Если вам больше нравится ходить пешком, лакей будет сопровождать вас и, кстати, нести покупки.
— Правда? — Джулиану приятно поразило такое внезапно открывшееся разнообразие возможностей. — А я могу пользоваться графской библиотекой?
— Разумеется. Весь дом в вашем полном распоряжении.
— Это его светлость так сказал?
— Нет, — улыбнулся Квентин. — Но мой брат невероятно щедр. В некотором смысле мы все живем за его счет, и я не припомню случая, чтобы он когда-нибудь что-нибудь пожалел, даже для Люсьена.
Джулиана с легкостью могла поверить в щедрость графа. Она не сомневалась, что это чувство было далеко от соображений личной выгоды. Более того, она даже сострадала Тарквину, понимая, как должно быть горько и обидно, когда за твою доброту платят корыстью и предательством.
— А вы тоже живете в этом доме, милорд?
— Только когда приезжаю в Лондон. Мой дом находится в Мельчестерской епархии, графство Хэрдфордшир. Я каноник.
Джулиана со значительным видом покивала головой. Она знала, что каноник — отнюдь не мелкий сан в церковной иерархии.
— А почему мой муж тоже живет здесь? Разве у него нет собственного дома?
В комнату вошел лакей, и Квентин подождал с ответом. Джулиана заметила, что на подносе у него две чашки. Очевидно, слуги в этом доме обучены предугадывать желания господ.
— На этом настоял Тарквин. Это тоже часть соглашения, — ответил Квентин, когда лакей вышел, и с поклоном принял из рук Джулианы чашку. — Граф сделал это для вашей пользы. Ведь жена должна жить под одной крышей с мужем, не так ли? А дом Люсьена в отвратительном состоянии: требует ремонта, прислуга разбежалась. К тому же его осаждают кредиторы. А если Люсьен будет жить здесь, то Тарквин сможет присматривать за ним.
— Чтобы он не досаждал мне? — приподняв бровь, спросила Джулиана.
— Если бы я не был уверен в том, что Тарквин берет вас под свою защиту, мадам, я бы не позволил ему заключить с вами это соглашение, — вспыхнул Квентин.
— И вы могли бы этому помешать? — поинтересовалась Джулиана. — Это невероятно, ведь ваш брат… обладает сильнейшим даром убеждения.
— Да, это правда, — еще гуще покраснел Квентин. — Но мне хочется верить, что убедить меня в том, с чем я категорически не согласен, он не может.
— Так, значит, вы приветствовали эту затею графа? — с самым невинным видом спросила Джулиана. Но заметив, как расстроился вдруг Квентин, она пожалела, что завела этот разговор. У Джулианы не было причины злиться на него, она чувствовала, что при желании может найти в этом человеке друга и союзника.
— Как я мог приветствовать ее? — мрачно сказал Квентин. — Она отвратительна… хотя, конечно, очень многие семейные проблемы она помогла разрешить.
— А семейные интересы для вас превыше всего?
— Да. Я ведь Кортней. И Тарквин также. Но я нисколько не сомневаюсь, что он устроит все наилучшим для вас образом, к тому же… — Он неловко замялся. — Простите, но я не думаю, чтобы вы согласились на эту сделку только из соображений выгоды, если бы Тарквин был вам неприятен.
Джулиана не умела и не считала нужным лгать. Она поставила чашку на столик и, опустив глаза, покраснела.
— Мое отношение к графу очень противоречиво. Иногда я ненавижу его, а иногда… — Она смущенно замолчала.
Квентин понимающе кивнул и, также поставив чашку, взял Джулиану за руки и откровенно заявил:
— Можете полностью доверять мне, Джулиана. Поверьте, я имею довольно серьезное влияние на Тарквина, хотя он и не производит впечатления внушаемого человека.
Его серые глаза светились искренностью и доброжелательностью, и Джулиана благодарно улыбнулась, поскольку впервые в жизни слышала заверения в дружбе в свой адрес.
Стук в дверь нарушил напряженное молчание, повисшее в комнате, и на пороге снова появился лакей.
— Леди Мелтон и леди Лидия, мадам. Я взял на себя смелость проводить их в гостиную.
— Спасибо, Кэтлет, — вместо Джулианы ответил Квентин. — Леди Эджкомб сейчас спустится… Не волнуйтесь, — обратился он к Джулиане, когда лакей вышел. — Я разделю с вами это тяжелое испытание.
— Этот визит действительно будет тяжелым испытанием? — поинтересовалась Джулиана, оглядывая себя в зеркале и оправляя платье дрожащими от волнения руками.
— Вовсе нет. Лидия — очаровательная женщина, да и леди Мелтон совсем не похожа на чудовище.
— Кажется, его светлость не горит желанием жениться на леди Лидии. — Джулиана лизнула кончик пальца и пригладила им брови. — Он говорил мне, что это брак по расчету. — Она видела, как лицо Квентина, отраженное в зеркале, вытянулось от изумления, и пришла в неописуемый восторг. Но Квентин быстро овладел собой, прошел к двери и открыл ее. Джулиана вдруг отчетливо вспомнила то безразличное выражение, с которым Квентин говорил ей о предстоящей свадьбе Тарквина в театре, за которым скрывалось, как теперь она была абсолютно уверена, напряженное беспокойство. Почему? Что все это значит?
Но в ту минуту Джулиане было не до раздумий. Необходимо было собраться с духом и с честью выдержать первый светский прием в качестве леди Эджкомб. И только у дверей гостиной она спохватилась, что не знает, что сказать леди Мелтон о себе. Кто она? Откуда взялась? Говорил ли ей граф что-нибудь о виконтессе Эджкомб, когда посещал ее ложу в театре? Если да, то что именно?
— А кто я такая? — прошептала Джулиана, остановившись как вкопанная посреди холла и схватив Квентина за руку.
Он на секунду нахмурился, но потом успокоился и ответил:
— Дальняя родственница семьи Кортней из Йорка. Разве Тарквин не сказал вам… ну конечно. — Квентин укоризненно покачал головой.
— Черт бы его побрал! — яростно прошептала Джулиана. — Какая возмутительная беспечность, низость и наглость!
— Моя дорогая Джулиана, — раздался позади нее мягкий и спокойный голос графа. — Насколько я понимаю, эта гневная речь обращена ко мне? — Он, прищурившись, смотрел на девушку.
Она круто развернулась к Тарквину и случайно наступила на край подола. Раздался громкий треск.
— О дьявол! — воскликнула Джулиана. — Посмотрите, что вы сделали с моим платьем!
— Пойди и попроси Хенни подколоть тебе юбку, — спокойно ответил Тарквин. — А мы с Квентином займем твоих гостей, пока ты будешь отсутствовать.
Джулиана подобрала юбки и наградила графа взглядом, который, как она надеялась, выражал крайнее презрение. Но когда Джулиана проходила мимо Тарквина, он шутливо схватил ее за нос, а она в ответ показала ему язык, что вызвало у всех взрыв сдавленного хохота.
Когда двадцать минут спустя Джулиана вошла в гостиную, Тарквин подошел к ней и, предложив руку, провел к гостям с такими словами:
— Леди Эджкомб, позвольте мне представить вам леди Мелтон и ее дочь леди Лидию.
Дамы, сидевшие на софе, низко склонили головы, в то время как Джулиана сделала книксен. Они обе были в черном, причем леди Мелтон носила дорожный капор с вуалью, который полностью скрывал ее прическу, а ее дочь — серую скромную шаль.
— Вы оказали мне большую честь, мадам, — пробормотала Джулиана. — Примите мои соболезнования.
Леди Мелтон снисходительно улыбнулась:
— Леди Эджкомб, если я правильно осведомлена, вы недавно приехали в Лондон?
Джулиана кивнула и присела в кресло, учтиво придвинутое Тарквином. Леди Лидия улыбалась, но не принимала участия в разговоре. Джулиану же больше интересовала как раз дочь, а не мать, и она незаметно разглядывала ее: приятное, но невыразительное лицо, мягкие голубые глаза, замедленная плавность движений. Граф был вежлив и галантен с обеими дамами. Его брат, как показалось Джулиане, был внимателен и особенно предупредителен. Джулиана отметила, что скромные и редкие улыбки леди Лидии были обращены к лорду Квентину, а не к графу.
Визит продлился четверть часа. Джулиана была благодарна графу Редмайну, который опекал и поддерживал ее, ответил на большинство вопросов, обращенных к ней, причем сделал это столь виртуозно, что, казалось, отвечала она сама. Граф ненавязчиво предлагал нейтральные темы для разговора, которые были интересны и знакомы в том числе и Джулиане. Так что после того, как леди Мелтон с дочерью откланялись, у Джулианы появилась твердая уверенность, что в следующий раз она примет их самостоятельно.
Квентин с графом провожали дам. Джулиана смотрела на них из окна гостиной. Ей показалось странным, что леди Лидию подсаживал в экипаж Квентин, в то время как Тарквин прощался с ее матерью. Лидия ласково улыбалась Квентину, уже заняв свое место в коляске, и он почтительно поправил складки шлейфа у ее ног.
Джулиана внезапно подумала, что леди Лидия и Квентин производят впечатление влюбленной пары. Этим объяснялась и странная скованность, с которой Квентин говорил в театре с Джулианой о помолвке брата, и потрясение, с которым он отреагировал на ее слова об отношении графа к своему предстоящему бракосочетанию.
Тем временем экипаж леди Мелтон отъехал, Квентин медленно пошел вслед за ним вниз по улице, а граф вернулся в дом. Джулиана слышала его голос в холле и ждала, что он войдет к ней, но этого не случилось. Она хотела услышать от него слова одобрения… какую-то оценку ее поведения с гостями. Какое удивительное безразличие! Джулиана вышла в холл.
— А где его светлость, Кэтлет?
— Я полагаю, что в библиотеке, миледи.
Джулиана отправилась в библиотеку. Подойдя к двери, она постучалась и решительно вошла. Тарквин оторвался от газеты и удивленно взглянул на нее.
— Я вела себя подобающим образом, ваша светлость? — спросила Джулиана с саркастической улыбкой.
Тарквин отложил газету и откинулся в кресле.
— Боюсь, что я снова невольно обидел тебя, моя дорогая. Скажи мне, в чем дело. И я исправлю свою ошибку.
Это смиренное признание своей вины и готовность ее искупить были столь неожиданными и безосновательными, что Джулиана расхохоталась.
— Ваша светлость, обида, которую вы нанесли мне, ужасна. Трудно даже вообразить, чем ее можно было бы загладить.
Тут дверь открылась, и на пороге возник лакей.
— Леди Эджкомб, к вам гости. Я проводил их в вашу личную гостиную.
— Гости? И кто же? — Джулиана была поражена.
— Три юные дамы, мадам. Мисс Эмма, мисс Лили и мисс Розамунд. Я подумал, что им удобнее подождать вас в вашей личной гостиной. — Выражение лица Кэтлета оставалось невозмутимым.
Интересно, догадался ли лакей, что эти дамы обитают на Рассел-стрит и являются гостями другого сорта, нежели леди Мелтон с дочерью? Или он проводил их в малую гостиную на том основании, что это личные знакомые Джулианы?
— Простите, ваша светлость. — Сделав книксен, Джулиана покинула библиотеку и быстро взбежала по лестнице.
Тарквин посмотрел ей вслед и пожал плечами. До сих пор единственной женщиной, с которой он жил в одном доме, была его мать. Очевидно, ему многому предстоит научиться в обращении со слабым полом, и, похоже, Джулиана Кортней, виконтесса Эджкомб, готова преподать необходимые уроки. И по всей вероятности, это обучение потребует от него серьезного и усердного отношения.
Джулиана спешила в гостиную, немало удивленная, что с такой легкостью может общаться со своими подругами с Рассел-стрит. Они были знакомы недавно, но жизнь под одной крышей способствовала установлению между ними теплых, приятельских отношений, которые неизбежно и незаметно возникают из общих тревог, забот, радостей.
— Джулиана, до чего у тебя прелестная гостиная! — воскликнула Розамунд, стоило ей показаться на пороге.
— Да что там гостиная! Весь дом поставлен на широкую ногу! — Лили пересекла комнату и обняла Джулиану… — Ты счастливица, Джулиана. Ах, какое у тебя платье! Восхитительно! И настоящие серебряные пряжки на туфельках! — Ни одна деталь ее туалета не ускользнула от опытного взгляда подруги.
— Я готова умереть от зависти! — обмахиваясь веером, призналась Эмма. — Конечно, в твоем положении есть и не очень приятные стороны, — сощурив глаза, добавила она. — Ведь за все это приходится платить!
— Расскажи нам о себе, Джулиана. — Розамунд взяла ее за руки и усадила рядом с собой на софу. — Можешь не скрывать ничего, мы поймем тебя.
Джулиана испытала сильнейший соблазн выложить девушкам все без утайки, такое искреннее участие и заинтересованность в ее судьбе выказывали подруги. Но последним усилием воли она устояла перед этим опасным искушением. Ей необходимо научиться хорошенько хранить свои секреты, раз она пустилась в такую авантюру. К тому же именно из-за своей простодушной откровенности она оказалась в ситуации, при которой ее смогли шантажировать.
— Мне особенно нечего рассказывать, — промолвила она. — Вы все сами понимаете. Мы вчера обвенчались с виконтом Эджкомбом и теперь вместе живем у графа Редмайна.
— Значит, граф действительно купил тебя не для себя? — не унималась Эмма и даже склонилась к Джулиане, чтобы лучше видеть ее лицо.
— В каком-то смысле для себя, — уклончиво ответила Джулиана.
— Выходит, они оба твои любовники? — прищурила глаза Лили.
— Не совсем так.
— Джулиана, не будь такой скрытной! — воскликнула Эмма. — Мы просто хотим знать, за что тебе выпала такая удача. В том, что граф со своим кузеном делят тебя между собой, нет ничего странного… тем более что это очень удобно, раз вы живете под одной крышей.
— Да, это так. — Джулиана решила, что проще уверить их в том, что у нее два любовника, чем объяснять, как обстоит дело в действительности, или уходить от ответа. — Я принадлежу и графу, и его кузену. Но это вовсе не обременительно. — Она поднялась и позвонила в колокольчик. — Хотите шерри… или шампанского? — поинтересовалась она, желая переменить тему разговора.
— Как восхитительно! — воскликнула Лили. — Ты можешь заказывать спиртное в этом доме?
— Я могу заказывать все что угодно, — ответила Джулиана с легкой бравадой. — Кэтлет, принесите, пожалуйста, шампанское, — сказала она лакею, когда тот появился.
— Миледи… — Кэтлет с достоинством поклонился и вышел из комнаты.
— Ну вот, вы видели? — с усмешкой сказала Джулиана. — Все мои приказания выполняются безоговорочно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56