— До полудня, да? И как же мы объясним всем, почему снова возвращаемся в наши комнаты после ленча?
— А при чем тут наши комнаты? Вы меня удивляете, Глинис Малдун. Не знал, что для вас так важны условности.
— Но ты же не собираешься на полуденную прогулку в сад Джулии Конрой?
— Кстати, это идея. Я занесу ее в список предстоящих дел.
— И много их у тебя? — тихо рассмеялась Глинис.
— Знаешь, я обнаружил, что под твоим платьем не было панталон.
Она не поняла, куда он клонит.
— Обнаружил? Но после того, как ты снял с меня рубашку, все остальное уже не имело значения.
— И все-таки я обратил на это внимание, потому что не пришлось тратить время еще и на панталоны.
Она подмигнула:
— Это намек? Чтобы я и впредь их не надевала?
— Мы просто гораздо быстрее продвинемся по списку, если ты оставишь их в своем шкафу.
— В твоем списке…
— В нашем, — поправил он ее.
— Хорошо, в нашем. Там только разные места или что-нибудь более сложное?
— Я весьма предусмотрителен.
— Догадываюсь. И мне это нравится.
— И еще я изобретательный.
— Неужели?
— Ты сомневаешься? Тогда придется доказать тебе это прямо сейчас, иначе моя репутация пострадает.
— Никто еще не обвинял меня в нечестной… — Она не договорила, потому что Каррик перевернул ее на спину с такой скоростью, что у нее дух захватило.
В мгновение ока он приподнялся над ней так, что ее тело осталось прижатым к кровати его бедрами. Она обхватила его за талию и округлила глаза, затуманенные желанием.
— Ага, спасибо, — сказал он, беря ее руки в свои, — это-то мне и надо. — Он соединил ее ладони и удерживал их одной рукой, свободную запустил под подушку.
— Что…
— Твой чулок, — ответил он, проведя шелковым чулком по ее плечам, потом по ее вытянутым рукам. От этой ласки ее тело прогнулось под ним, она задохнулась, но ей хотелось продолжения.
Он перенес тяжесть своего тела так, чтобы удерживать ее без движения.
— Господи! — простонала она, глядя, как он обматывает чулком кисти ее рук, накрепко связывая их. — Что ты делаешь?
Он наклонился, нежно завел ей руки за голову и положил их на подушку. Его глаза ласкали ее, обещая наслаждение.
— Доверься мне.
Она была готова взорваться еще до того, как он начал ее ласкать.
— Это… — голос ее дрогнул, — первый раз из обещанных мне до полудня?
— Дорогая Глинис, — прошептал он, целуя уголки ее губ, — выбрось из головы всю эту арифметику.
И она выбросила.
Они лежали на сбившихся у их переплетенных ног простынях, луна освещала каждый изгиб прелестного тела. Он улыбнулся. До конца ночи было еще далеко.
— Ты счастлив? — Она провела кончиками пальцев по его отросшей щетине.
— Очень. Спасибо, — ответил он, поднеся ее пальцы к губам.
— Пожалуйста. Всегда к вашим услугам.
Единственное, чего ему не хватало рядом с Глинис.
это времени. Ему хотелось, чтобы оно не кончалось. Чтобы они прожили вместе долгую жизнь и чтобы, бесчисленное количество раз занимаясь любовью, открывали для себя все новые и новые ощущения. Он мечтал иметь от нее детей, на которых они, обнимаясь, будут смотреть, пока те не вырастут и не обретут свою собственную судьбу и любовь. Он почувствовал боль в сердце. Уставившись в потолок и сжав губы, он проклинал эти свои несбыточные мечты.
— Каррик, что с тобой?
— Ничего, — солгал он, вымученно улыбнувшись.
Она помрачнела. Скрывая свои мысли, чтобы не огорчать ее, Каррик выбрал тему, которая наверняка должна была ее отвлечь.
— Расскажи мне о своем доме. Какой он?
Глинис долго молчала, прежде чем ответить.
— Это страна Бога, Каррик, — сказала наконец она с благоговением в голосе. — Господь создал ее такой, что каждый побывавший там помнил, что в первый день Он сотворил небеса, а во второй — небесный свод.
Я была уверена, что именно поэтому некоторые считают Флинт-Хиллз заброшенным и бесплодным местом.
Там возникает ощущение, насколько ничтожен человек по сравнению с природой.
— Ты так любишь это место?
Ее взгляд как будто затерялся в другом месте, в другом времени.
— Я помню, как однажды вернулась из Канзас-Сити с тетей Рией, — продолжила Глинис. — Мне тогда было лет одиннадцать. Жара стояла невыносимая, лишь к вечеру небо затягивали тучи и дождь орошал землю. Трава была высокой и зеленой и колыхалась на ветру. Зеленая трава и серое небо, — произнесла она мечтательно. — Они во мне. — Она прижала руки к груди. — Я всегда это чувствую, когда вспоминаю о доме. Я прожила много разных жизней в этом месте, Каррик. Я принадлежу ему, и мое место там.
— Покажется ли мне твой Флинт-Хиллз таким же прекрасным и волнующим, каким видишь его ты?
— Надеюсь. Ирландия чем-то напоминает мне мою страну.
— Расскажи мне о твоих дяде и тете.
Она расплылась в улыбке.
— Дядю Ллойда у нас называют «высокий кувшин с водой». У него большое сердце. С моим отцом они подружились с самого детства, с тех пор как научились ходить, как вы с Робертом. — Она тихо вздохнула и продолжила после паузы: — Дядя Ллойд управлял фермой с тех пор, как отец получил ее в наследство от дедушки.
Дядя Ллойд встретил тетю Рию на ежегодной ярмарке в Канзас-Сити. Ему было девятнадцать а ей восемнадцать. Ее отец выращивал призовых кур в Оклахоме. Это была любовь с первого взгляда. Они встретились вечером в пятницу, а поженились в воскресенье. И с тех пор не расставались. Рия высокая, у нее царственная внешность. Но не надменная, если ты понимаешь, что я имею в виду. Она во многом похожа на твою мать, также, как дядя Ллойд на твоего отца. Если бы их свести вместе… — Она рассмеялась и тряхнула головой. — Боже, помоги нам.
— А Ллойду и Рие нравился Джейк?
Она не сразу нашлась, что ответить, потом наконец сказала;
— Он из старинного рода, и фермерство у него в крови. Они могли бы поладить, но этого не случилось. Джейк как-то сразу изменился. Но дядя и тетя ради меня старались найти с ним общий язык, несмотря ни на что.
— Им это удалось?
— Нет. Рия испекла пирог, а Ллойд купил бутылку шампанского, когда мы развелись. — Она печально посмотрела на Каррика. — Жаль, что они не могут тебя увидеть. Ты бы им понравился.
— Нуда, — с сарказмом заметил Каррик, — они были бы счастливы увидеть рядом с тобой человека, за чью голову обещана награда.
— Не думаю, что в 1997 году это будет иметь значение.
— Не понял!
— В другом времени ты не будешь считаться преступником.
Он не должен вселять в нее надежду, это было бы жестоко.
— Я имел в виду объявление о награде.
Она быстро отвернулась, собираясь с мыслями.
— Они печатают фотографии разыскиваемых мужчин и женщин и выставляют их на почте на всеобщее обозрение.
— Что до разыскиваемых женщин… — Он привлек ее к себе.
— Хм, и мужчин тоже, — проворковала она, подставляя губы для поцелуя.
В животе у обоих урчало.
— Кажется, мы проголодались, — засмеялся Каррик. — Надо бы подкрепиться.
— Да, мы ведь не успели поужинать у вдовы Конрой.
— Спущусь, пожалуй, на кухню и поищу чего-нибудь. Через пять минут вернусь.
— Пять минут. — Она недовольно поморщилась, но потом смилостивилась. — Так и быть. Но ни секундой больше. Иначе я пойду тебя искать.
Он поцеловал ее и скатился с кровати.
— Я помню, кухня была в моем списке раза два. Она рассмеялась, когда он надел брюки и с удивлением уставился на них.
— Боже, Глинис Малдун, не хватает одной пуговицы, чтобы выглядеть прилично. — Он покачал головой.
— Когда ты вернешься, я позабочусь и об этом тоже, — пообещала она.
Ухмыльнувшись, он надел рубашку, пытаясь прикрыть ею недостающие пуговицы.
— Пять минут, — повторил он. — Жди меня.
— Если потребуется, буду ждать всю жизнь, — прошептала она, глядя ему вслед.
Как только он вышел, она почувствовала холод. Обхватила себя руками и еле сдержалась, чтобы не побежать за ним.
— Надо разжечь камин, — пробормотала она, слезая с постели.
Каррик достал поднос и пошел в кладовку, бесшумно двигаясь босиком по каменному полу. Через мгновение он вернулся в темную кухню с буханкой черствого хлеба, двумя ломтями сыра и четырьмя яблоками. Каррик сложил еду на поднос и придирчиво окинул ее взглядом. Он решил, что острый нож и бутылка лучшего вина из запасов Горацио сделают трапезу вполне пристойной. Ему хотелось предложить любимой женщине что-нибудь получше, но… Любимая женщина? Он должен выбросить эту мысль из головы. На память пришли слова отца: «Пойми, она дорогого стоит». И слова Роберта, от которых у него перехватило дыхание: «Глинис может тебя спасти. Дай ей шанс».
Стоя в темной кухне, Каррик внезапно осознал, что наступило время принять самое важное решение в своей жизни.
Он помнил, что судьба не оставляет ему выбора, но сердце жаждало другого. Глинис и жизнь. Дети и смех. Надежда. Он закрыл глаза, стараясь избавиться от нахлынувших чувств.
Но бороться с собой было бесполезно. От судьбы не уйдешь. Ему нужна Глинис. Она стала частью его жизни. Он любит ее всем сердцем. Ради нее готов бороться за жизнь, за их будущее.
Глинис ждет его. Каррик улыбнулся. Когда ей сказать, что он любит ее и готов перенестись во времени с ней вместе. До еды или после? Или за бокалом вина? Он направился в винный погреб, но тут услышал какой-то звук. Дверь, ведущая во двор, приоткрылась, в щели возникла пара глаз, как раз на уровне замка. Через мгновение щель стала шире и в кухню неслышно проскользнул Мэйлер.
— Надеюсь, у тебя есть серьезная причина, чтобы красться ночью по кухне?
Мэйлер подскочил на месте, взвизгнул, крутанулся волчком и уставился на Каррика. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы кровь застыла в жилах у Каррика.
— Господи, что случилось?
Мэйлер размазал тыльной стороной ладони слезы, которые текли у него по щекам, и всхлипнул:
— Они поймали Ихана. Каррик подскочил к Мэйлеру.
— Кто поймал?
— Британцы. Они устроили засаду.
— Британцы? Расскажи все по порядку. — Он обнял мальчика за плечи.
Мэйлер шмыгнул носом.
— Роберт и дядя Кирван решили, что, пока вы будете на балу у мисс Джулии, Патрик и Ихан совершат вылазку. Чтобы британцы решили, что вы не Дракон. Ведь пока вы на балу, Дракон совершает налет на собранное сборщиком налогов стадо.
У Каррика по спине побежали мурашки.
— Ихан и Патрик велели мне остаться, но я пошел за ними. Я все видел. Англичане ждали их. И поймали Ихана. — Всхлипнув, Мэйлер добавил: — А что случилось с Патриком, я не знаю.
Каррик глубоко вздохнул и с усилием разжал губы.
— Куда они повезли Ихана? Ты видел? — спросил он, стараясь не выдать своего волнения.
— Они направились по дороге в Грейстоун.
Каррик подавил проклятие.
— Хорошо, — кивнул он, сжимая плечи Мэйлера, — иди наверх. Я сам этим займусь.
— Может быть, сказать Роберту и Кирвану?
— Я сделаю все, что нужно. — Он подтолкнул мальчика к лестнице. — Иди же!
Мэйлер обернулся.
— Простите, Каррик Я должен был сделать что-нибудь.
— Ты еще мал, — прошептал Каррик печально, — ты ничего не мог сделать, Мэйлер. Ничего.
В глазах мальчика стоял ужас.
— Мне следовало отправить тебя домой в ту минуту, когда ты появился в лагере. И не позволять тебе идти со мной.
— С Иханом ничего не случится? Вы привезете его?
— Привезу, — пообещал Каррик. — Не беспокойся. Иди спать.
Он смотрел Мэйлеру вслед, пока тот не исчез из виду.
Шин погиб в лапах Каннингема, Ихана ждет та же участь. Каррик почувствовал, как в нем разгорается ярость. О Шине он узнал, когда уже ничего нельзя было сделать. Но Ихана еще можно спасти.
Кроме того, надо узнать, что произошло с Патриком. Если Каннингем схватил и его…
Каррик двинулся к лестнице. Сейчас он оденется, соберет оружие, оседлает Молана и на рассвете уже будет в Грейстоуне. Тут его взгляд упал на поднос с едой.
Глинис! Она сидела около камина, когда он вошел, и улыбнулась ему.
— Это были самые длинные пять минут в моей жизни, — сказала Глинис, закрыв за ним дверь.
— В моей тоже. — Каррик направился с подносом к столу.
Что-то в нем изменилось.
— Каррик, все в порядке? — Отойдя от камина, она снова почувствовала холод.
— Будет через десять секунд, — ответил он и поставил поднос. Затем повернулся, сбросил рубашку на пол, потом брюки. — Надеюсь, у тебя есть силы, Глинис Малдун, — сказал он, подняв ее на руки. — Потому что у меня не хватит терпения дождаться, пока ты поешь.
От его взгляда у Глинис захватило дух.
— Каррик?..
Он не дал ей договорить, запечатлев на ее губах долгий поцелуй. Ему потребовалось время, чтобы рассеять ее сомнения.
Она забеспокоилась позднее, когда он понес ее к постели. Но, оказавшись в его объятиях, забыла обо всем на свете. Так она и уснула, укутанная его любовью.
Каррик смотрел на спящую Глинис. Они любили друг друга до полного изнеможения.
Если будет на то Божья воля, он вернется к ней. Возьмет ее на руки и скажет, что решил бороться за свою жизнь, за их будущее. Пообещает, что она никогда больше не будет просыпаться одна в постели, что он всегда будет рядом.
Если, конечно, вернется…
— Я люблю вас, Глинис Малдун, — прошептал Каррик и вышел из спальни.
Глава 24
Каррик стоял у зарешеченного окна камеры и наблюдал за суетой на городской площади. Власти не теряли времени, строительство эшафота шло полным ходом. Сразу после рассвета посреди мощенной булыжником площади поставили телегу, которую плотники использовали, чтобы прикинуть высоту всей конструкции. Угловые столбы уже были скреплены крестообразными балками.
Если они не сбавят темпа, пол с люком будут готовы еще до наступления темноты. А остальное к утру. Весь день Каррик будет смотреть, как палач практикуется в своем деле, используя мешок с песком, в ожидании его тела.
Скорее бы наступил день казни. Тогда прекратятся страдания тех, кому он дорог, и они смогут вернуться к своей жизни.
Каррик закрыл глаза, вспоминая спящую Глинис. Легкая улыбка блуждала в уголках ее губ. Он бы все отдал за эти минуты любви. Но палача не надуешь. Слава Богу, у него хватило ума не сказать ей о том, что он решил переместиться в ее время вместе с ней. Ведь в этом случае его казнь стала бы для нее еще большим ударом.
Поворот ключа в двери отвлек ее от мыслей о Глинис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32