мог этого видеть. Она поступила так, как должна была поступить. Теперь в ее жизни не осталось никого, кроме Эрни. Это ужасно, но теперь она должна привыкать к этой мысли. Но в эти последние минуты она мечтала только о Спенсере, пусть он даже и не знал об этом. Она не хотела вешать трубку. Ей так хотелось слушать его голос, разговаривать с ним, побыть с ним подольше в этот последний раз. – Что ты собираешься делать с Элизабет? – Она спросила об этом, чтобы продлить разговор, но, если честно, это действительно небезразлично.
– Не знаю. Она заявила, что не отпустит меня. Может быть, ей это удастся, а может, ей в конце концов надоест. Нам определенно не следовало заключать этот брак.
– Почему же она не хочет расстаться с тобой? – Слезы безостановочно текли у нее по щекам, но она изо всех сил старалась продлить их разговор.
– Она не желает падать в грязь лицом. И мне кажется, она всегда хотела, чтобы я был с ней рядом. Для того, чтобы играть в гольф с ее папашей и ходить с ней на все эти чертовы вечеринки. – Говоря это, он почти не преувеличивал, по его понятиям все так и было. Как ни странно, ему казалось, что он знал Кристел так хорошо, как никогда не знал и никогда не узнает свою жену. – Честно говоря, я теперь не знаю, что делать – остаться в Вашингтоне или вернуться в Нью-Йорк, уехать с Элизабет или принять предложение, которое только что получил. – Теперь это не имело значения, он чувствовал себя марионеткой. – Все покрыто мраком, как говорится... или... так не говорится?
– Да, все именно так. – Она помолчала с минуту, борясь с желанием сказать, что любит его. Ей ненавистна мысль, что она не увидит его никогда, а он будет думать, что она не любит его. – Пусть это будет тайной для меня.
– Что ж, береги себя, Кристел, будь счастлива... – И он произнес слова, которые как ножом полоснули ее по сердцу: – Я всегда буду любить тебя.
Спенсер положил трубку и остался сидеть в своем маленьком кабинете, который Элизабет оборудовала специально для него, плача как ребенок, лишившийся матери. Он просидел так несколько часов, вспоминая все, что у них было с Кристел, перебирая в памяти каждый момент, который они прожили вдвоем. Он хотел поверить, что она поступает правильно. Нет, не может быть, чтобы карьера стала для нее дороже, чем он. Да, он знал, что она всерьез мечтает о Голливуде, но все равно, предпочесть карьеру, отказаться от любви – это так не похоже на нее. А если это так, он обязан считаться с ее желанием. Но он никак не мог представить себе, как он будет жить без нее.
А в Калифорнии Кристел дрожащими руками опустила трубку. Все ее тело стало ватным, она понимала, что сделала то единственное, что должна была сделать. Она своими руками разрушила все, что ей по-настоящему дорого. Она, сама того не ведая, продала себя и свою душу ужасному дьяволу, и теперь ей придется расплачиваться за это, лишив себя самого дорогого в жизни. А то, что она получит взамен, не стоит этой жертвы.
Она долго сидела, уставившись в пространство, и никак не могла поверить, что Спенсер ушел из ее жизни навсегда. Ей казалось, что он умер, что она сама убила его. Она вспомнила, как чувствовала себя, когда погиб Джед. Ощущение вины, пустоты и одиночества опять с новой силой завладело ею.
– Что это ты выглядишь такой озабоченной? – Она подняла голову и в страхе отшатнулась. Она даже не слышала, как Эрни вошел в комнату и теперь стоял и сердито разглядывал ее. – Что-нибудь случилось? – Она покачала головой. Ей не хотелось с ним разговаривать. – Ну вот и отлично. Тогда одевайся. Сегодня вечером мы пойдем на премьеру. А потом встретимся с несколькими продюсерами, мне нужно показать тебя.
– Я не могу... – Она подняла на него глаза, полные страха. – Я не очень хорошо себя чувствую.
– Ничего, сможешь. – Он подошел к бару и, налив в стакан немного виски, протянул ей. Она сделала маленький глоток и поставила стакан, не чувствуя, что ей от этого стало легче. Выпивка не может ей помочь. Ничто в мире теперь не может ей помочь. Но Эрни смотрел на нее с одобрительной улыбкой. – Ты хорошая девочка. А теперь иди одевайся. Через полчаса нам надо выходить.
Она посмотрела на него пустыми глазами и медленно побрела в спальню, в то время как он внимательно наблюдал за ней. Эрни был ею доволен. Он прослушал ее телефонный разговор с помощью микрофона, спрятанного в офисе.
В тот вечер, куда бы они ни пошли, везде были фотографы. Фотографы, которые все время щелкали, снимая ее под руку и в обнимку с Эрни. Она выглядела совершенно спокойной, но бледной, однако никто не замечал этого.
Они немного опоздали на премьеру. Их появление вызвало большой ажиотаж. На встрече с продюсерами он ободряюще похлопал ее по руке и был невероятно счастлив, поняв, как она понравилась. Она почти не разговаривала с ними, да и с Эрни тоже. Она пребывала далеко, совершенно в другом мире, в мире, который для нее больше не существовал. В мире, где она когда-то была счастлива со Спенсером.
32
Ко Дню благодарения Спенсер принял предложение друзей судьи Барклая и поступил на работу в правительственный аппарат. Он чувствовал себя отступником, но понимал, что необходимо чем-нибудь заняться, чтобы не сойти с ума. Он не мог больше сидеть дома. Да и все равно теперь. Элизабет не собиралась давать развод, а Кристел ясно дала понять, что все кончено.
Но к его большому удивлению, работа оказалась интересной и понравилась ему. К Рождеству он уже немного успокоился. Он знал, что какая-то часть его души погибла в тот момент, когда он потерял Кристел. Тем не менее он с головой ушел в работу, трудился день и ночь и обнаружил, что политика нравится ему больше, чем он того ожидал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59