Судя по выражению их лиц, ее появление было для них такой же неожиданностью, как и их появление для нее.
— Берт, — тихо сказала она, — нам лучше отсюда убраться.
Но в тот момент, когда она повернула коня, раздался грубый мужской окрик:
— Эй, вы там! Именем короля приказываю остановиться!
Паника овладела ею. Поднявшись в стременах и пригнувшись к шее лошади, Глинис заставила животное мчаться галопом. Через секунду раздались крики, громкое ржание и топот лошадиных копыт.
Она направила коня к ближайшему холму, моля Бога о том, чтобы ей удалось скрыться.
Берт действительно остановился на вершине на долю секунды, и Глинис, осмотрев окрестности, приняла решение. Спуск с холма был крутым, дорога каменистой и неровной, но по ней можно было попасть в заросшую деревьями узкую, холмистую равнину. Чувствуя приближение британских солдат, она отпустила поводья, и теперь лошадь сама выбирала дорогу.
Не успели они достигнуть подножия холма, как над плечом Глинис просвистела пуля, и она прижалась к взмыленной шее Берта. Снова просвистела пуля. Глинис дернула за поводья, и лошадь повернула вправо, а слева в землю врезалось несколько пуль.
Преследователи остановились на вершине, продолжая стрельбу. Единственным выходом было двигаться по открытому пространству зигзагами, сбивая с толку стрелявших, и добраться до деревьев, опередив солдат.
Но тут боль пронзила ее, пуля угодила Глинис в левое плечо. К счастью, они наконец добрались до спасительной тени деревьев.
Превозмогая боль, Глинис старалась удержаться в седле. Надо было найти ручей и двигаться вдоль него. К горлу подступала тошнота, сильно кружилась голова.
В какой-то момент ей показалось, что преследователи настигли ее.
— Берт, — прошептала Глинис, — по-моему, мы уже в Канзасе. Ты очень хороший конь, Берт. Теперь ты сам себе хозяин.
Глинис потеряла сознание.
Глава 2
Графство Вексфорд, Ирландия
Апрель 1832 года
Каррик де Марсо мельком взглянул на потерявшего сознание окровавленного всадника, еще меньше внимания обратил на странную лошадь, которая сбросила его. Голоса приближающихся британских солдат в этот момент волновали его значительно больше. Не было времени скрыться.
— Погасите огонь, — скомандовал он, вернитесь поддеревья. Если они нападут на нас, придется их уничтожить.
И когда его соратники быстро растворились в тени деревьев, он взял поводья коня, который стоял возле раненого всадника, и повел за собой подальше от свистевших пуль. Вытащив из-за пояса пистолет, он укрылся в невысоких кустах и ждал. Мэйлер был наблюдателем.
Каким же образом мог проникнуть в их лагерь этот всадник, кто он такой и как он сумел обнаружить их? Каррик еще раз внимательно посмотрел на лежащего на земле раненого.
Победоносные крики, раздавшиеся с той стороны, откуда появился незнакомец, отвлекли его внимание. При виде алой формы британских солдат, выделявшейся на фоне зеленого леса, Каррик напрягся.
— Он здесь, — закричал один из солдат, подойдя к упавшему всаднику. — Убит наповал.
Самоуверенный идиот, подумал Каррик, неужели ты не чувствуешь, что дуло направлено прямо тебе в сердце? Четверо солдат спокойно подошли к первому.
— Он великолепно управлялся с лошадью, — проговорил один из солдат.
— Теперь он мертв, — сказал сержант, небрежно пнув носком сапога неподвижно лежавшего человека. — Удачный выстрел, Ренфро.
Другой солдат, осматривая окружавшие их деревья, спросил:
— Вы считаете, это один из людей Дракона?
Остальные солдаты стали с опаской оглядываться по сторонам.
Поздно об этом думать, мысленно прореагировал Каррик.
— Тогда жаль, что он умер так быстро, — проворчал сержант, еще раз пнув неподвижное тело. — Негодяй мог бы…
Сержант недоговорил, потому что раненый застонал, пытаясь приподняться.
— Боже мой! — воскликнул один из солдат и, пятясь, направил дуло своего мушкета на жертву, снова пнув раненого.
— Так ты еще жив? Если расскажешь нам, что знаешь о Драконе, мы доставим тебя в больницу, — проговорил сержант.
В этот момент из тени деревьев вышел Каррик и, направляя оружие на голову сержанта, спокойным голосом произнес:
— Более вероятно, что вы пулей продырявите ему голову или оставите его истекать кровью, что бы он ни сделал… — И, подождав, пока не увидел ужас на лицах солдат, он продолжал: — Разрешите мне избавить вас от необходимости терзать несчастного раненого. Я и есть Дракон. Насколько я понимаю, вы разыскиваете именно меня.
В какую-то долю секунды глаза солдат полезли на лоб. Звук выстрела, произведенного Карриком, утонул в оглушительном шуме. Он неподвижно стоял в облаке сгущающегося от выстрелов дыма, пока не увидел, что все солдаты в алых сюртуках лежат на земле.
Сжав зубы, он подошел к убитым, ногой отодвинул от них оружие. В это время его соратники вышли из-за деревьев.
— Не стоит разыскивать шестого. Отнесите тела к реке, и пусть она доставит их к своим, — распорядился Каррик. — Их кони должны быть где-то на краю леса. Выберите самых лучших, а также оружие, все остальное сбросьте в реку. — После короткой паузы он добавил: — И пусть кто-нибудь найдет Мэйлера.
Люди молча направились исполнять его приказ. Асам он, перезарядив пистолет, сунул его за пояс. Случившееся взволновало его и вызвало опасения. Но если хоть изредка им удавалось восстановить справедливость для ирландцев, значит, боролись они не напрасно.
Роберт Сент-Джон опустился на колени рядом с окровавленным незнакомцем. Каррик видел, как его кузен перевернул невысокого человека, и, когда тот оказался лежащим на спине, перед глазами его появилась картина, которую он увидел в рубиновой броши, принадлежавшей его матери, пятнадцать лет тому назад. Высокая деревянная виселица, палач и его веревка, и он сам, Каррик, мужественно стоящий на помосте с петлей на шее.
Прищурив глаза, он рассматривал незнакомца. Его появление сделало необходимым убийство солдат британского патруля. До этого власти не очень интересовались Драконом и его людьми, теперь же ситуация коренным образом изменилась. Пятеро британских солдат убиты, и власти будут безжалостно охотиться за Драконом. Каррик понимал, что неожиданное появление незнакомца значительно ускорило процесс.
— Этот парень как-то странно одет, — заметил Роберт.
Каррик провел пальцами по своей густой шевелюре и покачал головой:
— Да, действительно странно. — Он опустился на колени рядом с кузеном.
Роберт прижал пальцы к шее, стараясь прощупать пульс, и с уверенностью сказал:
— Он все еще жив.
Каррик пожал плечами.
— Одежда, конечно, странная, но весьма хорошо защищает от превратностей погоды. Ты только посмотри, кожа у него гладкая и нежная, как у ребенка.
Наклонившись, Каррик посмотрел на длинные ресницы, пухлые губы и мягкую линию подбородка.
— Это женщина, — только и смог он выговорить. — Достань, пожалуйста, мой рюкзак, Роберт, он в сумке у седла.
Роберт поднялся и направился в лес, а Каррик тем временем расстегнул ее пальто, рубашку и отвернул их края, чтобы посмотреть на рану. Просунув руку под ее спину, он почувствовал рваные края раны, через которую вышла пуля.
— Как ее плечо? — спросил Роберт издали.
— Проклятый англичанин был прав, пуля прошла насквозь. Кровотечение почти остановилось, пуля, похоже, не натворила больших бед, хотя рана обширная, и она потеряла много крови. Надеюсь, рана заживет, и со временем она поправится, — ответил Каррик.
Вернувшись, Роберт передал ему полотняную сумку и уселся рядом, скрестив ноги.
Вытащив из сумки старую, но чистую рубашку и серебряную флягу с виски, Каррик оторвал от рубашки штук шесть длинных полосок, сложил каждую полоску в толстую квадратную прокладку и, отложив их в сторону, начал вытаскивать пробку из фляги.
— Мисс, — проговорил он, поднимая серебряный сосуд, — я вынужден одолжить вам мой самый любимый напиток. Надеюсь, вы вернете мне долг при первой же возможности.
— Не думаю, что она слышит тебя, — пробурчал его кузен.
— Важно, что я ее предупредил.
Роберт усмехнулся.
Каррик приложил одну из прокладок к ране.
— Придется потерпеть, — тихо проговорил он, — это будет жечь как огонь.
Задержав дыхание, он осторожно побрызгал драгоценной жидкостью края раны. От боли она пришла в себя и глубоко вздохнула.
— Боже, какие изумительные зеленые глаза, подумал он в тот момент, когда она стукнула его правым кулаком в челюсть. Будь она здорова, он ощутил бы боль, но в ее состоянии кулак просто скользнул по его подбородку. Каррик прижал ее руку к земле и, глядя ей в глаза, тихо произнес:
— Будьте осторожнее, мисс, я не прощаю обид. — И уже более жестко добавил: — Несколько вопросов, пока вы в сознании, если не возражаете. Как ваше имя, почему британские солдаты пытались вас убить и каким образом вы попали в наш лагерь?
Она, прищурившись, смотрела на него.
— Вы ирландец? — наконец спросила она. Голос у нее был низкий и глубокий, как темный бархат.
— Да, — улыбнувшись, ответил Каррик. — А теперь ответьте, пожалуйста, на мои вопросы. У нас не много времени, и мне следует принимать решения.
— Глинис Малдун, — слабым голосом произнесла женщина. — Я сама не знаю, как попала в ваш лагерь.
Он видел, что ей трудно говорить, и решил игру в вопросы и ответы на некоторое время отложить.
— Мисс, — заговорил он очень вежливо, — мне бы хотелось, чтобы у меня было время спокойно общаться с вами, но ваше неожиданное появление заставляет нас немедленно покинуть наш лагерь. Я постараюсь сделать все необходимое для вашей раны, и был бы вам весьма признателен, если бы вы больше не пытались меня ударить, когда я оказываю вам помощь.
Она кивнула. Когда он наклонил флягу и вылил немного алкоголя в ее рану, она вся напряглась и зажмурила глаза.
— Не всякий мужчина мог бы выдержать такую боль без крика, — похвалил он ее, закрыв флягу и достав лежавшие на земле свернутые бинты. — У вас мужественный и сильный характер, Глинис Малдун.
— Оставь свою лесть для другого случая, Каррик, — проговорил Роберт, — разве не видишь, что бедная женщина опять потеряла сознание?
Посмотрев на большие темные ресницы на побелевшем лице, Каррик сказал:
— Может быть, это и к лучшему. Накладывать повязку тоже очень болезненно. Помоги мне посадить ее.
Роберт поискал удобное положение и наконец стал на колени за ее спиной. На счет «три» они посадили ее. Каррик, сдвинув пониже ее рубашку, умело прибинтовал к. ране приготовленные заранее мягкие прокладки.
— Мэйлер выглядывает из-за деревьев, видимо, боится показаться тебе на глаза, — сказал Роберт, глядя через плечо на ловкие движения кузена.
— Мэйлер, — позвал Каррик, наложив повязку и вернув на место ее одежду, — ты должен мне кое-что объяснить, парень.
— Вы действительно очень сердитесь? — спросил, приблизившись, рыжеволосый мальчик.
Каррик в это время с удивлением рассматривал странные застежки на женской рубашке. Попробовав соединить две металлические половинки, он мягко объяснял мальчику:
— Ты уверял, что тебе можно доверить наблюдательный пост. Как же тогда она попала в лагерь?
— Она? — удивился мальчик.
— Да, она. А ты где был?
— Наблюдал, — округлив глаза, объяснял мальчик. — Он… то есть она появилась на крутом склоне неожиданно и неслась с молниеносной скоростью. Когда я понял, что она направляется к лагерю, любое мое движение заметили бы британские солдаты. И я решил не выдавать себя. Посмотрели бы, как она мчалась, Каррик!..
— Возможно, она продемонстрирует нам свои способности, когда выздоровеет, — предположил Роберт.
— Вы мне доверите еще когда-нибудь пост наблюдателя, Каррик?
— Я всегда думал, что двенадцать лет не тот возраст, когда человеку можно поручить серьезное дело. И лишний раз убедился, что прав, — устало произнес Каррик.
Нет, Каррик, — возразил Роберт, — вступаясь за тебя, тетя Аланна часто говорила, что к возрасту ребенка следует быть снисходительным. Его предупреждение ничего не изменило бы, зато он получил хороший урок.
— Не люблю неожиданностей.
— Такое больше не повторится, — серьезным тоном произнес мальчик, — клянусь всеми святыми.
— Избави нас, Боже, от детей и глупцов, — едва слышно проворчал Каррик, поднялся и, взглянув на взволнованное выражение лица мальчика, добавил: — Время покажет, парень.
Он перевел взгляд на окружавший их лес и уже совсем другим, деловым тоном сказал:
— Приготовь лошадей к длительному походу, Мэйлер, и поторопись. Остальные, наверное, уже готовы, надо, не мешкая, уходить отсюда. Следующий британский патруль отправится на поиски пропавшего.
— Хорошо, сэр, — ответил Мэйлер и исчез в зарослях.
— Как мало надо, чтобы сделать его счастливым, — проговорил, глядя вслед мальчику, Роберт.
— И совсем немного, чтобы нас повесили, — невесело добавил Каррик.
Роберт отвел глаза.
— Если у тебя пропал интерес к нашему делу, мы можем вернуться к морю. Это успокоит наших матерей и вызовет уважение у наших отцов.
— У меня не пропал интерес, — ответил Каррик, завязывая рюкзак. — К тому же ни один из моих поступков не доставит удовольствия отцу, поэтому я волен заниматься тем, что приносит удовлетворение мне самому.
Роберт пожал плечами:
— Дядя Кирван досадует потому, что видит в тебе самого себя. Твоя мать говорит, что его преследует антихрист.
Антихрист, мысленно повторил Каррик. Это было одно из многих уникальных выражений двадцатого века, которые они позаимствовали у его матери.
— Я больше не собираюсь это обсуждать, — спокойным тоном сказал он кузену. — Если захочешь покинуть нас, я пойму тебя и не стану отговаривать.
— Ничего подобного я не имел в виду, — сердито возразил Роберт. — Я просто хотел сказать, что у нас есть и другая возможность, если нам надоест преследование властей.
Внимательно глянув на собеседника, Каррик сменил тему:
— Интересно, почему британцы преследовали и старались убить эту женщину? Но, как бы то ни было, мы не можем бросить ее на произвол судьбы, придется взять ее с собой. Лошадь ее кажется вполне надежной, но даже если она ездит верхом так отлично, как говорит Мэйлер, она не сможет держаться в седле, пока не придет в сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32