— Жена моего опекуна тоже считала сие умение необходимым, — ответила она неопределенно, ибо ни за что не смогла бы справиться с этим, как, впрочем, и сделать ровный шов на ткани. Разумеется, теоретически она знала, как делается и то, и другое, но все ее практические опыты приводили к плачевным результатам.
Джулиана глотнула вина и стала прислушиваться к застольной беседе. Болтовня разнаряженных дам напоминала веселое птичье щебетание. Казалось, что все они пребывают в неестественно приподнятом настроении, Они обменивались шутками, обсуждали своих клиентов, покупки, судьбы своих бывших подруг, которые покинули стены этого дома и нашли себе других, более могущественных покровителей.
Джулиана не проронила ни слова, и никто не пытался втянуть ее в общий разговор, но она постоянно ощущала на себе косые взгляды присутствующих, как будто они хотели проверить ее реакцию на происходящее. Джулиана подозревала, что этот фейерверк веселья был задуман специально для нее. Девушки наверняка получили наставления постараться убедить ее в том, что они ведут интересную, увлекательную и беспечную жизнь под крышей дома Деннисонов и что всех их ожидает самое блистательное будущее. Если это так, то все их усилия пропали втуне: ничто не способно поколебать ее моральные принципы и ослабить бдительность.
Ричард Деннисон говорил мало, предоставляя жене возможность вести застольную беседу. Но Джулиана заметила, что он внимательно и неусыпно следит за происходящим, и если его взгляд падал на девушку, которая в это время что-то говорила, она смущалась и, запинаясь, спешила закончить фразу. Несомненно, его влияние в этом доме было необычайно велико.
Обед был роскошным. Блюда сменялись одно за другим: яйца ржанки, перепелов, острые гренки, взбитые сливки с вином и сахаром, пирожные. Джулиана оставила на время свою настороженность и ела с большим аппетитом, припоминая, как, сидючи взаперти в своей комнате, она терялась в догадках, какова природа тех или иных соблазнительных запахов, доносящихся с кухни. Жареное мясо и пудинг, пирог и тушеная рыба, которые подавались в ее темницу, насыщали желудок, но не могли удовлетворить тонкого вкуса гурмана.
Наконец госпожа Деннисон встала из-за стола.
— Пора, дорогие мои, пойдемте. Скоро прибудут наши друзья. Лили, милая, тебе не помешает подкраситься. Мэри, у тебя на рукаве оказалась капелька соуса. Вели своей горничной немедленно ее вывести. Ничто не может так расстроить и неприятно удивить джентльмена, как неряшливый вид дамы.
Джулиана невольно протянула руку к своим волосам, которые, в чем она не сомневалась, снова растрепались.
— Разве Белла не просила тебя оставить волосы распущенными? — поинтересовался Ричард, который остался сидеть, хотя все дамы встали. Он подлил вина себе в бокал и с любопытством взглянул на Джулиану.
— Просила, но я предпочитаю носить волосы по-другому, — спокойно ответила Джулиана. В ответ раздался еле слышный тяжелый вздох.
— Привыкай подчинять свои пристрастия пожеланиям джентльмена, моя дорогая, — ласково наставила ее Элизабет. — Тем более что эта просьба была очень убедительной.
— Мои желания для меня гораздо важнее, чем чьи бы то ни было, — ответила Джулиана хладнокровно, хотя сердце ее сжалось от страха. Она решила не сдаваться без борьбы. К ее изумлению, Элизабет улыбнулась.
— Клянусь, что очень скоро ты станешь думать по-другому. Пойдем.
Джулиана вместе со всеми вышла из столовой и направилась в ту великолепную гостиную, которая очаровала ее в первый же день пребывания у Деннисонов. Комнату уже освещали свечи в медных шандалах, хотя вечернее солнце еще довольно высоко висело в небе. Повсюду были расставлены вазы с цветами, наполняющими воздух сказочным ароматом. Огромный буфет сверкал начищенным серебром и хрусталем, на низком столике у софы были сервированы чай и кофе. Госпожа Деннисон заняла свое обычное место на кушетке, девушки расселись вокруг нее и взяли в руки чашки. В салоне воцарилась атмосфера напряженного ожидания.
Джулиана отказалась от чая и, подойдя к окну, стала смотреть на улицу. За ее спиной раздавались шепот и приглушенные смешки. Она слышала, как вернулись Лили и Мэри, и госпожа Деннисон одобрила их внешний вид. Кто-то сел за клавикорды.
В конце улицы появились два джентльмена, направляющиеся, очевидно, к дому Деннисонов. Они помахивали тросточками и оживленно беседовали, из-под плащей, раздуваемых ветром, виднелись роскошные камзолы. Молодые люди подошли к дому и остановились у подъезда. Стукнул дверной молоток. По гостиной пробежал легкий шепот. Девушка, сидящая за клавикордами, продолжала играть, остальные заерзали на стульях, оправляя юбки и раскрывая веера, и жадно уставились на дверь, пытаясь угадать, кто из гостей пожаловал первым.
— Лорд Бриджворт и сэр Амбуаз Белтон, — доложил мистер Гарстон.
Госпожа Деннисон поднялась и сделала книксен, все остальные последовали ее примеру, кроме Джулианы, которая прижалась спиной к тяжелым оконным гардинам и наблюдала за сценой встречи гостей. Дебора и бледная высокая девушка, которую, как с трудом вспомнила Джулиана, звали Розамунд, бросились навстречу джентльменам. Белла говорила, что лорд Бриджворт является постоянным клиентом мисс Деборы. Вероятно, сэр Амбуаз и Розамунд тоже составляют такую пару.
Дверной молоток снова стукнул, и доложили о прибытии компании из шести господ. Джулиана сильнее вжалась в оконную нишу и Принялась судорожно подкалывать выскользнувшие пряди. Один из вновь прибывших заметил ее и что-то спросил у миссис Деннисон, кивнув в сторону Джулианы. В ответе Элизабет Джулиана ясно слышала фразу «Его светлость граф Редмайн». Потом хозяйка салона с улыбкой повернулась к окну и поманила Джулиану рукой.
— Джулиана, виконт Амберсток желает быть представленным тебе.
Джулиана неохотно покинула свое укрытие и прошла через комнату, стараясь шагать мелко и осторожно, чувствуя себя так же неуверенно на высоких каблуках, как ребенок, который только учится ходить.
— Редмайну чертовски везет, — Пробормотал виконт с галантным поклоном и, улыбаясь, поднес ее руку к губам. Девушка присела в вежливом поклоне и опустила глаза. — Скажите, мадам, эта девушка так застенчива, что всегда молчит?
— Вовсе нет, — разуверила Элизабет. — У Джулианы на редкость бойкий язычок, когда ей хочется пускать его в ход.
— И он принадлежит Редмайну, не так ли? — Виконт громко рассмеялся своей остроте. — Ну что ж, всем нам остается только чахнуть без внимания такой леди. — Он выпустил руку Джулианы, и она, сделав реверанс, вновь удалилась к окну.
— Ты рассердишь миссис Деннисон, если будешь продолжать вот так стоять в стороне, — шепнула ей Эмма, проходя мимо окна в облачке тончайшего розового газа.
— Меня это не волнует.
— Тебя это начнет волновать, если они по-настоящему разозлятся, — нахмурившись, возразила Эмма. — Они содержат нас в хороших условиях, но требуют за это послушания и работы на совесть. Вряд ли это можно назвать несправедливым.
Джулиана внимательно посмотрела на Эмму и прочитала в ее карих глазах любопытство и искреннее желание быть полезной.
— Я здесь против своей воли, — объяснила Джулиана. — Поэтому я не вижу причины для послушания. Я хочу, чтобы меня оставили в покое и дали уйти отсюда.
— Дорогая моя, что ты говоришь! — воскликнула Эмма. — За стенами этого дома такие сводни и сутенеры, которые будут отбирать у тебя все до последнего фартинга, заработанного тяжелым трудом, в обмен на разрешение заниматься своим делом на Пьяцца. Они дерут по пять шиллингов за поношенное платье и шаль. Они вытянут из тебя все жилы, потому что знают — без духов и вина тебе не завлечь клиента. А если ты откажешься платить или просто не сможешь, тебя упекут во Флит или Маршалси, и ты полжизни проведешь за решеткой.
Джулиану до того поразили и напугали слова Эммы, что на какое-то время она утратила дар речи.
— Но я не собираюсь становиться проституткой, — сказала она наконец. — Ни здесь, ни в другом месте.
— Что же еще нам остается? — нахмурившись еще сильнее и обводя взглядом комнату, ответила Эмма. — Мы живем в комфорте и роскоши. Наши клиенты — благородные люди, знатные, высокопоставленные… по большей части. И если у тебя хватит ума, то можно так разложить свои карты, что у тебя окажется покровитель, который не только будет обходиться с тобой пристойно, но и обеспечит твое будущее.
— Но я не хочу всего этого! Я здесь против воли, — снова пыталась объяснить Джулиана.
— Ты думаешь, что все мы здесь по собственному желанию? — пожала плечами Эмма. — Но мы все равно благодарим судьбу. И тебе следует делать то же самое, а не то в один прекрасный день окажешься на улице, будешь ночевать под кустом в парке Святого Джеймса. Поверь мне, я знаю… А, вот и лорд Фаркар! — С радостной улыбкой, которую в равной степени можно было посчитать как искренней, так и лицемерной, Эмма поспешила навстречу средних лет джентльмену в роскошном алом камзоле.
Через пять минут Гарстон доложил о появлении графа Редмайна. У Джулианы сердце ушло в пятки. Она повернулась к окну и стала смотреть на тонущую в сумерках Рассел-стрит.
Тарквин помешкал в дверях и ленивым движением поднес к ноздрям щепотку табака. Он окинул комнату взглядом и уставился на фигуру в зеленом платье у окна. Волосы девушки золотили последние лучи уходящего солнца. Он не видел ее лица, но в гордой осанке и повороте головы уловил знакомую непокорность. В эту минуту от прически девушки откололся тяжелый локон и каскадом рассыпался по белоснежным плечам. Девушка даже не шевельнулась.
Граф направился через всю комнату к хозяйке.
— Элизабет, вы, как всегда, очаровательны. — Он с поклоном прикоснулся губами к ее руке. — А дамы… сад наслаждений. — Граф взял с подноса бокал и обвел им комнату, приветствуя девушек, которые присели в реверансах.
В ответ на вопросительно приподнятую бровь графа Элизабет кивнула в сторону Джулианы. Его светлость понимающе прикрыл глаза и уселся рядом с госпожой Деннисон на софу.
— Не трогайте ее пока, — сказал он.
— Она по-прежнему продолжает упрямиться, ваша светлость, — шепнула Элизабет, подавая чашку чая.
— Я вижу, вам удалось уговорить ее надеть платье и спуститься вниз.
— С большим трудом.
— Понятно. — Граф сделал глоток чая. — Вам пришлось применять силу?
— Нет. Разве что разъяснить ситуацию, в которой она оказалась.
— Я рад, что она не настолько глупа.
— Поверьте, мисс Джулиана вовсе не глупа. У нее язык как бритва.
Граф улыбнулся и поставил чашку на стол.
— Если вы позволите, мадам, я хотел бы поприветствовать ее. — Он поднялся и направился к окну.
Джулиана почувствовала его приближение. Еще одна прядь волос откололась от пучка и скользнула вниз по шее. Она машинально протянула руку к голове.
— Позволь мне.
Голос, раздавшийся над самым ухом, прозвучал очень неожиданно для Джулианы, и она едва заметно вздрогнула.
— Я напугал тебя? — ласково поинтересовался граф. — Это странно… Я думал, что ты ожидала увидеть меня здесь.
Он мягко отвел ее руку и запустил пальцы в золотистую копну. Джулиана не сразу поняла, что он проворно вынимает из ее прически шпильки.
— Нет! — воскликнула она, хватая его за руки. — Я не стану носить волосы распущенными!
— По-моему, твои волосы противятся этому решению, — возразил он, сжав ее запястье одной рукой, а другой продолжая начатое дело до тех пор, пока вся прическа не рассыпалась. — У них свое мнение, моя дорогая Джулиана. Ну вот, так гораздо лучше.
— Мне нет дела до того, что вы считаете лучшим, ваша светлость. — Она изо всех сил пыталась освободить свои зажатые руки, и граф немедленно их отпустил.
— Я надеюсь со временем изменить твой взгляд на вещи, — ответил он, улыбаясь и поворачивая ее за плечи лицом к себе. — По-моему, тебе больше всего на свете хотелось бы вонзить кинжал в мое сердце, не так ли?
— С огромным удовольствием я вонзила бы его вам в живот и еще несколько раз повернула, чтобы на сталь намотались кишки! — свирепо прошептала Джулиана. — Я хотела бы вырезать свои инициалы на вашей спине, а потом вздернуть вас на виселице, колесовать и четвертовать! Ох, как бы я повеселилась, глядя на вашу агонию!
— Сколько же в тебе злости, дитя мое! — засмеялся Тарквин.
— Никакое я вам не дитя! — прошипела Джулиана, выворачиваясь из его объятий. — Если вы считаете меня неопытной простушкой, которой можно вертеть по своему усмотрению, то вы очень ошибаетесь!
— Кажется, мы привлекаем к себе внимание, — сказал граф. — Давай поищем какое-нибудь место поспокойнее, где ты могла бы бранить меня сколько душе угодно, не рискуя заслужить справедливые обвинения в невоспитанности.
Джулиана вдруг поняла, что разыгравшуюся сцену все присутствующие наблюдают в полнейшей тишине. Она оглянулась по сторонам, и разговоры, затихшие на время, возобновились.
— Пойдем, — сказал граф, предложив ей руку.
— Я никуда не пойду с вами.
— Пойдем, — повторил он, и в его голосе появились непреклонные нотки, которые не смогла смягчить добродушно-галантная улыбка.
Джулиана нерешительно посмотрела на графа, тогда он продел ее руку под свою и мягко заметил:
— Ты ничего не потеряешь, если будешь вести себя любезно, моя дорогая, зато многое приобретешь.
Джулиане пришлось подчиниться. Ее окружали мужчины, глаза которых горели похотливым огоньком, женщины, удивленные и смущенные ее поведением. Джулиана могла бы закричать или устроить скандал, но не встретила бы понимания и сочувствия ни в одном из присутствующих в этом отвратительном борделе, замаскированном под изысканный светский салон. Какие чувства, кроме презрительного недоумения, может вызвать непокорная проститутка?
А если попытаться вырваться и убежать? Но даже если представить, что ей удастся проскочить мимо Гарстона и лакея, встречающего гостей у входа, то куда она пойдет? В таком наряде ей не удастся затеряться в узких переулках Ковент-Гардена, и ее быстро вернут назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56