Если бы фонд взаимной поддержки существовал уже тогда и я могла бы раздобыть хотя бы несколько гиней, не исключено, что это бы изменило ситуацию. А теперь вспомни, в каком положении оказалась ты сама и как нам удалось вызволить тебя из тюрьмы только благодаря сплоченным, дружным действиям.
Люси вжалась в спинку кресла, листок бумаги белел на ее коленях, укутанных клетчатым пледом.
— Мне кажется, ты не отдаешь себе отчета, насколько сильны и могущественны бандерши и сутенеры, Джулиана.
— Ничего подобного, — горячо возразила Джулиана. — И еще я прекрасно понимаю, что наша безропотность как раз и дает им ту власть над нами, которой они пользуются.
Тут раздался стук в дверь, и, упустив из виду, что находится в спальне Люси, а не в своей собственной, Джулиана громко сказала:
— Войдите.
В комнату вошел Тарквин. Люси, которая видела его только однажды, когда Джулиана ввела ее в дом, попыталась встать.
— Не беспокойтесь, — сказал Тарквин, подходя к креслу. — Я зашел узнать, как вы себя чувствуете.
— Много лучше, ваша светлость, — смущенно пробормотала Люси, поправляя на коленях плед. — Я… я думаю, что могла бы покинуть ваш дом уже завтра утром, если…
— В такой спешке нет необходимости, — ответил Тарквин и нагнулся, чтобы поднять упавший с колен Люси листок бумаги. — Я буду рад приютить вас до той поры, пока Хенни не сочтет вас абсолютно выздоровевшей. — Он протянул Люси письмо, а Джулиана мучилась вопросом, успел ли он заметить, что оно адресовано виконтессе Эджкомб. Казалось, он даже не взглянул на послание, но Тарквин всегда все подмечал, в то время как производил впечатление крайне рассеянного человека. Тарквин достал табакерку и поднес к носу щепотку табака.
— Я надеюсь, вам здесь удобно, миледи?
Люси еще гуще покраснела, смущенная как заботливым вопросом, так и галантным обращением.
— Да, ваша светлость, благодарю вас. Я не нахожу слов, чтобы выразить вам свою признательность за гостеприимство и доброе расположение ко мне. Я уверена, что ничем не заслужила…
— Не говори глупости! — воскликнула Джулиана. — Ты заслужила доброго и заботливого отношения точно так же, как и любой другой человек. Разве я не права, ваша светлость? — Ее изумрудные глаза вызывающе остановились на лице графа.
— Джулиана, ты не должна так говорить, — испуганно возразила Люси. — Я просто никому не хочу доставлять беспокойство.
— А ты и не доставляешь, не так ли, ваша светлость?
Тарквин, кивнув, подошел вплотную к Джулиане, привлек ее за подбородок и поцеловал в губы.
— Когда ты закончишь свой визит к Люси, зайди ко мне в библиотеку, — сказал он на прощание.
Джулиана, выбитая из колеи неожиданным поступком графа, быстро взглянула на Люси, которая старательно перечитывала письмо. Разумеется, от нее не укрылось снисходительное отношение графа к заносчивым заявлениям своей любовницы.
— Желаю вам скорейшего выздоровления. — Тарквин поклонился Люси и вышел из комнаты.
— Он очень добр, — взволнованно прошептала Люси.
— Это только на первый взгляд, — раздраженно ответила Джулиана. — Поверь мне, он никогда не делает того, что ему не выгодно. Не думаю, что он мог бы пожертвовать собой ради другого. Он с легкостью пройдет мимо истекающего кровью человека, если будет спешить по своим делам.
Джулиана тотчас вспомнила, как Тарквин примчался ей на выручку в дешевую таверну, а потом выгнал из дома Люсьена, потому что тот оскорбил ее и осмелился поднять на нее руку. Джулиана знала, что внутрисемейные ссоры раздражали и глубоко ранили его, однако граф предпочел войну с Люсьеном ради спокойствия и благополучия ее самой. Разумеется, он сам связал ее с виконтом, а значит, по его вине на Джулиану свалилось столько несчастий. Так что граф был просто обязан хоть как-то возместить ущерб, причиненный ей Люсьеном.
Люси обескуражила обличительная речь подруги. И тут Джулиана вспомнила, что до сих пор не сообщила Люси о решении графа выделить ей некую сумму в качестве подъемных. Конечно, это было очень великодушно с его стороны. Квентин говорил ей о щедрости графа, но можно ли считать человека щедрым, если он отдает то, что ему не нужно?
Однако Джулиане пришлось рассказать Люси о подарке графа и выслушать хвалебно-благодарственную речь девушки, которая долго не могла прийти в себя от такой неожиданной удачи.
Тарквин сидел за письменным столом и переписывал речь, подготовленную для него секретарем, с которой он должен был выступить перед Палатой лордов этим вечером.
Его секретарь был человеком, заслуживающим всяческого уважения, но несколько скучноватым и угрюмым. Граф был уверен, что эта речь написана на совесть, однако наверняка вгонит в сон не только аудиторию, но и самого оратора. Тем более что достопочтенная публика, и без того не расположенная к активным дебатам, будет клевать носом, переваривая недавний плотный обед.
Когда Джулиана постучала в дверь и вошла, он оторвался от своего занятия.
— Вы желали видеть меня, ваша светлость?
Тарквин отодвинулся от стола вместе с креслом и поманил к себе Джулиану. Когда она подошла, граф взял ее руки в свои и, к ее изумлению, нежно прикоснулся к ним губами.
— Как твои синяки, крошка?
— Шрам на плече так и не прошел, несмотря на все припарки и снадобья, которыми меня пользовала Хенни, — ответила Джулиана глухим голосом. Дыхание Тарквина теплыми волнами растекалось по ее ладоням, он перецеловал все ее пальчики. Кожа Джулианы мгновенно покрылась мурашками, и все внутри затрепетало от зарождающегося желания.
— Ты простишь мне, что я не успел вовремя оградить тебя от Люсьена? — Тарквин продолжал ласкать ее руки, перемежая поцелуи с игривыми покусываниями.
Джулиана постепенно теряла ощущение реальности. Она посмотрела вниз, и изысканный узор персидского ковра поплыл у нее перед глазами. Девушка рассеянно подметила, что пышные блестящие волосы Тарквина красивой волной перетекают со лба на затылок. Как она может за что-либо сердиться, если одно его прикосновение превращает ее тело в мягкий и податливый воск?
Тарквин поднял голову и взглянул Джулиане прямо в глаза. Он улыбался, но голос его был серьезен.
— На этом свете так много радостей, крошка. Гораздо больше, чем печалей. Давай забудем о грустном и предадимся вещам более приятным.
Джулиана не знала, что ответить. Ее разум говорил одно, тело — совсем другое. Как она может забыть, что по-прежнему является заложницей его хитроумных планов? Ведь их соглашение оставалось в силе: она должна носить под сердцем его ребенка, а после того, как разрешится от бремени, отказаться от своих материнских прав и передать свое дитя графу. Более того, она обречена вести пустую, замешенную на обмане жизнь, зависимую от прихотей и капризов графа. Джулиана смущенно смотрела на него и молчала.
Прошло несколько минут, прежде чем Тарквин выпустил ее руки. В его взгляде была грусть, но голос звучал по-прежнему доброжелательно:
— Я думаю, тебе пора нанести ответный визит леди Мелтон. Так велит долг вежливости.
— Да, конечно. — Джулиана обрадовалась, что граф заговорил о делах обыденных. — Мне следует поехать к ней одной?
— Нет, мы поедем вместе в моей коляске. — Тарквин критически осмотрел ее наряд. — Мне не нравится эта цветущая деталь на твоем платье, она портит линию выреза.
Джулиана посмотрела на маленький букетик шелковых орхидей, пришитый к основанию выреза, и сказала:
— А по-моему, они очень хорошенькие.
— Согласен, но не на тебе. Они выглядят чересчур фривольно… вычурно. И потом, твоя грудь вовсе не нуждается в украшениях. Пойди переоденься и попроси Хенни, чтобы она спорола эти жуткие цветы.
— Как прикажете, ваша светлость. — Джулиана сделала низкий реверанс. — Нет ли у вас каких-либо еще пожеланий или распоряжений относительно моего костюма?
— Нет, это все, — спокойно ответил граф, не обращая внимания на ее иронический тон. — Разве что… я давно не видел тебя в голубом муслиновом платье с узорами. И не забудь надеть шелковую кружевную косынку. В ней ты будешь выглядеть достаточно скромно для визита в дом, где носят траур.
Джулиана ответила еще одним подчеркнуто смиренным книксеном.
— В твоем распоряжении есть полчаса, — сказал Тарквин и продолжил работу над речью.
Девушка поплелась вверх по лестнице к себе в будуар, чтобы переодеться, и вдруг поймала себя на мысли, что ей гораздо легче находиться с Тарквином в состоянии войны, чем в мире. Ее чувства были понятны и объяснимы ей самой, когда она противостояла его диктаторским замашкам, в то время как в минуты близости терялась в путанице собственных ощущений.
Тарквин ждал ее в холле, когда Джулиана через полчаса спустилась вниз с веером и перчатками в руке. Она задержалась на нижней ступеньке и вопросительно склонила голову набок, ожидая его реакции.
Тарквин восхищенно оглядел ее с головы до ног, а затем покрутил указательным пальцем в воздухе. Джулиана сошла со ступеньки и медленно повернулась.
— Ну вот, так намного лучше. Пойдем, коляска уже подана.
Он подсадил Джулиану в коляску и занял место рядом с ней.
— Мы проведем у леди Мелтон не больше четверти часа. А если она не принимает, ты оставишь свою визитную карточку.
— Но у меня нет карточки.
— Ошибаешься. — Тарквин полез в нагрудный карман и протянул Джулиане карточку с элегантным золотым тиснением «Виконтесса леди Эджкомб». — Мой секретарь вовремя позаботился об этом. Я думаю, тебе понравится его работа.
— Прекрасный почерк. С моим не сравнить, — ответила Джулиана, вертя карточку в руках. Она придавала Джулиане уверенности в незыблемости своего положения. Казалось, она только сейчас начинала осознавать
себя как леди Эджкомб.
У подъезда особняка Мелтонов Тарквин передал поводья конюху, который мгновенно примчался с заднего двора, чтобы отвести лошадь в конюшню и задать ей овса. Граф подал руку Джулиане, которая подобрала юбки и схватилась за край коляски, прежде чем шагнуть на откидную ступеньку. Тарквин наблюдал за ее неуверенными и опасливыми движениями и в конце концов не выдержал:
— Пожалуй, я лучше помогу тебе. — Он обхватил ее за талию, плавно приподнял и поставил рядом с собой.
Теплые и сильные ладони Тарквина чуть дольше, чем было необходимо, задержались на ее талии, и к Джулиане вернулось прежнее беспокойство и смятение. Это состояние не пропало даже тогда, когда Тарквин повел ее к двери, у которой их с поклоном встретил лакей и провел в гостиную.
Тарквин передал ему свою визитную карточку и сделал знак Джулиане поступить так же.
Джулиана с интересом разглядывала интерьер. Мебель в гостиной была тяжелая, старомодная, по большей части задрапированная темной тканью. Шторы на окнах были наполовину задернуты, от чего в комнате царил неприятный сумрак.
— Леди Мелтон строго соблюдает все предписания траура, — счел своим долгом пояснить Тарквин. Он достал из табакерки щепотку зелья и, прислонившись к подоконнику, внимательно посмотрел на Джулиану. Его лицо вдруг стало непроницаемым. — Люси получила письмо от своих друзей сегодня утром?
Джулиана вскинула на графа испуганные глаза. Ее щеки запылали от смущения. А вдруг он все же успел прочитать записку? Впрочем, у него не было времени. Но если даже и так, то ему известно о намеченной на среду встрече. И наверняка он уверен в том, что Джулиана тоже туда пойдет.
— А вы имеете что-нибудь против? — Джулиана решила прибегнуть к нападению, надеясь, что граф примет ее смущение за враждебность.
— Да нет. Почему я должен иметь что-то против? — Граф тем не менее не сводил с Джулианы испытующего взгляда.
— Вот уж не знаю. Судя по тому, что вы не позволяете подругам Люси навещать ее в вашем доме, логично предположить, что переписка с ними тоже возбраняется.
Слова возмущения готовы были сорваться с губ Тарквина, но Джулиане не суждено было их услышать: в гостиную вошел лакей и заявил, что леди Мелтон с дочерью готовы принять их.
Комната производила впечатление склепа, как и гостиная, в которой они ожидали приема. Несмотря на то что здесь чаще собирались люди — домочадцы и их гости, — на окнах висели темные гардины; картины и частично мебель были зачехлены, вазы давным-давно пустовали без цветов.
Леди Мелтон с учтивым кивком протянула Джулиане руку и любезно улыбнулась графу. Лидия поднялась и встретила Джулиану радушным рукопожатием, сопровождаемым теплой улыбкой, и только после этого сделала книксен перед Тарквином. Граф поднес к губам ее руку и галантно поприветствовал.
Квентин, который сидел подле леди Лидии, поднялся, подошел к Джулиане и по-братски поцеловал ее в щеку.
— Квентин, я и не подозревал, что ты собирался сегодня отправиться с визитом к леди Мелтон, — сказал Тарквин.
Джулиана заметила, как беспокойно взглянула на графа леди Лидия, но Квентин с самым беспечным видом заявил, что просто проходил мимо и зашел, чтобы обсудить с леди Мелтон текст своей новой проповеди, и как раз теперь собирается уходить. Он поклонился леди Мелтон и поцеловал руку Лидии.
— В следующий раз я обязательно захвачу с собой книгу о садоводстве. Травянистые растения четырнадцатого века весьма интересны, — сказал ей Квентин прощаясь.
— Благодарю вас, лорд Квентин. — Леди Лидия на мгновение задержала свою руку в его ладони, а потом медленно отняла ее.
Джулиана посмотрела на Тарквина. Казалось, он ничего не замечал, обратив все свое внимание на леди Мелтон. Джулиана вспомнила слова, которые часто повторяла ее нянюшка: нет большего слепца, чем тот, который не желает ничего видеть. А может, граф Редмайн спокоен потому, что уверен в своих силах?
— Присаживайтесь, Джулиана, — пригласила леди Лидия.
Джулиана с благодарностью приняла приглашение и стала с интересом следить за поведением присутствующих, вполуха прислушиваясь к общему разговору, чтобы иметь возможность в любую секунду поддержать его. Граф стоял подле леди Мелтон и был поглощен беседой. Он едва перекинулся несколькими словами с леди Лидией, и она, кажется, не была этим расстроена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56