Так давно, в самом начале, ему казалось, что все так просто.
Он долго просидел в машине, а потом поехал дальше. Теперь ему надо заняться своими делами, на это отпущен им самим месяц. Теперь это не казалось ему очень большим сроком. Он остановился в каком-то незнакомом городе и пообедал. Через шесть часов он доехал до озера Тахо. Солнце только встало, когда он проезжал Доннер-Пасс. Спенсер думал о той девушке, которая осталась на киностудии, которую он любил и на которой собирался жениться.
Он поставил машину в гараж, вошел в дом и на цыпочках поднялся в спальню, где в их кровати спала Элизабет. Когда он разделся, она проснулась и сонно на него посмотрела.
– Ты вернулся? – спросила она в полусне.
Он кивнул, говорить не хотелось, он очень устал. Он пообещал себе, что дождется, когда они уедут, и тогда он поговорит с ней.
– Ложись спать, – это было все, что он ей сказал, но она уже села на кровати, внимательно за ним наблюдая.
– Я думала, что ты не вернешься до воскресенья.
– Я закончил дела быстрее, чем ожидал. – Слишком быстро, чем думал. Он хотел провести эти выходные с Кристел.
– Так где же ты был? – Она продолжала пристально смотреть на него, пока он, старательно избегая ее взгляда, раздевался и устраивался в постели рядом с ней.
– Я уже говорил тебе – в Лос-Анджелесе. Мне надо было там уладить кое-какие дела.
– Ну и как, успешно? – Ее голос был ледяным, она уже совсем проснулась.
– Более или менее. Я не смог увидеть всех, кого хотел, поэтому вернулся раньше.
Она кивнула, не совсем ему веря. Она чувствовала, что он как-то изменился за последние дни, после того, как вернулся из Кореи, и ей было интересно, какие у мужа могут быть дела.
– Ты не хочешь об этом поговорить?
– Не сейчас. Я всю ночь провел за рулем. – Он закрыл глаза, надеясь, что она оставит его в покое, но не тут-то было.
– Почему ты не остановился в нашем доме в Сан-Франциско?
– Я хотел вернуться побыстрее.
– Как это мило с твоей стороны.
Он не понял, сказала ли она это с иронией или нет, но переспрашивать ее не стал.
– Ты себя уже лучше чувствуешь? – Она продолжала разговаривать, как будто сейчас был полдень.
Спенсер со стоном открыл глаза и посмотрел на жену, сидящую рядом с ним в постели.
– Ради Бога, Элизабет. Почему бы нам не поговорить об этом утром?
– Сейчас уже утро. – Она права. Солнце уже встало, и птицы пели в саду.
– Да, я чувствую себя лучше. – «Особенно после того, как увидел Кристел».
– Ты не хочешь со мной поговорить? – Она хотела что-то узнать, а когда ей в голову приходила какая-то мысль, она могла в лепешку разбиться, но добиться своего.
– Не сейчас. Да и не о чем говорить. – Не сейчас, когда их родители спят в соседних комнатах. Уже две недели они не оставались с женой наедине, а он хотел, чтобы никого не было рядом, когда он скажет, что хочет с ней развестись.
– А мне кажется, что тут есть о чем говорить. Ты знаешь, я ведь совсем не дура.
Он подскочил на кровати и сел рядом с ней, недоумевая: может быть, она знает о Кристел? Но она никак не могла этого узнать, если только не следила за ним.
– Я знаю, что тебя беспокоит. Мы с твоим отцом несколько дней назад говорили об этом. Конечно, нелегко возвращаться домой с войны. Я понимаю. Но, согласись, мне тоже не сладко.
Внезапно он почувствовал к ней жалость, и ему стало интересно, что отец наговорил ей. Но сейчас он не хотел касаться этого вопроса.
– Ты чертовски хорошо вела себя все это время. – Он потянулся за сигаретой, ему вдруг захотелось сказать жене еще что-нибудь. Например, что он все еще любит ее. Если, конечно, он когда-нибудь ее вообще любил. Сейчас он в этом уже не был уверен. Сейчас его переполняли чувства к Кристел, а их отношения с Элизабет всегда были совсем иного рода.
– Мы должны заново привыкнуть друг к другу, – мягко сказала жена, ласково посмотрев на него. И ему вдруг показалось, что он собирается предать ее. Хотя он сделал это уже давным-давно. Сейчас он совершенно уверен, что им вообще не следовало жениться.
– Ты уверена, что действительно этого хочешь? – Он уходил от разговора, который решил начать только после того, как они уедут с озера. Но когда она сжала его руку, он был близок к тому, чтобы рассказать ей все немедленно.
– Да, я думаю, что хочу. Вот почему я прождала тебя все это время. Ты этого стоишь. – Она улыбнулась, и он почувствовал себя еще хуже. Да, отец прав. Кое-что он ей все-таки должен. Но не остаток своей жизни. Это слишком высокая плата за годы ее ожидания.
– Ты чертовски умная женщина, Элизабет. – Даже слишком умная. Он вряд ли сможет выдержать ее присутствие рядом с собой. У нее свои собственные идеи, свои пути достижения цели, свой дом, и ее окружают члены ее собственной семьи, с которыми он постоянно должен поддерживать отношения. В этой схеме ее образа жизни совершенно нет места для него, по крайней мере для его чувств. А вот с Кристел он мог бы начать совершенно другую жизнь. Он бы все делал для нее. Помочь ей с карьерой, помочь изменить ее жизнь, завести детей, наконец... Теперь все это зависит только от него. – Не знаю, что тебе сказать. – Он повернулся к жене, все его чувства ясно были написаны у него на лице. – Мне кажется, я не смогу выдержать все это. Я считаю, что нам вообще не надо было жениться.
– Теперь слишком поздно об этом думать, тебе не кажется? После того, как прошло столько времени? – Она разозлилась и обиделась, но нисколько не удивилась. Она ждала этого разговора уже несколько дней. Еще до беседы с судьей Хиллом она знала, что рано или поздно он заявит ей об этом. Его отец сказал ей, что Спенсер немного не в себе, и она собиралась набраться терпения. Но теперь, как она обнаружила, ее терпение на исходе. В конце концов, она терпела уже три года.
– Я отсутствовал три долгих года. А до этого мы были женаты всего две недели. Теперь все изменилось. И мы оба изменились. Теперь я уже не хочу того, что раньше. А у тебя появилась хорошая работа. Мы очень плохо знали друг друга до моего отъезда, а за эти три года мы стали и вовсе чужими друг другу.
– Я не могу ничего изменить. Это просто случилось, и все. Но, прождав тебя три года, не собираюсь расставаться с тобой, если ты это имеешь в виду. – Ее глаза были холодны, как две льдинки, и, глядя в них, он почувствовал, что у него обрывается сердце.
– Почему? Почему бы нам не расстаться? Зачем продолжать все это? Мы же сможем принести друг другу только несчастье. – Он старался убедить ее в разумности своих доводов, но видел, что жена не желает ничего слушать.
– Совсем не обязательно. Мы очень хорошо подходим друг другу. Мы с самого начала были выгодной партией. Я всегда так считала.
– А вот я не считал. И высказал тебе свои сомнения, еще когда мы были помолвлены.
– Я говорила тогда и могу повторить сейчас – меня это не волнует. У нас есть все для того, чтобы наш брак стал счастливым. Нас ждет прекрасная работа, мы оба умны, и жизнь у нас может быть насыщенной и интересной. А это все, что необходимо для прочного брака.
– Я так не считаю. А как насчет любви, нежности, преданности, детей, наконец! – Но о какой преданности можно говорить между ним и Кристел? Ведь они оба живут с людьми, которых не любят. Говоря с Элизабет, он старался не думать об этом. Он понимал: то, что существовало между ним и Кристел, никогда не сможет даже наметиться у них с Элизабет.
– Ты просто начитался красивых романов, Спенсер. И слишком долго был далек от реальной жизни. Не сомневаюсь, все это важно, но это лишь красивая отделка, а никак не фундамент.
И опять, слушая ее, он все больше понимал, что он прав. Они разные люди. И мечтают о разных вещах. Спенсер хочет любви и взаимопонимания, она же заботится о хорошей карьере.
– Что ты чувствуешь по отношению ко мне? – Он неожиданно повернулся и гневно посмотрел на нее. – Я хочу знать, что ты испытываешь на самом деле? Когда я ночью лежу с тобой в кровати? Страсть, любовь, желание, нежность? Или тебе так же одиноко, как и мне?
Они переспали только один раз, с тех пор как он вернулся, да и то это походило на какое-то наваждение.
– Мне тебя просто жаль. – Она посмотрела ему прямо в глаза, ее голос был ледяным. – Мне кажется, ты мечтаешь о чем-то несуществующем. И ты всегда был таким.
А что, если он скажет это самое «несуществующее»? Но ему не хотелось говорить об этом. Он собирался уйти от нее, но вовсе не обязательно обижать ее. Он хотел вернуть себе свою жизнь. Ему, правда, становилось все понятнее, что она не собирается возвращать ему ее.
– Мне кажется, ты – обыкновенный мечтатель. И я думаю, пришла пора возвращаться в реальный мир, в котором мы все живем, Спенсер. В этот мир, в котором существуют великие мира сего, занятые своей карьерой. Они все работают и делают что-то важное и полезное для общества, а вовсе не сидят, держась за юбки своих жен, и пестуют своих малышей.
– Тогда мне их просто жаль, так же как и тебя, если ты так считаешь.
– Ты должен взять себя в руки, найти работу в Вашингтоне, завести друзей, которые считают...
– Так же, как друзья твоего отца? – прервал он, сверкая глазами. Он уже сыт ими всеми по горло, ими и тем, что они называют «важной работой». То, что для них важно, не имеет для него никакого значения. Особенно теперь, когда он три года провоевал в Корее.
– Да, так же, как они. А что в них плохого?
– Ничего. Просто они мне не нравятся.
– Да ты должен быть счастлив, что они вообще разговаривают с тобой! – Она тоже разозлилась, ей надоело видеть его неприкаянным на всех вечеринках, куда бы они ни пошли. – Ты должен быть счастлив, что я вышла за тебя замуж. И твое счастье, что я слишком порядочна, чтобы развестись с тобой! В один прекрасный день из тебя получится толк, и я буду счастлива, когда увижу это. И когда-нибудь, Спенсер Хилл, ты скажешь мне спасибо!
Он смотрел на нее и вдруг начал хохотать. Он хохотал до тех пор, пока у него из глаз не брызнули слезы. Он никогда еще не встречал такой эгоистки, причем она уверена, что во всем права. Потребуется немало усилий, чтобы переубедить ее.
– Кого же ты собираешься из меня сделать, Элизабет? Может быть, президента? Или короля? Это ужасно интересно... наверняка мне это понравится.
– Не будь идиотом. Ты действительно сможешь стать человеком. В Вашингтоне перед тобой открыты все двери, вплоть до кабинета министров, если ты, конечно, пойдешь с правильной карты.
– А если я не хочу играть?
– Это твое право. Но то, что я сказала, я сказала вполне серьезно. Если ты потребуешь развода, я тебе его не дам.
Он еще не спрашивал ее об этом, но уже знал ответ.
– Почему ты хочешь сохранить наш брак против моей воли? – Он не мог этого понять, но она прекрасно знала, что делает, и, посмотрев на него сверху вниз с нескрываемой иронией, выложила всю правду:
– Я не желаю, чтобы ты отделался от меня после стольких лет. Да, я прождала тебя все это время, и теперь тебе не мешало бы отдать мне кое-какие долги. Если разобраться, цена не так уж велика. Все могло быть гораздо хуже. – Потом она добавила, как в раздумье: – Между прочим, я счастлива, что могу любить тебя. – Это признание, возможно, и тронуло бы его, скажи она это немного иначе и немного раньше.
– Мне кажется, ты не понимаешь, что это значит.
– Может быть, и нет. – Она сидела совершенно неподвижно. – Но в этом случае, Спенсер, тебе придется научить меня. – Сказав это, она отправилась в ванную и закрыла за собой дверь.
Он слышал, как лилась вода. Она вышла через полчаса и выглядела потрясающе: в белых брюках, красивой белой шелковой блузке и белых туфлях; на шее мерцала нитка жемчуга, а на руке – два колечка, одно с жемчужиной, а другое с бриллиантом. Она действительно хороша, но ничто в ней не могло тронуть его сердце.
– Ты спустишься на завтрак или хочешь немного поспать?
Они оба прекрасно понимали, что он теперь не сможет уснуть, но вид у него был просто ужасный. Эта ночь совершенно измотала его, да и утренний разговор не придал бодрости. Известие о том, что она не собирается давать ему развод, как ножом полоснуло Спенсера по сердцу. Что они будут делать с Кристел?
– Я присоединюсь к вам чуть позже.
– Хорошо. Да, сегодня к завтраку придут Хьюстоны. Уверена, тебе приятно узнать об этом.
– Да, просто потрясающе. – Странным образом ему стало легче после разговора с ней. Теперь ему не надо притворяться и делать вид, что он старается сохранить их брак. Теперь она знала его позицию, а он, к сожалению, знал ее. Она уже собиралась выйти из комнаты, когда он снова взглянул на нее. – Ты это серьезно, Лиз? – Его голос звучал мягко. Он изо всех сил пытался доказать ей бессмысленность их брака.
– Ты о чем? О том, что я хочу остаться с тобой? – Он кивнул. – Да, вполне серьезно.
– Но почему? Почему ты никак не хочешь понять, что это безнадежно? Что заставляет тебя поступать так?
– Я уже сказала. Я не собираюсь позволить тебе сделать из меня посмешище. И потом, это здорово расстроит моего отца.
– Никогда не слышал более несерьезного объяснения.
– Тогда, если хочешь, можешь придумать свое собственное. Но я своего решения не изменю. И мне кажется, пройдет какое-то время, и мы оба будем только рады, что остались вместе.
Он поверить не мог в то, что она ему сказала. Не добавив больше ничего, Элизабет вышла из комнаты и отправилась завтракать. Спенсер же остался лежать в кровати, думая о Кристел.
* * *
У нее же в ту ночь начались неприятности. Ей пришлось работать до десяти часов. Один из прожекторов на площадке сломался, и из-за этого вся съемка прекратилась. Им пришлось ждать несколько часов, поэтому она добралась домой около одиннадцати. Эрни ждал ее.
– Что ты сегодня делала? – Он наблюдал с недовольным видом, как она раздевается. Она очень устала и от работы, и от того, что весь вечер думала о Спенсере, об Эрни, как рассказать ему обо всем.
– Ничего особенного. Сломался прожектор, пришлось несколько часов проторчать на площадке. Все жаловались на жару, на то, что приходится так долго ждать, что в продовольственной лавке совершенно непригодная еда.
– И это все?
Она стояла в прозрачном пеньюаре, и он медленно прошел через комнату и остановился рядом с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59