Один из негодяев выстрелил в Андре, но промахнулся, пуля попала в ванты. Стрелявший и Андре сцепились и покатились по палубе.Матрос Бернар, единственный, кто мог справиться со штурвалом, решительно атаковал рулевого. Тот же, удерживая штурвал левой рукой, выхватил револьвер и открыл настоящий беглый огонь по отважному матросу, но безрезультатно.Огромный англичанин с абордажной саблей в одной руке, с револьвером в другой только представлялся опасным противником. Но это впечатление было обманчивым, ибо от удара гамена он рухнул на спину, перевернулся и проехался носом по доскам палубы. Фрике цапнул револьвер англичанина, как кошка сосиску, встал в позицию и принялся выкрикивать:— Как же так… зачем огорчать милых французов, которые, не торгуясь, оплатили фрахт за эту ореховую скорлупу… Ну, маленькие ягнятки мои, идите-ка сюда! Больно не будет! Будет весело!Однако, что бы ни говорил Андре, до победы было еще далеко, пока приходилось говорить лишь о равенстве сил. К тому же не обошлось без ранений. Фрике, залитый кровью, словно рабочий боен в разгар труда, отделался царапиной. Пуля из ремингтона, задев мочку левого уха, вызвала обильное кровотечение, впрочем, не опасное.Уста нападавших изрыгали площадные английские и немецкие ругательства, ибо они поначалу рассчитывали без труда справиться с французами, но достойный отпор сбил их с толку. Это были настоящие негодяи, отпетые мерзавцы, сообщники «морских разбойников».Бернар боролся с рулевым. Выстрелы последнего, кое-как стрелявшего из револьвера, храбреца не остановили. Вообще, огнестрельное оружие слабо пригодно для сражений на судах малого тоннажа: бортовая и килевая качка мешают точности попадания.— Чтоб тебя разорвало, треска тухлая! — прорычал Бернар, схватив мерзавца за горло.Рулевой посинел и, высунув язык, осел мешком. Но тут один из заговорщиков пришел ему на выручку. Он схватил за ствол, как палицу, тяжелый карабин и занес над головой Бернара… Конец! Однако тут вмешался Барбантон. Если он не обладал морской походкой, то саблей владел мастерски. И рука у него была длинной… достаточно длинной.Клинок сверкнул и со свистом разрубил руку бандита. Две кровавые струи, красные и пенящиеся, забили из культи, пульсируя в такт биению сердца. Приклад свалился на плечи Бернара, он вздрогнул, но не ослабил хватки.— Молодец, жандарм! — воскликнул гамен.Когда один из разбойников задел ножом плечо доктора, тот ударом топора пробил мерзавцу голову до самых глаз.Андре и его противник в мертвой хватке, как два борца, катались по палубе. Из хриплых глоток вырывались глухие проклятия.Жандарм и доктор, сделав свое дело, окинули взором происходящее и уяснили: ситуация не безнадежна.— Ко мне! — крикнул Фрике.Отважный юный парижанин отчаянно отбивался сразу от двоих. Во время схватки он беспорядочно расстрелял все патроны, так и не попав из револьвера в того, в кого целился.Безоружный гамен прыгал то вправо, то влево, однако, загнанный в угол, безрассудно кинулся вперед. Тут подоспели доктор и жандарм.— Сдавайтесь! — голосом провозгласил Барбантон, подкрепив приказ легким уколом в почку одного из разбойников.Жандарм, человек добродушный и немного шутливый, вовсе не хотел убивать нападавшего, ведь главное — пресечь правонарушение и задержать виновных. Барбантон не отходил от этого правила и прибегал к оружию, лишь когда речь уже шла о законной самозащите: таковы правила.Доктор не произнес ни слова, однако его топор поработал еще раз. Бандит, получивший страшный удар в правую часть головы, закачался и перевернулся, с болтающейся щекой, перерезанным ухом и жутко белеющими оскаленными зубами.Человек, до которого дотронулся жандарм, обернулся, словно бык, ужаленный слепнем. Он, как и доктор, держал топор. Но в тот момент, когда негодяй развернулся на сто восемьдесят градусов, острый кончик сабли Барбантона уперся ему прямо в горло.— Не двигаться! — скомандовал Барбантон. — Вы мой пленник.Тот отпрянул, но очутился в руках Фрике, который в два счета поднял его над палубой и перебросил через спину. Жандарм кинулся связывать пленника.Андре, бледный, полузадохнувшийся и едва пришедший в себя, поднялся и издал долгий победный клич, а его противник со всаженным по рукоятку ножом между четвертым и пятым ребром испускал дух.Бернар уложил мощным ударом кулака своего антагониста, на три четверти придушенного, и отправил его за борт проводить время в обществе акул, чьи серебристые тела сверкали в кильватерной струе.Противники доктора и Андре разделили ту же судьбу.Раненые же нуждались в срочной медицинской помощи. Прекрасный медик, внезапно превратившийся в солдата, был более чем доволен обратному превращению в знахаря-чудотворца. Андре, совершенно пришедший в себя, взялся помогать доктору. А тот, не теряя ни минуты, вытащил из сумки необходимый инструментарий и приступил к своим обязанностям.Времени терять было уже нельзя: один из пациентов, мертвенно-бледный, истекавший кровью, залитый потом, с прерывистым дыханием, мог умереть от слабости. Его спустили в межпалубное помещение и укрыли там одеялами.Настал черед следующего. Его рана ужаснула даже доктора.— Черт, какой удар…— пробормотал он, по всей видимости успев забыть, что это было делом его рук.Андре не мог не улыбнуться.— Черт!.. Черт!.. Фрактура Фрактура — надлом, перелом.

черепа…— продолжал монолог хирург. — Серьезное кровоизлияние из ушной полости, перманентная контрактура Контрактура — ограничение подвижности сустава, вызванное поражением мягких тканей (кожи, мышц, связок).

лица. Этот человек пропал. Если бы не было чертовой фрактуры, наложил бы штук двенадцать швов и сделал ему презентабельную харю.Двенадцать швов!.. Доктор произнес это с удовольствием. Судя по размерам раны, наложенные швы располагались бы на двух сантиметрах с небольшими промежутками.— Паршивая фрактура! Ничего не поделаешь… черт побери! Ничего не поделаешь! Ладно, отнесем-ка детину в лазарет. И будь что будет. В конце концов, он сам виноват.Барбантон, величественный, как сама власть, допрашивал пленного, совсем как военно-полевой суд.Обвиняемый, по внешнему виду англичанин, возможно, понимал французский, но на все вопросы предпочитал молчать.«Военно-полевой суд» невозмутимо продолжал работать, записывая в допросный лист, представлявший собой четвертушку бумаги, против каждого заданного вопроса слова: «Обвиняемый ничего не ответил».Жандарм был абсолютно уверен в законности своих действий. Он никоим образом не боялся глупых обвинений, подобных тем, что были сформулированы против него судом в Кардуэле, за самовольный протокол по поводу «господ», собиравшихся полакомиться человечиной, ведь в этот раз преступление было совершено на французском судне, и Барбантон, председатель военно-полевого суда, его коллегия, судебный секретарь и стража в одном лице, обладал абсолютным правом действовать.— Вы не желаете отвечать? Как вам угодно. Вас повесят.Пленный рассмеялся.— Повесят? Вы намереваетесь меня повесить!.. — произнес он на вполне сносном французском. — В данный момент вы сильнее, но уже пропали… Ведь вы ищете «морских разбойников», загадочных моряков с «корабля-хищника»? «Корабль-хищник» невидим! «Морские разбойники» не умирают! Вы считаете и Магистра, и его приближенных чуть ли не дурачками. Это взятое вами суденышко принадлежит им; а мы — их сообщники. Вы победили? Простая случайность. Ваш крейсер нашел атолл, всего-то? Но ни один человек не попадет туда живым, проходы известны только нам. Кстати, атолл уже недалеко. Не пройдет и двух часов, как вы увидите кокосовые пальмы.— А вот и «Эклер» идет на всех парах!Это действительно был «Эклер». Умело ведомое Бернаром суденышко подошло к крейсеру, где наших друзей, которых в очередной раз сочли погибшими, ожидал, не стоит говорить, какой прием.Капитан де Вальпре шел к намеченной цели. Он хотел захватить бандитов врасплох. Когда же пушечные выстрелы выдали его присутствие, тактические хитрости перестали быть необходимыми.Показался атолл. Настала ночь. Электрический марсовый прожектор осветил яркими лучами риф. На него тотчас же были направлены морские бинокли. Решили на рассвете произвести рекогносцировку Рекогносцировка — разведка местности, противника, населения перед боевыми действиями (обычно командиром или офицерами).

.Слово «атолл» уже появлялось в третьей части нашего повествования. Чтобы уяснить всю важность происходившего и осознать весь драматизм разворачивавшихся событий, требуется небольшое отступление.«Атоллами» называются острова, образованные кораллами. Чаще всего они имеют форму круга, повторяющую очертания кратеров подводных вулканов. Как говорит знаменитый Дарвин в своей книге «Путешествие натуралиста», нет более потрясающего зрелища, чем коралловый барьер, о который разбиваются пенистые волны.Высокая волна, порождаемая слабым, но постоянным воздействием пассатов Пассаты — постоянные северо-восточные ветры в Северном и юго-восточные в Южном полушариях, дующие между тропиками и экватором.

, стабильно дующих в одном направлении на значительном пространстве, в свою очередь, рождает новую волну, мощную, подобно тем, что возникают во время бурь в штормовых районах. Эти волны постоянно атакуют риф и никогда не прекращают свой бег.Глядя на них, приходишь к выводу: любой остров, будь то из порфира, гранита или кварца, обязательно поддастся такому напору. Однако мельчайшие коралловые островки выдерживают натиск и одерживают победу. Почему? Да потому, что пенящиеся волны не столько разрушают колонии полипов, сколько кормят их, углекислая известь, содержащаяся в водах океана, — основной элемент питания этих удивительных зоофитов.И пусть буря разбивает их на тысячи кусочков, это уже не важно. Что значит этот приходящий разрушитель в сравнении с великим множеством архитекторов, трудящихся днем и ночью в течение многих лет, в течение столетий!Да разве не чудо, что мягкое, бесформенное тело полипа, согласно законам жизни, способно выдерживать гигантское механическое воздействие океанских волн, воздействие, которому творения рук человеческих и неодушевленные создания природы не могут с успехом противостоять!Наконец! Вещь куда более невероятная! Читатель вряд ли поверит, что несокрушимый риф растет только с наружной стороны, все время находящейся под ударом волн.Заметим в скобках, что один из лучше всего изученных Коралловых рифов находится в атолле Килинга, куда, среди прочих, приезжали капитан Росс Росс Джеймс Кларк (1800—1862)— военный моряк, полярный исследователь. Совершил три летних плавания в Антарктику, в одном из них (1841 г.), следуя с острова Тасмания, в Тихом океане, вероятно, и посетил указанный атолл в районе островов Килинга.

и Дарвин Дарвин Чарлз Роберт (1809—1882) — английский естествоиспытатель, создатель материалистической теории развития органического мира. В 1831 —1836 годах совершил кругосветное путешествие в составе научной экспедиции на небольшом корабле «Бигль», в ходе которого с 1 по 12 апреля 1835 года пробыл на острове Килинг и составил его подробное документально-научное описание.

.Вот на подобном островке «морские разбойники» и устроили свою штаб-квартиру.Остров был очень маленьким и представлял собой геометрически точный круг. Уже было сказано, что коралловый риф разделял проход, позволявший судну войти в лагуну, игравшую роль порта посреди открытого моря.Кольцо, поросшее кокосовыми пальмами, имело не более сорока метров в ширину и двух метров в высоту. Пещеры, безусловно, были устроены пиратами основательно и отвечали своему назначению пристанища авантюристов.Защищенная минами, цитадель казалась неприступной. Да и кому могло прийти в голову, что этот островок, затерянный в безбрежном океане, удаленный от проторенных морских путей, не отмеченный ни на одной карте, может служить убежищем для людей.Нельзя было терять времени. Возник мгновенный план: произвести рекогносцировку атолла, подойти как можно ближе, высадиться и отыскать вход в таинственное убежище.Дело предстояло нелегкое. Конечно, пираты сосредоточили здесь все свои наступательные и оборонительные средства. Но трудности такого рода ни на мгновение не остановили бывалого морского офицера, с честью выходившего из множества переделок.Итак, пора! Решившись атаковать, «Эклер» встал в двух тысячах метров от рифа, орудия правого борта зарядили — одно картечью, другое снарядом.Паровой катер с тридцатью меткими стрелками медленно направился к атоллу, чтобы осмотреть внешнюю стенку. Люки катера, глядящие на коралловую стенку, были уплотнены скатанными гамаками, а у каждой амбразуры стоял человек, вооруженный винтовкой системы «Гра». В центре кораллового бассейна расположился не кто иной, как «корабль-хищник» со снятыми мачтами, укрытый огромным черным покрывалом, словно похоронным крепом.Круговой обход острова длился окола часа. Никаких признаков жизни, только гигантские крабы, чистившие могучими клешнями упавшие кокосовые орехи, шуршали в траве острова.— Ну, ладно, — произнес наконец де Вальпре, как человек, принявший окончательное решение, — от сильной болезни сильное средство. Сначала попробую вывести судно из спячки! Настоящей или притворной. Для этого поприветствую его снарядом или картечью.Капитан отдал приказ произвести наводку одного из орудий на черную стену, поднимавшуюся метра на два.Тут экипаж стал свидетелем весьма необычного явления: корабль словно почуял угрозу и тотчас же ожил. Нос и корма быстро завибрировали. Задрожал киль, и через десять секунд хищник погрузился в воду, а на его месте образовалось что-то вроде воронки. Затем поверхность воды мало-помалу стала выравниваться.Наш старый знакомый Пьер Легаль, потрясенный увиденным, на мгновение окаменел у орудия, а на лице у него застыло выражение, которое бывает, когда на глазах у охотника дичь, находящаяся уже на мушке, растворяется в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52